На него влияют личностные задатки и склонности, зависит оно от случайных внешних обстоятельств и фак-торов самого разного рода. Также и аргументированная мысль в отличие от доказанной, хотя и под-крепляется доводами, но в своей совокупности они не обеспечивают полное обоснование. Назначе-ние аргументов в таком случае скорее в том, чтобы отметить причины, по которым отдают предпоч-тение той или иной идее, отстаивают то или иное решение, хотя сами по себе эти идеи и решения могут порой не согласовываться с требованиями научности, справедливости, полезности. Их при-держиваются, доказывают, отстаивают, но только потому, что и отказ от них тоже чреват своими не-приемлемыми последствиями. Таких проблем, где трудно указать единственно верный путь к реше-нию, очень много и в науке, в производстве, и в политике. Хорошо, например, известно, что экологи-ческая обстановка на Земле неблагополучна, и тем не менее непрерывно появляются все новые и но-вые производства, от которых она обостряется еще больше. Все понимают, что самое правильное было бы - осваивать только экологически чистые технологии, и тем не менее они зачастую не вне-дряются, даже если разработаны, потому что на это требуются дополнительные затраты. Соображе-ния сиюминутной выгоды отодвигают более разумную экологическую политику в неопределенное будущее.
Очень много трудно доказуемого имеется в установлении общих мировоззренческих аксиом и фун-даментальных ценностей общественной жизни. В отборе такого рода первоначал логика вообще уча-ствует лишь косвенно, потому что их нельзя вывести из каких-то более общих положений. Привер-женность разных групп людей тем или иным ценностям больше определяется социально-политическими и мировоззренческими факторами - правовыми, религиозными, этическими и прочи-ми убеждениями и идеалами. Лишь после того, как они принимаются, и там, где они принимаются, можно в принципе осуществлять доказательство, потому что появляются аргументы - почва всякого обоснования.
В науке тоже существуют аксиомы, принимаемые без доказательства. Но их установление не зависит от интересов людей. К тому же полученные из них выводы, составляя, как правило, целые теории, в последующем хорошо проверяются всей человеческой практикой; в противном случае их отбрасы-вают и заменяют на более точные и совершенные, стало быть лучше доказанные. Положенные в ос-нову научного знания аксиомы дают твердый фундамент последующим, более частным положениям, из них в свою очередь извлекаются еще более конкретные выводы. Возникает разветвленная система доказанного знания, которая неуклонно расширяется с каждым открытием, с каждым новым дости-жением. В этой системе доказательства содержат только достаточные для этой цели аргументы. Иные здесь недопустимы. Полученная таким образом сеть законов, понятий, категорий дает почву для решений в практической повседневной деятельности, обоснованных с помощью правил и зако-нов логики.

§30. Правила по отношению к демонстрации и их возможные нарушения
Форма доказательства, или демонстрация, представляет собой не что иное, как некоторую последо-вательность умозаключений, с помощью которой исходные посылки (аргументы) связываются с вы-водом (тезисом); в простейшем случае умозаключение может быть одно. Правилом относительно формы доказательства выступает лишь одно общее требование: соблюдать все условия правильно построенного умозаключения; можно также выразить его иначе, указав на результат, который долж-на давать демонстрация: гарантировать, что тезис логически вытекает из аргументов.
Форма доказательства показывает логическую связь между аргументами и тезисом.
Чаще всего этот компонент доказательства представляет собой более или менее сложный комплекс нескольких умозаключений, особенно когда доказательство относится к разряду косвенных. Умозак-лючения как составной элемент доказательства могут комбинироваться и с методами получения вы-водов из конкретных областей знания, строящихся на основе соответствующих законов природы. Выбор подходящей формы доказательства является самой трудной и ответственной частью всего процесса логического обоснования.
Возможными ошибками в демонстрации выступают любые нарушения каких бы то ни было правил умозаключения. Таких правил, естественно, очень много, а возможных отступлений от них еще больше. Общее название ошибок по отношению к демонстрации - мнимое следование. Все их разно-видности принято группировать в соответствии с видами умозаключений - аналогия, индукция, де-дукция.
Выводы по аналогии чаще всего являются лишь вероятностными. Когда это обстоятельство игнори-руют, то приходят к необоснованным положениям, принимая за доказанные такие высказывания, которые при более строгом рассмотрении оказываются недоказанными. Методы, помогающие избе-гать таких ошибок, описаны в разделе об аналогии.
В индуктивных умозаключениях нарушения наиболее часто встречаются при установлении причин-ных связей, когда простую последовательность событий принимают за причинно обусловленную. О таких неверных заключениях говорят: после этого не значит вследствие этого. Возникает ошибка, как правило, из-за слабой изученности явлений. Но может быть ее причиной и нежелание или неуме-ние хорошенько вдуматься в суть предмета, о котором рассуждают. Даже хорошо всем знакомую молнию ошибочно принято считать причиной грома из-за того, что одно всегда сопровождает дру-гое, и, кроме того, сначала всегда блеснет молния (зарница) и только потом гремит гром. На деле, однако, такое мнение является поверхностным. Зарница и гром оба вызываются электрическим раз-рядом в атмосфере и появляются одновременно. Будучи сложным природным явлением, молния включает в себя световое и звуковое излучения, зарницу и гром, но только не в качестве следствия, а как свои составные части. Слышится же гром всегда позже только из-за того, что звук распространя-ется медленнее света.
В логике обычно больше всего внимания уделяют нарушениям правил дедуктивных форм доказа-тельства.
Одна из таких ошибок называется: от сказанного с условием к сказанному безусловно. Все установ-ленные человеком истины являются конкретными в том смысле, что они верны лишь при определен-ных условиях. Если о них забыть, то тогда верное на своем месте научное положение может стать источником ошибочных выводов. Дело осложняется еще и тем, что сами эти ограничивающие рамки не всегда выражаются явно. Их очень часто принимают по умолчанию. Скажем, всем известно, что вода замерзает при нуле градусов. Но между тем на дне морей и океанов температура иногда бывает и ниже нуля, как утверждается в литературе по океанологии. Однако на деле оба эти положения со-вместимы, потому что точка замерзания определена для дистиллированной воды и при нормальном давлении. Только к таким внешним параметрам она и относится, в иных условиях положение о тем-пературе замерзания воды будет ложным.
Сходная ошибка называется: от сказанного в собирательном смысле к сказанному в разделительном смысле. Она возникает тогда, когда собирательным характеристикам придается значение раздели-тельных. Так, о гейзерах каждый знает, что они представляют собой фонтанирующие естественные источники горячей воды и пара. Хотя это в общем верно, но только с учетом, что таким образом от-мечается самая примечательная их черта, то, что прежде всего привлекает в них к себе. Можно силь-но разочароваться, побывав в Долине гейзеров на Камчатке, когда увидишь, что постоянно фонтани-руют только два-три гейзера. Еще несколько дают периодические выбросы длительностью в полми-нуты - минуту и успокаиваются, оставаясь часами бездеятельными. Большинство же представляют собой бурлящие кипятком воронки.
Помимо ошибочно построенных умозаключений, составляющих демонстрацию, бывает еще замена доказательства какими-то другими средствами с целью добиться принятия тезиса. Основаниями для выводов в таких случаях служат посторонние относительно логики факторы: интересы людей, мо-рально-этические мотивы, чувства и многое другое. Подобных уловок довольно много.
Обращение к публике. К нему прибегают в выступлениях перед массовой аудиторией. Суть этого приема в том, что стараются настроить присутствующих в свою пользу, возбуждая в них чувства жа-лости, сострадания и т.п. Согласно Платону и другим современным ему авторам, в Древней Греции было принято, чтобы на судебное разбирательство обвиняемый являлся в сопровождении всех своих домочадцев и те своими слезами старались воздействовать на судей. Учитель же Платона Сократ, наоборот, представ перед судом, запретил своим близким сопровождать его, объяснив это тем, что суд должен быть беспристрастным, его дело - проверить, докажет ли обвинение виновность подсу-димого или нет. Никакого другого влияния на их решение быть не должно.
Обращение к верности. Такой прием встречается тогда, когда спор затрагивает, как говорится, честь мундира, то есть чье-то мнение вредит определенному кругу единомышленников. Среди последних могут быть в ходу какие-то молчаливо принимаемые соглашения и даже их сообщество в иных слу-чаях может оформляться, принимать клятвы, карать отступников. Бывает, что от приверженцев тре-буют отстаивать какое-либо положение только потому, что оно отвечает целям организации, движе-ния, партии. Его истинность или ложность не принимаются в расчет. Выдающийся французский фи-лософ и палеонтолог Тейяр де Шарден входил в ортодоксальные католические организации и долгое время не получал разрешения на публикацию своих работ от церковных инстанций. Их руководство запрещало ему отстаивать идеи, несовместимые с официальной доктриной католицизма, к которым Тейяр приходил как палеонтолог. Его злоупотреблявшие своим положением начальники использова-ли, следовательно, приверженность философа религиозной вере как основание, когда направляли его деятельность на нужные им цели.
Доказательство весьма часто подменяется ссылкой на авторитет Обращение к авторитету. какого-либо источника или инстанции. В прошлом это могли быть какие-либо священные книги - Коран, Талмуд, Библия и тому подобное. В советское время роль непререкаемого авторитета отводилась партийным документам, принимавшимся самыми разными инстанциями правившей тогда партии. Встречается такой догматический подход и в науке тоже, когда авторитет выдающихся мыслителей заменяет все прочие аргументы и доказательства. У средневековых схоластов нередко самым вер-ным способом убедить служила ссылка на Платона или Аристотеля. Известно, что Галилею стоило большого труда доказать независимость скорости падения тел от их тяжести. Его современники дол-го не могли его понять только потому, что Аристотель ошибочно утверждал влияние веса тела на скорость его падения.
Надо, правда, оговорить, что не всякая ссылка на авторитет может считаться уклонением от правиль-ного обоснования. При обсуждении сложных узкоспециальных вопросов нередко приходится обра-щаться к признанным специалистам за советом или оценкой. Ведь не все одинаково разбираются в тонкостях математики, физики, химии и т.д. Далеко не всегда медики убеждают пациентов в необ-ходимости прибегнуть к тем или иным методам лечения. "Один для меня - десять тысяч, если он наилучший", - провозглашал выдающийся древнегреческий философ Гераклит. В этом нет ничего удивительного. Только надо, чтобы авторитет имел действительные практические достижения, дока-зал делом свои недюжинные познания. Большинство людей не понимают и не в состоянии понять теорию относительности и квантовую механику. И тем не менее они верят в их истинность, потому что доверяют их выдающимся создателям, которые с помощью великих, всем очевидных достиже-ний доказали свою компетентность.
Обращение к здравому смыслу. Этот способ убеждать, по сути дела, апеллирует к очевидности, сформированной обыденной практикой. Мало того, что он вообще несостоятелен, когда дело касает-ся глубинной сущности вещей, сверх того, опора на здравый смысл очень часто ведет к рабскому следованию обывательским предрассудкам.
Другие нарушения правил доказательного рассуждения мы только перечислим: обращение к невеже-ству, обращение к силе, обращение к выгоде. Их названия говорят сами за себя.

§31. Опровержение и его виды
В поисках истины порой неизбежна критика устоявшихся взглядов, проверка и уточнение того, что считалось доказанным. Также и в споре сталкиваются разные мнения, при этом одни из них утвер-ждаются, другие отбрасываются как ложные. Опровержение направлено на разрушение уже проде-ланных доказательств. Оно показывает, что то или иное из них не удовлетворяет строгим требовани-ям логики. Поэтому они подлежат уточнению или полной замене.
Опровержение - вид доказательного процесса, направленного на уже существующие доказательства для того, чтобы показать их несостоятельность.
Не обязательно, чтобы в итоге опровержения родилась новая содержательная истина (хотя иногда она появляется в качестве сопутствующего продукта). Но обязательна новая обоснованная оценка существующим взглядам. В этом смысле опровержение не только разрушительно, но и созидательно; оно освобождает познание от неточных, поверхностных, скороспелых выводов и утверждений, про-ясняет представления о вещах, хотя прямо о них никогда не говорит. Опровержение - такая же необ-ходимая составная часть познания, как и доказательство.
На опровержение распространяются все те правила, которые действуют в отношении доказательства, и у него те же самые структурные элементы. Однако плодотворность и убедительность опроверже-ния находятся в зависимости от того, отрицает ли оно тезис, аргументы или демонстрацию. В соот-ветствии с этим выделяются виды опровержения: критика тезиса, критика аргументов, критика де-монстрации.
Критика тезиса. Этот вид опровержения направлен на доказательство ложности тезиса уже имеюще-гося доказательства и представляет собой наиболее сильное средство достижения соответствующей цели. Мало того, что в итоге положение, считавшееся истинным, теперь признается ложным, одно-временно с этим неминуемо признание и того, что у опровергнутого доказательства ложны либо по-сылки (аргументы), либо демонстрация. В самом деле. Доказательство, как мы помним, представля-ет собой умозаключение об умозаключении по схеме modus ponens: если аргументы верны и демон-страция построена правильно, то тезис - истинное суждение. Ну, а коль опровержение доказало лож-ность тезиса (следствия в modus ponens), то согласно правилам условно-категорического силлогизма это позволяет от ложности следствия перейти к ложности основания - признать ложным сложное со-ставное высказывание об истинности аргументов и демонстрации. Это и означает, что либо аргумен-ты ложны, либо демонстрация не соответствует правилам.
Существуют три способа доказать ложность тезиса - фактами, сведением к абсурду, доказательством антитезиса (несовместимого с ним утверждения).
Само собой понятно, фактами можно опровергнуть только эмпирически проверяемые утверждения. И надо помнить, что содержание фактов нередко зависит от их интерпретации, от угла зрения на них. Представьте себе директора предприятия, который отказывается вносить платежи на том основании, что у него нет средств для этого, хотя твердо знает, что в банке на счету предприятия имеется необ-ходимая сумма. И допустим, далее, он не ведает, что банк совсем недавно лопнул, так что средств и на самом деле нет. Можно ли назвать такого директора обманщиком, имел ли место факт обмана с его стороны? В житейской практике мы все скажем, что такому человеку нельзя доверять как лгуну. В юридическом же смысле факта обмана не было.
И попробуйте разобраться с истинностью утверждений, когда дело касается большой политики. Скажем, перед началом Великой Отечественной войны британский премьер-министр Черчилль в те-чение примерно года присылал Сталину предупреждения о готовящемся нападении Германии на СССР. Позднее Гитлер в самом деле начал войну против нашей страны. Казалось бы, развитие со-бытий подтвердило слова британского лидера. Но. Теперь выясняется, что в то время, когда Чер-чилль слал Сталину свои предупреждения, последний благодаря разведке одновременно получал из Лондона буквально тонны секретных документов, и из них следовало, что Объединенный разведыва-тельный комитет Великобритании на самом деле не ждет такого нападения (и отвергал таковое до самого 11 июня 1941 года). Более того, не имея фактических аргументов в пользу своих утвержде-ний, Черчилль распорядился, чтобы британские спецслужбы подсунули советской разведке сфабри-кованные данные на этот счет. Так что среди более чем восьмидесяти предупреждений о готовящем-ся нападении Германии на нашу страну, полученных советской разведкой, есть и три британские фальшивки. Мы приводим данные из книги о разведывательных службах СССР, написанной быв-шим советским разведчиком Гордиевским, который с 1974 года стал работать на Англию и теперь живет там. В данном случае нас этот эпизод истории интересует только как своеобразная проблема: как оценить имеющиеся исторические факты - являются ли упомянутые послания Черчилля Сталину предупреждениями или их надо рассматривать как дезинформацию?
В науке иногда проверка фактами заставляет ставить эксперименты. В них явление освобождается от посторонних влияний, предстает в чистом виде. Тем самым обеспечивается однозначность основан-ных на них выводов.
Есть существенная разница в опровержении общих и частных высказываний. Для отрицания общих суждений достаточно одного единственного опровергающего их факта. Так, общее утверждение о том, что все лебеди белы, было опровергнуто первым же увиденным европейцами в Австралии лебе-дем черного цвета, потому что этот факт сделал истинным частноотрицательное суждение "Некото-рые лебеди не являются белыми", каковое находится в отношении противоречия к общеутвердитель-ному суждению, выражавшему первоначальное, неполное представление об этих птицах. То же са-мое было бы, если эти же знания европейцев выражались бы в отрицательной форме: "Ни один ле-бедь не является черным". Противоречащим ему является частноутвердительное суждение "Некото-рые лебеди черные", и оно доказывается обнаружением хотя бы одного из них.
Опровергать же фактами частные суждения труднее, поскольку тут надо обосновывать противоре-чащие им общие суждения, следовательно, перебирать весь массив обсуждаемых предметов. Пред-положим, что кому-то вздумалось утверждать, что существуют белые вороны ("Некоторые вороны белые"). Для доказательного опровержения подобной мысли понадобилось бы обосновать общеот-рицательное суждение ("Никакая ворона не является белой"). Дать такое обоснование эмпирическим путем вряд ли возможно.
Сведение к абсурду в большей мере используется как теоретический прием. В нем много сходства с доказательством от противного: тезис, который собираются опровергать, сначала принимают за ис-тинный и затем по правилам логики извлекают из него следствия, пока не обнаружат противоречия фактам или общеизвестным истинам. Достаточно получить одно абсурдное утверждение, вытекаю-щее из тезиса, и это дает основание считать тезис опровергнутым. В споре можно показывать несо-ответствие извлеченных выводов другим словам автора опровергаемого тезиса, так как этим будет обнаружено, что говорящий противоречит сам себе.
В художественно-публицистической литературе существует стиль изложения, называемый романти-ческой (сократовской) иронией, который тоже представляет собой род опровержения в специфиче-ском виде. Сократ относился к числу тех людей, которые до страсти любят спорить; он мастерски владел приемами спора, в том числе и сведением к абсурду утверждений оппонента. Соглашаясь на время со словами своего собеседника, он не забывает отметить, что они небезосновательны, порой отвешивает комплименты за умение выдвигать оригинальные идеи. Делается как бы его единомыш-ленником. Потом приглашает вместе с ним сделать выводы, провести сопоставления. А когда обна-руживается, что они неминуемо приводят к несуразным положениям, то сам же разводит руками: до чего же, мол, мы с тобой неряшливые мыслители, договорились до таких нелепостей. Романтическая ирония представляет собой разновидность критики, хотя внешне все высказы