де.
   - Сколько народу будет в нашем распоряжении сегодня? -  спросил  Тристан,
заранее зная, что, как и в других полицейских управлениях по всему  миру,  в
Рено  тоже  недоукомплектован  штат.  Поэтому  численность   людей   в   его
распоряжении могла колебаться изо дня в день, в зависимости  от  оперативной
обстановки в округе. Преступники отнюдь  не  ждали,  пока  полицейские  Рено
разберутся с очередным убийством, подбрасывая им все новые и новые загадки.
   - Все, кто перед вами, в вашем распоряжении, босс, -  ответил  чернокожий
детектив Лавандер Мэсон. - Сегодня нас восемь.
   Тристан распределил между ними обязанности. В первые дни расследования он
сосредоточился на изучении того, где проживали жертвы преступлений, где  они
работали, кто видел их в последний раз. Его люди опросили множество  народу,
либо проживавшего по соседству, либо работавшего  вместе  с  ними.  Еще  они
хорошенько прочесали местность, где были обнаружены тела, хотя  рассчитывать
особенно было не на что, ведь следы не  были  обнаружены  даже  сразу  после
преступления. Тристану  пришлось  полагаться  только  на  письменные  отчеты
полицейских о случившемся, да на сделанные ими слайды. И  все  же  он  решил
отправиться осмотреть местность. Ему казалось, что на  месте  событий  можно
учуять своего рода "запах" следов преступника. Ему удалось  переговорить  со
всеми, кто хоть как-то знал убитых. И у каждого  он  добился  обещания,  что
если тот вспомнит еще какие-либо детали, то обязательно сообщит в полицию.
   В управлении  отсутствовала  современная  компьютерная  система,  но  для
своего подразделения Тристан  выбил  "Макинтош",  который  он  тут  же  стал
усердно пичкать всевозможной информацией. К тому  же  он  предусмотрел  все,
чтобы не было  дубляжа  в  работе.  Каждый  день  он  встречался  со  своими
сотрудниками, обсуждая с ними итоги предыдущих суток  и  оценивал  возможные
кандидатуры для идентификации преступника. Были подняты архивы  с  досье  на
всевозможных правонарушителей, а не только на убийц и насильников.  Все  они
были персонализированы таким образом, чтобы выяснить, у кого из них  имелась
патологическая неприязнь к женщинам. Но это была  кропотливая,  утомительная
работа, пока не принесшая никаких положительных результатов.
   Больше всего раздражало Тристана  назойливое  внимание  средств  массовой
информации. В этой своеобразной игре с прессой у  полицейских  чаще  имелась
фора во времени, т.е, пока журналисты еще не успевали разнюхать связь  между
одним  и  последовавшим  за  ним  другим  убийствами.  Когда  же  эта  связь
становилась явной, они тут же превращали  новость  в  сенсацию.  Чаще  всего
полиции удавалось упреждать взрывы общественного мнения, объявляя о  наличии
такой связи первой. Иначе же со  страниц  газет  и  с  телеэкранов  сыпались
истерические  комментарии  и  начиналась  шумиха,  которая   только   мешала
проведению расследования.
   К несчастью, первые сообщения о серии убийств в Рено появились  в  прессе
раньше, чем было создано спецподразделение по их раскрытию. Полицейским Рено
просто не повезло: в день, когда был найден второй труп убитой танцовщицы, у
газетчиков просто не оказалось под рукой никаких других  более  сенсационных
новостей. Это был один из таких дней, которые, если верить всему написанному
и сказанному, подаются телекомментаторами и издателями  газет  как  сплошной
кошмар. Они  просто  забыли,  что  обывателя  могут  интересовать  и  другие
новости: никаких катастроф  и  несчастий;  никаких  политических  скандалов;
ничего пикантного из интимной жизни знаменитых людей Америки.  К  сожалению,
вышло так, что еще до того,  как  полицейское  управление  установило  связь
между убийствами двух блондинок-танцовщиц, заголовки  газет  уже  трубили  о
том,  что  маньяк-убийца  эстрадных  девиц  появился  на  улицах   Рено,   а
комментаторы вечерних теленовостей  вопрошали:  насколько  безопасно  теперь
быть танцовщицей?
   Тристана  ужасно  раздражало  то,  что  сразу  же  по  приезде  он   стал
излюбленной мишенью для местных борзописцев. Уж как только они не обыгрывали
тот факт, что он  прибыл  из  другого  штата  и  почему-то  вдруг  возглавил
спецподразделение. Маклофлин вообще считал, что вся эта шумиха вредна, да и,
скорее всего, просто опасна. Ведь она могла спровоцировать убийцу  на  новые
преступления, реши он, что полиция бросила ему вызов. Такое в  его  практике
случалось уже не раз: маньяк-убийца начинал думать, что между ним и стражами
порядка началось  своего  рода  состязание  в  смертельной  игре  и  у  него
появилась дополнительная мотивировка искать все новые и новые жертвы. И, как
это уже бывало, он начинал рассматривать эти новые жертвы как козырные карты
в страшной и кровавой игре.  Тристан  очень  не  хотел,  чтобы  такое  могло
случиться и в Рено.
   Однако, с точки зрения репортеров, Тристан был слишком  лакомой  добычей,
чтобы можно было обойти его вниманием. Им нравились его внушительная стать и
шотландский акцент.  Они  хотели  знать  все  детали  жизни  супердетектива,
касались ли они его профессиональных или личных дел, не важно. Единственное,
от чего их постоянно коробило, так это от того, что он отличался  жесткой  и
скупой  манерой  разговаривать   с   прессой.   Этой   стратегии   стал   он
придерживаться со своей первой встречи с людьми  из  масс-медиа  .
   Встреча эта произошла на следующий день после опознания  трупа  Марианны.
Тристан вышел из управления, и его сразу же  окружили  репортеры.  Микрофоны
придвинулись вплотную к его лицу; вспышки почти ослепили; разом затараторила
дюжина голосов:
   - Лейтенант Маклофлин! Идет ли речь  об  очередном  преступлении  Горного
Странника?
   - Нет, парень, подозреваемый в тех  преступлениях,  уже  некоторое  время
находится под стражей.
   - Но вы же признаете факт существования  маньяка-убийцы,  который  весьма
жестоким образом расправляется с танцовщицами Рено?
   - Могу сказать  только  одно.  Налицо  три  преступления,  причем  почерк
убийств очень схож.
   - И все жертвы были танцовщицами?
   - Да.
   - Что же это за человек, который знакомится с танцовщицей, убивает ее,  а
потом живет себе как ни в чем не бывало?
   Тристан взглянул на говорившую своими бесстрастными серыми глазами.
   - Вы, должно быть, работаете репортером недавно?
   - Я уже три года в газете, - возмутилась журналистка.
   - Тогда вам известно, как ведет себя полиция в  подобных  случаях.  Своих
предположений и догадок мы прессе не сообщаем.
   - Тогда сообщите нам  какие-либо  надежные  и  недвусмысленные  факты,  -
перехватил инициативу в разговоре другой журналист. - Например,  правда  ли,
что все три женщины были блондинками?
   - Да.
   - Что, по вашему мнению, явилось непосредственной  причиной  смерти  всех
трех?
   - Не буду отвечать.
   - А кто опознал последний труп?
   - Не буду отвечать.
   - Ну зачем так, лейтенант, назовите нам имя.
   - Категорически отказываюсь. Человеку, который вызвался  идентифицировать
труп, и так хватает неприятностей. Зачем же я стану вешать на его шею  целую
ораву репортеров?
   - Но общество имеет право знать! Тристан сузил глаза, со злостью взглянув
на говорившего.
   - Общество вправе знать только то, что полицейское  управление  вкалывает
день и ночь, чтобы обнаружить улику, по которой можно будет найти  убийцу  и
отдать его под суд. Вот так. И никто не имеет права влезать в частную  жизнь
человека только потому, что он или она имел несчастье знать жертву  и  помог
ее опознать.
   Конечно, Тристан понимал, что газетчики со временем наверняка вычислят  и
доберутся до  Аманды  Чарльз,  но,  по  крайней  мере,  сам  он  сделал  все
возможное, чтобы оградить ее от этого. Тот факт, что  она  сдавала  Марианне
квартиру, была ее подругой и, вдобавок, танцовщицей,  не  говоря  уже  о  ее
ослепительной внешности, предопределял неизбежность того, что  журналистская
карусель закрутится и вокруг нее. И  ожидания  Тристана  скоро  оправдались.
Через несколько дней после того, как в  выпуске  теленовостей  показали  его
первую перепалку с прессой, на экране промелькнул сюжет и с участием Аманды.
Упоминание ее имени заставило его на минуту отвлечься от разборки  и  чистки
своего пистолета. Этим делом он методично занимался  каждый  вечер  в  своем
душном номере отеля.
   Одна  из  наиболее  напористых   журналистских   ищеек,   -   женщина   с
темно-каштановыми волосами и хваткой  бульдога,  атаковала  Аманду  прямо  в
раздевалке кабаре. Аманда сидела на табурете, спиной к зеркалу,  на  столике
рядом с ней в беспорядке были разбросаны баночки  с  гримом,  тюбики  крема,
щеточки, - в общем, все необходимое для макияжа танцовщицы. Судя по  одежде,
она только что пришла с улицы, лицо ее без  признаков  грима  было  бледным,
светлые волосы свободной волной рассыпались  по  плечам.  Тристан  полностью
увлекся созерцанием происходящего на экране. Невольно он восхитился  тем,  с
каким чувством собственного достоинства она давала интервью. И ему доставило
особое удовольствие видеть, что Аманда  почти  так  же  упрямо,  как  и  он,
отказалась сообщить какую-либо информацию, что явно  раздражало  репортершу.
Может быть, в отместку та стала формулировать вопросы таким  образом,  чтобы
телезрителям показалось, будто перед ними предстала недалекая и стереотипная
шоу-танцовщица, не способная сказать что-либо вразумительное. Но такая схема
интервью не принесла журналистке желаемого скандального успеха.
   Аманда не пыталась специально продемонстрировать  свою  интеллигентность,
зато в ее защиту лучше  всего  говорило  задумчивое  и  печальное  выражение
неотразимых голубых глаз, подкупающая искренность и простота  манер,  и  то,
как она держалась перед камерой.
   Голос репортерши за кадром был слишком агрессивен, порой не давал  Аманде
договорить то, что она хотела высказать, но она сдерживала себя и не  теряла
равновесия духа. Она отвечала  четко  и  разумно,  не  высказывая  при  этом
никаких предположений.
   - Не кажется ли вам, что полицейскому управлению при расследовании  этого
дела следует учесть, что все три погибшие  вели  весьма..,  фривольный..,  в
сексуальном  плане  образ  жизни?  -  не  унимаясь  напирал  на  нее   голос
журналистки.
   - Не мне судить об этом, -  твердо  оборвала  Аманда.  -  Мне  ничего  не
известно о действиях полиции. Да я и сказать-то  ничего  не  могу  обо  всех
трех, ведь я знала только Марианну.
   - Но ведь известно, что ее личная жизнь была...
   - Вот именно личная...
   - Вы не считаете, что она спала с кем попало? - не унималась репортерша.
   - Нет.
   - То есть, вы хотите сказать, что у нее было совсем немного мужчин?
   - А что вы подразумеваете под совсем немного?  -  впервые  за  все  время
интервью раздражение Аманды выплеснулось наружу. - Двадцать мужчин?  Десять?
Вот у вас сколько мужчин было за последний год? Может быть, вы мне  скажете,
по какой шкале вы определяете много или мало?
   Почти  сразу  же  после  этой  реплики  интервью   оборвалось.   Тристан,
поднявшись, нервно выключил телевизор. Потом он достал мензурку из  аптечки,
имевшейся в каждом номере отеля,  плеснул  туда  виски  и  подошел  к  окну.
Откинув занавеску, он стоял, небольшими глотками отхлебывая виски и  любуясь
неоновыми вспышками, волнами прокатывавшимися над крышами домов. Шел  дождь,
и оконное стекло было густо усеяно крупными каплями.
   Некоторое время спустя он снова уселся на  кровать  и  принялся  дочищать
свой пистолет.

***

   -  Чарли  экзаменует  танцора-мужчину,   -   эта   неожиданная   новость,
передаваясь из уст в уста, мигом  облетела  всех,  проникла  из  танцзала  в
раздевалки и заинтриговала многих, заставив забыть обо всем, что занимало их
в тот момент: о ссадинах на ногах, натруженных мышцах, о потребности  срочно
принять душ и  переодеться.  Зачем  он  кого-то  экзаменует?  Большая  часть
танцоров бросила все и побежала посмотреть, что происходит на сцене. Вряд ли
Чарли стал бы проводить такой просмотр, если бы не собирался взять на работу
этого  новичка.  Поэтому  не  один  танцор,  из  сгрудившихся  за  кулисами,
задавался вопросом, уж не означает ли это, что Чарли настолько недоволен его
работой, что собирается уволить?
   Тем временем Чарли перестал давать ценные указания касательно того, какую
комбинацию па он хочет увидеть, и кивнул головой Ленни,  чтобы  тот  начинал
играть.
   Аманда  внимательно  наблюдала  за  новичком.  Он  был  среднего   роста,
поджарый, с мягкими пепельными волосами. У  него  был  весьма  самоуверенный
вид. Как только музыка наполнила зал, Чарли стал отбивать ритм. Изящно и без
малейшего  напряжения  танцор  приступил   к   выполнению   всех   требуемых
упражнений.
   - О, черт! Посмотрите-ка, как здорово у него получается.
   Аманда взглянула на говорившего. Это  был  Дэвид,  он  наблюдал  за  всем
происходившим в напряженной позе. Аманда подошла к нему и слегка пожала  ему
руку, но он даже не  обратил  на  это  никакого  внимания.  Он  целиком  был
захвачен происходящим в танцзале.
   Да, этот новичок действительно был хорош, очень хорош. Но разве хуже  все
это получалось у других четырех танцоров их труппы? У  Аманды  в  голове  не
укладывалось, что Чарли  может  без  предупреждения  и  произвольно  уволить
кого-нибудь из них, чтобы нанять этого новичка. Несмотря  на  крайне  резкую
манеру общения, Чарли в своих  отношениях  с  танцорами  всегда  был  весьма
добропорядочен.  И  если  ему  несколько  раз  и   пришлось   прибегнуть   к
увольнениям,  то  всякий  раз  каждому  из  них   предшествовали   несколько
предупреждений. Так что, во всяком случае, удаление из труппы  не  было  для
увольняемого большой неожиданностью.
   Музыка оборвалась, и экзаменуемый застыл, едва заметно переводя  дыхание,
горделиво откинув голову назад и  сознавая  собственное  превосходство.  Вся
труппа устремила свои взгляды на  Чарли  и,  затаив  дыхание,  ожидала,  что
скажет мэтр.
   - Ну что ж, как я уже говорил, сейчас у меня  нет  вакантного  места  для
вас, - подал наконец голос Чарли после нескольких минут молчания.  -  Но  вы
оставьте Ленни ваши данные и номер телефона, по  которому  вас  можно  будет
разыскать, если такая вакансия появится. Что и  говорить,  я  заинтересован,
чтобы вы были приняты в труппу. Вы чертовски хорошо танцуете.
   - Вот сукин сын! Кажется, кого-то из нас скоро ожидает пинок под  зад,  -
пробормотал Дэвид.
   Аманда усмехнулась про себя. Этот парень, наверное, златоуст, раз он смог
уговорить Чарли согласиться на этот просмотр. Но раз уж Чарли  дал  на  него
согласие, скорее всего, он решил использовать его как способ преподать своим
танцорам хороший урок, чтобы они окончательно выбросили  из  головы  идею  о
своей незаменимости. Наверняка он  думает,  что  отныне  вся  труппа  станет
лихорадочно выкладываться на репетициях и спектаклях.
   - Подозреваю, что  своей  очереди  где-нибудь  за  кулисами  поджидает  и
хорошенькая танцовщица, - прошептала Аманда на ухо  Дэвиду,  а  тот  ответил
мрачной ухмылкой на ее слова.
   Аманда и Ронда, возвращаясь домой  после  ночного  шоу,  обсуждали  визит
таинственного новичка в танцзал.  Они  гадали  о  том,  каким  образом  этот
человек мог убедить Чарли устроить просмотр. Поскольку час  был  поздний,  и
девушки едва не падали с ног от усталости, их предположения балансировали на
грани абсурда.
   - Может быть, ему угрожали, - сказала Аманда  и,  картинно  жестикулируя,
понизив голос, заговорила, подражая интонациям крутых  парней.  -  У  нас  в
руках ваша жена. Если вы сейчас же не устроите мне  просмотр,  мой  сообщник
перережет ей глотку.
   Ронда захихикала, а потом ответила в том же духе:
   - Не выдумывай, Аманда, Чарли просто ответил бы на это так: "Что,  у  вас
Барбара? Эта бездарная шлюха? Да вы знаете, что когда  я  вчера  предупредил
ее, что буду в пять, а заехал домой без когда было чего-то семь, имея  всего
несколько минут перед тем, как отправиться на  работу,  она  накормила  меня
холодным ужином! - и продолжал бы:
   - На нее никогда нельзя было положиться, но сделайте так,  чтобы  она  не
мучилась, умирая, ладно, парни?"
   На секунду отпустив руль, она повернулась к Аманде.
   - Нет, скорее всего, его удалось убедить, сыграв  на  его  фантастической
жадности.
   - Ну что ж, тогда это выглядело скорее всего так, - сказала  Аманда.  Она
уютно устроилась на сиденье, поджав колени к груди. - Он убедил Чарли, что у
него есть влиятельные друзья среди тех, кто финансирует наше шоу, и  обещал,
что если Чарли сегодня устроит ему просмотр, то он позаботится о том,  чтобы
значительно увеличились субсидии на костюмы и декорации.
   - Да, такая версия больше похожа на правду, - заключила Ронда,  выруливая
к дому. - Я могу себе представить, что так оно и было.
   Вылезая из машины и захлопывая дверцу, она добавила:
   - А ведь у него получилось совсем неплохо. Кстати, ты запомнила его имя?
   - Что-то не помню. Кажется, я его не расслышала. Но танцевал он  здорово,
это точно.
   - И как мужчина он тоже выглядит неплохо, - вздохнула Ронда. - А,  ладно,
он, скорее всего, женат и у него трое детишек.
   Аманда чуть не умерла со смеху:
   - Ронда, я восхищаюсь тобой. Ничто не может изменить  тебя.  Но  я  вдруг
представила реакцию Чарли, если бы он действительно  нанял  этого  парня  на
работу, а потом заметил, как ты вокруг него увиваешься.
   Ронда невозмутимо улыбнулась. Действительно, она обладала сногшибательной
сексуальностью и шармом, против которых не мог устоять ни один  мужчина.  Но
как только она завоевывала чье-либо внимание, он ей быстро  надоедал.  После
пары коротких, но  бурных  романов  со  своими  партнерами  по  танцевальной
труппе,  каждый  из  которых  заканчивался  нервным   срывом   и   временной
нетрудоспособностью  отвергнутого   любовника,   она   получила   от   Чарли
недвусмысленное предупреждение,  что  если  он  еще  раз  заметит,  как  она
флиртует с кем-нибудь из труппы, он немедленно выставит ее из кабаре, дав ей
на прощанье еще и пинок по ее аппетитной попке. К тому же он добавил, что  в
таком случае позаботится и о том, чтобы впоследствии ей не нашлось места  ни
в одном из клубов  Рено.  А  ведь  Чарли  был  достаточно  влиятелен,  чтобы
выполнить то, чем он ей угрожал.
   - Аманда, в который раз ты наступаешь моей мечте на горло, -  огрызнулась
Ронда. - Мне что, уже немного и покайфовать нельзя?
   - Да пожалуйста, мечтай себе на здоровье. Но как насчет "великой"  любви?
- спросила Аманда. - Как там поживает Чад?  -  говоря  все  это,  она  томно
закатила глаза. Чад был тем парнем, который так хотел встретиться  с  Рондой
на  вечеринке  у   Пита.   После   чего   у   них   с   Рондой   развернулся
головокружительный роман.
   Ронда глубоко вздохнула и прикрыла глаза. Она  прикусила  губу,  облизала
ее, а потом улыбнулась. Когда она  вновь  открыла  глаза,  они  были  слегка
затуманены.
   - Да, действительно, Чад. Что ж, может быть, ты и права,  Аманда,  -  она
стала медленно подниматься по лестнице в свою квартиру.  -  Спокойной  ночи,
девочка, до завтра.
   "Да, если в этом мире можно быть уверенным в чем-то наверняка, так это  в
том, что Ронда никогда не изменит себе", - подумала  про  себя  Аманда.  Она
продолжала улыбаться, когда вошла в свою квартиру. Почему же ей так легко  и
хорошо сегодня? Как будто душа  освободилась  от  какого-то  тяжкого  груза.
Запирая  дверь,  она  поняла,  почему:  сегодня,  впервые  со  дня  убийства
Марианны, она  за  весь  день  ни  разу  об  этом  не  вспомнила.  И  другие
воспоминания о том, что последовало после того рокового  дня,  также  теперь
были забыты и больше не роились  у  нее  в  голове:  ни  мысли  о  настырных
полицейских с непроницаемыми глазами, ни воспоминания о визите репортерши  с
ее, мягко говоря, бестактными вопросами.
   Вспоминая о своем телеинтервью, Аманда даже смогла улыбнуться, а это  к