Они  взяли  самый
большой вибролет. И все-таки четверым в кабине, было  тесновато.  Кто  его
знает, вдруг кому-то из  плантаторов  вздумается  прогуляться  по  зеленым
лесам... Увидит непонятную птицу, пойдут слухи, и... прости-прощай, фактор
неожиданности!
   Леса еще не дошли до предгорий продольного  хребта,  ограничивающего  с
севера бассейн Большой Реки. Между  лесом  и  горами  протянулась  широкая
полоса степи. Травы буйно росли на этой, почти тридцатимильной, полосе.  В
этой траве свободно мог скрыться всадник  вместе  с  лошадью,  не  то  что
пеший. Поэтому все: и Мванза, и Ока-о-Ира, и Джо Куам,  не  считая  самого
Каури, - все время вели круговое наблюдение. Однако степь была безлюдной.
   Пролетев вдоль лесов около тысячи  двухсот  километров,  Каури  посадил
вибролет.
   - Как плохо без подробной карты!
   - А что делать? - отозвался Мванза. - Пока не нашелся Андрей, ни у кого
из нас язык не повернется просить у Дюма спутник.
   - Чего еще не хватало! И так обойдемся! Лишь бы только нашелся!
   Они аккуратно замаскировали машину. Мванза и  Ока  остались  в  кабине.
Мало ли что могло случиться? Без вибролета вся группа обречена на  гибель.
Каури взял бластер, положил в карман рацию. Джо Куам вскинул на плечо свое
неизменное ружье, и они вдвоем углубились в лес.
   Оба были одеты в  голубые  комбинезоны  космонавтов.  Во-первых,  белая
одежда  Джо  основательно   изорвалась,   во-вторых,   не   было   никакой
необходимости одеваться в белую одежду невольников. Само присутствие их  в
запретной зоне, да еще и с оружием в руках,  делало  эту  предосторожность
излишней. Ранцы реаспидов на спинах дополнили их снаряжение.
   Они не торопясь  шли  через  лес,  изредка  переговариваясь.  Каури  по
компасу следил за направлением. Время от  времени  связывался  с  Мванзой.
Наконец, Джо остановился:
   - Здесь мы были с Мэри. Я помню эту прогалину.
   - Далеко отсюда до твоего острова?
   - Миль двадцать-тридцать. Мы были здесь на второй день.
   - Многовато... - Каури задумался. - Даже  если  только  двадцать  миль,
почти сорок километров... Пешком и до конца дня не пройти...
   - Возвращаемся? - спросил Джо.
   - Да нет... И возвращаться не стоит...
   Каури еще раз внимательно присмотрелся к лесу. Высокие  деревья.  Почти
нет подлеска. Кроны  сплелись  в  сплошную  зеленую  массу.  Однако  снизу
просвечивается хорошо...
   - Не хотелось мне этого, но придется лететь на реаспидах...  Над  лесом
нельзя, могут увидеть снизу, а мы и  знать  не  будем...  По  низу,  между
деревьями - долго, скорость развить нельзя... И так плохо, и  иначе  -  не
хорошо...
   - Пошли пешком?
   - Далековато... И устанем сильно... Нет, полетим понизу.
   Каури  коротко  сообщил  Мванзе  о  принятом  решении.  Две  фигуры  на
небольшой высоте - выше подлеска,  ниже  кроны  -  поплыли  в  воздухе.  К
счастью, в лесу никого не было. Как раз сейчас на плантациях начался  сбор
ранних овощей и трудно было ожидать,  что  кто-либо  отправится  в  лес...
Но... Лишняя предосторожность никогда не помешает.
   Примерно через три  часа,  без  всяких  осложнений,  они  оказались  на
острове, прямо против кошар. Звезда склонялась к закату. Еще  часа  два  и
пастухи поведут стада в загоны. В  бинокль  хорошо  были  видны  животные,
живописно разбросанные там  и  сям  по  широкой  луговине.  Видны  были  и
пастухи.
   - Добавилось три человека... - сказал Джо, - старики оба  на  месте.  И
тех троих я тоже знаю...
   - Как они?
   - Двое - как-будто ничего парни... Третий - Том большой. Тот, что хотел
забрать Мэри... Чего это он здесь?
   - Думаю, что будет лучше, если он нас не увидит...
   - Я тоже так думаю...
   - Переговариваясь, они лежали в кустах. Реаспиды и оружие лежали рядом.
Джо вдруг толкнул Каури:
   - Смотри-ка, пьевр!
   Каури с интересом рассматривал громадную рептилию:
   - Ну и зверюга! Если бы я не знал его по твоим рассказам... Не хотел бы
я, чтобы мне приснилась его морда!
   - А мне часто снится...
   Каури только покачал головой.
   Между тем,  на  противоположном  берегу  Том-большой  оставил  стада  и
направился к кошаре. Вывел  лошадей  и  стал  запрягать.  Судя  по  всему,
поклажа была приготовлена заранее.
   - Смотри-ка, - сказал Каури, - он собирается уезжать!
   - Вот и хорошо. Уедет - можно будет поговорить со стариками.
   - Попозже, Джо... Не будем же мы лезть через эту грязь? Да и знакомство
с твоим другом меня не прельщает...  В  то  же  время  не  хочется,  чтобы
старики видели нас в воздухе...
   Пришлось пролежать в кустах до  сумерек.  За  это  время  Каури  дважды
связывался с Мванзой. И узнал новость:
   - Нью высказал одно предположение,  -  передал  Мванза.  -  Рано  утром
Амрита вылетит с ним на перевал. Он нашел там что-то интересное. Но Ингрид
толком не знает - что...
   - Ох, - ответил Каури, - пятый день уже... Хоть бы нашли живого...
   - До утра потерпим.
   - Придется.
   Наконец, по мнению Каури,  стемнело  достаточно.  Две  фигуры  неслышно
промелькнули в темноте над серой поверхностью...



7

   Среди папуасских племен на Земле, долгие годы находившихся в угнетенном
состоянии, был широко распространен культ предков. По их  мнению,  умершие
уходят  "в  страну  предков,  где  много  пищи  и  не  надо  работать   на
угнетателей". Рано или поздно должны прийти  корабли  из  страны  предков,
привезти много пищи. И  тогда  "белые  станут  черными,  а  черные  станут
белыми". В такой наивной форме  выражалась  их  мечта  о  свержении  гнета
колонизаторов.
   Примерно такие же верования сохранились среди рабов и на Терре.  Только
несколько видоизменились. Исчезло понятие кораблей, так как плантации были
расположены далеко от моря, тогда как папуасы Новой Гвинеи на Земле твердо
знали, что живут на острове. А приход предков из их  страны  навсегда  был
связан с именем Каури. В памяти  похищенных  детей  остался  "воин  Каури,
ушедший бороться с богом белых людей. Он победит этого бога  и  придет  за
своими братьями".
   Белые плантаторы и не стремились искоренить эти верования. Более  того,
они незаметно, исподволь подтверждали  сам  факт  существования  Каури.  В
"Евангелии для белых" мистер  Джошуа  Первый  специально  подчеркнул,  что
следует в воскресных проповедях очень аккуратно, время от времени,  но  не
очень часто упоминать это имя. Причем, следовало говорить, что Каури  ушел
бороться с богом, но никогда не говорить, что он погиб в этой борьбе.
   Это и понятно. Во все времена власть имущих устраивало такое положение,
когда эксплуатируемая масса ожидает освобождения не за счет борьбы,  а  от
прихода какого-либо таинственного  освободителя.  Пусть  себе  ждут.  Кого
угодно: предков, Каури, мессию, второго  пришествия!  Лишь  бы  только  не
вздумали бороться сами,  лишь  бы  не  протестовали  против  существующего
порядка вещей!
   Поэтому пастухи, сидевшие у костра, нисколько не  удивились,  когда  из
темноты вынырнули Джо и Каури. Они молча подвинулись и дали место  у  огня
вновь пришедшим. По знаку старого Джо Токану молодые пастухи принесли сыра
и хлеба, кувшин с молоком.  Потом  Джо  Куам  удовлетворил  их  молчаливое
любопытство, умалчивая о "Пасионарии". Он сказал просто "друзья". Не  стал
он останавливаться и на подробностях схватки у домика в горах.
   Пастухи переглянулись. Они, конечно, не поверили ни одному  его  слову.
Конечно же, такие одежды черные носят только в стране предков! Но раз  Джо
не хочет об этом говорить... Пусть  будет  так,  как  он  рассказывает.  С
предками спорить нельзя! А Джо, несмотря на свой возраст, стал  "предком",
раз он пришел из их страны.
   Потом пастухи стали рассказывать о собственных  делах.  Перемежая  свои
слова присказкой:
   - Да ты и сам  знаешь!  -  (предки  знают  все),  они  все-таки  сумели
охарактеризовать обстановку на плантации. Мэри Куам  как  была  господской
поварихой, так и осталась. (Да и где  найдешь  лучшую?)  Старый  хозяин  в
воскресной проповеди рассказал, что Джо покарал Бог - засыпал камнями (это
лишний раз подтверждало, что Джо - из страны предков. Тем более, что он не
рассказал сам, как упали камни, а просто сказал,  что  камни  упали  после
того, как они ушли с того места).  На  плантации  готовятся  к  свадьбе  -
внучка Старого Хозяина выходит  за  мистера  Ричарда.  Мистер  Дуайт  стал
Старым Хозяином на дальней плантации...
   Вопрос Джо о Питере вызвал изумление у стариков. Впрочем,  они  тут  же
про себя решили, что у белых и черных, по-видимому, разные страны предков.
   - Массу Питера кто-то  застрелил,  а  его  отец,  старый  хозяин  масса
Роберт, тоже сразу умер, - ответили они. - Мистер Джошуа говорил, что "его
поразил гром небесный". Только черные знают, что Питера убил масса Ричард.
Черные очень жалеют их, и массу Роберта, и массу Патера. Они были  хорошие
хозяева. А массу Ричарда черные не любят...
   - Свадьба будет через три воскресенья...
   - Мэри Куам говорила, что мисс Сью шьет платье...
   - А мисс Сью плачет по ночам, она не хочет выходить за Ричарда.
   Слезы мисс  Сью  нисколько  не  обеспокоили  Джо  и  Каури.  А  вот  то
обстоятельство, что на свадьбу соберутся  почти  все  плантаторы  со  всей
Реки, их сильно заинтересовало. Правда, они еще не знали,  как  лучше  его
использовать. У Каури, правда, возник план: в  отсутствие  основной  массы
плантаторов захватить их усадьбы. А потом  захватывать  в  пути  небольшие
группки возвращающихся со свадьбы. План требовал детального обсуждения.
   Каури подал знак Джо, и они стали  прощаться.  С  пастухов  взяли  обет
молчания. Оба прекрасно понимали, что старики не удержатся,  но  здесь  им
рассказывать было некому, а на усадьбе они старались появляться как  можно
реже.
   Провожать их Каури запретил. Вскоре голубые комбинезоны растворились во
тьме. Если бы пастухи видели, как они взмыли  в  воздух,  они  еще  больше
уверились бы, что к ним приходили "люди из страны предков"!



8

   Дюма никогда не отличался усидчивостью. Его живой, порывистый  характер
заставлял его вскакивать, бегать по кают-компании, жестикулировать...
   - Сядь, остынь, - говорили ему. Он успокаивался, садился,  чтобы  через
несколько минут снова вскочить.
   Обсуждались варианты.
   - План Каури мне нравится, - говорил Мванза. - Все уедут на свадьбу. На
каждой  плантации  останется   три-четыре,   ну,   пусть,   пять   человек
плантаторов. Мы на вибролете прилетаем и забираем их...
   - Как ты себе это представляешь?
   - Очень просто. Прилетаем рано утром. Они  только  встали.  Выходят  во
двор, а тут мы: "Ваше оружие. Пожалуйте в вибролет!" И все. Можно  послать
два вибролета: один не поднимет пятерых. Увезем их за лес -  сюда  слишком
далеко. Высадим. Поставим охрану, чтобы не разбегались.
   - Детский лепет! - отвечал Дюма. -  На  уровне  мальчишки  десяти  лет!
Пусть даже и удастся на трех-четырех плантациях... Это  двадцать  человек.
Сколько охраны надо? Вот оно! Да  и  где-нибудь  обязательно  сорвешься...
Где-нибудь обязательно будет сопротивление... Убьют кого-то  из  нас...  А
ведь нас-то всего - тридцать семь человек, считая Джо и Мэри!
   - Нас поддержат рабы! И охрану можно из них выставить.
   - Чтобы нас поддержала рабы, нужна очень большая подготовка. Да  я  уже
говорил об этом! Нужна подпольная организация. Большая,  многочисленная...
А вдруг где-то сорвется... Что мы сможем сделать против тысячи вооруженных
людей? Представляешь? Против тысячи.
   - Отобьемся. У нас - бластеры.
   - А ты сам сможешь стрелять в людей? Пусть даже это - плантаторы?
   - Я могу. У меня  в  памяти  рассказы  деда  и  прадеда.  О  Соуэто,  о
резервациях...
   - А еще кто сможет?
   - Джо и Мэри. У них ненависти хватит на десятерых!
   - Вот мы и пришли к самому  легкому  варианту:  прилететь  на  свадьбу.
Полоснуть  бластером  прямо   из   вибролета...   Положить   двести-триста
человек... И женщин, и детей... Да у меня сама мысль об убийстве  вызывает
тошноту!
   - Это у тебя... А у них? Они-то не постеснялись бы  убить  на  месте  и
тебя, и Ингрид, и Оку... Да всех нас! И  спокойно  так...  Даже  пятка  не
зачесалась бы...
   - В том-то и разница между нами и ними... Мы не можем убить человека...
   - А если так, - предложил молчавший до сих пор Лемма, -  они  же  не  в
доме... Джо рассказывал... Они - перед домом. Тут и ударить по психике. Со
всего размаха! Поставим на чердаке  динамики  большие...  И  -  на  полную
мощность - колокола! Колокола и трубы! Вроде бы  труба  архангела!  А  тут
выходим мы с бластерами... И как котят всех забираем...
   - И сколько нас выйдет? Десять, двадцать? А их  -  восемьсот!  Конечно,
среди них есть и  женщины,  и  дети...  Но,  наверняка,  найдется  десяток
мужчин, которые будут стрелять...
   - А мы поставим стереокамеры и спроектируем еще сотни три, с оружием...
   - Фантастика! - фыркнул Дюма. - При свете  солнца?  Не  пойдет!  Еще  в
сумерках куда ни шло...
   - Можно сделать усыпляющий газ, - подал голос Ндоло, - и усыпить  всех.
А тогда забрать оружие у них - раз плюнуть!
   - Это уже что-то... Ну-ка, прикинь, сколько нужно газа? И  как  ты  его
получишь?
   Ндоло забегал пальцами по клавишам.
   - Нет, - с сожалением сказал  он,  -  не  получится.  Надо  около  двух
кубометров газа... А наша установка может дать  только  двести  граммов  в
сутки...
   - Жаль... Впрочем, это тоже  не  вариант.  Вроде  мы  действуем  их  же
методом... Из-за угла... Но все-таки  газ  ты  понемножку  делай...  Вдруг
пригодится где-нибудь...
   - А если... - начал еще  кто-то,  но  в  этот  момент  в  кают-компанию
ворвалась Ингрид:
   - Франсуа! - закричала она Дюма. -  Амрита  сообщает,  что  она  что-то
нашла и просит срочно прилететь!
   - Андрей?
   - Она не сказала. Сказала только  -  пусть  срочно  вылетает.  И  пусть
возьмет сверхполный запас энергии, Слышимость  очень  плохая...  Они  тебя
ждут, и она назвала цифры координат.
   - Мой вибролет на ходу, капитан! - сказал Каури.
   - И мой! - добавил Ежи...
   - Нет, Каури, - решил Дюма. - Ты много летал вчера. Я полечу  вместе  с
Ежи. Отдыхай пока. Когда вернусь, снова будем думать, что делать!




АНДРЕЙ И ВАЙЛИТ

                                 Общество развитого  коммунизма  немыслимо
                              без высокой личной морали каждого его члена,
                              высочайшего уровня медицинского обслуживания
                              и   полной   автоматизации   производства...
                              Автоматика уверенно войдет в  быт  человека,
                              во все области его деятельности.
                                                             Т.Маттикайнен


1

   Ярко пылающий диск звезды медленно опускался за далекие  горы.  Длинные
тени неторопливо ползли по песчаной равнине. Вот они  коснулись  блестящей
стрекозы вибролета, странно завалившейся на бок, и постепенно  покрыли  ее
целиком. Вскоре последние  лучи  сверкнули  между  отдаленными  вершинами.
Некоторое время небо над горами еще светилось, потом яркие  краски  заката
потухли, и воцарилась ночь.
   Тяжелый, накаленный за день воздух устало прилег к  пескам,  постепенно
отбирая у них накопленное за день тепло.
   Прошло несколько часов. Стало заметно холоднее. И только теперь  внутри
вибролета впервые слабо пошевелился человек. Он  лежал  в  кресле  пилота,
неудобно откинув голову на  спинку.  Тонкая  струйка  крови,  начинавшаяся
где-то под волосами, застыла на левой  стороне  лба.  Левая  рука  странно
повисла вдоль тела.
   Андрею грезилось, что он спит в палатке на  берегу  озера.  Опять,  как
когда-то на Земле, Герман во сне навалился на левый бок и придавил руку, а
Ежи ни свет, ни заря побежал купаться и не закрыл за собой вход. И  теперь
утренний холод обжигает не прикрытые одеялом ноги. Андрей слегка пошевелил
ногами. Это не помогло. Тогда  он  пошарил  рукой,  чтобы  нащупать  конец
одеяла, и одновременно попытался высвободить левую  руку...  И  в  тот  же
момент острая боль рванулась из предплечья, отозвалась в  боку  и  голове,
заполняя все его существо и заставляя забыть о холоде.
   Глаза Андрея широко раскрылись.  Почти  прямо  перед  собой  он  увидел
перекосившуюся приборную доску. Циферблаты светились.
   И Андрей вспомнил все.
   Маршрут подходил к концу. Уже скоро ожидался  перевал,  где  он  совсем
недавно перелетел хребет. Мотор мерно  гудел,  желто-серые  пески  пустыни
неторопливо проплывали внизу. Мертвые, безжизненные пески. Гладкая,  ничем
не нарушенная поверхность: ни следа зверя, ни колеи  от  колес.  На  Земле
пески пустынь всегда бранят какие-то следы. Здесь этого  не  было.  Андрей
еще подумал, что летать в  эту  сторону  больше  не  придется.  Хребет  не
пропускает влажный ветер с севера, и ничего интересного можно не ожидать.
   Вот и перевал. И тут вдруг все нарушилось.
   Откуда-то донесся глухой, резкий, как выстрел, звук, как  будто  лопнул
гигантский мяч, и тотчас же на  вибролет  обрушился  вихрь.  Он  подхватил
легкую машину как былинку, швырнул вниз и  в  сторону.  С  большим  трудом
Андрею удалось выровнять машину. Поток внес вибролет  в  ущелье.  Скорость
ветра была такова, что Андрей и не пытался противостоять ей. Он попробовал
подняться  вверх,  чтобы  выйти  из  потока  над  ущельем.  Машина  тяжело
повиновалась ему. И тут он увидел,  что  на  крылышках  и  корпусе  начала
нарастать тоненькая корочка льда.
   В кабине было сравнительно тепло. Снаружи  же  бушевал  ледяной  ветер.
Убедившись, что вверх подняться нельзя, Андрей направил машину вперед,  по
ветру.
   - Только бы не врезаться в какую-нибудь скалу!
   Сколько продолжалась эта круговерть?  Наверное,  долго.  Вот,  наконец,
окончилось ущелье. Поток нес  тяжелую  непослушную  машину  вдоль  хребта.
Справа снова потянулись безбрежные пески.
   - Там ветер должен быть послабее, -  решил  Андрей  и  стал  потихоньку
забирать вправо. Скоро  он  почувствовал,  что  ветер  стал  слабеть.  Еще
немного... И это уже не шквал. Просто сильный, но довольно  ровный  ветер.
Но тут...
   Слева, далеко от Андрея, так что он и не обратил на нее внимания, перед
потоком встала громадная, почти отвесная стена. Ветер разбился о ее  грудь
и  рванулся  в  сторону.  Стрекозу  подхватило,  швырнуло  несколько  раз,
закрутило,  закружило  в  разные  стороны...  Андрей  помнил,  что  сильно
ударился головой, и все исчезло...
   Он снова посмотрел на приборы. Что это? У него включен автомат? Ни один
вибролетчик его квалификации не сделал бы этого!
   - Значит я, теряя сознание, переключился на автомат? Но программы-то  я
не вводил! Выходит, стрекоза летела по стандартной  программе,  выдерживая
направление, принятое в момент включения!
   Андрей взглянул на счетчик энергии и  присвистнул:  стрелка  стояла  на
нуле.
   - Хотел бы я знать, куда меня занесло... - пробурчал он.
   Острая боль давно  перешла  в  ноющее  напоминание,  но  Андрей  боялся
пошевелиться еще раз. Теперь, когда он понял,  что  же  произошло,  Андрей
прислушался к ней. Ныло в левом боку,  саднило  в  голове...  Руки  он  не
чувствовал. Он снова чуть-чуть  шевельнулся.  В  боку  и  голове  боль  не
изменилась, но стало дергать руку. Он попробовал поправить ее  и...  взвыл
диким голосом.
   - Плохи твои дела, Андрей-царевич, - проговорил он вслух. Так в детстве
ему говорила мать, накладывая повязки на  мальчишеские  раны,  -  рука-то,
скорее всего, сломана! Да и положение у  вас,  извините,  не  ахти  какое!
Искать вас-тут не будут. Кто же предположит,  что  вибролет  мчался  сломя
голову, куда фары глядят? Разве что попробовать радировать?  Координат  я,
правда, не знаю, но попробую определить по приборам...
   Очень осторожно, чтобы не побеспокоить левую руку,  он  поднял  правую.
Щелкнул тумблер, но сигнала не было.
   - Так, судя по всему, вы, дорогой Андрей Михайлович, врезались в  рацию
головой! Ах, как неост