боеприпасами  и  три  склада с горючим;  эшелон с войсками и
техникой был пущен под откос.  Не случайно теперь так строго  охраняли
гитлеровцы железную дорогу.
     Уже перевалило далеко  за  полдень,  когда  Куликов  добрался  до
лагеря.  Ватную  стеганку  он  тащил  на  руке,  ворот гимнастерки был
расстегнут.  Автомат,  висевший на ремне,  он крепко прижимал к груди,
видимо находя в этом какую-то опору. Он тяжело опустился на пень около
бочки с водой, но у него даже не было сил зачерпнуть ее ковшом. Так он
просидел одну или две минуты, потом поднялся и пошел искать Дудникова.
Он нашел его у коновязи,  где Коля под его наблюдением  самостоятельно
чистил толстопузого конька коричневой масти с черной гривой.
     - Копыта,  копыта почисть,  - наставительно  поучал  Дудников.  -
Стань справа,  теперь поднимай ему ногу... Да не бойся, не тронет... -
Увидев приближающегося  Куликова,  он  встревожено  обернулся:  -  Что
случилось?
     Куликов устало оперся  о  дерево,  вытащил  из  кармана  пакет  и
протянул его Дудникову:
     - Антон Мироныч прислал! Срочно...
     - Ты пойди отдохни, - сказал Дудников, разрывая пакет.
     Куликов покачал головой.
     - Должен вернуться назад! Готовь коня!..
     Дудников поднял глаза от бумаги.
     - А ты знаешь, что здесь еще написано? - спросил он.
     - Нет. Приказано передать вам, а вы уже сами решите...
     Дудников обернулся к Коле и строго сказал:
     - Брось  скребницу!  Позови  сюда  своего  дружка.   Поедете   на
задание... Да побыстрее!..
     Коля удивленно взглянул на своего командира. Нет, он не шутил.
     Дудников смотрел   на  Колю  с  каким-то  новым,  сосредоточенным
выражением,  словно  стараясь  понять,  для  какого  еще  дела   может
пригодиться этот щуплый мальчишка.
     Коля бросил скребницу в траву и вихрем полетел к кухне. По дороге
он чуть не сбил с ног Маю,  которая несла в блиндаж к Михееву пузырьки
с лекарствами.
     - Мы на задание идем! - крикнул он и побежал дальше.
     Мая с достоинством отошла  в  сторону  и  проводила  его  строгим
взглядом, в котором, однако, таилась обида...
     Повар не задержал Витю Нестеренко. Вернее, он отпустил его даже с
некоторым  облегчением.  Этот  парень  в  течение двух часов умудрился
испортить по крайней мере полмешка картошки.  Он отхватывал так  много
кожуры, что большая картошка становилась величиной с грецкий орех.
     Услышав, что его вызывает Дудников,  Витя оживился.  У  него  уже
заломило  спину  от  долгого сидения над большим медным котлом,  среди
кучи картофельных очисток.  Он даже не успел скинуть  белый  поварской
колпак - с такой энергией потащил его за собой Коля.
     Опомнился Витя  только  тогда,  когда  они  пробежали  полпути  к
коновязи.
     - Да не спеши ты так! - жалобно сказал он. - У меня болит спина.
     - Ишь ты,  какой неженка! - усмехнулся Коля. - Старик в девяносто
лет!..
     - Посидел бы ты, согнувшись в три погибели.
     - Ладно!  Нечего болтать!  - строго сказал Коля.  -  Мы  идем  на
боевое задание!..
     - Брось врать!
     Коля даже приостановился, так его возмутил тон этого увальня.
     - Ты свой колпак лучше  сними...  Вот  скажу  Дудникову,  что  ты
трус!..
     - Я - трус?! - И Витя полез на него грудью.
     Кулаки у  него  были  покрепче,  чем  у Коли,  и неизвестно,  что
произошло бы дальше, если бы ребят не окликнул Дудников:
     - Эй, мальцы! Идите сюда! Подержите коней!..
     Мальчики повернулись и побежали к нему.  Дудников дал каждому  из
них поводья и куда-то исчез.
     Коле досталась та самая лошадь, которую он только что чистил. Она
стояла покорно, глядя на него большими влажными глазами. Коля потрогал
крепкое желтое седло и представил себе, как будет мчаться на ней через
лес. Витин конь, высокий, рыжий, на тонких ногах, все время беспокойно
приплясывал и норовил укусить его.  Витя то и  дело  испуганно  дергал
поводья и кричал:
     - Стой, чертов коняга!.. Я тебе сейчас!..
     - Крепче держи, - поучал Коля тоном опытного кавалериста. - Пусть
чувствует руку...
     Витя пыхтел  и  кружился  вокруг  коня.  Наконец  он нашел выход:
подвел его к кусту, и конь стал рвать листья своими желтыми зубами.
     Они прождали   минут  десять.  Вдали  мелькала  худощавая  фигура
Дудникова,  он заходил то в одну землянку, то в другую, за ним, тяжело
переставляя ноги, двигался Куликов, грызя черный сухарь.
     Наконец все дела были сделаны,  Дудников  вручил  партизану  туго
набитый вещевой мешок и повел его к ребятам.
     - Приедешь, накорми хлопцев, - сказал он, когда, на радость Вити,
Куликов отобрал у него строптивого коня. - Поезжайте!..
     - А куда мы едем? - спросил Витя.
     - На  задание,  -  ответил  Дудников,  наблюдая за тем,  как Коля
тщетно пытается вскарабкаться  на  лошадь:  стремя  оказалось  слишком
длинным,  и он никак не мог забросить на нее другую ногу.  - Ну, давай
подсажу! В седло-то когда-нибудь садился?
     - Нет, - признался Коля.
     - А если бы соврал, все равно бы не поверил.
     Дудников подтянул ремни и подсадил Колю.
     - Не гони! - строго сказал он. - Будешь ехать за Куликовым.
     - А ты садись на попону позади меня! - сказал Куликов Вите. - Вот
так! Держись крепче. Поехали!..
     Вдруг Коля обернулся:
     - А оружие?
     Но Дудников только помахал им рукой.
     Против указанного  ему  времени  Куликов  задержался   всего   на
двадцать минут. Он доставил обоих ребят, мешок с продовольствием и еще
кое-что нужное для успешного выполнения замысла.
     Вскоре Куликов и ребята выехали на поляну,  где их ждали Колесник
и Геннадий Андреевич.
     Коля, изловчившись,  спрыгнул  с седла на траву.  Витя,  которого
порядочно потрясло  на  острой  спине  любящего  подтанцовывать  коня,
попытался сползти, но, под общий смех, мешком рухнул на землю.
     - Ну,  теперь я вижу, что прибыли в полной исправности, - сказал,
посмеиваясь,  Колесник.  -  Отдохните,  поешьте,  а  потом  мы вам все
расскажем.
     Для того чтобы соблюсти полную конспирацию, обоих пастушков увели
в лес и оставили там под  охраной  одного  из  партизан.  Было  решено
отпустить их после того, как операция будет завершена.
     Когда Коля и Витя поели,  Геннадий Андреевич рассказал им о  том,
как  задержали  деревенских ребят,  дал мальчикам посмотреть документы
пастухов, показал корову, привязанную к дереву, невдалеке от дороги.
     - Что же мы должны делать? - нетерпеливо спросил Коля.
     - Вы возьмете хворостины, погоните корову на станцию и сдадите ее
коменданту.
     - Только и всего?
     - Нет, - вмешался в разговор Колесник, - самое главное впереди...
Вон видите там, вдали, желтые кубики?
     Коля и  Витя  взглянули в сторону станции,  где в ярких солнечных
лучах золотились, словно нарисованные, квадратики.
     - Видим, - сказали они в один голос.
     - Что это, по-вашему?
     - Сено, - догадался Коля.
     - Правильно. Так вот, это сено должно загореться! Видите, сколько
рядом эшелонов? Они наверняка взлетят на воздух...
     - А как же это сделать? - спросил Витя. - Поджечь спичкой?
     Колесник покачал головой.
     - Нет,  спички для такого дела не годятся. Там вокруг часовые. Не
успеешь  зажечь  спичку,  как  тебя на месте ухлопают.  У нас тут одна
игрушка припасена.  -  И  он  протянул  на  ладони  обычный  спичечный
коробок.  - Он заряжен.  Через час загорится сам по себе,  и пламя его
будет такое сильное,  что  сможет  прожечь  насквозь  даже  кровельное
железо...
     Коля взял коробок и взвесил на ладони:  коробок был  тяжелый.  Он
протянул  его  Вите - тот опасливо коснулся пальцами стертой этикетки,
но в руки не взял.
     - Когда будете пересекать переезд,  - сказал Колесник,  - один из
вас - ну,  хотя бы ты, Витя, - должен сильно хлестнуть корову, да так,
чтобы она побежала к ближайшей платформе с сеном. Когда корова ткнется
мордой в сено,  вы  станете  ее  оттаскивать.  Один  из  вас  заслонит
другого.  И тот должен ухитриться засунуть коробок в сено...  Конечно,
если к этому времени  не  подоспеет  часовой.  Рисковать  не  надо!  -
повысил голос Колесник.  - В случае опасности бросайте коробок,  вот и
все... Понятно?..
     - Понятно! - сказал Коля.
     Витя, насупившись,  молчал.  Геннадий Андреевич тревожно взглянул
на него:
     - Ты чего, Витя? Боишься?..
     - Я не согласен, - сказал мальчик.
     - Не согласен?
     Все посмотрели на него.
     - Я могу только  корову  гнать,  -  проговорил  он,  не  поднимая
головы,  -  а  коробок  вы  Коле  отдайте...  У меня всегда все из рук
валится.
     Геннадий Андреевич облегченно вздохнул.
     - Ну конечно, Витя, коробок понесет Коля.
     - Вот и все. - Геннадий Андреевич поднялся. - Сейчас я вам скажу,
кто вы такие. Ты, Коля, теперь Семен Бушуев. Повтори.
     - Семен Бушуев, - повторил Коля.
     - А ты, Витя, - Василий Ломакин.
     - Василий Ломакин, - повторил Витя.
     - Семка  и  Васька,  -  сказал  Геннадий  Андреевич.  -  Вот  вам
документы.  Не забудьте получить расписку на накладной... Теперь я вам
расскажу про ваших родных, старосту и деревню, откуда вы идете...
     Через полчаса   оба   мальчика  уже  знали  наизусть  свои  новые
биографии.  Партизаны  притащили  хворостины,  брошенные   на   дороге
пастушками.  Однако,  когда ребята взяли их в руки,  сразу вдруг стало
заметно,  что одеты они не по-деревенски.  На Коле был пиджачок,  а на
Вите - новая клетчатая рубашка.
     Опытный глаз Колесника сразу это подметил.
     - Надо переодеться, - сказал он.
     Все согласились.  Ребятам  пришлось  подрожать  на  холоде,  пока
партизаны   меняли  одежду  у  задержанных  парнишек,  но  зато  через
несколько минут Коля и Витя неузнаваемо преобразились.
     Коля спрятал коробок в карман брюк.
     - Ну,  ребята,  желаю вам удачи,  - сказал Геннадий  Андреевич  и
расцеловал   обоих.   -   Главное,   действуйте  осмотрительно.  И  не
торопитесь...  Помните,  вас послал староста, а до остального вам дела
нет!.. Мы будем вас ждать...
     - Не забудь,  Коля,  - напомнил Колесник:  -  через  час  коробок
взорвется. Если не удастся засунуть его в сено, бросай, не держи...
     - Ладно, помню. Мы пойдем, - сказал Коля.
     Он повернулся  и  заскользил по склону вниз,  к дороге.  За ним с
меньшей ловкостью пополз Витя.  Колесник  подмигнул  Куликову,  и  тот
побежал вслед за мальчиками.
     Все молча следили за ребятами:  вот они спустились вниз,  вышли к
дороге и остановились. Куликов отвязал корову от дерева и толкнул ее в
бок.  Мотая головой,  она вышла  на  дорогу  и  также  остановилась  в
ожидании.   Тогда   Коля  хлопнул  ее  по  холке  хворостиной.  Корова
повернулась и покорно поплелась по дороге к станции.  Это была старая,
унылая корова грязно-белого цвета, с провалившимися боками, на которых
темнели коричневые плешины.  Видно,  староста был ловкий шельмец, если
решался  всучить  немцам  такую  старую  и  худую скотину.  Корова шла
медленно, понуро, будто догадываясь о своей печальной участи.
     Некоторое время  мальчики  молчали.  Жутковато  было идти по этой
дороге в чужой одежде,  с чужими документами,  погоняя  чужую  корову,
прямо в руки к врагу.  Хотя колхозные ребята и сказали, что на станции
их никто не знает,  но мало ли что  может  случиться!  Вдруг  староста
возьмет  да и приедет сюда,  чтобы выслужиться перед начальством,  или
еще что-нибудь вроде этого произойдет.  Разве все предугадаешь в таком
деле!
     - Ну, Витя, - сказал Коля, - а самого-то главного мы и не узнали.
     - Чего? - приостановился Витя.
     - Как зовут корову.
     Но шутить Витя был не склонен.
     - Иди ты!  - сказал он. - Лучше помни, как тебя зовут. Тебя зовут
Семка. Один раз ошибешься и погибнешь ни за что...
     - Ничего, Вася! Живы будем, не помрем...
     - А  я  не хочу помирать,  - сказал Витя.  - Я еще инженером хочу
быть...
     - Тише ты!  - одернул его Коля. - Раз идешь на задание, только об
этом и думай... Говори о коровах...
     - А  чего  мне о коровах говорить?  - обиделся Витя.  - Что ты из
себя умника строишь! Думаешь, я хуже тебя?
     - Хуже не хуже, а от коробка отказался.
     Витя тяжело вздохнул и ничего не  ответил.  Коля  тоже  приумолк.
Корова  вела  их к перекрытому шлагбаумом переезду,  и теперь уже были
видны часовые, внимательно смотревшие на них.
     Когда до  шлагбаума  осталось  метров  двести  и  часовой в сером
мундире вышел вперед,  поправляя на груди черный автомат,  Коля  занял
свое место впереди коровы.  Он все время чувствовал тяжесть в кармане.
Казалось,  этот несчастный маленький  спичечный  коробок  весил  пудов
пять.
     "Только быть спокойным, - говорил себе Коля. - Я подхожу, вынимаю
документы,  предъявляю их часовому,  а потом Витя бьет корову в правый
бок..."
     Чем ближе шлагбаум, тем виднее, как просто осуществить этот план.
Действительно,  последняя  платформа  с  сеном  почти   нависает   над
переездом.
     Коля облегченно вздохнул.  Разыграть все это ему казалось не  так
сложно. Он оглянулся и тихо сказал Вите:
     - Подходим!..
     Витя угрюмо взмахнул хворостиной,  и это получилось у него как-то
устало и безразлично: будь что будет!
     Немецкий солдат  весело  взглянул  на  них  из-под своей железной
каски и окликнул почти миролюбиво:
     - Хальт!..
     Потом он подошел  поближе,  погладил  корову  по  шее,  почему-то
заглянул  ей  в  нос  и сокрушенно покачал головой.  Наверное,  ему не
понравилась ее худоба.  Потом он опять неторопливо обошел  ее  вокруг,
заметил  плешины  на  левом  боку  и что-то проговорил,  на этот раз с
укоризной.  Очевидно, решив растолковать ребятам свою мысль, нагнулся,
сорвал  с обочины дороги пучок травы и протянул его корове.  Она взяла
траву мокрыми губами и стала неторопливо жевать.
     Всякий раз,  когда солдат проходил мимо Коли,  ему казалось,  что
тот внимательно смотрит на его карман. Молодое, с черными усиками лицо
солдата  казалось  ему  непроницаемым  и весь он,  затянутый в ремни с
вороненым автоматом на груди,  - таинственным  и  непонятным.
     Наконец солдату надоела эта игра,  он взял из рук Коли документы,
бегло проглядел их и,  очевидно ничего не  понимая  в  русском  языке,
признал совершенно удовлетворительными.
     Главным пропуском для него была корова. О том, что ее должны были
пригнать, он, видимо, уже знал.
     Он отдал  Коле  документы  и  отошел,  чтобы  поднять   шлагбаум.
Наступил решающий момент. Коля видел, как посерело лицо Вити, да и сам
он ощущал кисловатый вкус во рту.  Все  поплыло  перед  глазами.  Была
только  корова,  желтая  громада прессованного сена,  возвышающаяся на
платформе, и отчаянно тяжелый груз спичечного коробка в кармане.
     Шлагбаум заскрипел и стал медленно подниматься. Коля стал рядом с
Витей,  а тот поднял хворостину,  чтобы хлестнуть корову.  Оттуда, где
они стояли, до платформы было не больше десяти шагов.
     И вдруг в одно мгновение  весь  их  детально  разработанный  план
разлетелся  вдребезги!  С противоположной стороны на середину переезда
вышел другой солдат,  огромного роста,  с кинжалом на боку,  и  что-то
крикнул  часовому,  тот  со смехом ответил.  Тогда пришедший подошел к
корове, схватил ее за рог и, громко хохоча, потащил за собой.
     Ребята поплелись  следом.  Все  было потеряно.  Оставалось только
покориться судьбе.  Самое большее,  что  они  смогут  сделать,  -  это
принести  назад  расписку на накладной.  Так много пережить,  для того
чтобы все кончилось провалом!..
     Они миновали переезд, и солдат свернул к станции. Подойдя к дому,
он что-то крикнул.  Тотчас же из окон высунулись головы других солдат.
Он крикнул,  очевидно, что-то смешное, потому что ему ответили дружным
смехом.
     Дело, несомненно, касалось коровы. Ее сразу же окружили несколько
солдат: они рассматривали ее и потешались.
     Вдруг на верхних ступеньках лестницы показался высокий, худощавый
офицер.  Даже не взглянув на ребят,  которые,  всеми забытые, стояли в
сторонке,  он  подошел  к  корове  и  брезгливо  осмотрел  ее.  Обойдя
несколько раз вокруг коровы,  офицер движением пальца подозвал ребят к
себе.
     - Сволошь! - сказал он. - Скажить староста, что я бить палка!
     - Понял, господин офицер, - сказал Коля.
     Офицер опять повернулся к корове.
     - Шулик!   Прислать   дохлый   коров!..  -  Он  постоял  немного,
сокрушенно покачивая головой;  вдруг у него возникло какое-то сомнение
- он круто повернулся к Коле и сказал:
     - Покашить документ!..
     Коля протянул ему пропуск и накладную, смятые в его потных руках.
Офицер долго читал,  с трудом разбирая  русские  слова.  Он  тщательно
сличил  номер  на  пломбе,  висевшей  на  шее  у  коровы,  с  номером,
значившимся в накладной.  Нет,  все правильно.  Подмены не было. И это
еще больше взбесило офицера.
     - Шулик!.. Его надо верьевка!.. - И он протянул Коле документы.
     Но Коля вернул ему накладную обратно.
     - Господин офицер, - сказал он, - здесь надо расписаться...
     - Што-о?..
     - Здесь вот надо расписаться!  Поставить вашу подпись... А то нам
попадет... Будут бить!..
     Офицер кашлянул,  вынул перо и быстро расписался,  плотно  и  зло
сжав тонкие губы.
     - Старост надо верьевка!..  - повторил он и бросил  накладную  на
землю.
     Коля поднял накладную, тщательно расправил и спрятал за пазуху.
     - Мы пойдем, - сказал он.
     Офицер молча кивнул головой.
     Мальчики отошли на несколько шагов, и вдруг Коля повернул назад.
     - Господин офицер!  - жалобно начал он. - Мы целый день ничего не
ели. Дайте хоть кусочек хлебца.
     Офицер удивленно и внимательно взглянул на мальчиков,  и лицо его
смягчилось.  Пусть  русские  не  думают,  что  немецкому  воину трудно
накормить голодного ребенка. Он что-то сказал солдату, который стоял к
нему по ближе, и тот скрылся за дверью. Через минуту солдат вернулся с
ломтем хлеба.
     Взяв его,   Коля   низко  поклонился  офицеру  и  почему-то  даже
заплакал. Витя смотрел на него и ничего не понимал. Зачем им хлеб, и с
чего это Коля стал вдруг унижаться перед немцами?
     Жадно набивая рот  хлебом,  Коля  быстро  пошел  вперед,  и  Витя
старался от него не отстать. Так они дошли до вагонов.
     - Рви у меня хлеб,  рви!..  Отними и беги!  - вдруг  тихо  сказал
Коля. - Ну, хватай!.. И беги...
     Рассуждать было некогда.  Витя подскочил и вырвал хлеб из Колиных
рук.  Тут  же  Коля  так  стукнул ему под глаз,  что у него все вокруг
закачалось.
     - Ты чего? - прохрипел Витя, не понимая, что происходит.
     - Беги, тебе говорят! - зло прошипел Коля.
     И Витя бросился бежать.
     - Ах,  так!  - закричал ему вдогонку Коля и,  схватив камень,  со
всей силы кинул его, намереваясь угодить в спину.
     Поняв, что Коля не шутит,  Витя рванул вперед что  было  мочи,  а
камни все летели и летели ему вслед.
     Вдруг на его пути возник часовой.  Растопырив  руки,  он  схватил
Витю:
     - Хальт!.. Юнге!
     Тотчас же подбежал Коля и вцепился в Витю:
     - Отдай!.. Отдай!..
     - Да ты что,  сумасшедший! Возьми свой хлеб! - И Витя бросил хлеб
на землю.
     Их окружили  солдаты.  Часовой  рассказал им,  в чем дело,  и они
недобро поглядывали на ребят. Коля поднял хлеб, очистил его от земли и
засунул в карман, всем своим видом показывая, что хлеб принадлежит ему
и что он не намерен ни с кем делиться.
     Часовой надавал  им  обоим крепких подзатыльников,  перевел через
переезд и строго приказал, чтобы они скорее убирались.
     - Ты что, с ума сошел? - крикнул Витя, когда они отошли метров на
двести и никто не мог их услышать. - Ты меня чуть не пришиб.
     - Ничего,  - усмехнулся Коля, - до свадьбы заживет! А знаешь, где
коробок?
     - Где?
     - Я его закинул на сено!
     Витя ошалело  посмотрел  на  товарища,  охнул  и  сразу забыл все
обиды.  Усталые, но счастливые добрались они до холма, и Коля подробно
рассказал обо всем, что с н