плохо. Кстати, я - Кащей.
     - Гражданин Бессмертный? - уточнил Ведеркин, заглянув в запис-
     ную книжку.
     - Он самый, - согласился добродушный старик.
     - Над златом чахнете? - поинтересовался младший ВАГОНовец.
     - В свободное от работы время. Все недосуг - я здесь на полс-
     тавки сторожем, поскольку с персоналом трудности.
     - Может, вам подлечиться, - предложил участливый Картуз. - У
     нас в Кисляевском профилактории как раз специалист по вашей бо-
     лезни есть.
     - Не, милый, незачем. Меня Яга лечит народным способом.
     - Ну-ка, ну-ка, - оживился Иван Иванович, который страдал ран-
     ним облысением и на этой почве коллекционировал самобытные рецеп-
     ты.
     - Ноги в живой воде парить заставляет.
     - И как, помогает?
     - Значительно чище становятся, - важно ответил дед.
     Затем он неожиданно для своего возраста громко свистнул. За
     постройками на территории комплексного музея раздалось громкое
     квохтанье, и к ним, переваливаясь на куриных ногах, вышла здоро-
     вая избушка. За нею, недовольно пища и временами сталкиваясь друг
     с другом бежали выводки молоденьких избушат. На избе был намале-
     ван толстый красный крест и висела кривоватая вывестка "Мед-
     пункт".
     Гражданин Бессмертный поднялся по лестнице, прокашлялся и пос-
     тучал в дверь.
     - Следующий! - донеслось изнутри.
     Кащей зашел.
     В это время внимательный Ведеркин окинул взглядом прямоходящее
     сооружение и сверился с записной книжкой.
     - А в документе написано: "стоит без окон, без дверей", - об-
     ратился он к начальнику, и свидететь имеется, некто Пушкин А.С.
     - Это она раньше стояла, а как окна сделали, сразу пошла.
     - Граждане менестрели, - позвал их сторож, - пожалуйте в гор-
     ницу.
     Картуз одернул форму, поправил фуражку и поднялся в дом. Лей-
     тенант за ним.
     Внутри обнаружилась крючконосая бабка в халате медсестры. Она
     отвесила земной поклон и, высунувшись в окно, оглушительно свист-
     нула два раза. Изба снова заквохтала и петляющими шагами направи-
     лась вглубь замусоренного Лукоморья. За нею устремилась вереница
     попискивающих избушат. Мимо то и дело мелькали знаменитые персо-
     нажи. Емеля на печи пробивал в кучах утиля дорогу для какой-то
     королевской кареты. Черномор с тридцатью двумя богатырями копал
     компостную яму.
     - А тридцать третий где? - полюбопытствовал Картуз.
     - Он у нас на экспозиции стоит, - объяснила медсестра, - у
     стенда "33 богатыря".
     - Наверное, спрашивают, где же другие?
     - Спрашивают. Говорим, что остальные такие же.
     По мере продвижения к центру Лукоморья горы мусора становились
     все внушительнее.
     - Да, захламление третьей степени, - констатировал инспектор.
     - У нас уже несчастный случай чуть не получился, - доложила
     санитарка. Золотая рыбка вместо невода в хозяйственную сумку зап-
     лыла, хотела Старику приятное сделать. Так бы и пропала там, если
     бы Водяной ее не вызволил.
     - Неведомые звери пропадать начали, - поддержал ее сторож. -
     Без Вас погибнем.
     - Приложим все усилия, - заверил его Иван Иванович. Тут изба
     кудахнула и остановилась. Выйдя наружу Картуз провалился в утиль
     по грудь. Рядом торчала верхняя часть бюста неузнаваемо-грязного
     писателя. На нем красивым почерком было написано "Кюхля-дурак".
     Лейтенант нырнул к начальнику, затем взял какую-то бутылку и
     понюхал.
     - Напиток "Саяны", - установил он.
     - Экскурсий за день много? - спросил деда инспектор.
     - До дюжины, - с готовностью ответил Кащей.
     - А когда открываетесь?
     - Через осьмнадцать минут.
     - Будьте любезны, соберите всех, кого можно. Нам потребуется
     много народу.
     Через пять минут все разнокалиберное население Музея встало
     под веник. Русалку на дубу, как немогущую стоять, снабдили полевм
     телефоном и предписали сообщать о перемещении противника по тер-
     ритории. С той же целью запустили З.Горыныча, условившись, что он
     будет сигнализировать крыльями.
     ВАГОНовцы разработали план план действий и объяснили его наро-
     ду. Все одобрили, особенно Иван Дурак, который на полставки рабо-
     тал царевичем. Как потом выяснилось, это именно он догадался пус-
     тить стрелу с запиской.
     К приходу первой экскурсии все заняли исходные позиции, зата-
     ившись в укромных уголках парка, так что обычный посетитель не
     заметил бы ничего особенного, за исключением того, что в дубе
     иногда что-то громко звенело.
     Вот по аллее писателей прошла крикливая толпа школьников сред-
     них классов и радостно топча заповедную траву ввалилась в Музей.
     Толстенький шестиклассник, с видом знатока рассматривавший хмурую
     Голову Богатыря, доел конфету и швырнул фантик на землю. Тут же
     рядом с ним возникли Двое-из-Ларца-одинаковых-лица, и умыкнули
     толстячка в сундук. Неряха тут же появился перед Картузом, кото-
     рый немедленно приговорил его к подметательным работам и отправил
     к дубу. Группу старшеклассников, выкинувших пустые бутылки, Джинн
     в них же и доставил к месту суда. Компанию, решившую развести
     костер у волшебной Яблони, захватил отряд кикимор. Больше всего
     Картуз удивился, когда Василиса Прекрасная вынула перед ним из
     левого рукава классную руководительницу, бросившую огрызок груши
     мимо урны. Остатки нарушителей подобрал Мюнгхаузен, пролетая на
     ядре. Через полчаса по всему Лукоморью кипела большая уборка. Все
     новые и новые посетители-нарушители пополняли ряды чистильщиков.
     К вечеру Музей нельзя было узнать. Сказочные ландшафты сияли пер-
     возданной красотой, мифическая растительность радовала взоры,
     узорные тени ложились вслед последним усталым дворникам-непрофес-
     сионалам, заплетающимися шагами направляющимся к электричке.
     И когда уже совсем стемнело, ВАГОНовцы, получив от благодарных
     лукоморцев маленького избушонка, отправились домой. Проходя мимо
     бюста под дубом, Картуз заметил, что выражение "Кюхля-дурак" не
     стерто. Передав избушонка Ведеркину, он решительно направился к
     бюсту.
     - Стойте! - всполошился Кащей. - Вы что?!
     - Да вот одну бранную надпись забыли.
     - Не трогайте, это Пушкин написал! - крикнул старик.

     Сказочные герои еще долго махали вслед сыщикам, браво марширу-
     ющим к электричке, а те напевали:
     Постой, паровоз, не стучите, колеса,
     Ведеркин, нажми на тормоза!
     Патрону ВАГОНа у дальнего плеса
     Обертка попалась на глаза!..



        "Глава седьмая"

        "Дело о мучных изделиях  или  Взрыв на макаронной фабрике"

     Ночь с воскресенья на понедельник выдалась тихой. Звонков не
     было.
     - Это хорошо,- думал во сне Картуз, - если народу спокойно, то
     и милиции хорошо. Хотя... - мысль он не додумал. Мощный взрыв ос-
     ветил белым пламенем заспанную Кисляевку и сбросил на пол инспек-
     тора по особо важным преступлениям против натуры.
     Очнулся Картуз под письменным столом, в фуражке, сидя на по-
     душке. Окна были разбиты, на них белой бахромой висели макароны
     разной величины и масти. Они были везде - на столе, в кровати и в
     раковине. Как вермишель попала в телевизор Картуз так и не понял.
     Одевание по форме инспектору обошлось в 44,5 секунд, позорное для
     ВАГОНовца время. Смягчающим обстоятельством правда была тяжесть
     мучных изделий, забивших карманы, и лапша на ушах инспектора.
     - Либо несчастный случай, - подмал инспектор, - либо.
     О втором думать не хотелось. Террористов в Кисляевке сроду не
     водилось, а появление бесчеловечных преступников, не считавшихся
     ни с какими потерями, могло привести к серьезным жертвам.
     Тут в комнату влетел Ведеркин. Форма лейтенанта обзавелась ин-
     тересным нововведением: из-под фуражки свисал буйный белопенный
     парик. Мокрые волосы липли на лоб подчиненного. Инспектор пожал
     ему руку.
     - А я не знал, что вы хиппи!
     - Не хиппи я, - ответил Ведеркин и очистил голову от вермишели.
     Тут приглушенно зазвонил телефон. Сыщики огляделись.
     - Я думаю, его надо искать вон под той грудой рожек на кресле.
     Опыт и знания бывалого следователя безошибочно указали ему
     местонахождение телефонного аппарата. Ведеркин наткнулся на него
     к концу первого метра раскопок.
     - Алло, - донеслось из макаронных глубин.
     Звонил сторож знаменитой на весь мир Кисляевской фабрики мака-
     ронных изделий. Уцелел он только благодаря выучке участника Пер-
     вой Мировой Войны - вовремя нырнул в овраг. Ничего особо важного
     он не сообщил.
     Следом позвонили из детского сада: пропала 3-я подготовитель-
     ная группа, просили прислать милиционера с собакой.
     - Пришлем. С избушкой.
     - Может, тогда лучше с концертным залом?! Имени Чайковского.
     Музыку заодно послушаем! - негодующе крикнули в трубку.
     - Нет, - твердо ответил Картуз, - у избушки нюх лучше.

     От макаронной фабрики остался только сторож да главный специа-
     лист по деланию дырок в макаронах. Они печально стояли на руинах,
     покрытых белыми островками лапши и лагмана.
     Радостными выглядели только галки, довольно уплетавшие мучные
     изделия.
     После беглого осмотра инспектором был найден красный сандалик.
     Похоже, с детской ноги. Его дали понюхать избушонку, после чего
     тот сделал стойку и взял след.
     Инспектор двинулся по следам пропавших детей. Опытный сыщик по
     деталям легко установил картину исчезновения детей. Вот тут они
     спрятались, когда родители завели их в детсад. А здесь кто-то на-
     тер ногу и снял сандалик. Здесь они остановились и что-то достали
     из тайника в земле. Перед светофором дети стояли,, ожидая зеленый
     свет. Один хотел выбежать на дорогу, но остальные его вернули -
     цепочка следов дважды выходила на проезжую часть.
     Картуз пытался высчитать скорость передвижения пропавших, ког-
     да пребольно стукнулся обо что-то головой. Подняв глаза, он с
     удивлением увидел перед собой Ведеркина.
     - Доложите ситуацию? - спросил инспектор, потирая лоб.
     Лейтенант приказал избушонку:"К ноге" и отрапортовал:
     - Преследую преступника в составе восьми человек без одного
     сандалика.
     - Интересно, - загадочно произнес Картуз, и посмотрел на следы,
     по которым шел Ведеркин. Затем спрятал в карман лупу, отряхнул
     руки и просто сказал: - Все ясно!
     Лейтенант за время работы с Картузом уже привыкший к гениаль-
     ности наставника только спросил:
     - Куда идем?
     - В детский сад.
     Предупредив воспитателей и переполошившихся родителей, что де-
     ти нашлись, инспектор попросил их подождать на улице. Он вошел в
     отделение 3-ей группы, открыл дверь спальни. На восьми кроватях
     лежали спящие дети. Возле семи из них стояло по паре маленькой
     обуви, а возле последней грустно притулился один красный сандалик.
     - Вы зачем фабрику взорвали? - тихо спросил отеческим голосом
     Картуз.
     Из-под одеял показались восемь чумазых мордашек, и одна сказа-
     ла:
     - Дядя, мы ели макароны на завтрак, вермишель на обед и лапшу
     на ужин. Так больше жить было нельзя!..


        "Дело о целофане  или  Сказка о вечном пакете"

     Утром, как  всегда сделав комплекс оздоровляющих китайских присе- даний
на одной ноге и скушав полезную овсянку, Картуз взял стопку бе- лой бумаги и
направился к  своему рабочему столу. Конечно еще полезнее было бы  поймать с
утра  парочку престурников,  состоящих в розыске лет десять, но к  огорчению
Картуза он был вынужден дать бандитам  погулять на свободе еще денек.  Вчера
Ивану  Ивановичу  позвонили  с  телевидения  и  очень  просили  выступить  с
расказами о своих приключениях. Сначала Иван Иванович, как человек скромный,
отпирался,  но потом решил  согласится. Он  сообразил что телевидение-прямой
доступ к каждому потенциальному преступнику, а в обязанности Ивана Ивановича
в   добавок  к  погоням  за  разбойниками,   входила   еще  и   профилактика
преступлений, то  есть их пре- дупреждение. Вот  предупреди человека, что за
то  что он  веточку  отло- мал,  ему придется месяц дубы окучивать и тот еще
десять раз подумает, а стоит ли эту веточку  ломать?  Или  пусть лучше сразу
пойти дубы окучивать?
     Сел Иван Иванович  к столу и  задумался крепко о  своих приключени- ях.
Начал писать и такое  из под его пера на  бумагу полилось,  что он сам в них
сомневаться  начал.  И чувствовать  себя  начал  не то Мюнхгаузе- ном, не то
Врунгелем.
     - Батюшки!- думалось ему,- никто же не поверит!
     А  приключения выходили одно краше  другого. И так  Картуз разошел- ся,
что чуть к историям картинки рисовать не начал.
     В этот  момент  с  силой хлопнула  форточка и  почувствовал Картуз, что
зрение  ему  начало  изменять.  Все  поплыло  перед  глазами.  Мутное  стало
какое-то.
     - Вот тебе и оздоровляющий комплекс!- с горечью подумал инспектор.
     А перед лицом  все буквы какие-то синие плавают:"хлебзавод номер пять".
И куда инспектор  не повернется, никуда от этих слов дется не может. Плавают
и  все. И шорох еще в ушах  стоит. Решил тогда Иван Иванович к этому делу  с
проффесиональной дедуктивной стороны подойти.
     - Что  было перед этим?- соображал он.- Хлопнула форточка. А по- том? А
потом  "хлебзавод"  появился,  а  все остальное  исчезло.  Так.  Кто  открыл
форточку? Хлебзавод? Нет. Он же кирпичный. Ага,- додумался Катуз,- ветер! Но
слова сами по себе  не летают. Хоть и синие. Они как правило  на чем-то этим
занимаются.
     Это  привело мысли  сыщика  в тупик. Тогда  Картуз попробовал  зайти  с
другой стороны.
     - Отчего шум? От  голода?  Исключено. Овсянка с молоком бы пресек-  ла.
Может  ревматизм? Кости  скрипят?  Тоже нет.  Этого оздоровидельный комплекс
китайских приседаний недопустит.
     Опять  тупик.  Такое с  Картузом было впервые.  Вторые мысли  пришли  к
первым и принялись топтаться у той же стены.
     Тогда Картуз рискнул и принялся думать эти две мысли сразу.  Шум в ушах
усилился буквы  стали неимоверно большими и уже синели с челове- ческий рост
каждая. Откуда-то  посыпались  крошки.  Запахло  хлебом.  Но  это  не  могло
оторвать упрямого сыщика от поиска решения непростой зада- чи.
     - Шум  плюс  буквы, плюс крошки,  плюс запах хлеба,  это...- его  мысли
совершили рывок  и в  мозгу все  перечисленные предметы гармонично слились в
образ хлебного магазина.
     - Фу-у!- вздохнул Картуз и снял с головы пакет.
     Обычный пакет  из-под  хлеба  сорта  "крестьянский", который Иван  Ива-
нович очень уважал, потому  что сам был из крестьянской  семьи. На  вся- кий
случай Картуз осмотрел  упаковку через свое увеличительное стекло, но ничего
подозрительного  не  нашел.  Его  смущало  одно,  почему  она  лета-  ет  по
форточкам, а не лежит спокойненько  в урне,  как  поступают  созна-  тельные
пакеты? Картуз решил это дело исправить самостоятельно. Он прошел на кухню и
твердой рукой опустил преступника в ведро. Тот пов- торных попыток к бегству
не предпринимал.  Картуз  вернулся  к своему  произве-  дению,  приобретшему
оттенок  романа.   Иван  Иванович  пробежал  глазами  последние  сторочки  и
ужаснулся. Неужели это он написал? Так и в Дю- ма-отца превратиться недолго.
Но  покоя  не  давал пакет. Отчего? Почему? Хорошо  он  на голову инспектора
наделся, а кабы  в дымоход к кому уго- дил? Это уже подрывом противопожарной
безопасности пахнет. Дела звали  инспектора в  бой.  Тут  уж  не до романов.
Картуз решительно одел фуражку и набрал номер Ведеркина.
     - Лейтенант,- приказал он,- давайте ко мне.- Новое дело.
     Ведеркин обрадовался потер от нетерпения ладоши (это было слышно).
     - Дело о пакете,- кратко сказал Картуз и повесил трубку на рычаг.
     Когда Картуз  прошел  в коридор, там  уже стоял Ведеркин. Одна его нога
погружалась в желтую  пластиковую сумку, а с погона свисал полосатый пакетик
с приветливой надписью:"Спасибо за покукпу!".
     Лейтенант отдал честь и страшным шепотом просипел:
     - По-моему на нас напали!- он сделал круглые глаза.
     - Кто?- удивился Картуз.
     - Враги!- лаконично ответил лейтенант и добавил,- друзья бы тако- го не
сделали.
     Инспектор помог Ведеркину очистится от пластиковых изделий.
     - А почему вы так думаете?- вкрадчиво спросил он.
     -  Они  везде!-  сделал  еще более  страшное  лицо Ведеркин.-  Они  все
останавливают, ломают. На всех бросаются.
     - Кто, враги?- ужаснулся Картуз.
     -  Пакеты!-  объяснил  лейтенант,- Пакеты  таятся за каждым  углом.  Вы
знаете,- лейтенант опустил голос до шепота,- я уже на улицу выходить боюсь!
     -  Ну,-  похлопал его по плечу  Иван  Иванович,-  будет,  будет. Выйдем
вместе.
     -  С  вами,-  принял  отчаянное  выражение  лейтенант,- мне  ничего  не
страшно!
     - Вот и ладно,- улыбнулся Картуз и открыл дверь.
     На него  бросились  сразу.  Огромный белый мешок из-под цемента со всей
тяжестью,  которую  он привык  чувствовать  навалился с ветром  на  старшего
вагоновца.
     Но  пакет просчитался.  Он был отброшен точным  ударом в черную надпись
"Цемент строительный". Не на того напал.
     - Нет это не враги,- задумчиво  сказал Картуз отряхивая  синий мун- дир
от серой пыли.
     - Почему!- не понял Ведеркин.
     - Надписи на нашем.
     - Ограбили склад,- предположил лейтенант,- а  цемент вытрясли. Или нет,
они им окопы забетонировали.
     - Чьи?- удивился Картуз.
     - Все! Свои наполовину, а наши полностью. Чтоб не залезли.
     - Не логично,- покрутил головой инспектор,-  а  мы должны найти то- го,
кто бы делал это логично. С умыслом. Это и есть преступник. Ясно?
     - Так точно!- ответил Ведеркин и ловко увернулся от залетеышей упаковки
от воздушной кукурузы.
     Картуз никак не думал, что это  дело окажется  для него  самым сложным.
Все отпечатки пальцев на пакетах в картотеке инспектора, сов- паджали лишь с
исключително  проверенными и надежными лицами,  вроде со-  седки и  дворника
Самсона Игнатовича, который сам многих нарушителей ловил с поличным и мечтал
стать юнным  вагоновцем. Избушонок след брать отказывался наотрез. От запаха
пакета он  забивался в картузовский  ва-  ленок  и не  хотел выходить,  пока
целофан  не убирали.  Следствие  тер- пело  одну неудачу  за другой.  А  над
Картузом  еще  висел  и  сценарий  своей  завтрашней  передачи. День  пропал
впустую.  Это у  Картуза-то! Который в  сутки  открывал и тут же закрывал по
нескольку дел, как банки с вареньем.
     Оставалась единственная надежда, что  орудующий пакетами преступ-  ник,
как  и  всякий  вредный  тип, работает  ночью, причем  в  перчатках,  причем
досыпает в  пакеты  какое-то вещество,  напрочь отбивающее  нюх у породистых
избушек  с  прекрасной  родословной.  Без устали  шныряя  по  кис-  ляевским
подворотням, шелестящим  в ночи пакетами,  сыщики  рьяно пытались напасть на
след  бандита,  но  тщетно. Либо он был слишком  искусен,  либо  происходило
что-то,  выходящее  далеко за грани возможного. Но в это Картуз не верил. Он
верил в Устав ВАГОНА и в логику. Тем не менее...
     Лейтенанту показалось, что за ночь Картуз постарел на десять лет. Глаза
Ивана Ивановича все время растерянно бегали, словно искали связь всех частей
происходящего.  Он  думал,  думал,  думал.  Пакеты  грозили  уже  не  только
Кисляевке.  На рассвете,  понуро  бредя к своему  зеленому  дому,  вагоновцы
увидели  Самсона Игнатовича. Он  жег пакеты.  Даже  будучи в глубокой печали
Картуз отметил, что  цвет у  дыма больно странный. На  пороге  они пересекли
колонну тараканов с багажем, которые куда-то спешно переселялись. Их телеги,
нагруженные чемоданами поскрипывали, а многие тащили поклажу на себе. С ними
ушел и ваговский таракан. Б