помнил. Ну конечно: цветение! Он  же  сам  готовил  в
номер  газеты  материал   зарубежного   корреспондента.   Цветение   воды,
непонятная вспышка размножения  планктона  убивает  драгоценные  жемчужные
устрицы в Японии. Это бедствие известно давно.  Древние  писания  говорят,
что вода в Ниле иногда приобретала цвет крови, и тогда погибали  животные,
испившие ее. Но если это так...  Выходит,  аквалангисты  и  рыбы  погибли,
потому что... Мысль  была  невероятно  простой,  она  настораживала  своей
простотой и зримостью, она была  слишком  легкой  разгадкой  тайны  бухты.
Неужели же  он  догадался  о  том,  о  чем  не  могли  догадаться  ученые,
специалисты?
   - Простите, - сказал он, слегка заикаясь. - Все же я должен сказать...
   К нему обернулись: Слава - с досадой: дескать, молчал бы, не то  сейчас
брякнешь лишнее, а мне потом отдуваться; Тукало - с откровенным изумлением
перед журналистской наглостью, остальные - с удивлением. Но Валерий все же
заговорил:
   - Когда-то я готовил статью  одного  иностранца  о  том,  что  цветущий
планктон убивает животных... На Калифорнийском побережье умирали люди, те,
кто употреблял в  пищу  отравленные  ракушки...  Я  хорошо  помню  статью,
честное слово...
   - Черт возьми! - закричал Тукало. - А ведь он прав! Жгутиковые способны
вырабатывать смертельный алкалоид.  Этот  ваш  контейнер  вызвал  цветение
планктона, "красную  чуму".  Вот  что  хотите  вы  вкупе  с  Сильвестровым
преподнести людям!
   Слава побежал к Валерию, обнял его, просиял, потом нахмурился и наконец
высказал вывод, уже сделанный мысленно Валерием:
   - Возможно, именно поэтому погибли и аквалангисты  и  рыба.  Необходимо
провести дополнительные исследования воды в бухте.
   Снова уходил в море батискаф. Снова  работали  центрифуги,  микроскопы,
химические анализаторы...  Слава  ходил  яростный,  худой,  неустающий.  В
очередной раз поругавшись с Тукало, он направился в радиорубку. По  дороге
его перехватил Валерий.
   - Послушай, старик, - обиженно заговорил  он,  -  ну  я-то  имею  право
знать, подтвердилось ли мое предположение...
   Слава  посмотрел  на  него  невидящими  глазами,   затем   его   взгляд
прояснился.
   - Извини, дружище. Конечно, ты имеешь право знать в  числе  первых.  Но
дело в том, что твердого ответа  пока  нет.  Алкалоид  мы  обнаружили,  но
растворен он в очень малых дозах. Человек отравится им, лишь  если  выпьет
по меньшей мере  литра  два  морской  воды.  Допустим,  что  у  одного  из
аквалангистов кончился кислород и он успел так  наглотаться...  А  второй?
Два одновременно - невероятное совпадение. А если и  случилось  такое,  то
почему не погибли осьминоги, рыбы? В общем, тут еще много "почему".  Нужно
расширить исследования и в первую  очередь  заняться  осьминогами.  А  для
безопасности следует  оттащить  контейнер  куда-нибудь  в  глухую  морскую
впадину, пока его стенки окончательно не разъела вода. Поэтому я и вызываю
специальную подлодку-буксир. - Слава заметил, как вытянулось лицо  Валерия
и вздохнул: - Ничего не поделаешь, в науке всегда так  -  разгадка  только
кажется близкой. Будем искать.
   Он смотрел мимо  Валерия  в  иллюминатор  напротив.  Там  подымалась  и
опускалась изогнутая изумрудная линия волны, где два момента -  падение  и
взлет - переходят друг в друга.



3

   Валерий услышал за дверью своей каюты шум, голоса, топот ног. Он  вышел
в коридор и наткнулся на Славу и Тукало.  Слава  понял  его  выразительный
жест и ответил:
   - Подлодка обыскала всю  бухту  -  контейнера  нет.  На  всякий  случай
попробуем  снова  поискать.  Если  хочешь,  давай  спустимся  с  тобой   в
батискафе. Ты помнишь место, где мы видели контейнер?
   - Конечно помню, - сказал Валерий.  -  Там  недалеко  есть  характерный
выступ скалы.
   - Пошли! - загорелся Слава, не  замечая  протестующего  выражения  лица
Никифора Арсентьевича.
   Они вышли на палубу.  На  талях,  готовый  к  спуску,  висел  батискаф.
Невдалеке, будто спина металлического  кита,  выступала  из  воды  длинная
подводная лодка-вездеход. Она была начинена столькими механизмами, что  во
время движения у пульта управления дежурило по три человека  одновременно.
Они едва успевали управляться с  десятками  кнопок  и  ручек,  следить  за
лампочками - сигнальными, контрольными, обратной связи,  аварийными.  Зато
подлодка могла выполнять самые  различные  операции.  Она  имела  танковые
гусеницы, ползала, если требовалось, по  дну  океана,  вскарабкивалась  на
скалы, выбиралась на берег и там развивала скорость до сорока километров в
час. Она была  оснащена  радарами,  аппаратами  ультразвуковой  связи  под
водой, приборами инфракрасного видения.
   К  Валерию  и  Славе  подошел  широкоскулый,   коренастый   человек   с
расплюснутым носом - командир подлодки. От отозвал Славу в  сторону,  тихо
сказал:
   - Только что получил шифровку.  Недалеко  отсюда  замечена  иностранная
подлодка. Правда, наблюдатели  утверждают,  что  она,  не  останавливаясь,
проследовала мимо, но они могли и ошибиться...
   - Думаете, она могла утащить контейнер?  -  встрепенулся  Слава.  -  Но
зачем?
   - Если этот контейнер с отходами, то вроде бы и  незачем.  А  если  там
только оболочка контейнера, для маскировки, а начинка совсем иная?
   - Начинка должна быть радиоактивной. Могут подвести  наши  глаза,  наша
смекалка, но не счетчики Гейгера.
   - Радиоактивность еще не доказывает, что там отходы, - сказал  командир
и поджал губы. Видно было, что он не привык к долгим спорам.
   Зато Слава мог их продолжать бесконечно. Особенно он  любил  перебирать
всевозможные варианты.
   - Погодите, но и по отходам можно кое-что узнать о проделанной  работе,
- сказал он, увлекаясь. - Это  похоже  на  мусорную  корзину,  попавшую  к
сыщику. Может быть, они предпочитают, чтобы их контейнер не попал  в  наши
руки?
   - Вот именно, - многозначительно сказал командир.
   Слава засмеялся и махнул рукой:
   - Э, чего там гадать, скорей всего он лежит в том же самом месте, а  вы
его не заметили. Уж  очень  громадна  ваша  лодка.  Контейнер  для  нее  -
песчинка. Спустимся в батискафе и посмотрим. Как говорят, лучше  один  раз
увидеть, чем сто раз поспорить...
   По лицу командира было ясно видно, как он относится к человеку, который
сомневается в его подводной лодке и тщательности проделанной им работы. Не
удивительно,  что  такой  вот  ученый  способен  легкомысленно  шутить   в
ответственные минуты.
   - Я пойду с вами, - сказал командир.
   - Троим в батискафе будет тесновато, - заметил Слава.
   - Я пойду третьим, - сказал командир и еще больше поджал губы.
   Батискаф плюхнулся в воду. Слава открыл иллюминаторы  и  для  страховки
включил экраны обзора.
   - Наблюдайте, пожалуйста, за экранами, - предложил он командиру,  а  на
нашу долю останутся иллюминаторы. Так мы наверняка ничего не упустим.
   - Слушаюсь, - сказал командир, приникая взглядом к экрану.
   Слава вел батискаф медленно, манипулируя прожекторами, то усиливая,  то
уменьшая свет. Он освещал дно под разными углами.
   Проплывали темные  расщелины,  уходящие  в  сумеречную  мглу  подводные
плато,  скалы  с  красно-сине-зелеными  мозаичными   панно.   Переливались
пастельными тонами раскрывшиеся анемоны. Некоторые места были относительно
пустынными, в других попадались стада рыб. Из темноты прямо на  луч  света
выплывала зеленая змееподобная мурена. Открывая и закрывая пасть, усеянную
острыми зубами, она шла прямо на батискаф, будто собиралась попробовать на
зуб его обшивку.
   - Вот это хищница! - восхищенно сказал Слава. - Идет на свет  и  ничего
не боится, хоть "добыча" слегка великовата. Наше счастье, что металл ей не
по зубам...
   Показалась знакомая скала.
   - Здесь, - почти одновременно сказали Слава и Валерий,  увидев  выступ,
похожий на голову носорога.
   Да, это был тот же выступ, та же скала, у подножия  которой  ничего  не
росло. Заметались лучи прожекторов, освещая белые меловые камни,  песчаные
островки...
   Контейнера не было.
   Словно кусок  веревки,  чуть  приподнялся  над  камнями  обрывок  рыжей
водоросли с какими-то пестрыми крапинками, занесенный сюда течением.
   - Чтобы утащить контейнер, течение должно быть очень сильным, а приборы
этого не доказывают, - бормотал Слава.
   - Либо  такое  течение  существует,  либо  подводная  лодка  не  просто
проследовала мимо, - сказал молоденький командир.
   - Либо ни то, ни другое, - поддразнил его Слава.
   - Вы на военной службе были? - будто невзначай спросил командир.
   - Хотите сказать, что там бы из  меня  сделали  человека,  -  засмеялся
Слава. - Но это сейчас делу не поможет.
   Он повернул носовой прожектор чуточку влево.
   - Смотрите! - воскликнул Слава. - Видите след? Как  будто  кто-то  и  в
самом деле тащил контейнер. Впрочем, это могло быть  и  течение,  особенно
если сила  его  непостоянна.  Тут  нужно  поставить  автоматы  и  замерять
движение воды.
   - Не мешало бы предварительно провести  разведку  и  тщательный  осмотр
местности, используя водолазов и дельфинов, - заметил командир.
   - Правильно! - неожиданно похвалил его Слава. - Здесь неподалеку,  есть
учебная база биоников, где они дрессируют дельфинов. Вызовем Людочку с  ее
друзьями.
   Он улыбнулся, вспомнил что-то приятное.  Валерий  прильнул  к  боковому
иллюминатору, послышался его возглас:
   - Опять он!
   К батискафу подплывал осьминог. В луче света было  видно  темное  пятно
там, где билось одно  из  трех  сердец  моллюска.  Осьминог  нисколько  не
маскировался, наоборот - окрасился в  черный  цвет  с  продольными  белыми
полосами, словно хотел, чтобы его поскорее заметили. Похоже было, что  это
их давнишний знакомец, так как он очень  уверенно  заглянул  в  окошко,  с
любопытством останавливая взгляд на командире.
   Командир видел его впервые. Он пережил изумление, которое в свое  время
испытали Слава с Валерием. Впрочем,  и  на  них  опять  подействовали  эти
огромные, почти человеческие по выразительности глаза.
   - Возможно, настоящие глаза у  него  значительно  меньше,  -  попытался
разрядить обстановку Слава. - Но  вокруг  них  расположены  кольцами  ряды
красящих клеток - хроматофор. Он может расширять их, пугая врагов.
   - Какого бы размера ни были у  октопуса  глаза,  они  очень  зоркие,  -
вспомнил  не  к  месту  Валерий.  Как  всякий  дилетант,  он  очень  любил
употреблять специальные латинские названия. -  С  ними  могут  сравняться,
кроме человеческих, только глаза кошки и совы.
   - Вы тоже ученый? - спросил у него командир.
   Валерий предпочел промолчать. Пожалуй, он бы теперь и сам не мог  точно
определить свою профессию. Филолог по образованию, он почти  не  бывал  на
лекциях по истории языка и вскоре забыл за ненадобностью  даже  те  жалкие
сведения, которыми  запасался  перед  экзаменами.  Зато  его  память  была
напичкана  самыми  разнообразными  знаниями  по  кибернетике  и  биологии,
медицине, международному праву и криминалистике, геологии, космоплаванию и
столярному делу. Он владел приемами джиу-джитсу и имел  первый  разряд  по
лыжам, занимался слаломом и подводной охотой, считался лучшим специалистом
в городе по почтовым маркам Австралии. Он  стенографировал  быстрее  любой
стенографистки, имел права шофера первого класса, ходил с альпинистами  на
Памир.
   Помимо всего прочего он неплохо пел, аккомпанируя  себе  на  гитаре,  и
даже сам сочинял песенки.  И  при  всем  при  этом  он  служил  разъездным
корреспондентом в областной  комсомольской  газете  и  только  дважды  ему
удалось выступить в союзной прессе. Валерий, как и каждый журналист, очень
надеялся, что когда-нибудь ему встретится настоящий материал и  он  сможет
написать книгу...
   И вот теперь  казалось,  что  его  мечта  близка  к  осуществлению.  Он
заклинал  судьбу,  чтобы  контейнер  унесло  не  просто  течение  и  чтобы
осьминоги оказались представителями нового, совершенно неизвестного  науке
вида...
   Между тем  восьмирукий  не  отходил  от  иллюминатора.  Он  внимательно
наблюдал за  действиями  людей.  Командир,  видимо,  интересовал  его  уже
меньше. Чаще всего  осьминог  останавливал  взгляд  на  Славе,  когда  тот
включал приборы и управлял кораблем. В  такие  моменты  моллюск  расцветал
радугой красок, переходя от  черного  к  пепельно-серому,  от  зеленого  к
салатному, желтому, оранжевому, розовому, красному, он покрывался пятнами,
становился полосатый...
   - Жаль, что в этих  условиях  мы  не  можем  наблюдать  всех  тончайших
оттенков, - сказал Слава. - А их - сотни. Но система прожекторов,  даже  у
нашего батискафа, еще далека от совершенства, а пластмасса иллюминатора не
идеально прозрачна. Зато она имеет большой запас прочности  и  выдерживает
такое давление, где стекло превращается в порошок.
   Прочность пластмассы все трое вскоре оценили по  достоинству.  Осьминог
на минуту исчез из поля зрения,  а  затем  послышались  сильные  удары  по
корпусу корабля. Прежде чем люди  опомнились,  в  иллюминаторе  показалось
щупальце,  размахивающее  большим  камнем.  С  методичностью  и  быстротой
пневматического молота камень забарабанил в окошко.
   Слава потянул ручку управления на себя, бросая  батискаф  круто  вверх,
вправо, влево. У людей неприятно засосало под  ложечкой.  Но  осьминог  не
отставал. Он, видно, плотно присосался к кораблю и совершал виражи  вместе
с ним, не прерывая своего занятия.
   - Он хочет познакомиться с нами поближе, - проговорил Валерий.
   - Выключите свет в салоне! - приказал командир. Он решил,  что  настала
такая минута, когда следует быть решительным.
   На Славу это не произвело впечатления. Он даже пошутил:
   - Берете власть в свои руки?
   Однако спорить не стал. Салон погрузился в темноту. Но  это  ничего  не
дало. Осьминог продолжал барабанить с короткими  интервалами,  которые  он
использовал, чтобы заглядывать в иллюминаторы.
   - Может быть, он видит нас и в темноте? - предположил Валерий.
   Осьминог убедился в невозможности пробить окно. Он перестал барабанить,
в последний раз посмотрел в темный иллюминатор и исчез.
   - Фу! - с облегчением вздохнул Валерий. - Все  же  лучше,  что  близкое
знакомство не состоялось.
   - Еще состоится, - пообещал Слава. -  Поскорей  бы  приняться  за  них!
Может быть, мы найдем ответы на некоторые загадки.
   - Ты имеешь в виду то, как  он  пытался  ворваться  к  нам?  -  спросил
Валерий.
   - Нет, - ответил Слава. - Все осьминоги умеют обращаться с камнями. Еще
две тысячи лет тому назад римский ученый Кай Плиний Старший описывал,  как
восьмирукие  врываются  в  раковины  моллюсков.  Осьминог  несет  пост   у
раковины, стоически ожидая, пока она откроется. А  затем,  улучив  момент,
бросает в нее камень - и  готово:  раковина  уже  не  сомкнется.  Празднуя
победу, захватчик в первую очередь поедает хозяина.
   - Так он принял батискаф за раковину? - съехидничал Валерий.
   На этот раз Слава не ответил шуткой.
   - Вот о его намерениях мы ровно ничего не знаем. А жаль, -  сказал  он,
оставаясь серьезным и сосредоточенным.



4

   Бухту исследовали и водолазы, и подводная  лодка,  и  батискаф.  Ничего
нового не открыли. Но и контейнера  не  нашли.  Водолазы  установили,  что
радиоактивность на различных участках дна меняется.  Как  ни  странно,  ее
уровень был наиболее высоким не там,  где  лежал  контейнер,  а  метрах  в
пятидесяти, у входа в подводное ущелье. Водолазы  проникли  в  ущелье,  но
попали в такой лабиринт, что исследовать  его  не  решались,  оставив  эту
задачу на долю дрессированных дельфинов.
   Спустя два дня прибыла Людмила Николаевна со своими дельфинами  Пилотом
и Актрисой, уже успевшими снискать известность в научных кругах.  Дельфины
и здесь сразу же стали всеобщими любимцами. Даже суровый командир подлодки
играл с Актрисой и Пилотом в мяч и угощал их рыбой.  При  этом  он  иногда
забывался и заливисто хохотал, а дельфины  раскрывали  свои  пасти,  и  их
глаза лучились от удовольствия.
   Иногда Актриса от  избытка  чувств  позволяла  себе  легонько  ущипнуть
командира, зато потом говорила "извините". Это было одно  из  сорока  пяти
слов, которые она умела произносить дыхалом - ноздрей, снабженной  сильной
мускулатурой. Когда дельфин погружался в воду,  мускулы  плотно  закрывали
ноздрю.
   Валерий подходил к ним,  любуясь  игрой,  и  тогда  командир  смущался.
Однажды он восхищенно сказал Валерию:
   - А она очень красивая!
   - Кто? - спросил Валерий, глядя на Людмилу Николаевну,  которая  давала
указания  рабочим,  собирающим  блоки  подводного  дома-колокола.  Молодая
женщина стояла у борта в темно-синем спортивном костюме. Она  наклонилась,
вытянула руку, указывая на что-то слесарю. Ее густые волосы шевелил ветер.
   - Я говорю о дельфинке, - отчего-то насупился командир.
   -  А  я  так  и  подумал,  -  сказал  Валерий.  Он  изобразил  на  лице
озабоченность и  словно  невзначай  обронил:  -  Мне,  наверное,  придется
познакомиться с этими животными поближе... Слава  хочет,  чтобы  я  провел
несколько дней в "колоколе", помог Людмиле Николаевне...
   Он приврал совсем немного. На самом деле, ссылаясь на интересы газеты и
читателей, он выпросил у Славы разрешение помогать первые дни в  работе  с
дельфинами.
   Прежде,  чем  опускать  "колокол",  водолазы  воздвигли  на  дне  бухты
подсобные сооружения: закрытый бассейн для дельфинов и два  склада.  Среди
водолазов был и  Валерий.  В  глубоководном  костюме  он  чувствовал  себя
превосходно.  Шлем,  сделанный  из  специальной  пластмассы,   обеспечивал
хороший обзор. Даже на изгибах, где сквозь стекло  в  воде  ничего  нельзя
было бы рассмотреть, пластмасса лишь слегка затемняла изображение,  делала
его дымчатым. Ультразвуковой аппарат обеспечивал  связь  с  товарищами,  а
водометный двигатель позволял передвигаться достаточно быстро.


   Людмила Николаевна и Валерий  потеряли  немало  времени,  чтобы  удобно
устроиться в "колоколе". Нужно было так расположить аппаратуру, чтобы  она
занимала как можно меньше места, но чтобы  доступ  ко  всем  приборам  был
свободным. Много хлопот доставляла мебель. Валерий удивлялся,  что  вместо
легких складных стульчиков здесь были пластмассовые  кресла  с  настоящими
деревянными ручками. Оказалось, что  это  сделано  не  случайно  и  не  по
женской прихоти.  Такие  кресла  включили  в  меблировку  подводного  дома
специалисты-психологи.  Они  говорили  о  так   называемом   "человеческом
факторе"  в  конструировании  вещей  и  полагали,  что,  опустив  руки  на
деревянные, а не  пластмассовые  подлокотники,  человек  почувствует  себя
уютнее и - что самое главное - не таким  оторванным  от  других  людей  на
берегу.
   Салон был соединен трубой-коридором с закрытым бассейном, дельфинником.
Люди часто навещали животных.
   - Потерпите, маленькие, скоро выпущу, - ласково  уговаривала  дельфинов
Людмила Николаевна.
   - Скоро, скоро! - трещала Актриса.
   -  Скоро,  скоро?  -  спрашивал  Пилот,  молотя  хвостом  и   становясь
вертикально в воде.
   Несколько раз к подводному  дому  приплывали  осьминоги,  рассматривали
людей,  возили  щупальцами  по  пластмассе  и  уходили  во  мрак.  Валерию
казалось, что и тогда, когда их не было видно, они наблюдали за людьми. Он
постоянно чувствовал себя скованным.
   Людмила Николаевна очень заинтересовалась осьминогами.  Она  рассказала
Валерию, что октопусы легко поддаются дрессировке, и предложила:
   - Давайте попробуем на этих. Только сначала вам придется  наловить  для
них крабов.
   Способности осьминогов превзошли все ожидания. После нескольких сеансов
моллюски безошибочно узнавали геометрические фигуры.  Стоило  им  показать
квадрат, как они мчались к окошку, чтобы получить еду.  Ромб  же  означал,
что сейчас включат сильный прожектор, и  восьмирукие  поспешно  уходили  с
того места, куда должен был ударить луч.
   - Не думала, что они так быстро усвоят, -  удивленно  говорила  Лю