, оглядеться  из-под  ладони и  увидеть спешащую делегацию
гуманоидов, которые в романах ХIХ века именовались без затей туземцами.
     Разновидностью сюжета  No1 служит  сюжет  "Параллельный  мир".  Разница
только  в том, что в  параллельные миры добираются  без фотонных двигателей.
Ехал некий ротозей по  шоссе и вдруг, на тебе!, он  уже в ином пространстве.
Так попадают  в  уэллсовскую страну Утопия герои романа "Люди как боги". Так
же начинается  действие романа  Михаила  Чернолусского "Фаэтон"  /1982  г./.
"Возвращаясь с  юга, - цитирую издательскую  аннотацию,  -  маленькая группа
земляков с Брянщины... неожиданно оказывается в сопредельном пространстве, в
цивилизации фаэтов..."
     Фаэты, или,  по Чернолусскому,  фаэтовцы... Легенда о  расколовшейся на
куски  планете заезжена до крови в научной фантастике. Ладно уж, если бы она
была  здесь  пристегнута  к  делу.   Но  совершенно   неясно,  зачем  автору
понадобилось  заявлять,  что жители  данного  мирка -  потомки фаэтов,  ведь
никаких   последствий  это   заявление  не  имеет,  а  мирок  и  его  жители
стопроцентно похожи на земных обитателей.
     Так о чем, бишь, мы... Ах,  да, маленькая группа земляков...  Что можно
сказать о них? Ничего нельзя сказать... Заметим, что город, в который попали
странники,  носит название Желтого Дьявола.  Надо полагать,  фаэтовцы хорошо
знакомы с публицистикой Горького, но поняли ее несколько своеобразно.
     Строй  в  этом  городе  насквозь буржуазный и  все кругом  почему-то  в
аббревиатурах - ПРПП, ДДТ, ДДМ, ПОП, БОВ... Конечно, каждый волен иметь свои
взгляды,  даже  противники  рыночной  экономики.  Что  тут  плохого?  Ничего
плохого,  если  не  считать,  что ни  одной самостоятельной  мысли автор  не
высказал,  повторяя зады  официальной  пропаганды начала  20-х годов, и  что
фаэты здесь опять же не причем.
     В  Желтом  Дьяволе -  автор все  время  подчеркивает  -  совершеннейшая
техника. Неясно  только, кто же эту технику создал и обслуживает, потому что
обитатели города сплошь обалдуи и мошенники. Впрочем, представления автора о
чудесах техники  тоже  своеобразны. Учтите, что книга вышла  в  1980 году...
Женщина из Брянска удивилась, почему это у аборигенов не видно часов.
     "Маус, окончательно развеселившись, допил свое вино.
     - А теперь смотрите фокус! - сказал он.  Достал из кармана /!/  коробок
чуть  больше  спичечного /!/  с  круглым  матовым  стеклышком  посередине  и
четырьмя кнопками.
     -  Смотрите, - сказал он и  нажал одну  из кнопок.  На стекле появились
цифры 16 - 10.
     - Четыре часа десять минут, - сказала Людмила Петровна..."
     Больше всего удивляет удивление Людмилы Петровны. Видимо, до Урюпинска,
простите, до Брянска, как и до автора, технические новинки доходят с большим
запозданием. Еще немного, и фаэтовцы сделают открытие, что личные часы любой
конструкции удобнее все-таки носить на  руке, а на циферблат можно смотреть,
и не нажимая кнопок...
     Еще один, нет, не  один,  а множество  параллельных  миров  возникают в
повести Александра и Сергея Абрамовых "Хождение за три мира" /1966 г./.  Эти
параллельные  миры  идентичны  нашему,  исключая  незначительные  детали.  В
соседнем мире,  к примеру, на  московской площади  Пушкина вместо кинотеатра
"Россия" стоит высотная  гостиница.  Во  всех  мирах у каждого человека есть
двойник с  тем же  именем-фамилией;  жены и  профессии,  правда, отличаются.
"Миряне"  могут  общаться  с  помощью  обмена  сознаниями  с  "параллельным"
субъектом. На первый взгляд, выдумка кажется довольно любопытной, но читаешь
страницу за страницей и  все настойчивее  галчонком стучится  в виске тот же
проклятый  вопрос: а все-таки зачем это, зачем  авторам понадобились две-три
Москвы, две-три Отечественных войны? Любопытно, был ли  в иных мирах и такой
же  генералиссимус? Жаль, авторы скрыли эту пикантную подробность. Экскурсии
Сергея Громова  за один ли, за три ли мира сами по себе неинтересны.  Ничего
серьезного с ним не происходит, о посещаемых мирах мы мало что  узнаем, да и
что  узнавать-то, если  везде  одно  и  то  же.  Стоило  ли  затевать  столь
грандиозный литературный эксперимент, чтобы в одном из миров задержать некую
личность,  намеревавшуюся   совершить  жуткое  предательство:   остаться  за
границей  во время  туристской  поездки? Это, кажется, наиболее значительный
поступок Сергея.
     Потом Абрамовы перебрасывают  героя  в  мир,  который  обогнал  нас  на
столетие. Ну, наконец-то авторы получили редкостную возможность - сейчас они
опишут наше светлое завтра. Одна эта утопическая глава во многом  окупила бы
накладные  расходы,  которые  понадобились,  чтобы  до  нее  добраться. Но -
удивительно, не правда ли? - авторы не хотят воспользоваться представившейся
возможностью, откровенно уходят от нее, поместив героя  в больничную палату,
откуда многого не увидишь. Итого - четыре печатных листа... пустоты.

     Типовой  сюжет  No2  -   на  землю   прилетели   инопланетяне.  В  трех
существительных и одном предлоге исчерпывающе изложен замысел, идея, сюжет и
все  прочие  компоненты  сочиняемого   произведения.  У   открывателей  этой
фантастической темы  дело обстояло не так  примитивно.  Вспомним уэллсовских
марсиан -  в  их  отвратительном облике писатель  заклеймил страшную, тупую,
нерассуждающую силу, именуемую  Агрессией.  Называется это -  художественный
образ. И с тех пор пошло-поехало... После Уэллса на  нашу несчастную планету
бесчисленное  количество  раз  высаживались  злые  чужаки,   большей  частью
напоминающие   татаро-монгол   с   автоматами,   только   вот  кожа   у  них
оранжево-зелено-фиолетовая.  Предлагаю  читателям  самостоятельно  вспомнить
что-нибудь из этакого.

     В немалом количестве рассказов и повестей  авторы полагают, что сама по
себе  встреча с посланцами  иных миров  настолько  выдающееся  событие,  что
больше ничего  и  не  требуется. Так, например, в рассказе Михаила  Грешнова
"Гарсон" /1972  г./ к геологу,  коротающему время у костра, приходит в гости
робот, заброшенный к нам  со  звезды  Дельта  Кита,  для  сбора информации о
земном шаре. За недолгий срок, который робот  провел на Земле,  никому кроме
Володи   не   открывшись  /видимо,   особую   симпатию   конкретно   к  нему
почувствовал/,  он  собрал исчерпывающую  информацию, а  также разобрался  в
земных  неурядицах. Так  вот  скромно,  в глухой горной котловине  произошел
знаменитый фантастический Контакт, Встреча  Разумов. А затем робот удалился,
не забыв  на прощание  сообщить молодому  человеку,  что только наша  страна
избрала верный путь развития.
     Одно время разнокалиберных пришельцев развелось так много, что, начиная
читать  новую  фантастическую повесть, с  нетерпением,  даже  со  спортивным
азартом ожидаешь, ах, в какой же, в какой же из них послышится пронзительный
свист и на бедную старушку Землю свалится  очередной космический гость. Ага,
вот  он!  Свистит!  "Послышался  пронзительный  свист,  словно  от  падающей
авиабомбы, в воздухе  сверкнуло что-то большое, серебристое,  затем раздался
треск  сокрушаемого  дерева  и  глухой  удар.  "Штука", свалившаяся с  неба,
пробила  насквозь крышу  навеса  и ударилась  о валун..." От удара  предмет,
кусок  льда, как оказалось, раскололся, и  в почву попали  неведомые семена.
Космический подарок  преподнесен нам в  повести  Николая Шагурина  "Операция
"Синий   гном"  /1975  г./.  Свалившиеся  под  навес  американскому  фермеру
космические семена немедленно взошли и начали расти  во все  стороны с такой
невообразимой энергией, что  в кратчайший срок  захватили три  четверти  /!/
территории  США,  выжив  с  насиженных  мест  население. Представляете  себе
масштабы паники? И чего только не делали  с "железной" травой, но ее не брал
ни огонь, ни  нож. Против нее оказались бессильными не только танки, которым
она моментально оплетала  гусеницы,  но  даже и  водородная  бомба,  которую
обрушило   на   Космосиану   Сильвию   вконец   растерявшееся   американское
правительство.  Не  совсем,  правда,  прояснена  цель  акции:  собирались ли
пентагоновские  генералы  в  случае  положительного  эффекта   бомбить   всю
территорию  собственной  страны?  Хотя  пентагоновцы,  как  известно   нашим
фантастам, исключительно тупоголовый народ. К счастью для американцев, этого
не   понадобилось,   так  как  Космосиана   устояла   и  перед  температурой
термоядерного взрыва. Полна чудес могучая природа!
     Когда  агрессивная травка начала примеряться, как бы перекинуться через
Атлантику,  и Европа  застыла  в  ужасе,  раздался спокойный голос  крупного
ученого... Но прежде чем сообщить, каким образом была  спасена наша планета,
я хочу  предложить вам, дорогие читатели,  небольшой эксперимент.  Спросите,
пожалуйста, у  оказавшегося  под  рукой  первоклассника: есть, мол,  сорняк,
которого ничем не удается выполоть, но с самого начала известно,  что растет
он  только на свету,  а по ночам замирает; так какое  самое простое средство
можно отыскать для  борьбы  с ним?  Кто усомнится,  что любой ребенок тут же
ответит: надо заслонить его от солнца, скажем, прикрыть одеялом.
     Одеяла на три  четверти США  не  хватит, но  это  уже чисто техническая
задача. Гораздо  любопытнее, что подобное соображение не  пришло в голову ни
одному нобелевскому лауреату, не  говоря о  рядовых министрах и президентах.
Лишь  через  три  месяца после  начала  бедствия оно  озарило,  естественно,
советского академика, а чтобы откровение обнародовать, понадобилось созывать
международную конференцию в Венесуэле.
     Во   всех   вариациях   первого   и   второго   рода   с   непреклонной
последовательностью выполняется "закон Гамильтона":  инопланетянки  выглядят
первейшими  красавицами, по критериям земных конкурсов красоты,  разумеется.
Возьмем,  к примеру, роман  Владимира  Корчагина "Астийский эдельвейс" /1982
г./.  Чудо  как хороша инопланетянка Миона,  полюбившая  сибирского  геолога
Максима и даже уносящая  от него под  сердцем  будущего ребеночка на  родную
планету. Ей не  уступает ни  по моложавости,  ни  по красоте ее  мать Этана,
также полюбившая Максима.  До семейной  потасовки, правда,  дело не дошло, к
его и ее чести дело ограничилось словесными признаниями. Но Этану эта любовь
примирила с  человечеством, которое она до встречи  с Максимом тридцать  лет
/!/ наблюдала с орбиты и  пришла к неутешительным для людей  выводам. Теперь
же она сочла, что ее собственная цивилизация развивается  по неверному пути,
потому что положила в основу холодную логику разума, исключающая  чувства, а
тем более страсти.
     В свою очередь Максим, невзирая на призывы любящих  женщин, мужественно
решает  остаться  на  Земле,  чтобы  передать  людям  знания, полученные  на
инопланетном корабле,  которые, может  быть,  помогут  нам избежать  ядерной
катастрофы.  О, всемогущие пришельцы, до чего  же  досадно,  что  вы ставите
судьбы   человечества  в  зависимость   от  капризного   увлечения  случайно
встреченным мужиком!  А  не влюбись они  в  Максима -  гореть  нам в  адском
пламени!
     Встречаются  сюжетики и позапутаннее, в которых не сразу и разберешься,
и  только потом  выясняешь, что разбираться было  незачем. Отправной  точкой
повести Михаила Клименко "Ледяной  телескоп" /1978 г./ служит некая  камера,
зарытая  в прикаспийских  песках,  где  инопланетяне много  тысяч  лет назад
зачем-то запрятали всякие технические диковины... Каждый любитель фантастики
сразу вспомнит, откуда содран этот ход, но вряд ли сообразит, зачем его было
сдирать. Повесть насыщена  сюрреалистическими фантасмагориями в  духе картин
Сальватора  Дали. В ней задействованы гигантские автоматы и гигантские копии
людей, через некоторое время  превращающиеся в глиняные горшки/!/, способные
хватать на лету самолеты /!/;  другие копии людей,  уже нормальных размеров,
из-за чего-то воюют  между собой.  Какой-то злоумышленник чрезмерно  сложным
способом пытается вывести космическое добро за границу  и привлекает к этому
гешефту   студента   Максима,   который  обладает   способностью  ничему  не
удивляться. Если бы  вам предложили за недалекую поездку на "Москвиче" самый
крошечный  бриллиантик,  то, наверное, вы бы  заподозрили какую-то авантюру.
Максиму же предлагают алмаз весом в сорок пять тысяч каратов /!/ - и ничего.
Парень закапывает /!/ сокровище в саду и отправляется в путь, как будто  ему
каждый день попадаются драгоценные камни величиной с  арбуз. Кроме того,  он
решает испытать прочность камня кувалдой /!/. Тоже неплохо.

     Вариант No3 - "Вид*ния". Это еще проще.  Освоив  предлагаемую методику,
создавать фантастические рассказы  сможет  любой человек. Делается  это так.
Действие происходит на  Земле. Где  - неважно. Выбирайте любое понравившееся
вам  место. Кто  действует - тоже неважно.  Но  пол, имя, род занятий, фасон
одежды  не забудьте довести до  читателя пообстоятельнее,  так  что половина
рассказа уже  есть. И вот перед героем или героиней  возникаю  сны, видения,
галлюцинации,  словом, цветные  картинки. Каков механизм их возникновения  -
неважно, но  можете  ввести  для солидности пару-другую "научных" термины  -
генетическая память,  эйдетизм и т.  п. О  чем картинки -  тоже  неважно. Но
что-то,  конечно,  в  них  изображается.  Другие  места,  прошлое,  будущее,
детство... Вот и все недолга.
     Шли,  например, люди  по лесу, присели отдохнуть у озера,  тут пролетел
болид,  встряхнул пространство, и на миг открылось видение бородатого мужика
с копьем. Открылось и исчезло  -  больше ничего. /Владимир  Щербаков. "Болид
над озером", 1977 г./.
     Грешнова  тоже  можно  причислить  к  классикам  НЛ, он  в совершенстве
владеет всеми ее рубриками.  В его  сборнике, который так  и называется "Сны
над  Байкалом" /1983  г./,  и болиды  для встряски воздуха не  понадобились.
Небольшое  умственное  напряжение,  и влюбленной  паре  отдыхающей на  озере
удается  вызвать  видения, возникающие  одновременно перед  обоими.  Видение
первое: мимо них проехал на  тарантасе... догадались кто? Разумеется,  Антон
Павлович Чехов транзитом на Сахалин, и, конечно же, в пенсне. Второе видение
представляет собой иллюстрацию к известной песне  о пловце и омулевой бочке.
С массой любопытных  подробностей:  "Бочка  отошла  от  камней.  Тут  же  ее
подхватило волной,  выкинуло на  гребень, армяк затрепетал на ветру, готовый
сорваться с жерди..."
     Жаль,  автор не  вспомнил: "Бродяга Байкал переехал,  навстречу родимая
мать...". Вот она простирает худые руки...
     Еще  рассказ в  том же сборнике  - "Чайки с  берегов Тихого океана". На
этот раз мы отправляемся  в гости к краснодарскому рисоводу, которому друг с
Курил  прислал  в  подарок  двух  чаек.  Никогда  не  слышал,   чтобы  чайки
содержались  в  клетках, но в конце  концов это же фантастический рассказ. И
вот перед хозяином дома начинают возникать видения  - море, волны,  пароход,
на  котором можно было разобрать название -  "Охотск"... Я бы для равновесия
послал бы  курильчанину стебли риса в цветочном горшке и перед ним  бы стали
возникать... Допишите рассказ сами...
     Точно так  же как  коммунистическая  партия нынче с легкостью отбросила
два краеугольных камня из  своего  фундамента - атеизм  и интернационализм и
подключилась  к заигрываниям  с церковью  и национализмом,  точно  так же ее
тогдашняя  тень,   советская   НФ,   все  время   бахвалившаяся  кристальной
научностью, легко перешла к воспеванию чертовщины и волхования.
     Герой рассказа Д.Шашурина "Сорочий глаз" /1977 г./, почтенный  рабочий,
пенсионер,  съел в  лесу несколько ягодок паслена, но почему-то не отравился
/паслен  в обычной  литературе  ядовит/,  а  помолодел  лет  на пятьдесят  и
обнаружил у себя тенденцию к дальнейшему омоложению. Столь простой и дешевой
технологии  возвращения  молодости, кажется, еще не было  ни у кого. Фаусту,
помнится, пришлось заплатить за аналогичную услугу довольно дорогую цену. По
другим  авторитетным  источникам  для достижения желаемого  результата  надо
претерпеть такую малоприятную процедуру, как ныряние в кипящий  котел. А тут
съел  четыре  ягодки  - и  порядок.  Съел  другие -  и  вернулся  в  прежнее
состояние.  Исключительно  удобно.  Надо  полагать,  что  единственная  цель
придумывания этих сказочных чудес - обличение тупости и ретроградства  нашей
научной мысли: не хотят верить, хоть ты кол у  них на голове теши. В Древней
Руси наверняка бы  поверили.  Вспоминается рассказ С.Фитцджеральда "Забавный
случай с Бэнджаменом Баттоном", в  котором человек родился старичком и "рос"
к младенчеству. Научных мотивировок "забавному" феномену автор не  дает, и в
этом отношении  убедительность  посылки равна пасленовым ягодам,  но зато  у
него  есть мысль: показать несовместимость достойной  жизни  с  "нормальным"
обывательским течением  времени.  А  вот  зачем  подобные штучки  переживать
честному советскому пенсионеру, остается неясным.
     Загадочно и  назначение  иных рассказов Шашурина  из сборника "Печерный
день".  Сказка  -  есть  сказка.  И  никто,  конечно,  не  потребует  давать
естественнонаучное  обоснование,  почему,  например,  звери  могут  говорить
человеческим голосом.  Это даже ребенку понятно. Но вот мы раскрываем книгу,
и  на  читателя обрушивается  ворох  всевозможных чудес. Люди умеют  летать,
фонари  загораются от одного приближения рук бакенщика, ни с того, ни с сего
исчезают и  возвращаются стены, взлетают в небо самородки, нарушаются законы
термодинамики при помощи такого неподходящего для чудес  приспособления, как
женские бигуди...
     Справедливости  ради надо сказать, что мистическим туманом пронизаны не
все рассказы Шашурина. Нет никакой трансцедентальности, например, в рассказе
"Две верблюжки". Просто довоенный  папа-полярник нашел загадочные трупики во
льду,  может быть, даже пришельцев,  не  растерявшись,  сорвал с них золотые
пластинки, переплавил на  паяльной лампе и  прибрел в  Торгсине четыре куска
хозяйственного  мыла и  два  одеяла  из  верблюжьей  шерсти. Так  что  если,
находясь в Арктике,  вам представится  подобный случай -  не теряйтесь, а то
останетесь без верблюжьих одеял. Автор, во всяком случае,  поступок папы  не
осудил.
     Некоторые авторы не так бесхитростны. Я склонен  думать, что  еще  одну
повесть "Отчего бывает радуга" /1978 г./ Клименко хотел направить  на защиту
православной веры, против сектантов, хотя не  стал  бы биться об заклад, что
разгадал   замысел   автора.   Может   быть,   наоборот,   он    преследовал
антирелигиозные цели. Судите сами. Герой повести нежданно-негаданно получает
особый дар: он перестает видеть нормальные цвета вокруг. Зато люди  начинают
в  его глазах светиться особыми оттенками,  по  которым  можно судить  об их
душевно-нравственных задатках. Большинство людей  изливает спокойное зеленое
доброжелательство,  особо хорошие  светятся  золотисто-зеленым  пламенем. Но
есть в  городе  несколько человек, отливающие  фиолетовым,  что герою  сразу
показалось  подозрительным.  Почему,  он  сам  себе  объяснить не может,  но
убежден,  что  должен их раскусить. И что  же?  Прав  был  Константин, прав!
Фиолетовые оказались  членами  религиозной  секты, которая приносит в жертву
маленьких  девочек на тайных сборищах.  Действие, на всякий случай  повторю,
происходит не на Новой Гвинее, а в  обычном российском городе при  советской
власти. Константин поспевает как раз вовремя, чтобы выхватить из рук злодеев
сестренку своей возлюбленной, которую /сестренку/ считали давно утонувшей, а
на деле фанатики прятали ее в ожидании жуткого празднества.
     Что же  это  за особый дар, снизошедший на Костю? И  за  что ему  такое
предпочтение?  Ведь,  надо полагать,  в  городе  должны  встречаться  разные
разности - там могли быть хулиганы, бюрократы, душевнобольные, мошенники. Но
Константин видел только сектантов. Это наталкивает на мысль, что и он чем-то
был  с  ними связан. Может, это дос