рай кровати, собираясь с силами. Он знал, что ему сейчас надо пить побольше жидкости. Он уже перестал потеть, значит, обезвоживание слишком сильное, оно, и ничто другое, заставляет его дрожать, как новорожденного жеребенка. Но когда Сэм пустил воду из крана, от ее запаха его замутило. Он с отвращением отставил стакан, потом нашел зубную щетку и пасту, почистил зубы и снова попробовал напиться.
     И тут же вернулись позывы рвоты.
     Черт с ним! Надо идти.
     Сэм потянулся поправить оружие и выругался, вспомнив, где он видел пистолет в последний раз. Его держала Рыжая в нетвердых руках и целилась в него. Черт! Как ему хотелось сейчас покурить! Он печально засмеялся. Да, надо отдать ей должное - та еще штучка. В последние несколько дней она настолько завладела его вниманием, что Сэм впервые за долгое время вспомнил про сигареты.
     Но это ерунда. Отказ от никотина - чепуха по сравнению с тем, как она выпотрошила его, заставив рассказать о Гарри, а затем равнодушно выкатилась за дверь.
     Вспомнив ее глаза, когда она увидела наручники, Сэм покачал головой. Да ладно, черт побери, большое дело. Он уже успел понять, какая она первоклассная актриса.
     Последние слова Рыжей, обращенные к нему, было не так легко отбросить.
     Он был совершенно сражен, услышав, что не виноват в случившемся с Гарри несчастье. Сэм оперся о стену, чтобы отдышаться.
     Почему Рыжая сказала об этом? Ведь она была на коне, выиграла. Пистолет плясал в ее руке, но она выиграла. И эти слова ничего не решали. Так зачем было говорить?
     Эх, мужик, не понял ты ее, совсем не понял. Да дьявол с ней, с ее словами! Он обязан раздобыть этот чертов домик для Гарри, а для этого ему нужна Рыжая. Он сейчас отдышится, вытащит за дверь свою задницу и вернет ее обратно. Через минуту. Только немного придет в себя.

***

     Джимми Чейнз развалился на сиденье арендованной машины, рассеянно перекатывая зубочистку с одного угла рта к другому. Он наблюдал за пассажирами, выходившими из автобуса. Ну где эта кукла Кейли? Пора завязывать с этим делом и возвращаться домой.
     Потом он резко выпрямился, выплюнув зубочистку. Водитель закрывал двери, значит, последний пассажир вышел. Что за черт?
     Чейнз вылез из машины, хлопнув дверью, догнал водителя и преградил ему путь.
     - Эй! - окликнул Чейнз. - Я тут должен был встретиться с сестрой, она сказала, что приедет в твоем автобусе, - такая рыжая, симпатичная, с роскошным телом.
     - Ox... - заморгал водитель, глядя на неизвестно откуда взявшегося мужчину. - Рыжеволосая? Но ее муж отравился, и мне пришлось оставить их в мотеле. - Водитель собрался идти дальше.
     Так, значит, этот тип заболел? Чейнз мысленно потер руки. Это хорошо, это намного облегчает работу.
     - Погоди! - Чейнз остановил водителя. - Какой, говоришь, мотель, где?
     - Извините, сэр, мне не положено давать такую информацию.
     - Да она, черт побери, моя сестра!
     Водитель напрягся, бросив на него неприязненный взгляд.
     - Это вы так говорите, - сказал он и изучающе осмотрел Чейнза, словно отыскивая сходство, а потом неискренне добавил:
     - Мне очень жаль, но таковы правила.
     Чейнз хотел выбить из придурка название мотеля, но кругом было слишком много народу, да и босс велел держаться незаметнее. Вот сукин сын! Но что же теперь делать?
     Хорошо, мужчине, в конце концов, надо поужинать, а ему, пока он тут, тоже невредно заморить червячка. И что-нибудь придумать, - разве он не умный мужик? Кейли ведь так сказала.
     Но пока Чейнз ел цыпленка, жареный бифштекс и картошку, в голову ему так ничего и не пришло. Он работал мозгами, пока не заломило в висках. Ну ни единой мысли! И так продолжалось, пока он не отставил в сторону пустую чашку из-под кофе и тарелку из-под яблочного пирога.
     А когда официантка принялась подливать ему кофе, он услышал разговор за соседним столиком.
     Чейнз едва обратил внимание на девчонку-подростка, которая остановилась возле столика, за которым сидел парнишка года на два старше ее. Она откровенно завлекала парня. Чейнзу в общем-то было наплевать на молодую любовь, но уши навострились сами собой, когда девчонка заговорила.
     - Эй, - начала она робко, - а что с теми мужчиной и женщиной, которых высадили из автобуса? Меня зовут Белинда. - Она улыбнулась парню и пожала плечами. - Я подумала, может, ты знаешь, я видела, как ты с ней разговаривал.
     - Меня зовут Джоэл. Я ничего толком не знаю, но могу сказать точно, что того пижона рвало в кабинке, из-за чего никто не мог туда прорваться. Поэтому их решили на ночь оставить в мотеле.
     Чейнз откинулся на спинку стула, испугав парня своим внезапным вторжением в разговор.
     - А как называется место, где их высадили? - резко спросил он. - Это моя сестра, я должен был ее встретить.
     Парень выглядел раздраженным, ему не понравилось, что его прервали, но с готовностью ответил:
     - Не знаю, я сам так хотел в туалет, что не обратил внимания.
     - И я не видела, - сказала девочка. - Отсюда примерно в двух часах езды.
     - Не-а, час сорок пять.
     Она повернулась к парню, давая понять, что больше полагается на его слова.
     - Ты так думаешь?
     - Да, час сорок пять. Точно.
     Ну что ж, хорошо! Чейнз вскочил на ноги, оставил чаевые и деньги по счету на столе.
     - Спасибо, парень. - Он взял со столика счет молодого человека. - Вот, это тебе от меня.
     - Спасибо. - Молодой человек улыбнулся девушке. - Хочешь чего-нибудь на десерт? Угощаю, раз у меня завелась пара баксов.
     Чейнз достал новую зубочистку, сунул в уголок рта и, ухмыляясь, направился через стоянку к машине.
     Кейли права.
     Он умный мужик.

***

     Как же можно быть такой дурой? Кэтрин возвращалась, прижимая к животу коричневый пакет. Она просто не могла поверить, что снова идет в мотель.
     То есть добровольно сдает себя Сэму Мак-Кэйду. Она могла совершенно спокойно уехать. Кэтрин поговорила с владельцем местного гаража, у него есть машина, которую он готов дать напрокат. У нее - деньги Сэма, чтобы заплатить, и она уже возвращалась бы сейчас в свою спокойную, размеренную жизнь. Так поступила бы любая разумная женщина. Просто села бы в машину и уехала.
     Но Кэтрин не могла забыть ужасный цвет лица Сэма и сухие запекшиеся губы. Она дура, набитая дура, если волнуется о нем. Кэтрин повторяла себе это неоднократно. Ну куда, черт побери, подевался ее разум? Она наивная дура - вот и все. Двух мнений быть не может.
     А самое интересное заключалось в том, что Сэм Мак-Кэйд... в общем...
     Кэтрин несла в пакете бутылки с водой и пачку подсоленных крекеров. Она шла изображать сестру-сиделку перед человеком, который, едва она успеет спросить его о самочувствии, прикует ее к чему-нибудь наручниками.
     Кэтрин обнаружила Сэма на полу, он спал, привалившись к стене. Положив пакет, она села рядом с ним на корточки и протянула руку, чтобы потрясти за плечо.
     - Сэм, - пробормотала она. - Ну давай, дорогой, это не лучшее место для отдыха. Надо лечь в постель.
     - Гм... - Сэм открыл глаза и потер рукой заросший щетиной подбородок. Он пытался облизать губы, но язык был сухой. Рыжая помогла ему встать на ноги, сам он был без сил и потому неуклюж. Он еле добрался до кровати, лег и моргая уставился на нее. - Эй, а мне приснилось, что ты ушла...
     - Правда? - Кэтрин сняла с него туфли, носки и отошла. Он услышал, как она прошла в ванную и быстро вернулась. Потом раздался шорох бумаги. Через несколько минут Кэтрин села рядом с Сэмом, подсунула руку ему под плечи и приподняла. - Ну вот, выпей.
     Вода была холодная, она освежала, скользя по горлу, и Сэм пил жадными глотками, пока Кэтрин не отняла стакан.
     - Спокойнее, - пробормотала она. - Тебе ведь не хочется, чтобы все пошло обратно? - Кэтрин снова поднесла стакан и заставила Сэма пить маленькими глотками.
     - Дай еще.
     Он очень медленно выпил три стакана. Утолив жажду, Сэм откинулся на подушку. Последнее, что он слышал, были слова Рыжей про крекеры. Потом Сэм провалился в какую-то бездонную черную пропасть.
     Кэтрин наблюдала за ним и никак не могла решить: вызвать доктора или нет? Все упиралось не только в самочувствие Мак-Кэйда, но и в то, можно ли здесь отыскать нормального врача или нет. И она продолжала волноваться.
     Сэм просыпался каждый час, его мучила сильная жажда. Кэтрин вливала в него воду, и он, как человек, сделавший шаг из этого мира в другой, понемногу возвращался, почти не просыпаясь. Очнется на минуту и снова впадает в коматозное состояние, но это, как знала Кэтрин, нормально. Когда Сэм открывал глаза, то жаловался на холод, при такой-то жаре! Однако постепенно к Мак-Кэйду возвращался прежний цвет лица, губы разгладились. Кожа, правда, оставалась сухой, пергаментной. Сэм дрожал, и Кэтрин набросила на него все одеяла, какие были в комнате. Она почувствовала невероятное облегчение, когда часов в девять он пропотел и проснулся. Сэм раздраженно разворчался - подумать только, сколько на него навалено всякого барахла! - и сбросил одеяла на пол. Кэтрин уговорила его съесть несколько крекеров. Он снова заснул, но ей показалось, что на этот раз сон уже не напоминал обморок.
     Сидя рядом с ним на кровати, Кэтрин привалилась затылком к стене. Впервые за много часов она поверила, что с ним все будет в порядке.
     Значит, ей надо уходить.
     Но даже мысль о том, что надо собрать сумку, чемодан и придумать, как действовать дальше, требовала усилий. И потом, видит Бог, ей не хотелось уходить. Странно, но безопасная, спокойная, размеренная жизнь в Сиэтле больше не прельщала Кэтрин Макферсон.
     Кэтрин не сомневалась, что утром проснется раньше Сэма и, отдохнув, при свете дня разберется в своих чувствах.
     - О Боже. - Она несколько раз стукнулась головой о стену. Значит, с ней не все в порядке, если она опустилась до уровня Скарлетт О'Хары, которая, защищаясь от себя самой, говорила: "Тра-ля-ля, Ретт, я подумаю про это завтра".
     Вот черт. Она же независимая женщина, и эти старомодные оправдания южной красавицы ей не подходят. Она женщина, которая принимает тщательно обдуманные решения и поступает согласно им. Она...
     Да к черту все это. Кэтрин улеглась рядом с Сэмом. Она так устала, что и впрямь ей лучше подумать завтра.
     Через минуту Кэтрин спала как убитая.

Глава 17

     Если бы Джимми Чейнз добрался до молокососа, который сказал ему, будто Кейли осталась в мотеле в часе езды от Ларами, он бы разорвал его пополам, выбил зубы, да так, чтобы тот ими подавился. Джимми объехал все крошечные городки один за другим и никого не нашел. Он пришел в такое бешенство, что снова мог бы довести собственного папашу до белого каления, как несколько лет назад. Может, старик в конце концов прав? И только кулаками можно вбить что-то в голову наглому мальчишке. Пацан его одурачил, а кому такое понравится? Уж ему-то точно нет, Джимми Чейнз не любил оставаться в дураках. Мало кто смел испытывать судьбу дважды, потому что с первого раза Джимми действовал как надо - кулаками, ногами, бутылкой по голове, ножом или пистолетом. Правда, ему никогда не нравилось причинять боль женщинам, но он согласился убить Алису Мэйберри не только из-за денег.
     Дело в том, что эта сука называла его тупым и отвратным слишком часто. Можно подумать, сама была лучше.
     Кейли - другое дело. Ему не хотелось ее обижать, но он понимал: босс есть босс. Может, она и не часто общалась с Джимми в клубе, но всегда улыбалась, шутила, спрашивала, как дела, если они вдруг сталкивались. С ней он никогда не чувствовал себя неуклюжим идиотом, как при других девицах.
     А сегодня она вообще его здорово похвалила - за ум. Никто никогда в жизни не говорил ему ничего подобного.
     А это ведь настоящая правда. Ну, к примеру, ему нестерпимо понадобилось отлить, он тормознул на обочине в живописном местечке, и на тебе - прямо посреди дороги топает Кейли! Выходит, Бог послал ее в ответ на его молитвы? И что, разве он не надавил на газ? Он бы точно достал ее, если бы не старая летучая мышь. Подумать только, сколько сил у маленькой скрипучки!
     Чейнз встряхнулся, припарковавшись на площадке возле очередного мотеля. И в этот миг небеса разверзлись и опрокинулись. Полил дождь. Конечно, быстро соображать, как все умные люди, он не умеет. Но додуматься до чего-нибудь, если припрет, очень даже может.
     Черт побери, разве тупица догадался бы поесть в ресторане, где ужинали пассажиры автобуса? Не сделай он этого, не услышал бы разговора про женщину, за которой гнался столько миль.
     Джимми открыл дверцу машины и бегом помчался к темнеющему мотелю. Ладно, он больше не будет вспоминать про разговор в ресторане. Проехали. Он подергал дверь мотеля, постучал - заперто. Джимми подумал, что сейчас сорвется. Два часа ночи, а он все еще ищет мотель, который должен быть в часе езды. Ох, с каким удовольствием он накостылял бы по шее тому подонку! Да, между прочим, не помешало бы слупить баксы с наглого автобусного водилы.
     Джимми уже размахнулся, чтобы разбить стекло на двери и самому заглянуть в книгу регистрации посетителей, как в задней комнате зажегся свет и, шаркая, вышел мужчина. Когда он открыл дверь, зазвонил колокольчик.
     - Какая отвратительная ночь, - приветствовал он Чейнза и пошлепал обратно к стойке. - Вам нужна комната на одного?
     - Нет, мужик, мне надо кое-что другое.
     Мужчина настороженно поднял голову. Неприятностями Чейнз был сыт по горло и ужасно хотел домой, туда, где растут пальмы. На кой черт ему все эти живописные красоты? Подвернулся подходящий случай выбить из этого типа все, что надо, и не разозлить босса. Мужчина, почувствовав его настроение, ни слова не говоря, открыл регистрационную книгу, повернул ее к Чейнзу. Ни имени Кейли, ни имени мужика, который ее вез, там не было. Но, подумал Джимми, у него же, с мозгами все в порядке, он и не рассчитывал обнаружить их имена.
     - Рыжая, сиськи торчком, и высокий мужик с черными волосами! - рявкнул он. - Видал таких?
     - Нет, сэр.
     Чейнз наклонился над стойкой.
     - А не врешь?
     - Нет, сэр. - Мужчина тяжело проглотил слюну, но, не мигая, встретил его взгляд.
     Чейнз выругался, потом длинно выдохнул.
     - Ну ладно, черт с ними! Устал. Дай мне комнату. - Он несколько часов поспит, а утром начнет все сначала.

***

     Сэм проснулся в пустой комнате, резко сел, простыни сбились в кучу возле колен. Куда подевалась Рыжая? Если ему только не приснилось, то вчера вечером она вернулась.
     Потом сквозь шум дождя, шелестевшего по крыше, и шум в ушах он услышал приглушенные звуки и с облегчением опустился на смятую подушку. Нет, она не ушла. Рыжая в ванной. Сэм слышал слабое позвякивание. Если за ночь у них в номере не завелась мышь, то это Рыжая. Его мочевой пузырь давал о себе знать, и это хорошо, значит, обезвоживание ему больше не грозит. Сэм скинул с себя все, чем был накрыт, и сел, широко расставив ноги на тонком коврике, не решаясь встать и пойти в ванную.
     В голове крутилась странная мысль: а ту ли сестру он все-таки захватил? Сэм Мак-Кэйд, профессионал высокого класса, начинал сомневаться.
     Проведя тыльной стороной ладони по подбородку, он почувствовал, как здорово зарос, но сердце его учащенно забилось не от этого. Какая ужасная мысль! Но именно ее надо хорошенько обдумать. Да, многое не сходилось.
     Ее речь. Как это она недавно выразилась? Что он везет ее через всю страну ради непристойной цели? И это произносит девица из кордебалета! Черт побери!
     И она куда умнее, чем он думал. Намного умнее. И соображает гораздо быстрее его, а любую возможность мгновенно оборачивает себе на пользу.
     Сэм не мог не заметить, что она почти не пользовалась косметикой, которую взяла с собой. И потом, Рыжая очень дружелюбно относилась к женщинам и детям, но совсем не замечала парней, которые норовили оказаться к ней поближе. Если только она не собиралась воспользоваться помощью кого-то из них. И... Вчера вечером она вернулась. Вот это был удар так удар! Сэм никак не мог прийти в себя. Когда она ушла, он был уверен, что теперь ее не догонит. Может, Сэм и нашел бы ее снова, а может быть, и нет. А если бы нашел, то наверняка слишком поздно или погоня влетела бы ему в такую копеечку, что уже не имела бы смысла. Так почему же она не убежала?
     Не потому ли, что Рыжая ничего не теряет, поскольку на самом деле она не Кейли Макферсон. И сравнение отпечатков пальцев докажет истину в конце пути?
     О черт, Мак-Кэйд. Он мучился не только из-за денег, с которыми ему придется распрощаться, но и из-за того, что он снова подвел Гарри.
     Сэм вспоминал каждое свое слово. Он вел себя с ней, как с дешевкой из шоу, с глупой девицей, обманщицей и угонщицей автомобиля, а не уважаемой учительницей школы для глухих.
     Сэм вскочил. О?кей. Если он ошибся, то извинится. Но достаточно ли этого?
     Вряд ли, дружок. Ну что ж, он отвезет ее домой. Он...
     То, что Сэм увидел, открыв неплотно прикрытую дверь ванной, отшибло вообще все мысли. Рыжая стояла спиной к двери, поставив одну ногу на сиденье унитаза, и очень осторожно вела лезвием от щиколотки к колену.
     Она слегка отклонилась к раковине, чтобы стряхнуть излишки пены - вот что звякало в ванной, и снова вернулась к делу. Рыжая была в его рубашке, подол которой всякий раз, когда она наклонялась к щиколотке, приподнимался, открывая значительную часть попки.
     Трусики ее состояли из шелковой красной полоски, узкая ткань разделяла круглые упругие ягодицы и очень подходила...
     Да, подходила маленьким татуированным губкам-поцелуйчикам, приглашавшим всех желающих целовать потрясающий, шикарный зад.
     Татуировка девицы из бара, но никак не строгой уважаемой учительницы.
     От чувства облегчения тонус Сэма повысился, кровь в венах забурлила. Какой же он идиот! Да, он сделал вывод, поддавшись расхожему мнению: если она из шоу, то обязательно дурочка. Но он же не совсем спятил и потерял нюх. Сэм едва не расхохотался, внимательно посмотрев на лезвие у нее в руке, но дикое чувство облегчения сменилось раздражением.
     - Эй, - заворчал он, шире открывая дверь, - это же моя бритва.
     Рыжая подпрыгнула от неожиданности.
     - О Дева Мария! - Она прижала руку к сердцу, потом повернулась и посмотрела на Сэма. - Ты что, хотел довести меня до сердечного приступа? Убирайся отсюда! - Потом одернула рубашку, чтобы прикрыться сзади, и снова углубилась в свое важное дело, вполголоса осуждая нечутких мужчин, шныряющих тут, как коты в курятнике.
     - Отдай мне, - потянулся Сэм за лезвием, но Кэтрин отклонилась, выставив локоть. Не выпуская бритву, Рыжая крепко вела ею по ноге, не желая пропустить ни дюйма. Сэм смотрел, как длинная полоска гладкой кожи остается после лезвия, а по краю бритвы собирается пена. - Черт побери, Рыжая. Теперь я не смогу ею бриться.
     Кэтрин оглянулась на Сэма.
     - Ну что ж, сегодня утром, я вижу, тебе гораздо лучше. Узнаю очаровательную манеру поведения. - Она встряхнула лезвие, сполоснула его и снова поднесла бритву к ноге, еще раз помешав Сэму отнять у нее лезвие. - Да прекратишь ты наконец? Я могу порезаться из-за тебя!
     - Вот дерьмо! - Сэм выпрямился. - Ясно, лезвию конец. Бриться им после тебя - все равно что скрести себя крышкой от банки. - Он откинул волосы со лба и хмуро посмотрел на бритву. - Ну да, ничем не лучше ржавой оловянной крышки. Да такой, которую открывали перочинным ножом.
     - Ах, бедняжка. Даже не могу вспомнить, когда мне доводилось слышать такую печальную историю.
     Сэм пулей вылетел из ванной, но в следующую секунду вернулся обратно и сунул в лицо Кэтрин какой-то гладкий предмет.
     - Вот, скреби своей проклятой бритвой.
     Она отвела его руку плечом и повернулась, чтобы закончить процедуру.
     - Это депилятор, Мак-Кэйд.
     - Да, ну и что?
     - А он не снимает все до волоска, и не так аккуратно получается. И потом, я не хочу мучиться от боли.
     - Тогда зачем ты взяла это с собой?
     Кэтрин повернулась, собираясь ответить, но Сэм махнул большой загорел