ыкрутился он. - Я  не  буду  тебе  все
дословно рассказывать. Там, в общем, смысл в том... -  он  вдруг  развел
по-новорусски пальцы и плавно перешел на язык  бритоголовой  современной
братвы:
   - Сестра, там все чисто по понятиям было,  ты  не  подумай!  Брателла
Ворон, он сначала делиться не хотел, делового из себя строил, но Лис, он
хитрый оказался,  на  уши  конкретно  наехал,  понавесил  туда  лапши  и
макарон. Брателла чисто припух и слился, кусман свой законный потерял...
- Здорово!
   От восхищения Александра захлопала в ладоши. Простыня соскользнула  с
ее плеч, она едва успела подхватить.
   Алексей вновь взял "хонду" за рога и повел вдоль берега.
   - Я рад, что тебе понравилось.
   - За что же тебя  выгнали?  -  удивленно  спросила  девушка,  которая
только что сумела убедиться в гениальности своего любимого.
   - За драку, за что  же  еще...  Я  же  с  Лиговки,  шпана  лиговская.
Слышала, небось? Вот это про меня. Я когда с зоны вышел... -  Ты  еще  и
сидел?
   - Да нет, это так, присел слегка, оправдали потом. Так вот,  я  когда
вышел, мне идти некуда было, понимаешь? Помнишь  Достоевского?  "Знаете,
что такое, когда человеку некуда идти?"
   - Нет, не помню... - призналась Александра.
   Алексей остановился и почти с укором посмотрел на нее:
   - А еще журналистка!
   Девушка виновато шмыгнула носом. У нее вдруг  стал  очень  несчастный
вид.
   - Я же не обязана помнить всего Достоевского... - Да я шучу, шучу!  -
закричал он. - Прости дурака! Это шутки у меня такие... За мной! - И он,
отбросив мотоцикл, неожиданно побежал вдоль берега. - Давай, Сашка!
   - Ты куда?! - удивленно закричала она ему вслед.
   - Пока не знаю! Догоняй! Замерзнешь же на фиг! -  весело  кричал  уже
успевший убежать на довольно большое расстояние Алексей.
   - Подожди! - Александра, путаясь в простыне, поспешила за ним.
   Пробежав  несколько  шагов,  она  почувствовала,  что   действительно
становится теплее. Девушка вдруг подумала,  что  этот  странный  с  виду
парень умеет самое верное, а главное, самое необходимое в данный  момент
решение. И как это ни банально звучит, за ним можно было бежать хоть  на
край света...
 
3 
 
   На следующий день с самого утра зарядил противный питерский дождик.
   Томное, свинцовое небо с жирными тучами не давало повода для  иллюзий
- этот дождь продлится долго. Прохожие, зябко кутаясь в плащи и  куртки,
держали в замерзших руках зонты, мрачно двигался поток машин по  мокрому
асфальту, нахохлившись, словно вороны, стояли гаишники в длинных  темных
плащах с поднятыми капюшонами, но особенно неприглядно выглядели  обычно
бодрящиеся коммерческие киоски вдоль Невского проспекта.  Одним  словом,
все говорило о том, что день сегодня не особенно удачный.
   Алексей в кожаной куртке с поднятым воротником  одиноко  топтался  на
ступенях  знакомого  здания  Управления  национальной  безопасности   на
Литейном проспекте. В течение часа он пытался дозвониться до  полковника
Тарасова, но у того никто не брал трубку. Дежурный по отделу тоже не мог
сказать ничего вразумительного кроме того, что Тарасов с  утра  засел  в
"секретке". В "секретку" можно было  попасть,  только  имея  специальный
допуск. он у Алексея был вклеен в удостоверение. В то самое, которое  он
благополучно утопил... - Может, вам Суркова  позвать?  Он  где-то  здесь
ходит, - спросил дежурный.
   - Нет, вот Суркова не надо. И вообще, не говорите,  пожалуйста,  ему,
что я звонил.
   Пришлось Алексею пойти другим путем, чтобы попасть в "секретку".
   Для этого он торчал перед входом и мок под дождем.  Глазами  он  явно
кого-то выискивал, и каждый раз, обманувшись, еще сильнее кутался и  еще
энергичнее  начинал  топать  ногами.  Эти  действия  его  уже  давно  не
согревали, но нужно же было хоть  что-то  предпринимать,  создавая  хоть
какую-то иллюзию, что тебе становится теплее.
   Наконец, когда в сотый раз  отворились  тяжелые  двери  с  блестящими
латунными  ручками,  навстречу  Алексею  вышел  человек,   которого   он
поджидал. Это был лысоватый, жилистый пожилой мужчина неприятного  вида.
Ничего особенного - потрепанный жизнью, серый, невзрачный.  Обыкновенный
советский чиновник. Раньше про  таких  говорили:  "Потертый,  как  рубль
образца 1961 года". Мужчина был одет в  серый  простой  костюм,  на  его
плечах развивался серый плащ, в руках зажата серая папка... И фамилия  у
него была соответствующая - Козятин.
   Глаза Алексея при виде  мужчины  заблестели  охотничьим  азартом,  он
бросился вперед, преграждая путь.
   - Здрасте, Геннадий Андреевич! А я вас жду!
   Козятин окинул Николаева хмурым взглядом. На приветствие не ответил.
   Сделал попытку обогнуть парня, но Алексей вновь преградил ему дорогу.
   - Зачем?
   - Геннадий Андреевич! - почти взвыл замерзший Алексей.  -  Не  можете
мне временный допуск в "секретку" выписать?
   - Нет, - отрезал Козятин.
   - Почему?
   - А твой-то где? У тебя же свой должен быть!
   Николаев выразительно пожал плечами и шмыгнул носом -  этому  маневру
его научила одна девчонка еще в детском саду. "Смыгни носом, -  говорила
она, - и уз тут че угодно  купят.  А  если  че  сломал,  то  обязательно
простят. Уз повель, я каздый раз так делаю",  -  И  она  смачно  шмыгала
носом, стараясь придать лицу как можно более жалобное выражение. Алексей
вообще-то этим средством никогда  не  злоупотреблял,  но  сегодня  решил
проверить старинный рецепт своей детсадовской подружки.
   - Да, дисциплинка у вас в отделе... - вздохнул Козятин.  -  Распустил
вас Тарасов, распустил...  На  него  просящий  вид  парня  возымел  свое
действие, но для проформы он все же добавил наставительно:
   - Без дисциплины нет организации! Знаешь, кто  это  сказал?  А...  Не
знаешь! А ведь это еще  сам  Феликс  Эдмундович  Дзержинский  сказал.  А
знаешь, кому он это сказал?
   Алексей знал, что Козятин любит занудствовать,  и  поэтому  терпеливо
ждал, когда тот угомониться. Наконец он смог вклиниться в одну из пауз:
   -  Очень  надо,  Геннадий  Андреевич.  Вы  же  знаете,  что  я   свое
удостоверение утопил. А допуск как  раз  там  и  был  вклеен...  Козятин
нахмурился. Достал из кармана и бережно развернул берет. Берет тоже  был
серого цвета. Козятин его оглядел со всех сторон, затем с  важным  видом
надел на голову.
   - Ничем помочь не могу, Николаев. Я ведь здесь больше не служу!..
   - как так? - не понял Алексей и тут же вышел из роли просителя.
   - А так... Смотрел ты когда-нибудь фильм "Ко мне, Мухтар!"?  так  вот
там начальник милиции говорил:  "Сегодня  заслуженного  пса  забудут,  а
завтра - человека..."
   Опешивший от такого поворота дел Алексей лишь недоуменно смотрел, как
Козятин  заспешил  прочь.  Но  тот,  сделав   несколько   шагов,   вдруг
остановился и веско докончил:
   - Только нынешние комиссары-то - совсем другие,  Николаев...  Другие.
Но ничего, будет и на нашей улице праздник. Еще какой праздник  будет  -
мир перевернется! - зловеще закончил Козятин.
 
4 
 
   Алексей не привык пасовать перед сложностями. Решил еще  раз  набрать
номер Тарасова: а вдруг Иван Иванович уже освободился?..
   Уличный  грохот  заглушал  голос   в   телефонной   трубке.   Алексей
старательно прижимал трубку к уху, но слышно  все-таки  было  плохо.  От
напряжения у него на лбу выступил пот.  Наконец  длинные  гудки  прервал
знакомый щелчок. Соединило!
   - Да? - послышался далекий голос полковника Тарасова.
   - Иван Иванович, это я, Николаев.
   - Ты жив еще что ли? - тотчас загремел полковник. - Ты где  шляешься,
шпана?
   - пропуск-то вы у меня отобрали, Иван Иванович, а без пропуска меня к
вам в "секретку" не пускали... Временный мне выпишите, я  сейчас  к  вам
поднимусь!  -  прокричав  просьбу,  Алексей  сильнее  прижал  телефонную
трубку.
   - А зачем? - услышал он неожиданный  вопрос.  -  Я  по  тебе  еще  не
соскучился.
   - Иван Иванович, я без шуток. У меня к  вам  серьезный  разговор.  по
делу Кучерова.
   - Дело прекращено. Расслабься, Николаев!
   - Как прекращено? - у Алексея от неожиданности даже сел голос.
   - За отсутствием состава преступления, - сухо объяснил  полковник.  -
Кучеров твой, оказывается, состоял на учете в психдиспасере.
   - Не может быть!
   - Еще как может. И секта эта, как ее... "Свет  истины"...  Официально
зарегистрирована в мэрии. Сурков проверял... - Сурков?! Вот гад!
   Алексей в сердцах ударил ладонью по стеклу будки.
   - Иван Иванович, я как раз по поводу Сурка и хотел с вами поговорить.
   - Я сейчас уезжаю. Буду через два дня. Вот тогда и поговорим. Учти  -
я с тобой серьезно буду говорить, Алексей. А сейчас, если  у  тебя  есть
добавления к "делу Кучерова", то передай их Суркову. В эти дни он вместо
меня будет рулить... Полковник Тарасов положил трубку.
   Поняв, что встреча не состоится, Алексей вышел из будки и зло сощурил
глаза. Это что же получается - кругом его обвел вокруг пальца Сурок?!  И
в "Поплавке", и "дело" прикрыл, и даже за  начальника  остался...  -  Ну
погоди, Сурок! Я тебе еще устрою хронику пикирующего бомбардировщика!
   - негромко, с вызовом произнес Николаев.
 
Глава 1 
1 
 
Допрос в секте 
 
1 
 
   Несмотря на свои довольно большие габариты, комната все же напоминала
камеру. Небольшое зарешеченное окно, минимум мебели, серые стены, вместо
занавески какая-то темная тряпка... Алексей все это  отметил  про  себя,
как только вошел, и наивными круглыми глазами посмотрел  на  коренастого
мужчину. У него был мощный торс и бритый наголо череп.  Второй  человек,
тоже очень крепкий, с перебитым боксерским носом, стоял у окна, опираясь
на  трость  с  тяжелым  набалдашником,  и,  казалось,   был   совершенно
безучастен к разговору. Он даже не смотрел на Николаева.
   "Ох, знаем мы эти трости, - невольно тоскливо подумал Алексей, -  ими
так неприятно получать по почкам..."
   Несмотря на то, что в комнате, кроме них троих, больше никого не было
видно, Алексей шестым чувством  подсознательно  ощущал  присутствие  еще
кого-то.
   Он  мог  поклясться,  что  этот  кто-то   притаился   за   стеной   и
подсматривает за всем происходящим.
   "Пусть  подсматривает,  подслушивает,  пусть  хоть  чечетку  бьет,  -
подумал он, - мне теперь уже все равно..."
   - Как же ты нас нашел? - задал вопрос коренастый.
   - Пашка Зуйков, дружбан мой по Чечне, про вас часто рассказывал...  -
охотно сообщил Алексей.
   - Вместе служили?
   - Да. В первую чеченскую компанию наши части под Шали стояли.
   - Допустим... Хотя ты и молод для первой чеченской.
   - Почему - молод? - "обиделся" Алексей. - Сколько есть - все мои. Уже
третий десяток размениваю. Ты не смотри, что я так  молодо  выгляжу,  ты
лучше паспорт погляди.
   - И что дальше? - перебил его коренастый. - Зуйков тебе  рассказывал,
и что?
   - Я вначале все не решался к вам прийти...  Стеснялся,  что  ли...  А
потом думаю - была не была! Пойду, не сожрут же меня здесь.
   Он улыбнулся наивной широкой улыбкой.
   "И все-таки за стенкой кто-то еще есть..." - опять мелькнула мысль.
   Алексей почти  физически  почувствовал,  как  тот  невидимый  человек
напрягся.
   "Мощная у него энергетика, как у крутого экстрасенса, - подумал он. -
Давай, давай, смотри дальше, прожигай своим рентгеном..."
   - ...А тут Пашка подвернулся.  "Пропадешь,  говорит,  братишка,  айда
лучше к нам..." Да вы у него спросите, он подтвердит.
   Коренастый и тот, что стоял у окна, быстро переглянулись.
   - Спросим, обязательно спросим.. - произнес низким голосом человек  с
тростью. - А сейчас в Чечне ты где, говоришь, был?
   - Мужик, это что, допрос?..
   Теперь парень почти наверняка мог сказать, где притаился третий.
   "Подсматривальщик" - мысленно окрестил его про себя Николаев. Видимо,
он прятался за стеной, которая была напротив Алексея.
   "Глазок" у него или какое-то другое устройство..."
   Коренастый улыбнулся одними уголками  губ.  Глаза  у  него  при  этом
остались по-прежнему изучающие и равнодушные одновременно.
   - Ну, считай так, собеседование перед экзаменом... - Я же вам  только
что рассказывал!
   - А ты еще расскажи - мы послушаем.
   Алексей вздохнул. Этот вздох должен был прозвучать так:  "Надоели  вы
мне, ребята, до смерти!"
   - Я же говорил: нас с  СОБРом  екатеринбургским  соединили,  -  вновь
принялся рассказывать Алексей. -  Зимой  под  Гудермесом  на  "чехов"  в
чистом поле, как пехоту обычную,  бросили.  Отцы-командиры,  мать  их...
Сразу половина взвода там и полегла... Меня  снайпер  навылет  снял.  Но
повезло, не до смерти зацепило... - Рану покажешь? - спросил коренастый.
   Выразительно  чертыхнувшись  (играть  нужно  было  убедительно  и  до
конца), Алексей задрал рубашку. Под правой лопаткой был  виден  рубец  в
виде небольшой звездочки с неровными лучами.
   - Годится?
   - Годится, - ухмыльнулся коренастый.
   Второй, раскрыв паспорт Алексея, спросил строго:
   - Братишка, а почему у тебя прописка питерская?
   - Я же с Лиговки!
   - А говоришь,  екатеринбургский  СОБР!  Что-то  непонятно...  Алексей
изобразил волнение:
   - Е-мое,  мужики!  Что  же  тут  непонятного...  Я  же  говорю:  нас,
питерских контрактников, соединили для усиления  с  тем  СОБРом.  Ихнего
командира главным поставили... Да по мне лучше бы  не  соединяли,  целее
был бы!
   - Военного билета у тебя, конечно, нет?
   - Конечно нет. Его Хаким себе на паять оставил.
   - Это который Хаким? - вдруг насторожился человек с тростью.
   Казалось, что Алексей начинает терять терпение.
   - Чечен, на которого я полгода  ишачил,  пока  не  свалил!  Исраилов,
может слышали?
   В разговоре вдруг возникла пауза. Николаев насторожился.  Неужели  он
перегнул палку? Или где-то допустил ошибку?.. Не нужно  было,  наверное,
говорить фамилию  Хакима...  Вот  дурак!  Надо  было  просто  сказать  -
Хаким... Точно! Хаким он и в Африке  Хаким.  И  этих  Хакимов  в  Чечне,
небось, пруд пруди... - Слыхали про такого, как не слыхать... Стоявший у
окна человек с тростью, прихрамывая,  подошел  ближе  и  смерил  Алексея
долгим взглядом холодных, жестоких глаз:
   - А как командира твоего величали, боец?
   - Сеня, - просто ответил Алексей.
   -  Какой  еще  Сеня?  -  удивился  хромой  и  быстро   посмотрел   на
коренастого. Тот нахмурился.
   - У него кликуха такая была. Вообще-то он  -  майор  Синявин,  Виктор
Михайлович, царство ему небесное. Он там в поле так и остался  лежать  -
без обеих рук и ног... - Алексей выдержал долгую  паузу.  -  Не  повезло
майору. В него своя же мина угодила... Хромой кивнул.
   - А ведь я тоже  под  Гудермесом  был,  -  выговаривая  каждое  слово
произнес он. Голос у него вдруг стал тихий и  немного  с  хрипотцой.  От
этого казалось, что каждой фразой  он  как  будто  кому-то  угрожает.  -
Что-то я тебя, парень, не признаю... На эти  слова  Алексей  среагировал
почти мгновенно - он сунул руку  в  карман  куртки.  Коренастый  тут  же
вскочил. Алексей боковым зрением отметил его отличную физическую форму.
   - Не боись, мужики, - сказал он, - не бомба.
   Алексей достал из кармана обычную омоновскую черную маску с прорезями
для глаз. Ему потребовалась доля секунды, чтобы натянуть ее на голову.
   - Ну а теперь признали? - поинтересовался он. - я же  говорил  -  нас
прямо с "вертушек" в поле бросили!
   - Ладно, не обижайся... - примирительно улыбнулся коренастый, как  бы
извиняясь за недоверчивость. Он обернулся к хромому:
   - Ну, что скажешь?
   Тот пожал плечами.
   - Пусть приходит завтра.
   Алексей сорвал маску с головы. "Подглядыватель" все еще был у  своего
наблюдательного поста.
   "Ну что, устроил я тебе карнавал с переодеванием?" -  ехидно  подумал
Алексей.
 
2 
 
   Мысль самому заявиться в секту и уже на месте разведать,  а  главное,
узнать,  действительно  ли  Сурков  является  предателем,  "работая"  на
таинственных сектантов,  пришла  в  голову  Николаеву,  когда  полковник
Тарасов сообщил ему, что "дело Кучерова" закрыто.  Конечно,  можно  было
подождать, пока Иван Иванович вернется,  встретиться  с  ним  наедине  и
рассказать ему о кассете, на которую снимала Сашка.  Однако  здесь  было
много "но".
   Во-первых, это  займет  много  времени,  и  неизвестно,  когда  точно
вернется  Тарасов.  Во-вторых,  самой  кассеты  у   Алексея   нет,   она
благополучно сгорела на даче, и все рассказы о предательстве  Суркова  -
это всего лишь рассказы, не подтвержденные никакими фактами.  В-третьих,
пока Тарасов отсутствует, Сурков мог еще как-нибудь подгадить Алексею  -
ведь причина взрыва на даче до сих пор точно  не  установлена  (Николаев
специально справлялся по этому поводу через знакомого в  противопожарной
службе  Санкт-Петербурга),  это  могла  быть  как  утечка  газа,  так  и
чья-нибудь диверсия.
   Местонахождения секты "Свет истины" узнать было не так уж и сложно.
   Алексей просто сходил в мэрию, нашел регистрационный отдел, наговорил
милой секретарше кучу комплиментов, и вот адрес у него в кармане. Узнать
- это дело техники, а вот внедриться в секту - гораздо сложнее. Впрочем,
он довольно легко прошел "собеседование", и лишь в самом конце  едва  не
случилось ЧП... После разговора с коренастым  и  его  хромым  напарником
Николаева отвели в другую комнату, где стоял ксерокс. Молодой  сухощавый
парень, тоже бритоголовый, как и остальные члены секты,  снял  несколько
копий с его паспорта.
   Алексей быстро окинул взглядом помещение.
   - Я смотрю,  организация  у  вас  серьезная...  -  на  всякий  случай
произнес он комплимент сухощавому.
   - Да уж...  Не  для  бабушек-старушек,  -  усмехнулся  тот.  -  Держи
паспорт!
   - Все, что ли?
   - Это смотря с какой стороны поглядеть, - загадочно произнес  парень.
- А кстати, ты случаем не знаком с таким... Кучеровым Левой?
   Алексей уже направился к двери, когда его догнал этот вопрос. Он  был
из разряда неожиданных. Здесь  ему  не  должны  были  задавать  подобных
вопросов.
   Подобная фраза могла означать только  одно  -  провал...  Алексей  на
секунду растерялся. Он замер, чувствуя скрытый подвох. Как ответить? Или
не отвечать вообще?
   Справившись с охватившим его волнением,  он  спокойно  повернулся,  в
упор посмотрел на парня и небрежно спросил:
   - Каким еще Кучеровым?
   И тут худощавый нанес новый удар:
   - Которого ты у "Поплавка" из воды вытащить пытался... - Откуда  тебе
это известно? - на всякий случай Алексей опять наивно округлил глаза.
   - Питер - город маленький... - Понятненько... - кивнул  Алексей  и  с
готовностью объяснил:
   - Я в "Поплавке" у приятеля на свадьбе  был.  Шафером.  А  тут  вдруг
мужик за борт сиганул. Ну я и полез  сдуру  спасать  утопающего...  Так,
думаю, на моем месте каждый бы поступил.
   Правда же?
   - Логично.
   Николаев неожиданно широко улыбнулся и примирительно произнес:
   - А ты, я вижу, недоверчивый. Настоящий Штирлиц.
   - Да нет...  Мне  лично  все  равно...  Просто  я  там  случайно  был
неподалеку вот и увидел, - объяснил он. - А глаз у  меня  крепкий.  Я  в
штабе армии картографом служил. Если что один раз увижу,  на  всю  жизнь
запомню.
   Кажется, пронесло, подумал Алексей.
   - Я тоже запомню, что у тебя глаз крепкий! - сказал он.
 
3 
 
   Однокомнатную квартиру Александры Потаповой в  стандартном  панельном
доме на Рижском проспекте нельзя было назвать ни дворцом,  ни  хоромами,
ни еврохаусом. Но в ней было главное - настоящий домашний  уют.  Повсюду
чувствовалась      уверенная      хозяйская      рука.       Стандартная
тридцатичетырехметровая      квартира      имела      две       основные
достопримечательности: балкон и ванную. И то и другое явно выбивалось из
ГОСТов обычных панельных домов. Балкон был огромный, квадратный  три  на
четыре  метра  -  и  ребенку  там  можно  было  спокойно   кататься   на
трехколесном велосипеде. Ванна  тоже  была  нехилых  размеров  -  в  ней
запросто умещались сразу  двое...  Алексей  был  счастлив.  В  настоящий
момент ему было тепло, пахло