ь от невидимого кулака пульсировала в виске. Плохо видя от боли  и
слез и, ослепленная внезапным светом в кухне после  полутемного  холла,  она
все же сделала попытку разглядеть нападающего.
   И узнала его.
   - Дин? - ее голос сорвался на полуслове, и в тот же момент его руки стали
срывать с нее одежду. Он схватил  ее  за  плечи  и  швырнул  к  стене.  Боль
пронзила затылок, когда она ударилась о стену, и  затем  от  удара  в  живот
Аманда согнулась пополам. Он не дал ей упасть на пол.
   - Правильно, Аманда, ты не ошиблась, - она с  трудом  разомкнула  веки  и
взглянула в горящие жаждой крови  глаза.  -  Это  старик  Дин.  Надеюсь,  ты
счастлива увидеть меня?
   - Почему? - прошептала она хрипло. - Где Каловски? Что ты с ним сделал?
   - Отправил этого старого осла на небеса, - засмеялся Дин.  Аманда  стояла
ни жива ни мертва. - Этот болван даже не спросил, кто там. Он просто высунул
голову и... - он издал утробный звук, от которого у Аманды похолодела  кровь
в жилах.
   Губы Дина сложились в усмешку.
   - Они все идиоты, - прошипел он. - Все они, - затем он  пробормотал  себе
под нос:
   - Я думал, этот шотландский недоносок выбрал Ронду Смит.
   - Ронда! - Аманда не могла сдержать удивленное восклицание. - Так это был
ты на парковке...
   Его лицо запрыгало; затем он опять сосредоточил свой взгляд на Аманде.
   - Ты знаешь, это довольно мерзко, что тебе известно, кто я,  -  прошептал
Дин и отвел волосы с ее лица как бы в порыве нежности.
   Затем сжал ее руки так, что у нее побелели пальцы.
   - Было бы забавно переломать  тебе  кости,  изуродовать  твое  прелестное
личико, пусть полюбуется твой Маклофлин, - он гаденько захихикал. - Для тебя
такая перспектива, поди, была бы хуже смерти, Аманда? Я думал, ты другая,  я
думал, ты чистая. Но ты еще хуже, чем остальные.  Я,  правда,  не  собираюсь
тебя убивать. Твоему дружку  будет  приятнее  посмотреть,  как  я  использую
каждое отверстие в твоем теле, - он отпустил  ее,  и  Аманда  привалилась  к
стене, хватая ртом воздух. - Куда более забавно - лишить танцора возможности
танцевать, чем убивать его. Я понял это уже после того, как убрал Шрайбера.
   - Пита? - прошептала Аманда. - Ты убрал Пита?
   - Да. Я давно хотел танцевать в вашей труппе. Черт, ты же видела меня, ты
знаешь, насколько я выше всех этих недоучек. Но Чарли сказал, что у него нет
вакансий, - он пожал плечами. - Так что надо было освободить местечко.
   Аманда почувствовала какое-то ледяное спокойствие, пришедшее на смену  ее
смятению.  Она  в  его  лапах.  И  он  сумасшедший.  Но  она  должна  что-то
предпринять. Хотя бы попытаться.
   Она всегда знала в глубине души, что только один человек  может  отвечать
за ее безопасность, и этот человек - она сама. За годы, прошедшие с тех пор,
как она покинула родительский дом,  она  научилась  не  зависеть  от  других
людей. И сейчас Аманда поняла, что может положиться  только  на  собственные
силы.
   Дин  начал  разглагольствовать  о  своем  превосходстве   перед   другими
танцовщиками,  и  в  этот  самый  момент  Аманда  ударила  его   коленом   в
промежность, затем оттолкнула, и он упал на четвереньки у двери  кухни.  Его
тело закрывало ей путь к отступлению, по этому Аманда бросилась  к  ящику  с
кухонными ножами. Она выдвинула его, но Дин перекатился по полу  и,  вскочив
на ноги, толкнул ее резко вперед, ее живот больно уперся в ящик, и он  опять
задвинулся.  Дин  прижал  ее  к  столу,  но  руки  ее  пока  еще  оставались
свободными. Ее внезапно озарило. Она дотянулась до стены, на  которой  висел
шкафчик с набором специй.
   В это  время  Дин  дернул  ее  за  левую  руку.  Раздался  хруст.  Аманда
закричала. Сломанная рука безжизненно повисла вдоль  тела,  но,  превозмогая
боль, Аманда успела все же правой рукой  выхватить  из  шкафчика  коробку  с
красным молотым перцем. Неплотно пригнанная ,  крышка  открылась,  и  Аманда
швырнула коробку с перцем в лицо маньяка. Красная пыль осела на его  волосах
и лице, и Дин с проклятьями схватился за глаза.
   С безвольно болтающейся  левой  рукой  Аманда  побежала  в  спальню.  Она
закрыла за собой дверь на задвижку, но  понимала,  что  это  не  спасет  ее.
Выдвигая ящик ночного столика, она  проклинала  себя  за  то,  что  оставила
оружие  незаряженным.  Еще  час  назад  она   считала   себя   принципиально
неспособной направить оружие на живого человека и спустить  курок.  Господи,
неужели всего час назад она была столь  наивной?  Конечно,  чертовски  легко
быть противником ношения оружия, когда на тебя ни разу  не  нападали,  когда
тебя не пытались изнасиловать и задушить. Так думала она, сидя на кровати  и
заряжая пистолет. Потом вдруг она вспомнила о телефоне  и  сняла  телефонную
трубку. Чтоб гореть ему в вечном огне! Телефон молчал.
   Когда дверь затрещала под тяжестью его тела, Аманда нажала на  курок.  На
миг воцарилась тишина, потом послышался какой-то  шорох.  Она  выстрелила  в
дверь еще раз, стараясь держать пистолет так, как учил ее Маклофлин.
   Нет, этот подонок где-то  притаился,  потому  что  звука  падающего  тела
Аманда не слышала.  Дверь  снова  затрещала,  затем  резко  распахнулась  и,
треснувшись о стену, закрылась.
   - Входи сюда, проклятый ублюдок, - хриплым голосом закричала Аманда.
   Тишина. Аманда присела на край кровати, держа на прицеле  дверь,  положив
сломанную руку на колено. О, Господи, какая зверская боль.
   Почему он медлит? Что он там делает?
   Прошло минут десять. Она положила пистолет на кровать, но не сводила глаз
с двери. Она пыталась успокоить себя тем, что чем дольше он тянет время, тем
лучше для нее,  потому  что  Ронда  наверняка  слышала  выстрелы  и  вызвала
полицию.
   Но что, если он "позаботился" о Ронде также, как "позаботился" о сержанте
Каловски? Боль в руке становилась все сильнее. Сколько времени  ей  придется
сидеть здесь?
   Прошло еще десять минут.
   Внезапно дверь распахнулась, и какой-то предмет  упал  на  ковер.  Аманда
вскрикнула. Она в  ужасе  смотрела  на  предмет  на  полу,  объятый  языками
пламени. Это была какая-то банка с горючей жидкостью  и  длинной  тряпкой  в
качестве фитиля. Но взрыва не  произошло.  Вместо  этого  огненная  жидкость
разлилась по толстому мохнатому ковру, и огонь пожирал  его,  приближаясь  к
Аманде. Засунув пистолет под мышку, она стянула шерстяной клетчатый  плед  с
кровати и стала сбивать им огонь.
   Именно в этот момент Дин показался в дверном проеме. Аманда  размахнулась
и кинула в него плед. Пока он выпутывался из пледа, она взялась за пистолет.
Ее рука сильно дрожала, когда она поднимала  оружие,  в  то  время  как  Дин
приближался к ней, держа в руке огромный кухонный нож. Она сделала  глубокий
вдох и выстрелила.
   Дин дернулся, и красное пятно появилось у него на рубашке возле плеча, но
к ужасу Аманды, он продолжал идти на нее.
   Она выстрелила ему в ногу, затем ее рука с пистолетом безвольно  повисла,
и она увидела, что убийца приблизился к ней еще на один шаг. Дин  занес  над
ней кухонный нож, и Аманда в страхе зажмурилась.
   - Аманда! - донесся до нее голос Тристана и тут же прогремел выстрел. Дин
упал и затих.
   - Не-е-ет! - закричала Аманда в отчаянье. Тристан убил его. - Тристан!
   Проклятье, это  она  должна  была  прикончить  этого  ублюдка.  Она!  Она
хотела...
   Она встретила взгляд Тристана, и дрожь неприязни исказила ее лицо.  Затем
она с недоумением увидела пистолет в своих руках и в ужасе отшвырнула его от
себя. Господи, во что он втянул ее? Все поплыло у нее перед глазами,  и  она
рухнула на ковер.

Глава 19

   "...главный врач больницы находит ее состояние удовлетворительным".
   Тристан оторвался от экрана телевизора  и  посмотрел  на  спящую  Аманду.
Удовлетворительным? Смотря с какой стороны посмотреть.
   Конечно, кисть руки срастется и ушиб заживет. Слава Богу, эти  травмы  не
будут  вечными.  Тристана  больше  беспокоило  душевное  состояние   Аманды.
Пережить такое потрясение!
   Откинувшись на спинку стула, он наблюдал за спящей Амандой.  Из-за  двери
палаты доносились обычные больничные звуки: быстрые шаги медсестер,  звонки,
разговоры врачей. Но здесь, в палате, было тихо. Тристан смотрел на Аманду с
непроходящим напряжением.
   Он пытался убедить себя, что все опасения  напрасны.  Безусловно,  Аманда
пережила вчера такое, что многим людям даже невозможно себе представить. Что
и говорить, должно пройти время, чтобы она могла успокоиться,  почувствовать
себя в безопасности.
   Лицо ее было бледным, если не считать следов от у дара - багрового синяка
под левым глазом и отекших век. Белая, как гипс на ее  сломанной  руке,  она
сидела, проснувшись, на своей  больничной  койке,  и  с  полным  отсутствием
какого-либо выражения на лице рассказывала детали  нападения  и  бесстрастно
отвечала на задаваемые вопросы -  точно  и  холодно,  без  дрожи,  слез  или
нетерпения.
   Тристан грустно смотрел на нее. Уж лучше бы она разрыдалась.
   Только раз она показалась ему  похожей  сама  на  себя,  и  то  на  очень
короткий момент. Это было перед  тем,  как  ее  забрали  в  больницу.  Когда
санитары вели ее к машине, появилась Ронда,  задыхающаяся  и  еле  владеющая
собой, когда она пыталась бессвязно рассказать о том,  как  она  металась  в
поисках телефона.
   По-видимому, Дин обрезал  провода.  Ронда  обегала  весь  квартал,  пока,
наконец, не нашла автомат в миле от дома.  Она  наклонилась  над  Амандой  и
смотрела на нее, как мать на единственное дитя, чтобы убедиться, что  Аманда
действительно невредима.
   Аманда обняла Ронду  здоровой  рукой,  попросила  взять  к  себе  Эйса  и
убедиться, что с ним все в порядке. На секунду жизнь вернулась в  ее  глаза.
Но едва она услышала обещание  Ронды  позаботиться  о  собаке  и  пригласить
ветеринара, как странная отрешенность вернулась на ее лицо. С этого  момента
Тристан не видел в ней ни следа  от  прежней  Аманды.  Он  даже  не  пытался
обмануть себя тем, что эти отрешенность и апатия - результат болеутоляющих и
успокоительных средств, которыми ее напичкали врачи. Не надо было иметь семь
пядей во лбу, чтобы догадаться, что Аманда находится в депрессии, и Тристану
оставалось только надеяться, что это  ее  состояние  не  может  продолжаться
вечно...
   Аманда вздрогнула, и Тристан выжидательно наклонился к ней, но она просто
передвинула на дюйм свою загипсованную руку. Она пошевелила плечами, пытаясь
найти удобное положение, и тихо вздохнула перед тем, как опять провалиться в
сон. Тристан бережно поправил одеяло у нее на плечах,  затем,  выпрямившись,
снял очки, потер кулаками глаза, и стал  массировать  себе  пальцами  лоб  и
виски. Он чувствовал, что за сегодняшний день постарел на десять лет.
   Он сегодня убил человека, и ему тоже надо  было  время,  чтобы  прийти  в
себя.
   Дин Эггарс был хладнокровный убийца, который заслуживал  смерти,  пытался
убедить себя Тристан, но все же испытывал сожаление, что этот  маньяк  погиб
именно от его руки. Даже не смотря на то, что он готов  убить  каждого,  кто
хотя бы попытался пальцем коснуться его Мэнди.
   Впервые с того времени, как он поступил на службу, его обязанности  стали
тяготить его. И сегодня, хотя, по-видимому, Аманде  здесь,  в  больнице,  не
было от него никакого проку, Тристан буквально разрывался надвое,  когда  на
несколько часов оставлял свой пост у ее койки и собирал  улики  на  квартире
Эггарса и отвечал на вопросы журналистов.
   Он оставил ее в тот момент, когда она так  просила  его  остаться,  и  ее
обида на него была, в общем-то, справедливой. Пока  он  допрашивал  Бейкера,
настоящий  убийца  находился  в  квартире  Аманды.  Каловски   не   оказался
преградой, они нашли его тело у дверей  квартиры.  Тристан  чувствовал  себя
виноватым за то, что произошло, и он не желал больше оставлять Аманду ни  на
минуту. Только привычка к самодисциплине смогла его оторвать  от  больничной
койки Аманды и заставить выйти по делам.
   Он вспоминал тот дикий взгляд, которым посмотрела на него Аманда и тот ее
жуткий крик, когда она поняла, что это он, Тристан, убил Эггарса. Тристан не
понимал, в чем дело. По  ее  собственным  словам,  она  хотела  убить  этого
негодяя сама, и все же она смотрела на него тогда так, что Тристану стало не
по себе. В то мгновение она ненавидела его. Неужели он  стал  ей  совершенно
чужим?
   Заскрипела дверь,  и  полоска  света  упала  на  пол.  Тристан  обменялся
приветствиями с сестрой и смотрел, как она  снимает  показания  с  приборов.
Взглянув на Маклофлина, она слегка нахмурилась.
   - Мисс Чарльз будет спать всю ночь.  Почему  бы  вам  не  пойти  домой  и
немного отдохнуть. Вы выглядите так, что вам самому стоит лечь на больничную
койку.
   - А, да, - устало согласился он. - Я понимаю, мало толку от того,  что  я
здесь сижу.
   Вернувшись домой, Тристан бродил по  квартире  Аманды,  подбирая  упавшие
вещи, пока, наконец, не оказался в  спальне.  Там  пахло  гарью,  и  Тристан
отметил про себя, что надо заменить ковер, прежде  чем  Аманда  вернется  из
больницы. Укладываясь в постель, он  успел  подумать:  как  непривычно,  что
Аманды нет здесь, рядом с ним. Но едва  голова  его  коснулась  подушки,  он
моментально отключился...
   Утром Тристана разбудил телефонный звонок, и на мгновение  он  задумался,
стоит ли снимать трубку. Затем, нетерпеливо тряхнув головой, он все же  снял
трубку, А вдруг это звонит Аманда!
   Это оказался капитан Веллер из Сиэтла. Он поздравил  Тристана  с  поимкой
преступника и стал обсуждать  детали  операции,  удивляясь  сдвигам  психики
убийцы, который, оказывается, хранил у себя  на  память  сувениры  о  каждом
преступлении.
   - Он, точно, был сумасшедший, - подтвердил Тристан,  сидя  на  кровати  и
пытаясь натянуть джинсы. - У него  в  квартире,  в  спальне,  мы  обнаружили
портрет юной миловидной девушки. В совершенно потрясающей позолоченной раме,
и вокруг с десяток свечей. Внизу, у портрета, как жертвоприношение  -  груда
нераспечатанных  писем.  Все  адресованы  Марии   Крэнстон,   которая,   как
выяснилось, сестра Эггарса. Его действительное имя - Дин Эггарс Крэнстон,  -
Тристан провел рукой по грубой щетине на подбородке. - Ну, в  общем,  с  ней
связались. Говорят, она нисколько не была удивлена,  услышав  про  "подвиги"
братца. Похоже, она ждала от него чего-нибудь подобного. Сказала,  что  брат
всегда казался ей слегка помешанным.
   - Да уж, не то слово, - согласился Веллер.
   - Его сестрица сообщила, что Эггарс в детстве натерпелся горя  от  разных
любовников его матери. Один из них,  кажется,  его  изнасиловал...  Их  мать
работала  танцовщицей  в  каком-то  третьесортном  баре.  Похоже,  она  была
алкоголичкой.
   - Дальше.
   - Мисс Крэнстон призналась, что сама росла слабым нервным ребенком, часто
болела и видела, как доставалось ее брату, - Тристан начал комкать разговор,
желая поскорее освободить телефон. Он хотел как  можно  скорее  вернуться  к
Аманде.
   - Ну, в двух словах, Эггарс, похоже, превратил свою сестру в  идола.  Она
стала заниматься в театральной студии, и Эггарс последовал за ней: с  этого,
кажется, и началась его карьера танцовщика. Он называл  ее  своей  маленькой
Мадонной. Но в один прекрасный день, когда  ей  было  уже  двадцать,  а  ему
двадцать два, он застал ее в постели с каким-то парнем. Он здорово избил ее.
Чуть не убил. Потом сам принес ее в больницу. Когда она поправилась,  то  он
убедил себя, что она делала это против своей воли. Но, хотя он был готов все
забыть и простить ее, у нее  не  было  столь  же  благородного  порыва.  Она
сказала, что навсегда порывает с ним, и не желает иметь с ним ничего  общего
в дальнейшем. Она сменила две танцевальные труппы, когда  он  поступал  туда
же, чтобы быть рядом с ней, и, в конце  концов,  просто  бесследно  исчезла.
Эггарс никогда не оставлял попыток связаться с ней каким угодно образом.  Он
забрасывал ее письмами через мать.
   - Да, патологическая страсть к  родной  сестре!  Вот  откуда  истоки  его
преступлений.
   Эггарс загубил столько  человеческих  жизней,  что  Веллер,  в  общем-то,
совершенно  не  испытывал  сочувствия  к  этому  типу  даже  узнав   о   его
психологических травмах. Он перешел к цели своего звонка.
   - Короче, сколько тебе надо времени, чтобы завершить все формальности?
   Тристан задумался, теребя рукой  волосы  на  голове.  По  изменению  тона
голоса Веллера стало ясно, что он ждет его обратно в Сиэтл,  но  Тристан  не
спешил с возвращением.
   - Трудно пока сказать. Слишком много аналогичных убийств. Не  думаю,  что
за ним числится лишь четыре убийства. Я разослал запросы по другим  городам.
Из Атлантик-Сити уже ответили.
   - Поручи это еще кому-нибудь, - железным тоном приказал Веллер. - Ты  мне
нужен здесь.
   - Я не могу вернуться сейчас, у меня здесь девушка... Аманда Чарльз. Я не
могу оставить ее сейчас.
   Веллер ругнулся про себя на Тристана.
   - Две недели, Маклофлин, - помедлив, сказал Веллер. - Две недели, и чтобы
ты был здесь, как штык! - в трубке раздались частые гудки.
   Тристан медленно положил трубку на рычаг. Он  опять  коснулся  щетины  на
щеке.
   Две недели! Надо побриться и идти к Аманде. У него не так много времени.
   Аманда отказалась от завтрака. Сказала, что больничная еда ей противна. К
тому же она совсем не голодна.
   Она впала в какое-то странное оцепенение.  Частично  ее  состояние  можно
было  объяснить  действием  двух  белых  таблеток,  которые  ей  дала  утром
медсестра. Что-то успокоительное... Но ее апатия объяснялась чем-то еще. Она
считала трещины на потолке, отказываясь думать о чем бы то ни было.
   Аманда на секунду  оторвалась  от  созерцания  потолка,  когда  открылась
дверь, и тут же нахмурилась. Маклофлин робко стоял  на  пороге  с  маленьким
букетиком фиалок, которые выглядели так нелепо в его огромной руке.
   - Как ты себя чувствуешь, детка? Он подошел к кровати.
   - Прекрасно.
   Ей не хотелось, чтобы он приходил.  Когда  он  оказывался  рядом,  взамен
апатии она начинала испытывать тревогу. Она не хочет ничего  чувствовать,  а
его присутствие вызывало в памяти события того страшного дня.  Аманда  опять
уставилась в потолок.
   Легкая складка свела вместе брови Тристана.  Он  надеялся,  что  глубокий
ночной сон восстановит ее душевное равновесие, и она станет прежней Амандой.
Он положил букет на тумбочку.
   - Это тебе, дорогая.
   Она едва взглянула на цветы.
   - Спасибо.
   Тристан пытался унять разочарование. Он поставил цветы в стакан и налил в
него воды.
   - Когда тебя выпустят отсюда?
   - После ленча, - ответила она безучастно, не глядя на него. Она  подумала
о том, как бы поделикатнее попросить его освободить ее квартиру.  Когда  она
выйдет отсюда, ей хотелось бы просто поехать домой и остаться одной. Ей  так
не хотелось совершать над собой каких-либо усилий и обсуждать с кем бы то ни
было события недавнего прошлого.
   - Звонил мой капитан из Сиэтла, - немного помолчав сказал Тристан. Аманда
не отвечала, и он начал еще больше беспокоиться.  Ее  молчание  ранило  его.
Надеясь хоть немного встряхнуть ее, он продолжил:
   - Он считает, что мне следует вернуться в Сиэтл.
   "Ну возмутись, Мэнди.  Пожалуйста.  Попроси  меня  остаться",  -  он  так
надеялся, что она произнесет эти слова.
   Аманда почувствовала боль в душе, но постаралась подавить ее.
   - Я думаю, это хорошо, - согласилась она безучастно. - Я в  любом  случае
хотела просить тебя освободить квартиру. Это облегчает дело.
   Тристан почувствовал себя так, как если бы из него вырвали сердце.
   - Это не облегчает ничего!
   Он схватил ее за плечи и  заглянул  в  глаза.  Но  она  взирала  на  него
спокойно, без всяких эмоций. Она вообще никак не реагировала на него, просто
сидела и терпеливо ждала, когда он  уйдет.  Губы  его  побелели,  и  во  рту
пересохло. Он медленно выпрямился.
   - Я люблю тебя, - сказал он и осознал, что говорит умоляющим  тоном.  Это
была совсем необычная