ть  ленинградцам   вместо   эрзац-продуктов   некоторое
добавочное количество качественных продуктов, чтобы хоть немного  подкормить
изголодавшееся население города,  бойцов  Ленинградского  фронта  и  моряков
Балтфлота.
   Я сообщил Жданову, что уже дал распоряжение отгрузить им в  феврале  1942
г. дополнительно к январским поставкам 20 тыс. т муки, 5 тыс. т  крупы,  1,2
тыс. т сахара, 450 т глюкозного  сахара,  500  т  шоколада,  200  т  пищевых
концентратов, 1 тыс. т соевой муки, 4,1 тыс.  т  мяса,  а  также  консервов:
мясных - 3 млн банок, свино-бобовых и овощных - по 1 млн  банок,  варенья  и
повидла - 880 тыс. банок и сгущенного молока - 3 млн 900 тыс. банок. Все эти
продукты были своевременно отправлены.
   Для систематического контроля за продовольственным снабжением  Ленинграда
в аппарате СНК СССР была создана специальная группа во главе с ответственным
работником Управления делами Совнаркома  Смиртюковым,  который  неоднократно
выезжал в  Ленинград,  бывал  на  перевалочных  базах,  в  воинских  частях,
проверял, как организовано питание и  лечение  ленинградцев,  в  особенности
пострадавших  от  бомбежек  и  вражеских  обстрелов,   принимал   на   месте
оперативные решения.
   По моему поручению Смиртюков и Ермолин выясняли, как организовано лечение
и питание ленинградских жителей,  пострадавших  от  авиационных  бомбежек  и
артиллерийского огня противника.
   Хотелось  бы  отметить  и  еще  одного  работника  из  моего   тогдашнего
секретариата - Романченко, который был направлен в Вологду и Тихвин, где  на
месте контролировал прохождение  грузов  из  Рыбинска,  Ярославля,  Тамбова,
Мичуринска,  Горького,  Архангельска  и  других  городов   в   Ленинград   и
систематически  информировал  меня  о  положении  дел.   Это   был   человек
требовательный к себе и людям, добросовестный, настойчивый  и  старательный.
Обнаружив неполадки, он звонил и телеграфировал в обкомы партии, начальникам
дорог, просил, настаивал, требовал и добивался решения.
   В январе 1942 г. после восстановления железной  дороги  Тихвин  -  Волхов
подвоз продовольствия к Ладоге увеличился. Чтобы ускорить доставку грузов  в
город,  продолжавший  оставаться  в  кольце   блокады,   осваивались   новые
автодороги и вспомогательные пути. В частности, по решению ГКО от 11  января
1942  г.  в  труднейших  условиях  менее  чем  за   месяц   была   построена
железнодорожная ветка Войбокало -  Кабона,  подводившая  поезда  вплотную  к
Ладоге. Усиленными темпами шла подготовка к  весенне-летней  навигации  1942
г., на которую возлагались особые надежды.
   В  начале  апреля  1942  г.  ГКО  утвердил  напряженный  план   суточного
грузооборота через Ладожское  озеро.  В  Ленинград  планировалось  доставить
большое  количество  продовольствия,  боеприпасов,   военно-технического   и
санитарного имущества, горючего, а из города эвакуировать жителей, раненых и
больных воинов.
   Надежды на эту навигацию  в  общем  оправдались.  Значительно  улучшилось
продовольственное положение в городе.
   Но в организации снабжения города все еще  оставалось  много  трудностей.
Так, горючее приходилось  доставлять  с  огромным  трудом  из-за  постоянной
нехватки наливных судов. В апреле 1942 г. в ГКО поступила докладная  записка
Военного совета Ленинградского фронта о прокладке по  дну  Ладожского  озера
специального трубопровода для транспортировки горючего.  Это  было  для  нас
совершенно новым делом, однако мы решили поддержать инициативу ленинградцев,
и  25  апреля  1942  г.  Сталин  подписал   постановление   ГКО   о   начале
строительства.
   К 16 июня была закончена прокладка 35-километрового  трубопровода,  более
26 км которого проходило по  дну  Ладожского  озера,  героическими  усилиями
эпроновцев,  воинских  частей  и   ленинградских   рабочих,   самоотверженно
трудившихся в сложнейших условиях под бомбежкой и обстрелом врага.  18  июня
трубопровод вступил в строй.
   Бесперебойная работа трубопровода имела большое значение для  Ленинграда,
так как по нему  в  осажденный  город  перекачивалось  ежедневно  300-400  т
горючего.
   В сентябре 1942 г.,  впервые  за  время  блокады,  Ленинград  получил  от
Волховской ГЭС электроэнергию: летом по дну Ладожского  озера  был  проложен
специальный кабель.
   Но блокада Ленинграда продолжалась, и городу предстояло пережить еще одну
трудную зиму. Дорога жизни и на  этот  раз  должна  была  стать  той  нитью,
которая связывала его с Большой землей.
   С 19 декабря 1942  г.  по  30  марта  1943  г.  по  ледовой  дороге  было
перевезено на автомашинах 206 094 т различных грузов, более половины которых
составляло продовольствие  и  фураж.  На  западный  берег  автотранспортники
доставили, в частности, 54 355 т боеприпасов,  2972  т  вооружения,  5078  т
горюче-смазочных материалов и других грузов.
   Заканчивалась в основном и эвакуация людей. С начала блокады по март 1943
г. из города было эвакуировано 944 867 человек (из них 514  069  человек  по
ледовой дороге с декабря 1941 г. по апрель 1942 г.).
   Хотя я непосредственно участвовал и в этой  работе,  эвакуацией  в  целом
специально по поручению ГКО  занимался  тогда  А.Н.Косыгин,  неоднократно  в
связи с этим выезжавший в Ленинград.
   В декабре 1942 г. войска Ленинградского и Волховского  фронтов  (генералы
Говоров и Мерецков) во взаимодействии с Балтийским флотом начали операцию по
прорыву  блокады  Ленинграда.  18  января  кольцо  блокады  было   прорвано.
Ленинград и оборонявшие его  войска  получили  прямую  сухопутную  связь  со
страной.
   И хотя полное освобождение от осады  Ленинграда  произошло  годом  позже,
прорыв блокады в январе 1943 г. явился переломным  моментом  в  исторической
битве за город и имел большое значение для  дальнейшего  хода  всей  Великой
Отечественной войны.

   Глава 36
   БАКИНСКОЕ ГОРЮЧЕЕ И ХЛЕБ
   ИЗ ПОВОЛЖЬЯ ДЛЯ ФРОНТА
   Летом 1942 г. на Юго-Западном и Южном фронтах для  нас  сложилась  крайне
тяжелая обстановка. Немецкие войска захватили Ростов, форсировали Дон в  его
южном течении, выйдя к Сталинграду и Северному  Кавказу.  Затем  последовали
окружение  Сталинграда  и  бросок  крупных  сил  оккупантов  на  Кавказе   в
направлении к Грозному и Махачкале. Захват гитлеровцами Клухорского перевала
через Главный Кавказский хребет создал угрозу прорыва к  Черному  морю  и  в
район Кутаиси, а захват района  Краснодара  и  горных  подступов  к  Майкопу
открывал выход к Новороссийску, Туапсе и Сухуми. Кроме всего  прочего,  была
поставлена под угрозу доставка горючего на фронт.  Единственным  источником,
обеспечивавшим страну горючим, тогда был Баку. Горючее доставлялось из  Баку
на морских крупнотоннажных танкерах на Астраханский рейд, где перекачивалось
в морские баржи малой осадки, которые доставляли его в Астрахань,  а  оттуда
по железной дороге в глубь страны. В  зимнее  время  перевозка  горючего  из
Баку, в небольшом количестве, осуществлялась через Красноводск  и  далее  по
железной дороге через Среднюю Азию.
   В связи с выходом немцев на Волгу для транспортировки горючего оставалась
лишь однопутная железная дорога, идущая от Красноводска через Среднюю  Азию.
А это тысячи километров! Она, конечно, не могла обеспечить  нужды  фронта  и
страны в горючем, хотя была надежным круглогодичным путем. Был еще один путь
из Баку - по Каспийскому морю, затем через Гурьевский канал и по реке  Урал,
а далее по железной дороге на фронт.
   До войны таким путем горючее мы не возили. Но железные дороги и без  того
были перегружены и с перевозками не справлялись. Не случайно  Сталин  трижды
менял наркома путей сообщения. Теперь же это был единственный шанс,  которым
мы и вынуждены были воспользоваться.
   Нужно  было  срочно,   до   закрытия   навигации,   успеть   организовать
транспортировку большого объема горючего из Баку через Каспийское море.
   Эту операцию я решил поручить заместителю  наркома  Морского  флота  СССР
Белахову, вернувшемуся к этому  времени  из  Владивостока,  где  он  успешно
выполнил ответственное поручение, связанное с получением помощи  от  США  по
ленд-лизу. Наркомом Морского флота тогда  был  Ширшов  -  герой-полярник  из
группы Папанина, культурный, красивый, обаятельный мужчина. Он согласился  с
моим решением.
   7 августа 1942 г. я вызвал Белахова и вручил ему  подготовленное  мной  и
подписанное Сталиным постановление ГКО, согласно которому Белахов назначался
"уполномоченным ГКО по морским перевозкам в Астрахани и Гурьеве".
   Рассказав о сложившейся обстановке, я поставил перед ним задачу  -  любой
ценой организовать доставку горючего на фронт из Баку через Гурьев.
   Он сразу же ответил: "Но у нас  нет  мелководного  нефтеналивного  флота,
способного плавать по Гурьевскому каналу". Тогда я  сказал:  "Надо  с  Волги
перебросить туда речные баржи, не беда, если некоторые из них и не  выдержат
морского перехода,  так  как  это  крайне  необходимо.  Не  следует  бояться
некоторых потерь,  ибо  сейчас  обеспечение  горючим  фронта  решает  судьбу
Родины". Кроме того я сказал, что в связи  с  продолжающимся  на  Кавказском
фронте наступлением немцев в Астрахань по железной дороге  в  ближайшие  дни
прибудет свыше  четверти  миллиона  войск  с  легким  вооружением  из  числа
пограничных и внутренних частей. Их надо в кратчайший срок  перевезти  через
Каспийское море в Махачкалу, откуда они последуют на фронт.
   На Каспии мы практически не имели транспортного флота, поэтому я  спросил
Белахова, как он считает, можно ли использовать для перевозки  войск  палубы
крупнотоннажных  танкеров,  а  также  доставлять  войска  из  Астрахани   до
Астраханского рейда  на  морских  нефтеналивных  баржах.  Белахов  медлил  с
ответом. Я был удивлен и сказал:  "Вы  всегда  ясно  отвечаете  на  вопросы,
почему молчите?  Я  вас  не  узнаю".  Он  ответил,  что  постарается  быстро
разобраться с положением на месте, и заверил, что сделает все возможное  для
осуществления доставки войск на Кавказский фронт.
   Одновременно  я  поручил  Белахову  обеспечить   эвакуацию   гражданского
населения Северного Кавказа через Махачкалу в Красноводск.  Это  было  также
сложное дело, ибо число подлежащих  эвакуации  измерялось  десятками  тысяч.
После этого  предложил  Белахову  на  рассвете  следующего  дня  вылететь  в
Астрахань, взяв с собой людей,  которых  он  должен  был  срочно  подобрать.
Самолет для них был уже выделен.
   Утром 8 августа группа работников Наркомата Морского  флота  во  главе  с
Белаховым вылетела в Астрахань.
   Обстановка там была тогда очень сложной, а в связи с  тяжелым  положением
на  Сталинградском  фронте  в  городе  имели   место   панические   и   даже
пораженческие настроения.
   Каспийское пароходство "Рейдтанкер"  хотя  и  считалось  морским,  но  по
личному составу, традициям и стилю работы невыгодно  отличалось  от  морских
пароходств Балтики, Черного моря и Дальнего Востока.  Как  потом  мне  стало
известно,  отдельные  руководящие  работники  Астраханского  пароходства   к
заданию, возложенному на Белахова, относились с недоверием и даже с  иронией
и нередко это высказывали вслух. Все это, конечно, осложняло работу.
   Прибыв на место, Белахов сразу же приступил  к  перевозу  крупнотоннажных
речных нефтеналивных барж на Гурьевский рейд, что уже само по себе не  имело
прецедента.
   Ему  удалось  успешно  перевезти  речные  баржи  на  Гурьевский  рейд   и
установить там дебаркадеры, после чего сразу  началась  перевозка  горючего.
Сотня барж была расставлена на расстоянии многих километров  для  наименьшей
уязвимости при нападении с воздуха.
   Перевозка горючего происходила так: из Баку на  крупнотоннажных  танкерах
до Баутино (порт Шевченко), где  горючее  переливалось  в  морские  баржи  с
последующей доставкой их на буксирах до Гурьевского рейда; на рейде  горючее
вновь перекачивалось, но уже в речные нефтеналивные баржи с  малой  осадкой,
затем с помощью мелкосидящих буксиров эти баржи проводились через Гурьевский
канал до острова Пешной (Гурьев), куда была подведена железная дорога.
   Из-за непрерывных ветров и понижения уровня воды почти каждый день  баржи
садились на мель. Обойти их при этом  сбоку  было  невозможно  из-за  узости
канала. Снятие барж с мели каждый раз  требовало  много  времени  и  больших
усилий. Наступила осень.
   В ноябре 1942 г. Белахову было дано указание продолжать навигацию до  тех
пор, пока это будет возможно. Поступать  так  было  рискованно.  Неожиданный
ледостав мог застигнуть на Гурьевском  рейде  большое  количество  судов,  и
весной они могли быть раздавлены подвижкой льда. Но  другого  выхода  у  нас
тогда не было. Навигация продолжалась до 16 декабря  1942  г.  С  появлением
первого льда каспийские моряки проявили подлинный героизм,  сумев  буквально
за  один  день  сгруппировать  в  одном  месте  суда,  поставить  их  в  две
кильватерные колонны и связать тросами.
   Впоследствии Белахов мне рассказал:  "В  наше  распоряжение  был  передан
единственный на Каспии ледокол с мощностью двигателя 1000 лошадиных сил,  на
котором мы и вышли  из  Астрахани  26  декабря  1942  г.,  миновав  Баутино.
Пробиваясь через ледовую целину, через неделю ледокол прибыл  на  Гурьевский
рейд к месту стоянки замерзших судов. Стало ясно - вести суда на юг Каспия и
потом в Астрахань невозможно.
   Ледокол  вернулся  в  Астрахань,  флот  остался  зимовать  во  льдах.  Мы
укомплектовали экипажи судов  надежными  людьми,  снабдили  продовольствием,
инструментом, обеспечив тем самым проведение  необходимого  зимнего  ремонта
судов".
   Белахов с некоторой грустью сообщил, что прокурор за его действия угрожал
ему привлечением к уголовной ответственности. Я его успокоил, сказав, что он
действовал совершенно правильно и мы его в обиду не дадим.
   В итоге всей операции через Гурьев было доставлено для нужд фронта  почти
полмиллиона тонн горючего, в то время как за тот же период по  Красноводской
железной дороге было доставлено только 130 тыс. тонн.
   Сопоставление этих двух цифр красноречиво говорит о значении  для  судьбы
войны этой операции. Можно с полным основанием  сказать,  что  мужественные,
отлично владеющие своим мастерством, преданные своему долгу, готовые терпеть
любые  лишения,  не  боящиеся  смертельной  опасности,  моряки  и  портовики
Астрахани и Гурьева совершили тогда подвиг.
   Выполняя задание, Белахов обеспечил и перевозку более 250 тыс.  войск  из
Астрахани в Махачкалу. Моряки Каспия  при  этом  также  проявляли  подлинный
героизм.  На  палубах  нет  грузоподъемных  средств,  порожний   же   танкер
возвышался над водой на высоту трехэтажного дома. Сейчас  даже  трудно  себе
представить, как за короткое время сотни тысяч солдат с полной  выкладкой  и
вооружением могли быть подняты на палубы  танкеров  с  низких  речных  барж,
находившихся рядом с ними на плаву.
   Десятки тысяч  советских  граждан  также  были  успешно  эвакуированы  из
Махачкалы в Красноводск.
   Через много лет после этих событий,  при  встрече  с  Белаховым,  он  мне
рассказал, что ему хорошо запомнился один эпизод того  периода.  Прилетев  в
Астрахань и приступив к выполнению задания, он подумал, что докладывать  мне
нужно только о конкретных результатах. Примерно через неделю он  получил  от
меня ВЧграмму: "Вот уже несколько дней как Вы находитесь в Астрахани. До сих
пор от Вас не поступило ни одного донесения.  Я  не  думаю,  что  это  время
проведено безрезультатно. Однако удивлен,  что  Вы  до  сих  пор  ничего  не
сообщаете. По-видимому, Вы не отдаете себе отчета в  том,  что  делаете  для
судьбы войны. Сообщайте, информируйте ежедневно". После этого на  протяжении
всей операции Белахов регулярно сообщал мне о положении дел.
   В январе 1943 г. он вернулся в Москву и был у меня  на  приеме.  Выслушав
его краткий доклад, я сказал: "Знаю все о ходе операции и ее результатах. Мы
с товарищем Сталиным думали, что вы доставите фронту примерно 200 тысяч тонн
горючего, а вы доставили около полумиллиона. Это один из решающих  факторов,
повлиявших на ход войны. Мы ценим  вашу  смелость,  вашу  настойчивость.  Вы
сделали великое дело. Ваш риск с флотом был оправдан".
   В апреле 1943 г. поступило сообщение о том, что лед  на  Каспии  растаял,
флот в сохранности и приступил к навигации.

   В 1942 г. Кубань, Ставрополь,  Дон,  Украина  -  тогда  основные  житницы
страны - были оккупированы гитлеровцами. Снабжение страны  и  фронта  хлебом
стало особенно острой  проблемой.  Решить  ее  можно  было  только  за  счет
Поволжья и Сибири. На Алтае уродился хороший урожай, но убирали  его  плохо.
Туда  были  направлены  руководящие  работники  из  центра   для   улучшения
заготовок. Проверка  показала,  что  партийное  руководство  там  не  сумело
обеспечить своевременную уборку и сдачу хлеба государству.  Наступил  ноябрь
1942 г., а урожай далеко еще не был собран.
   Стали поступать тревожные сигналы  о  плохой  уборке  хлеба  и  в  других
местах. Сталин решил, что с вопросом мы должны были разобраться на местах  и
там же принимать нужные  меры.  Мне  было  поручено  выехать  в  Пензенскую,
Куйбышевскую, Чкаловскую, Саратовскую, Тамбовскую,  Рязанскую  области  и  в
Башкирскую АССР. В этой поездке меня сопровождали:  нарком  земледелия  СССР
Бенедиктов, нарком заготовок СССР Субботин, его  заместитель  Ершов,  группа
ответственных работников этих наркоматов, а также мой помощник Барабанов.
   Сохранился составленный Барабановым дневник этой поездки, а также и,  что
особенно интересно для меня, стенограммы моих выступлений.
   Перечитывая их теперь, даже трудно поверить, что у нас могло  быть  такое
положение с уборкой урожая.
   Выехали мы из Москвы 24 ноября 1942 г. в 4 часа утра и в тот же  день,  в
10 часов вечера, прибыли в Пензу.  Секретарь  обкома  Морщинин  обстоятельно
доложил о положении дел с хлебозаготовками в области.
   Выяснилось, что партийные организации ряда районов области  сроки  уборки
растянули и допустили большие потери. На уборке урожая  сельскохозяйственная
техника используется плохо. При рассмотрении уголовных дел в отношении  лиц,
злостно  уклоняющихся  от  работы  по  уборке   урожая,   виновных   в   его
разбазаривании или хищениях, допускается волокита.
   В соответствии  с  внесенными  мною  предложениями  обком  и  облисполком
установили с 25 ноября каждому району, а он  -  каждому  колхозу  и  совхозу
пятидневные задания по сдаче хлеба государству; определили  сроки  окончания
обмолота хлеба по группам районов  к  1  и  10  декабря;  немедленно  решили
командировать в районы для контроля  за  проведением  хлебозаготовок  членов
бюро обкома, ответственных работников облисполкома и 450  человек  из  числа
лучших  работников  партийного   и   советского   актива;   потребовали   от
руководителей районов и от  направляемых  в  районы  работников  решительной
борьбы со всеми проявлениями  антигосударственных  настроений  в  проведении
хлебозаготовок и обязали применять к виновным самые строгие меры по  законам
военного времени.
   Оставив в Пензе группу Субботина, я вместе с остальными  товарищами  в  2
часа ночи 25 ноября 1942 г. выехал в Куйбышев в салон-вагоне. Это  был  день
моего рождения, но тогда я даже не вспомнил об этом. На эту деталь я обратил
внимание теперь, через 30 с лишним лет, просматривая этот архивный материал.
   По прибытии в Куйбышев сразу же поехали в обком  партии,  договорились  о
часе заседания. Затем поехали осматривать  элеваторы.  В  19  часов  провели
заседание с директорами трестов по сельскому хозяйству, а в  12  часов  ночи
поехали на авиационные заводы № 24 и 18. Вернулись в вагон, где спали,  в  4
часа утра.
   В 11 часов утра 26  ноября  состоялось  совместное  заседание  областного
комитета партии (секретарь Никитин)  и  облисполкома  (председатель  Хопов).
Положение  с  хлебозаготовками   в   области   было   признано   "совершенно
нетерпимым", а принимаемые до сих