уходящей от реки, на котором следов уже
не оставалось.
   И только проехав десяток миль  по  гриве,  хотя  она  и  уводила  их  в
сторону, и вымокнув под сильным ливнем, который их только  обрадовал,  так
как должен был окончательно смыть все  следы,  они  почувствовали  себя  в
относительной безопасности.
   И все-таки Джо не поехал прямо, а  еще  кружил  и  кружил  предгорьями,
тщательно запутывая следы.
   Мэри и Джо Куам целиком  и  полностью  подчинились  опыту  старшего  по
возрасту и всячески ему помогали. Джейн же была безучастна ко всему,  даже
девочками своими занималась мало и замучила всех  догадками,  встретит  их
Питер в домике или приедет позже?
   Но вот трудный путь остался позади.
   В тени громадной скалы, нависшей над всей долиной, притаился  маленький
домик, скорее даже просто хижина, ибо он состоял всего из  одной  комнаты.
От реки его закрывала густая посадка деревьев,  хотя  она  же  и  выдавала
присутствие человека. Хотя это место и не попадало  в  зону,  обработанную
дефолиантами, земные травянистые  растения,  в  своем  победном  марше  по
планете, уже захватили предгорья, более же медленно растущие деревья  сюда
еще не дошли. Маленький ручеек стекал  со  скалы  живописным  водопадом  и
пробегал чуть ниже хижины по склону, теряясь дальше в кустах,  окаймляющих
речку.
   Огород оказался достаточно большим, чтобы прокормить всех, только  надо
было навести в нем порядок: выполоть сорняки, разрыхлить землю и т.д.
   - Когда же приедет папа? - спрашивали  обе  девочки,  но  Джейн  только
начинала плакать в ответ, а все остальные тоже ничего  не  могли  сказать.
Джейн утверждала, что с ним случилось самое страшное (по ее  мнению),  что
он отказался от нее и женился на внучке старого Пендергаста.
   И старый Джо и Джо Куам убеждали ее, что,  если  бы  это  действительно
было  так,  их  точно  встретили  бы  в  домике,  только   не   Питер,   а
преследователи. И тогда она решила, что его убили, и еще больше замкнулась
в  себе,  тем  более,  что  она  привыкла  считать  себя  почти  белой,  а
следовательно - госпожой, и никак не могла привыкнуть к тому, что Джо Куам
и Мэри держат себя с ней как равные.
   Девочки, на которых она, занятая  своими  мыслями,  почти  не  обращала
внимания, все время крутились около Мэри и очень к ней привязались.
   За время пути одежда у всех перепачкалась и изорвалась,  так  что  Мэри
решила утро  первого  дня  посвятить  стирке  и  починке  одежды.  Мужчины
отправились в огород. Джейн стала готовить обед, а Мэри собрала всю одежду
и отправилась к ручью. Обе девчушки,  Энн  и  Бесс,  отправились  помогать
"тете Мэри".
   Они ушли подальше от дома, туда, где ручей  вбегал  в  кустарник.  Мэри
раздела обеих девочек, искупала их в ручье, выкупалась сама и принялась за
стирку. Обе девочки, которых она оставила голыми позагорать  на  солнышке,
усердно ей "помогали".
   Устав от этой помощи, Мэри отправила их на песчаный бугорок. Они дружно
улеглись на горячий песок.
   - Если долго загорать, - сказала Бесс, - мы станем как тетя Мэри!
   - Смотрите, тетя Мэри, к нам едет папа! - неожиданно вскочила  на  ноги
Энн и заплясала на бугорке. Мэри стремительно бросилась к ним.  С  бугорка
открывался прелестный вид на равнину, по которой струилась речка. Но  Мэри
не обратила  внимания  на  красоту  открывшегося  вида:  все  ее  внимание
сосредоточилось на одиноком всаднике,  который  скакал  по  равнине,  там,
далеко внизу.
   По-видимому, всадник тоже заметил их, потому что он вскинул вверх ружье
с надетой на дуло шапкой и помахал им в воздухе.
   - Я говорила! Я говорила! - затараторила Энн. - Видишь, тетя Мэри,  это
- папа! Я сейчас помашу ему моим платьем, чтобы он знал, что мы здесь!
   Но в этот момент на равнине показались еще всадники,  которые  во  весь
опор скакали к первому.
   - Это злые дяди! - вскричала Мэри и, подхватив на руки  обеих  девочек,
бросив на произвол судьбы одежду, кинулась к дому.
   Пока мужчины прибежали с огорода и схватили оружие, пока  Джейн  спешно
бросала в сумки разные припасы, а Мэри  наспех  одевала  девочек,  времени
запрячь лошадей и уехать уже не было.  Все  выбежали  из  дома.  Рядом  со
скалой, чуть в стороне от дома, тянулась каменная  осыпь,  заканчивающаяся
обрывом к реке.
   - Все, - сказала Джейн, - теперь нам уже  не  убежать!  Убейте  меня  и
девочек...
   - Ну, нет, - сказал Джо Куам, - так просто они нас не возьмут!
   - Здесь к нам подступиться нельзя,  -  сказал  старый  Джо,  пробираясь
между камнями осыпи. - Слева - скала, справа - обрыв. Будем стрелять.  Нам
надо убить их всех, иначе они  в  покое  нас  не  оставят!  Джейн,  возьми
девочек и спрячьтесь там, в глубине, и прекратите нюнить,  ты  нас  только
сбиваешь с толку! А вы, - он обратился к  Мэри  и  Джо,  которых  на  всем
протяжении пути обучал обращению с оружием, - не  забывайте,  чему  я  вас
учил!
   Они залегли между  камнями  осыпи.  Протянулось  несколько  томительных
мгновений...
   И вот на поляну со свистом и гиканьем вырвались всадники и понеслись  к
дому. Одним из первых скакал мистер Сильвестр.  Мэри  глубоко  вдохнула  в
себя воздух, затаила дыхание, поплотнее прижала приклад к плечу  и  плавно
спустила курок.



19

   Второй день команда Ричарда Пендергаста ехала  вдоль  речки,  отыскивая
следы пребывания человека. Вся равнина  была  покрыта  густой  травой,  но
кусты росли только по берегам, где они могли вырасти и сами, а ни огорода,
ни посадки деревьев им не попадалось.
   Рассыпавшись длинной цепью,  они  внимательно  осматривали  оба  берега
речки, и кое-кто  уже  начал  сомневаться  в  точности  сведения  Ричарда.
Неожиданно молодой Аллисон подал сигнал. Его повторили справа и слева, и в
течение десяти-пятнадцати минут вся команда, числом около сорока  человек,
собралась около него.
   - Только что вон на том бугре я видел ребенка!
   После непродолжительного совещания было  решено  ехать  прямо  на  этот
бугор.
   - Конечно, лучше бы подъехать к ним скрытно, -  сказал  молодой  Этвуд,
присоединившийся к ним перед самым  отъездом.  Ему  вместе  с  Сильвестром
предстояло оправдаться перед Советом Старейшин,  и  они  старались  больше
всех.
   - Ты, кажется, боишься? - спросил Ричард.
   - Не то, что боюсь, да как-то не хочется подставлять себя под пулю.
   - Что? - удивился Ричард. - Ты думаешь, они будут стрелять? Да  они  на
коленях поползут к нам, вымаливая пощаду!
   - Не знаю... - промолчал Этвуд. - У того  негра,  что  отобрал  у  меня
ружье, вид был очень и очень решительный.
   - Все равно, - воскликнул Артур, - нам не пристало бояться каких бы  то
ни было негров! Да уж если ты видел ребенка, так  и  ребенок  видел  тебя!
Какая уж тут скрытность!
   Вскоре они уже стояли на бугорке, где  незадолго  перед  тем  резвились
дети.
   - Смотрите, - закричал Артур. - Одежда!
   И вся кавалькада ринулась вверх  вдоль  ручья.  Вот  они  выскочили  на
поляну. Прямо перед ними, как на ладони, стоял в тени деревьев дом.  Рядом
дымилась небольшая печка, стояли лошади, и только людей не было видно.  Не
ожидая команды, с воплями и свистом рванулись они вперед, к дому.
   Неожиданно Сильвестр, вырвавшийся вперед, вскрикнул и упал с коня,  под
Ричардом конь споткнулся и рухнул на землю, придавив ему  ногу.  Скакавшие
рядом Аллисон и Этвуд кинулись ему помогать, Аллисон тут же  схватился  за
правое плечо. И только теперь они услышали выстрелы.
   Атака  захлебнулась.  Люди  и  кони   бросились   назад,   за   пределы
досягаемости ружейного огня.
   На поле остались три лошади и  два  человека  -  Сильвестр  и  один  из
Смайлсов. Молодой Аллисон и еще кто-то были ранены.
   Привыкшие  к  вечному  слепому  повиновению,  никогда  не   встречавшие
сопротивления, они были не очень храбры, эти молодые  плантаторы.  Поэтому
предложение Ричарда повторить  атаку  не  встретило  поддержки.  А  кто-то
вообще  предложил  "плюнуть,  к  черту,  на  этих  негров"  и  отправиться
восвояси.
   С этим предложением Ричард никак согласиться не мог, потому что оно шло
вразрез с его честолюбивыми планами, и его поддержал Этвуд.
   - Погодите, - сказал молодой Аллисон, - им же  некуда  деваться!  Пусть
себе там сидят, в этих каменных норах, пока у них не кончатся  припасы,  а
потом мы их возьмем голыми руками!
   Это решение устроило всех. Однако нельзя  было  сидеть  на  поляне,  не
зная, там ли еще беглецы или их уже и след простыл? Поэтому Ричард выделил
несколько человек,  которые,  перебегая  от  куста  к  кусту,  подобрались
несколько ближе к укрытию беглецов и стали осыпать его градом пуль. Ответа
не было, но когда один из Эллингтонов поднялся  для  очередной  перебежки,
пуля сразила его на месте.
   Это привело нападающих в ярость, несколько человек вскочили на коней  и
ринулись через поляну к лому.  Еще  двое  остались  лежать  на  земле,  но
остальные проскочили. Молодой Этвуд, слывший лучшим стрелком на всей Реке,
забрался на крышу дома.
   Теперь  положение  беглецов  стало  гораздо  хуже:   они   попали   под
перекрестный огонь. Старый Джо попытался переменить положение, чтобы взять
под обстрел и дом, и тут же пуля Этвуда сразила его наповал.
   Ободренные тем, что от осыпи стреляют только двое, преследователи стали
перебегать и под защитой кустов подбирались ближе  к  осыпи.  По-видимому,
судьба беглецов уже была решена.
   - Джо, - сказала Мэри, - если меня ранят, и я не смогу сама, ты  убьешь
меня, ладно? Лучше ты, чем они...
   - Ты сделаешь то же для меня, Мэри, - просто ответил Джо.
   Эти слова услышала Джейн. Она уже бесконечно устала от этой  обстановки
бегства, от всех этих переживаний и потрясений.  Если  бы  она  еще  могла
стрелять или  что-нибудь  делать,  то,  наверное,  чувство  безнадежности,
которое испытала, услышав эти слова, не было бы таким  острым.  Теперь  же
она почувствовала такую безысходность, такую безмерную усталость  от  всех
переживаний этих дней, в  течение  которых  она  была  наиболее  пассивным
участником событий, что ей стало все-все безразлично.
   Она почувствовала, что уже больше не может, не должна жить, что это  ей
просто не по силам. Схватив большой  нож,  которым  незадолго  перед  этим
обрабатывала овощи, взяла за руки обеих дочерей и увела их  дальше  вглубь
осыпи. Как в бреду, она повторяла:
   - Лучше я сама! Лучше я сама!
   Обе девочки, почувствовавшие настроение матери, как бы  заразились  им.
Они молча шли за ней.
   - Сейчас мы придем к Боженьке, - уговаривала их и саму  себя  Джейн,  -
там не будет злых дядей, там за нами никто не будет гоняться! Иди ко  мне,
Энн, ты всегда была первая!
   Девочка молча стала перед матерью. Джейн занесла руку.
   - Еще не время, - произнес голос за ее спиной, и чья-то сильная  черная
рука вырвала у нее нож.




ПАРАГРАФ НОМЕР СЕМЬ

                                    7. При обнаружении  на  чужой  планете
                                 местного разумного населения не  вступать
                                 в контакт до обсуждения на совете корабля
                                 возможных форм и характера общения.
                                              Инструкция Первого Контакта.


1

   Дюма буквально не находил себе места. Из радиорубки он мчался вниз, где
у "задних ног" звездолета находилась наскоро сделанная  мастерская.  Здесь
вся бригада слесарей, во главе с Германом Шмидтом, собирала дополнительные
вибролеты. Капитан ничем не мог помочь им. Оба члена  осиротевшей  бригады
"кузнецов",  и  Шмидт,  и  Ежи,  отлично  знали  свое  дело.  Добровольных
помощников у них тоже было больше, чем достаточно.
   Затем ноги сами несли его к электронщикам. Дюма ничего не спрашивал. Он
молча останавливался за спиной Мванзы, погрузившего свою курчавую голову в
раструб осциллографа, Мигель Гаучо и Ю Ван-Фуч  сосредоточенно  ковырялись
тончайшими щупами в недрах разобранного спутника.
   Ю устало выпрямился и сдвинул на лоб  громадные  очки-лупы.  Глаза  его
покраснели и слезились. Он потрогал за плечо индейца:
   - Отдохнем немного. Я уже ничего не вижу.
   Мигель молча выпрямился. Мванза поднял голову:
   - Половину плат проверили, каптайн, - все на "Пасионарии"  знали,  что,
когда он волновался, то половину слов произносил на африкаанс. -  Ну,  что
там? Никто не отозвался?
   Дюма покачал головой и проглотил вертевшийся на кончике языка вопрос. И
так эти ребята проделали за четыре часа двухдневную работу. По-настоящему,
следовало бы запретить им работать дальше. Никому  не  разрешалось  больше
двух часов работать с очками-лупами: человек мог потерять зрение. И  в  то
же время спутник давал единственный шанс быстро отыскать оба вибролета - и
Каури, и Андрея.
   - И надо же: два вибролета сразу и в один день! И как  я  не  хотел  их
выпускать сегодня! - ругал  сам  себя  Дюма,  шагая  от  электронщиков.  -
Подумаешь, пропустили бы пару дней.  Ребята  спокойно  отремонтировали  бы
спутник! И подумать только - одна  пустяковая  плата,  а  сколько  времени
забрала! И, конечно же, по закону зловредности эту неисправность найдут  в
последний момент!
   - Чиф! - прервал его мысленный монолог голос Леммы,  выглядывавшего  из
кухни-столовой. - Что там слышно?
   - Все тоже, Лемма!
   - Зашел бы, перекусил, Чиф. С утра же не ел.
   - Ладно, потом... - Дюма резко остановился. - А электронщики ели?
   - Нет. Ни электронщики, ни слесаря... Три четверти экипажа не обедали.
   - Пожалуйста, возьми на поднос обеды и неси им, а потом  -  слесарям  и
радисткам...
   - Я уже носил, Чиф. Отказываются.
   - Скажи, что я приказал им поесть...
   Из своего отсека выглянула Юсика. На ее лице был написан немой  вопрос.
Обе ее помощницы выглядывали из-за ее плеча. Дюма молча покачал головой  и
пробежал в штурманскую. Все три навигатора были  здесь.  Разложив  большую
карту, они, наверное, в сотый раз  набрасывали  возможные  маршруты  обоих
вибролетов. Программисты сидели неподалеку за  маленьким  столиком.  Френк
поднял голову и откинул назад свои иссиня-черные волосы:
   - Кэп, мы составили программу для спутника. Сначала в  трех  вариантах.
Первый - наихудший, если никто не  отзовется  до  запуска,  ни  Каури,  ни
Андрей... Коридор - двадцать восемь градусов на запад и  семь  на  восток.
Почему так?
   В паузу включилась Амелия:
   - Каури летел на запад. Почти, на запад. Его  цель  -  предгорье.  Так,
километров тысяча - тысяча пятьсот... Пока не будем искать  его  дальше...
Андрей летел на юг и потом на запад вдоль  хребта.  Он  уже  сообщил,  что
возвращается...
   - Спутник  пустим  челночно,  -  снова  включился  Френк,  -  почти  по
меридиональной орбите, через пять градусов. Тогда через  шесть  витков  он
прочешет весь район... Потом возвращаем его в начало со  сдвигом  на  один
градус... И снова...
   Дюма быстро прикинул: шесть витков - почти десять часов...  А  всего  -
порядка сорока. Как много!
   - А корректировку будем  делать  при  выходе  на  обратную  сторону,  -
добавил Абульхасан. - Остальные варианты - почти такие же, только  коридор
уже и сдвиг меньше.
   Он  не  сказал,  что  это  за  варианты.  Но   Дюма   прекрасно   понял
недосказанное: если хотя бы один вибролет отзовется, коридор поисков сразу
сузится. Дюма снова ринулся в радиорубку. В дверях он наткнулся на Нью.
   - Я же просил отдыхать! Вот-вот будет готов вибролет!
   Даяк покачал головой:
   - Не могу, шеф. Пробовал - не получается...
   За его спиной распахнулись двери. Запыхавшаяся, раскрасневшаяся  Ингрид
закричала с порога:
   - Каури отозвался!
   - Где он? Что с ним?
   - Ничего не знаю. Он только передал: "Иду  с  перегрузкой.  Буду  через
час".
   - Перегрузкой! Что за черт! И неужели нельзя было больше сказать?
   - Это ясно, - вступился за товарища Нью. - Он боится, что ему не хватит
энергии, и не хочет тратить ее на передачу!
   - Так, - сказал Дюма, всем своим существом ощущая, как сразу  полегчала
ноша. - Как только будет  готов  вибролет,  пойдешь  по  маршруту  Андрея.
Только до той точки, где была последняя связь. В  конце  -  два  круга,  с
радиусом пятьдесят и сто километров... На высоте... Огни не  зажигать,  ни
бортовые, ни хвостовые... Только локатор... Если на этом отрезке его нет -
домой! Будем ждать спутник. Ингрид, - он повернулся к девушке,  -  передай
по бортовому радио, что Каури отозвался.
   - Уже сделано, Франсуа.
   - Эх, если бы еще и Андрей отозвался...



2

   Из всех человеческих состояний самое неприятное и тяжело переносимое  -
ожидание.
   Кажется, что время остановилось и ожидаемый момент никогда не наступит.
Даже все давно проверенные способы убиения  времени  в  часы  ожидания  не
помогают. Так было и с Дюма. Только что ему  казалось,  что  время  мчится
куда-то чуть ли не вскачь, после каждого обхода "Пасионарии" он убеждался,
что прошла еще масса таких драгоценных часов, до  конца  намеченных  работ
еще  очень  далеко.  И  вдруг  все  остановилось.  Минуты  стали  тянуться
томительно медленно. Никакие обходы и  разговоры  не  могли  их  заставить
проходить быстрее. Этот час с небольшим, прошедший после первого сообщения
Каури, растянулся для него, да и для всего экипажа, в вечность.
   Второе  сообщение  оказалось   не   менее   загадочным,   чем   первое:
"Приготовьте госпитальный отсек. Пассажирам потребуется помощь.  На  связь
со мной не выходите".
   - Что за черт! - вскричал Дюма,  прочитав  эту  радиограмму.  -  Откуда
могли взяться пассажиры на необитаемой планете?
   - А может он нашел Андрея? - предположила Ингрид.
   - Бросьте, мадам, - отрезал Дюма, - в чудеса и  нуль-транспортировку  я
не верю. Он нам сообщил, что он не один. Это - прежде всего.  И  что  тем,
кого он везет,  может  потребоваться  помощь.  Причем  это  явно  разумные
существа, иначе он не стал  бы  упоминать  о  госпитальном  отсеке.  И  он
боится, что радиограмму  могут  перехватить.  Отсюда  вывод  -  немедленно
перейти только на прием. В эфир выходить только если отзовется Андрей.
   Ингрид побежала в  рубку.  Дюма  обратился  ко  всем  свободным  членам
экипажа, собравшимся около него:
   - Вам веем здесь лучше не толпиться. Мы не  знаем,  что  за  пассажиров
везет Каури. На всякий случай прошу остаться снаружи только электронщиков.
Всех остальных прошу удалиться и занять места по боевому расписанию.
   Электронщиков Дюма сознательно оставил, чтобы  дать  им  хоть  какую-то
передышку. И еще он  ничего  не  сказал  Ингрид,  выбежавшей  из  корабля.
Заставить ожидать мужа во внутренних помещениях было бы слишком жестоко.
   Но вот, наконец, и настал тот удивительный миг, который всегда  венчает
часы томительного ожидания. На широкий луг опустилась стрекоза  вибролета.
На глазах у космонавтов из распахнутой дверцы выпрыгнул  огромный  негр  в
изодранной одежде, которую только при ближайшем  рассмотрении  можно  было
назвать белой. Его курчавые волосы сплелись на голове в плотную  шапку.  В
руках он держал ружье, которое тут  же  привычным  движением  забросил  за
спину,  и  стал  помогать  спуститься  по  лесенке  молодой  негритянке  с
перевязанным плечом. Вслед за ней из  вибролета  выбралась  молодая  белая
женщина, и наконец в дверях показался Каури со спящей девочкой  на  руках.
Он передал ее негру, а сам снова скрылся в кабине. Негр повернулся,  подал
спящего ребенка на руки белой женщине и снова приготовился принять из  рук
Каури вторую девочку, которую тот как раз выносил из вибролета.
   - Где они у него там помещаются? - пробормотал Ю за спиной Дюма. - Ведь
в вибролете всего четыре места, да и те такие тесные.
   Но Дюма не слушал его, он уже сорвался с места и побежал  к  вибролету.
Следом кинулась Ингрид. Услышав их шаги, Джо, а  это  несомненно  был  он,
обернулся и тут же вскинул ружье: прямо к ним бежали два белых человека  -
мужчина и  женщина.  Позади  виднелись  и  другие.  Их  одежда  -  голубые
комбинезоны - не оставляла сомнения, что это - хозя