, бородой
смотрел на Семена в упор, сверля его своими неподвижными глазами, в
которых выражалось и удивление, и возмущение, и презрение одновременно.
Девушка в синем рабочем халате широко улыбалась, теребя в руках какую-то
бумажку. Но лучше бы она не улыбалась: до чего это показалось обидным
Семену.
   Пробормотав какое-то извинение Елене Павловне, Семен вышел в коридор,
окончательно расстроенный и обескураженный. Куда девалось бодрое и
воинственное настроение, в котором он находился со вчерашнего дня... Даже
немного хотелось плакать. Как это иногда бывает, длительное приподнятое и
возбужденное состояние, дойдя до критической точки, под влиянием самого
незначительного толчка прекратилось в свою противоположность - в усталость
и упадок сил.
   Даже когда Семен очутился на дворе, ему казалось, что все - решительно
все!
   - против него. И откуда они успели узнать о происшедшем скандале? Вот
проходит мимо какой-то человек в светло-сером костюме и с портфелем в
руках.
   Отчего он так хитро смотрит на идущего навстречу ученика ремесленного
училища? Определенно хитро и насмешливо! А вот рабочий из сборочного цеха,
в синем комбинезоне и с каким-то свертком подмышкой. Ведь он ответил на
приветствие Семена только кивком головы, несмотря на то, что хорошо знает
Бурыкина и обычно здоровается с ним приветливо...
   Перейдя двор, Семен очутился в просторном помещении механического цеха,
где он раньше работал. И тут происходило что-то неладное... Какая-то
настороженная тишина... Не слышится деловитого шума станков и звонкого
металлического стука. Семену кажется, что весь цех отвернулся от него и
притаился в каком-то ожидании...
   - Ты что? Ищешь кого-нибудь? - услышал Семен голос мастера Греся,
которого он раньше не заметил, несмотря на то, что остановился почти рядом.
   - Где мои товарищи? - тихо выдавил Семен.
   - Как где? Обеденный перерыв - известное дело!
   Это Семен как-то совершенно упустил из виду.
   Заметив досаду на лице подростка, Иван Никанорович решил, по-видимому,
его утешить и сказал:
   - А я, кажется, видел твоих ребят на заднем дворе, где лежит разный
металлический хлам. - Помолчав немного, он спросил с участием: - Ты чем-то
расстроен? Что-нибудь случилось?
   Семен не ответил на вопрос, поблагодарил мастера и направился к выходу
из мастерской. Ему обязательно хотелось найти своих товарищей. Он не мог
оставаться в таком состоянии один. Нужно было поговорить, посоветоваться.
   "Как же я им все это объясню? - вдруг промелькнула в голове неприятная
мысль. - Рассказать, как я нахулиганил в приемной главного инженера. Вел
себя, как мальчишка... До чего стыдно и нехорошо... И какое будет
настроение у ребят, когда они узнают, что главный инженер, рассердившись,
даже не захотел со мной разговаривать, хлопнул дверьми?"
   Действительно, положение было крайне затруднительным. С одной стороны,
Семен чувствовал необходимость облегчить свою душу и поделиться с
товарищами, а с другой - он опасался, что после этого упадет в глазах
ребят его авторитет вдохновителя и руководителя задуманного
изобретательского предприятия!
   "Все равно... - решил Семен, мучительно соображая, что именно заставило
ребят находиться на заднем дворе - месте, совершенно непригодном для
отдыха.
   Вот, наконец, задний двор - широкая площадка, огороженная дощатым
забором, с несколькими сараями и деревянными навесами. Странная вещь!
Ребята действительно тут. Все четверо. И занимаются совершенно непонятным
делом...
   Что же их заставило прийти сюда?
   Прежде, в первые дни своей работы в ОКБ, Семен неоднократно посещал это
место. Его привлекали сюда необычайно интересные веши. Здесь была свалена
разная техническая рухлядь, а под навесами стояли всевозможные
полуразобранные экспериментальные машины, в свое время отслужившие свою
службу. Вот, к примеру, механизм, с виду чем-то напоминающий маленький
гусеничный трактор. Какое-то неизвестное устройство, ранее возвышавшееся
над машиной, по-видимому, снято, так как кое-где осиротело торчат
поржавевшие болты. Но вся машина, хоть и покрыта местами темно-коричневой
окраской ржавчины, находится в сравнительно хорошем состоянии. На машине
сидят еще прочные и совсем не разработанные гусеницы. А если поднять за
ручку железную крышку, то в глубине механизма можно увидеть маленький
шестицилиндровый мотор, совсем новый. Наверно, не оправдало надежд
неизвестное устройство, для передвижения которого предназначался маленький
трактор. Под навесами можно было увидеть и миниатюрные образцы шагающих
машин: вероятно, первые опытные экземпляры. Они были устроены очень
примитивно, как видно, на скорую руку, чтобы с их помощью провести
какую-то проверку, а затем оставить без использования. Надо сказать, что
они мало походили на то замечательное устройство, которое Семену удалось
видеть бегающим по полянке. Какие-то транспортеры с ковшами необычайной
формы, стальные станины с бесконечным количеством роликов и зубчатых
колес, электромоторы необычного вида и даже небольшая паровая турбина.
   Семен любил бродить по этому своеобразному кладбищу неудачных образцов
новой техники. Интересно было размышлять о том, что имели в виду инженеры
и конструкторы, создавая эти обреченные на бездействие причудливые машины.
   Но при чем тут ребята? Они же не увлекались до сих пор техникой так
страстно и безраздельно, как Семен. Что делает, например, Шурик, который
стоит рядом с хорошо известной Семену моделью маленького трактора, и
держит какую-то тетрадку в руке? Вот он что-то записывает, что это значит?
   Товарищи, наконец, заметили Семена и стали звать его к себе радостными
криками и энергичными жестами.
   - Семен! Скорее сюда! - закричал Кириллин. - Тут, брат, такое творится!
   - Мы обнаружили золотые россыпи! Только бери да разрабатывай! - заявил
Чердаков, когда Семен уже приблизился.
   - Как же это раньше нам не пришло в голову! Что ж ты, Семен! А еще
считаешься среди нас самым главным изобретателем! - проговорил Кириллин,
но внезапно замолк, внимательно приглядываясь к подошедшему товарищу. - Да
ты, кажется, чем-то расстроен?
   - Так просто. Ничего... - ответил Семен, стараясь улыбнуться.
   - Да нет, ты не хитри... Вид у тебя, прямо скажем, не того... -
продолжал Кириллин, легонько подталкивая Семена в бок, что иногда служило
у него способом выражения дружеской нежности. - Посмотри, на кого ты похож?
   Осунулся, побледнел. А утром был - сравнительно ничего! Что случилось?
   - Это все тебе кажется. Немного устал, конечно... А что вы тут делаете?
   - Видишь вот это устройство? - проговорил Кириллин, протягивая руку к
маленькой тракторообразной модели. - Оно тебе ничего не говорит? А мы без
тебя тут решили... Вот, слушай: зачем делать сразу большую машину?
   - Действительно! - с жаром вмешался Шурик. - Кто на это пойдет!
   - Вот гляди сюда, - захватил инициативу Быков, подталкивая Семена к
тракторному устройству. - Почти готовая вещь! Согласен?
   - Ну, естественно, отремонтировать немного придется, как в этом случае
обычно ведется, - весело проговорил Чердаков, тихонько отбивая ногами
что-то вроде чечетки.
   - Вот тут можно будет приспособить транспортирующее устройство. Для
этого потребуются самые небольшие переделки, - продолжал Быков. - Этот
выступ придется удалить, срубить зубилом: он тут ни к чему, а здесь
просверлить отверстия и нарезать резьбу для болтов...
   - А потом изготовить этакую дугообразную штуковину, чтобы к ней
прикрепить транспортер! - перебил Чердаков.
   - А ты может быть думаешь, что мы не подыскали уже почти готового
транспортирующего приспособления? - забасил Кириллин, хватая Семена под
руку. - Пойдем-ка сюда... Вон, в пяти шагах отсюда, лежит - почти готовое.
   - Уж очень поржавевшее. Я его первый увидел, но решил, что с таким
ничего сделать нельзя, - проговорил Шурик, торопливо забегая впереди
Кириллина и Семена.
   - Отчистим! Не велика важность! Для первого опытного образца годится.
Не насквозь же он проржавел! Конечно, переделок потребуется много, но это
другой разговор, - заметил Ваня Быков.
   Ребята наперебой старались овладеть вниманием Семена. Они водили его от
одной машины к другой, споря при этом, кому принадлежит честь открытия той
или иной детали, которой можно было бы воспользоваться при создании
будущей модели.
   - Остановка, Семен, только за твоими маленькими вибраторами. К
сожалению, они тут нигде не валяются, - заявил в конце Кириллин,
покровительственно похлопывая Семена по плечу. - Но это уже твое дело. Я
думаю, что если ты только заикнешься перед главным инженером - он сразу же
разрешит тебе изготовить их в лаборатории.
   - Да и вообще придется, Семен, прежде всего поговорить с Александром
Андреевичем! Надо же, чтобы кто-то разрешил нам заниматься этим делом в
неурочное время! - сказал Быков, как показалось Семену, таким тоном, в
котором не чувствовалось и тени сомнения относительно благополучного
исхода подобных переговоров.
   - Еще было бы неплохо, Семен, - заискивающе сказал Шурик, пряча в
карман свою тетрадь с записями, - если бы ты договорился с главным
инженером, чтобы нас освободили от работы в мастерских, ну не на все
время, а хотя бы так на два-три дня в неделю.
   До сих пор покорно и почти молча выслушивавший объяснения ребят Семен
вдруг рассердился. Уставившись на Шурика взглядом полным негодования, он
закричал, потрясая в воздухе кулаком:
   - Так вот о чем ты, бездельник, мечтаешь! Ага... Жди! Так тебя и нас
всех Александр Андреевич и освободит от работы! Подумаешь, какие
изобретатели нашлись! Нет, дружок, - дудки! Хорошо будет, если он вообще
еще разрешит возиться с нашей машиной в свободное время...
   Он снова совершенно отчетливо вспомнил о скандале, только что
произошедшем в приемной главного инженера, и ему очень хотелось сказать
своим товарищам, что из затеянного дела, наверно, вообще ничего не выйдет,
но он с большим трудом взял себя в руки и воздержался от этого намерения.
   Однако настроение вожака изобретательского коллектива и его странное
поведение не ускользнуло от наблюдательного Кириллина. Он, внимательно
посмотрев на Семена, проговорил:
   - Что-то там у тебя неладно, Семен. Так я чувствую... Наверно, Чугунцев
уже сообщил тебе об отрицательных результатах своих расчетов. Или
что-нибудь в этом роде. - При этих словах он выжидательно посмотрел на
Семена, надеясь дождаться ответа.
   Но ответа не последовало.
   Тогда Кириллин тихо сказал:
   - Но ты... не падай духом! Сообща обсудим и что-нибудь придумаем...
 
 
   Глава двадцать четвертая 
 
   Потекли дни, обычные, мало чем отличающиеся один от другого. Семену
казалось, что его товарищи уже почти забыли о намерении строить машину,
так как о ней почти никто не вспоминал. Правда один раз, когда он открыл
дверь в общежитие, ему показалось, будто Кириллин, что-то доказывавший
Чердакову, произнес слово вибратор. Однако ребята тотчас же умолкли, как
только Семен подошел к ним.
   - Это вы насчет чего? - настороженно спросил Семен, внимательно
приглядываясь к Кириллину.
   - Да, так! Вообще и в частности... - неопределенно ответил Кириллин.
   Были и еще случаи, показавшиеся Семену немного подозрительными. Как-то
поздно вечером, когда он уже давно лежал в постели, в комнату торопливо
вошли Кириллин и Быков.
   - Разговаривали? - полушепотом спросил их Чердаков.
   - Да. Было такое дело... Семен уже спит? - тихо проговорил Кириллин. А
после небольшой паузы, которая, по-видимому, должна была убедить его, что
Семен действительно ничего не слышит, добавил еще тише: - У него под
сомнением мощность, необходимая для разрыхления... Понимаешь?
   - Это вы насчет какой мощности? - вмешался Семен, быстро поднимаясь с
постели.
   - А-ааа! Ты еще не спишь? А это, знаешь, мы тут поспорили, одним словом.
   Тебя это вовсе не касается, - виноватым тоном ответил Кириллин и
принялся торопливо раздеваться.
   После истории в приемной главного инженера Семеном вдруг овладело
какое-то безразличие к задуманному делу. В глубине души он сознавал, что
это нехорошо, что так нельзя, что надо бороться с подобными настроениями и
научиться их побеждать, но ничего поделать с собой не мог. Семен вспомнил
наставления Александра Андреевича, который говорил, что изобретатель
должен быть настойчивым, упорным и самоотверженным при решении
поставленной задачи, не бояться трудностей и неудач, но все эти
рассуждения были как-то сами по себе, а настроение, с которыми Семен не
мог совладать, - само по себе.
   "Что в этом случае нужно делать? - мучительно рассуждал Семен. - Ведь
для того чтобы нам разрешили построить маленькую модель машины, необходимо
не только согласие главного инженера, но и его желание помочь! А ведь он
когда-то обещал мне помогать... Теперь, наверное, обиделся на меня..."
   Для последнего предположения у Семена были очень веские основания. Он
уже трижды заходил в приемную к Елене Павловне и робко спрашивал, когда
же, наконец, Александр Андреевич сможет с ним поговорить. И все три раза
Елена Павловна молча поднималась, шла в кабинет и возвращалась с одним и
тем же ответом:
   - Занят. Сегодня не сможет. Когда освободится - неизвестно.
   Елена Павловна говорила с Семеном необычайно вежливо и как будто даже
ласково. Но от этого, к сожалению, не становилось легче. Семен с обидой и
завистью смотрел на людей, ожидающих приема. Это были конструкторы с
папками и толстыми рулонами чертежей, начальники лабораторий и цехов,
какие-то неизвестные люди с портфелями и без них, рабочие в комбинезонах.
А однажды даже уборщица, хорошо известная Семену тетя Паша, с каким-то
заявлением в руке скрылась на глазах юного изобретателя за заветной дверью.
   Может быть потому, что Семен не делился со своими товарищами подлинным
положением дела, ему было вдвойне тяжело. Только один раз он как бы между
прочим сказал Быкову:
   - Сегодня опять пытался попасть к Александру Андреевичу, но он не
принял.
   Видно, очень занят...
   - Конечно, - согласился Быков. - Сейчас ему не до тебя. Я слышал, что
наше ОКБ получает дополнительное задание. Очень срочное.
   - Да. Очень и очень срочное... - смущенно пробормотал Семен, так как на
самом деле о существовании подобного задания он услышал впервые.
   Что-то не совсем ладное происходило и с математиком, Леонидом
Карповичем Чугунцевым. Вначале он очень горячо взялся произвести расчет
вибраторов с удлиненными клинообразными сердечниками, позволяющими
направлять всю энергию ультразвукового излучения вглубь земли, а потом
остыл и, по-видимому, совершенно забыл о своем обещании. Первые дни, после
того как Семен нагнал его в машине, Чугунцев обещал вот-вот закончить
расчеты. А затем, при встречах в лаборатории, он даже перестал вспоминать
об этом. Последний раз, чуть не столкнувшись с Семеном в коридоре,
Чугунцев спросил:
   - Мурашов у себя?
   Семен ответил, что старшего научного сотрудника нет на месте.
   - Тогда - вот что: передай ему, что в отделе информации лежит письмо из
главка, с которым ему обязательно необходимо ознакомиться. Не забудешь?
   И математик сразу же удалился, так и не заикнувшись о расчетах
вибраторов.
   "Письмо... Информация... - промелькнуло в голове Семена. - Ну да! Это
же так просто! Необходимо написать Александру Андреевичу письмо, чтобы
информировать его..." - тут же решил Семен...
   В этот же день, сразу после окончания работы, поспешил он в общежитие и
принялся за составление письма.
   Долгое время юный изобретатель никак не мог решить, с чего именно
начать свое послание. Однако исчеркав изрядное количество строчек, он
начал писать быстро и торопливо, опасаясь как бы бурно нахлынувшие мысли
не испарились из памяти, прежде чем они улягутся на бумаге.
   "Сначала начерно, как придет в голову, а потом уже обработаю черновик
как следует..." - решил Семен.
 
    
 
   "Дорогой Александр Андреевич! - писал Семен. - Мы все заботимся о своей
Родине и думаем, как бы сделать так, чтобы она стала еще более лучшей
(слово "лучшей" зачеркнуто), сильной (тоже зачеркните), могущественной.
   Советские люди отдают этому все свои силы. Советские изобретатели
выдумывают новые машины, чтобы облегчить труд людей и принести пользу
своей горячо любимой Родине. Чтобы, как можно скорее страна пришла к
коммунизму, где всю черновую и тяжелую работу будут выполнять машины, труд
будет интереснее, и у людей останется больше времени заниматься спортом,
искусством и выдумывать еще более совершенные машины, чтобы окончательно
покорить природу и целиком и полностью поставить ее себе на службу.
   Александр Андреевич! Вы всем известный изобретатель и сделали так
много, что даже ни с каким другим изобретателем сравниться не можете. Я же
только еще хочу стать изобретателем и чувствую, что это обязательно так и
будет. И Вы говорили мне, что я должен стать изобретателем, а мои товарищи
Ваня Быков, Степан Кириллин, Сережа Чердаков, а также отчасти Александр
Пышной решили мне помогать, и теперь уже так получилось, что изобретаем мы
все вместе. Правда, Шурик колеблется, но это пока нам еще не мешает. Если
так будет и дальше продолжаться, и перевоспитанию он не поддастся, то мы
его просто выгоним из нашего коллектива.
   Вы, Александр Андреевич, строите большие машины и решаете большие
вопросы. Для этого у Вас есть большой институт, и все к Вам относятся с
большим уважением. Мы же решили построить маленькую модель машины, для
пробы, конечно, которая бы копала каналы и ровняла поверхность земли с
помощью ультразвука и таким образом приносила бы пользу нашей великой
стране. Если поставить на вибраторы удлиненные сердечники, вроде как бы с
клином на конце, то вся сила пойдет в глубину земли. Вы, наверное, это уже
знаете, а если нет, то можете посмотреть у нас в лаборатории, так как они
не годятся для вспахивания почвы.
   Мы хотим пристроить эти вибраторы на маленькую модель трактора, ту, что
валяется на заднем дворе, а также небольшой транспортер приспособить,
который тоже валяется и отчасти уже поржавел, а также приспособить к нашей
машине разные приспособления и посмотреть, что из этого получится.
   Для Вашего учреждения никаких расходов от этого не будет. Всю работу мы
собираемся сделать в свободное время, не портя каких-либо материалов,
кроме тех, что почти не нужны и лежат на заднем дворе и отчасти ржавеют.
   Да и эти материалы можно будет вернуть на место, как были, в случае,
если машина не заработает, или когда мы кончим с ней свои опыты.
   Конечно, мы еще не можем рассчитать все по-научному и руководствовались
при составлении своего проекта только своими собственными техническими
соображениями и догадками, с помощью наблюдательности, о которой Вы мне
говорили. Конечно, если Вы нам немного поможете, а также попросите
математика Леонида Карповича Чугунцева, чтобы он честно сдержал свое
первоначальное обещание и рассчитал нам вибратор с удлиненным сердечником,
то все это можно будет сделать. Такая маленькая машина заработает в поле,
и Вы и все Ваши конструкторы сразу увидят, можно ли на основе этого опыта
построить настоящую машину для практического применения. А если из нашей
машины ничего не получится, то для Вас (зачеркнуто для Вас), то для Ваших
инженеров-конструкторов тоже будет польза, так как они узнают, что ломать
голову над подобной идеей нет никакого смысла. Что же касается скандала,
устроенного мною в Вашей приемной, когда Елена Павловна совершенно
справедливо оттаскивала меня от дверей, то я очень переживаю и мне стыдно,
так как получилось все это не потому, что я какой-нибудь хулиган и хотел
воспользоваться Вашим добрым расположением ко мне и доказать, что мне все
можно. Все так получилось только потому, что я погорячился и считал, что
наше предложение Вас сильно обрадует. Больше никогда так делать не буду.
   Ученик 638-го ремесленного училища Семен Бурыкин".
 
    
 
   Когда Семен прочел черновик, написанный с налету, почти без всякого
обдумывания, он готов был провалиться со стыда.