ещи действительно не может быть природы, которая не проявлялась бы в ее внешнем, или, как сказал Гёте, отвечая какому-то немецкому поэту, утверждавшему, что "никакой сотворенный ум не мог проникнуть во внутреннее Природы" (In's Innere der Natur dringt kein erschaffner Geist):
   
   Вот уже двадцать лет я слышу, как это повторяют,
   И как я на это ругаюсь, но тайно.
   Природа не имеет ни ядра, ни скорлупы;
   Она есть все это одновременно.
   Schon zwanzig Jahre hor' ich's wiederholen,
   Und fluche drauf, aber verstohlen.
   Natur hat weder Kern noch Schale;
   Alles 1st sie auf einem Male.
   
   Я прошу читателя извинить меня за эту длинную диссертацию о природе вещей. Но речь идет об интересе высшего порядка, о заинтересованности в действительном и полном исключении, конечном уничтожении абсолюта, который уже не довольствуется только тем, что прогуливается, как жалкий призрак, по краю нашего видимого мира, в бесконечной безмерности пространства, но который, одобряемый совершенно кантианской метафизикой позитивистов, стремится исподтишка внедриться в сущность всех известных вещей, в нас самих и водрузить свое знамя даже в лоне нашего земного мира.
   Сокровенное внутреннее вещей, говорят позитивисты, нам недоступно. Что они понимают под словами сокровенное внутреннее вещей? Чтобы для нас была ясность в этом пункте, процитирую фразу г-на Литтре полностью:
   "Физик, мудро убежденный отныне в том, что сокровенное внутреннее вещей для него закрыто, не отвлекает свое внимание на того, кто спрашивает, почему тела теплые или тяжелые; он понапрасну этого не искал и не будет его больше искать. Таким же образом в сфере биологии нет места для вопроса, почему живая субстанция образуется в формах, при которых система ее органов с большей или меньшей точностью приведена в соответствие с целью, с функцией. Такая юстировка - одно из имманентных свойств этой субстанции, как питание, сокращение, ощущение, мышление. Этот взгляд, распространенный на все пертурбации, без труда все их обнимает; и ум, который перестал стремиться к невозможному примирению фатализма с финализмом, не находит более ничего, что было бы неинтеллигибельного, то есть противоречивого, в том, что для него отдельно от мира (стр. XXV-XXVI).
   Перед нами несомненно этот очень удобный способ философствования и верное средство избежать всех возможных противоречий. Вас спрашивают о явлении: почему это так? И вы отвечаете: потому что это так. После этого не остается ничего, кроме только одного: установить действительность явления и его порядок сосуществования или последовательности относительно других более или менее связанных с ним явлений; удостовериться путем наблюдения и эксперимента, что это сосуществование и эта последовательность воспроизводятся в одинаковых обстоятельствах всегда и везде и, убедившись в этом, обратить их в общий закон. Я полагаю, что ученые-специалисты должны поступать таким образом; если они поступают по-другому, если они включают свои собственные идеи в порядок фактов, положительная философия очень рисковала бы иметь в качестве основы для суждений лишь более или менее искусные фантазии, но не факты. Но я не думаю, что философ, желающий понять порядок фактов, мог бы удовлетвориться столь малым. Я знаю, что понять - очень трудно, но это необходимо, если мы хотим развивать серьезную философию.
   Человеку, который спросил бы меня: каковы происхождение и субстанция материи вообще, или, лучше сказать, совокупности материальных вещей, Вселенной, я не мог бы ответить доктринерски и таким двусмысленным образом, что он мог бы заподозрить меня в теологизме: происхождение и сущность материи для нас недоступны. Я его сначала спросил бы, о какой материи он хочет говорить. Только о совокупности сложных или простых материальных вещей, составляющих наш земной шар и нашу солнечную систему в ее наибольшем объеме, или же о всех известных и неизвестных телах, бесконечная и неопределенная совокупность которых образует Вселенную?
   Если речь идет о первом, то я сказал бы ему, что материя нашего земного шара несомненно имеет происхождение, так как была столь отдаленная эпоха, что ни он, ни я не можем высказать о ней какую-либо мысль, но была определенная эпоха, когда наша планета не существовала. Я сказал бы ему, что она родилась во времени и что нужно искать происхождение нашей планетной материи в материи нашей солнечной системы. Но я сказал бы, что сама наша солнечная система, не будучи ни абсолютным, ни бесконечным, но очень ограниченным, описанным миром, который, следовательно, существует лишь посредством своих бесконечных и действительных отношений действия и взаимного противодействия с бесконечностью подобных миров, не может быть вечным миром. Несомненно, что, разделяя судьбу всего того, что обладает определенным и действительным существованием, эта система должна будет однажды, может быть через несколько миллионов миллионов веков, исчезнуть и что, как и наша планета, но несомненно до нее, она должна была иметь начало во времени; отсюда следует, что происхождение солнечной материи нужно искать в мировой материи.
   А если теперь меня спросят, каково происхождение мировой материи, материи той бесконечной совокупности миров, которую мы называем бесконечной вселенной, я ответил бы, что в этом вопросе содержится бессмыслица, что этот вопрос побуждает меня дать, если так можно выразиться, нелепый ответ, который хотели бы услышать от меня. Этот вопрос сводится к следующему: было ли время, когда мировая материя, бесконечная вселенная, абсолютное и единое Сущее не были? Когда была лишь идея, по необходимости божественная идея, Бог, который, будучи на протяжении бесконечной в прошлом вечности Богом праздным, или Богом бессильным, Богом незаконченным, по странному капризу подумал вдруг и почувствовал в какой-то данный момент, в определенную во времени эпоху, силу и волю создать Вселенную? Когда существовал Бог, который, будучи на протяжении вечности Богом не-творцом, стал неизвестно по какому чуду внутреннего развития Богом-творцом?
   Все это по необходимости содержится в вопросе о происхождении мировой материи. Даже допуская на мгновение нелепость Бога-творца, мы поневоле придем к признанию вечности Вселенной. Бог - есть Бог только потому, что он предполагает быть абсолютно совершенным; но абсолютное совершенство исключает всякую идею, всякую возможность развития. Бог есть Бог только потому, что его природа неизменна. То, что он есть сегодня, тем он был вчера и тем будет завтра. Он - бог-творец и всемогущий бог сегодня, значит, он таким был испокон веков; значит, не в определенную эпоху, а испокон веков он сотворил миры, Вселенную. Значит, Вселенная - вечна. Но, будучи вечной, она не была сотворена, и, значит, не было никогда Бога-творца.
   В идее Бога-творца противоречие состоит в том, что всякое творение, всякая заимствованная из человеческого опыта идея и факт предполагают эпоху, определенную во времени, тогда как идея Бога подразумевает вечность; отсюда вытекает очевидная нелепость. Такое же рассуждение приложимо также к нелепости Бога-распорядителя и законодателя миров. Одним словом, идея Бога не выдерживает ни малейшей критики. Но если Бог падает, что остается? Вечность бесконечной вселенной.
   Вот истина, относящаяся к абсолюту и носящая тем не менее характер абсолютной достоверности: Вселенная - вечна и никогда не была никем сотворена. Эта истина очень важна для нас, так как она раз и навсегда сводит к ничто вопрос о происхождении мировой материи, который г-н Литтре находит столь трудным для решения, и в тоже время в корне уничтожает идею абсолютного духовного, пред существующего или сосуществующего, бытия, идею Бога.
   В познании абсолюта мы можем сделать шаг вперед, вполне сохраняя гарантию абсолютной достоверности.
   Напомним, что есть истинная вечность, вечность существования мира. Нам очень трудно это вообразить, настолько самая отвлеченная идея вечности с трудом укладывается в наших бедных, увы, столь кратковременно существующих головах. Тем не менее несомненно, что это - неопровержимая истина, которая навязывается с абсолютной необходимостью нашему уму. Ничто не позволяет нам не принять ее. Но если господь Бог откладывается про запас, перед нами возникает второй вопрос: существовала ли в предшествующей настоящему моменту зияющей и бесконечной вечности определенная во времени эпоха, когда впервые началась организация мировой материи, или Сущего, в отдельные и организованные миры? Было ли время, когда вся мировая материя могла остаться в состоянии материи, способной к организации, но еще не организованной?
   Предположим, что прежде, чем мировая материя смогла спонтанно организоваться в отдельные миры, она должна была пройти огромное, неизвестное множество предварительных превращений, о чем мы никогда не смогли бы составить какую-либо даже самую смутную идею. Эти превращения могли занять время, которое своей относительной безмерностью превышает все, что мы можем вообразить. Но так как в данном случае речь идет о материальных проявлениях, а не о проявлениях неизменного абсолюта, это время, каким бы необъятным оно ни было, по необходимости было определенным временем и как таковое бесконечно меньшим, чем вечность. Назовем x время, которое истекло с предполагаемого первого формирования во вселенной миров и до настоящего времени; назовем у все время, в течение которого длились предварительные проявления мировой материи, прежде чем она смогла сорганизоваться в отдельные миры; x+y представляют период времени, которое, каким бы относительно безмерным оно ни было, есть тем не менее определенная величина и, следовательно, бесконечно меньшая вечности. Назовем z их сумму (x+y=z); значит, позади z остается еще вечность. Расширьте x и y, насколько вам захочется, умножьте и то и другое на самые большие цифры, которые вы могли бы представить или написать своим самым убористым почерком на такой длинной линии, как расстояние от Земли до самой удаленной видимой звезды; вы увеличите z в той же пропорции, но чтобы вы ни делали, для того чтобы увеличить z, каким бы безмерным ни становилось это значение, оно всегда будет меньше, чем вечность, оно всегда будет иметь позади себя вечность. К какому выводу это вас подтолкнет?
   К выводу о том, что на протяжении вечности мировая материя - та материя, лишь спонтанное действие которой могло сотворить, организовать миры, поскольку, как мы видели, исчез божественный призрак, творец и распорядитель, - оставалась инертной, без движения, без предварительного проявления, без действия и что затем, в какой-то данный и определенный момент, она, оставаясь в вечности, вдруг, без всякого основания, не побуждаемая никем извне ее, ни самой собой, начала приходить в движение, проявляться, действовать без какой-либо будь то внешней или внутренней причины. Это была бы столь же очевидная бессмыслица, как и бессмыслица Бога-творца. Но вы вынуждены принять эту бессмыслицу, если предположите, что организация миров во Вселенной имела какое-либо определенное начало, каким бы безмерно отдаленным ни представлялось вами в данный момент это начало. Отсюда с безусловной очевидностью следует, что организация Вселенной, или мировой материи, в отдельные миры так же вечна, как ее бытие.
   А вот и вторая абсолютная истина, представляющая полные гарантии совершенной достоверности. Вселенная - вечна, и ее организация - также вечна. И в этой бесконечной вселенной нет ни малейшего места для господа Бога! Это уже много, не правда ли? Но посмотрим, не сможем ли мы сделать вперед еще и третий шаг.
   Вселенная вечно организована в бесконечность отдельных миров, остающихся вне друг друга, но вместе с тем сохраняющих необходимые и постоянные отношения друг с другом. Это то, что Огюст Конт называет взаимодействием солнц, взаимодействием, которое никто не сможет подвергнуть опыту и которое можно только наблюдать; но сам знаменитый основатель положительной философии, столь строгий по отношению ко всему, что носит характер неповеряемой гипотезы, говорит об этом тем не менее как о положительном факте, который не может быть предметом какого-либо сомнения. И он говорит так об этом потому, что этот факт настоятельно, сам и с абсолютной необходимостью навязывается человеческому уму, как только этот ум освободился от отупляющего ига божественного призрака.
   Взаимодействие солнц по необходимости вытекает из их отдельного существования. Сколь бы безмерными они ни могли быть, даже если предположить, что действительная безмерность самых больших из них превышает все, что мы можем представить в качестве протяженности и величины, все они представляются не менее определенными, относительными, конечными сущими, и как таковые все они не могут нести исключительно в самих себе причину и основу их собственного существования, каждая из них существует и может существовать лишь посредством их постоянных связей или их прямых или косвенных взаимных действий или противодействий со всеми остальными солнцами. Это бесконечное сцепление постоянных действий и противодействий составляет действительное единство бесконечной Вселенной.
   Но это мировое единство не существует в своей бесконечной полноте как конкретное и действительное единство, которое на самом деле содержит все безграничное количество миров с неисчерпаемым богатством их проявлений; оно не существует, говорю я, и не проявляется как таковое ни для кого. Оно не может существовать для Вселенной, которая, будучи сама лишь собирательным единством, вечно слагающимся из взаимодействия отдельных миров в безграничной безмерности пространства, не имеет никакого органа для его понимания; и оно не может существовать ни для кого вне Вселенной, так как вне Вселенной нет ничего. Как одновременно необходимая и отвлеченная идея оно существует лишь в сознании человека.
   Эта идея - последняя степень положительного знания, момент, в котором сходятся положительность и абсолютная отвлеченность. Еще один шаг в этом направлении, и вы впадете в метафизическую и религиозную фантасмагорию. Следовательно, под страхом бессмыслицы запрещается основывать что-либо на этой идее. Как конечная граница человеческого знания, она не может служить ему основанием.
   Важное и последнее определение, вытекающее не из этой идеи, но из факта существования бесконечного множества отдельных миров, постоянно оказывающих друг на друга взаимное действие, которое, собственно, и образует существование каждого из них, состоит в том, что ни один из этих миров не вечен, что все они имели начало и у всех у них будет конец, сколь бы отдаленным ни было одно и сколь бы отдаленным ни должно быть другое. В лоне этой мировой причинности, которая составляет вечное и единое сущее, вселенную, миры рождаются, формируются, существуют, оказывают действие, соответствующее своему бытию, затем дезорганизуются, умирают или превращаются, как это происходит с самыми малыми из вещей на Земле. Значит, повсюду - один и тот же закон, один и тот же порядок, одна и та же природа. Мы никогда не сможем ничего узнать за этими пределами. Несметное число превращений, которые совершались в вечном прошлом, несметное число других превращений, которые совершаются даже в данный момент в безмерности пространства, вечно останутся для нас неизвестными. Но мы знаем, что повсюду - одна и та же природа, одно и то же сущее. Пусть этого будет для нас достаточно!
   Значит, мы не будем больше задаваться вопросом, каково происхождение мировой материи, или, лучше сказать, Вселенной, рассматриваемой как тотальность бесконечного числа отдельных более или менее организованных миров, так как этот вопрос предполагает нонсенс, творение и так как мы знаем, что Вселенная вечна. Но мы могли бы спросить, каково происхождение нашего солярного мира, так как мы с уверенностью знаем, что он рожден, что он сформировался в определенную эпоху, во времени. Но как только мы поставим этот вопрос, мы тотчас должны будем признать, что у него нет для нас возможного решения. Распознать происхождение вещи - значит распознать все причины или же все вещи, одновременное и последовательное, прямое и косвенное действие которых породило ее. Очевидно, что для того, чтобы определить происхождение нашей солнечной системы, мы должны были бы знать до конца не только все бесконечное число миров, которые существовали в эпоху ее рождения и собирательное, прямое или косвенное, действие которых породило ее, но также все прошлые миры и все мировые действия, которыми были порождены сами эти миры. Достаточно сказать, что происхождение нашей солнечной системы теряется в бесконечном пространстве, вечной в прошлом цепи причин и действий, и что, следовательно, каким бы действительным или материальным ни было это происхождение, мы никогда не сможем его определить.
   Но если для нас невозможно распознать совершившееся в вечном прошлом и в безграничной безмерности пространства происхождение нашей солнечной системы или же неопределенную сумму причин, комбинированное действие которых породило ее и будет продолжать ее всегда воспроизводить до тех пор, пока она в свою очередь не исчезнет, мы можем исследовать это происхождение или эти причины в их действии, то есть в. наличной действительности нашей солнечной системы, которая занимает в бесконечном пространстве ограниченный и, следовательно, определимый, если еще не определенный, объем. Ибо заметьте, что причина есть причина, лишь пока она осуществляется в своем действии. Причина, которая не могла бы претвориться в действительный продукт, была бы причиной воображаемой, не-сущей; отсюда следует, что всякая вещь, поскольку она по необходимости порождена неопределенной суммой причин, содержит в самой себе действительное сочетание' всех этих причин и в действительности есть не что иное, как действительное сочетание всех породивших ее причин. Это сочетание - это все ее действительное бытие, ее сокровенная сущность, ее субстанция.
   Вопрос относительно субстанции мировой материи, или Вселенной, заключает в себе, следовательно, нелепое предположение: предположение о происхождении, о первопричине миров, или о Творении. Так как всякая субстанция есть не что иное, как эффективное осуществление неопределенного числа причин, сочетающихся в одном общем действии, то для того, чтобы объяснить субстанцию Вселенной, нужно было бы искать ее происхождение или ее причины, а Вселенная их не имеет, потому что она вечна. Всеобщий мир есть - абсолютное, единое и верховное Сущее, вне которого ничто не могло бы существовать; но как в таком случае дедуцировать это Сущее из чего-то?
   Мысль о том, чтобы подняться над единым Сущим или стать вне его, подразумевает Ничто, и нужно было бы иметь возможность сделать это для того, чтобы вывести начальную субстанцию, которая не была бы в нем, которая не была бы им самим. Все, что мы можем сделать, - это установить сначала это единое и верховное Сущее, которое навязывается нам с абсолютной необходимостью, затем изучить его действия в мире, который нам действительно доступен; сначала в нашей солнечной системе, но затем и особенно на нашем земном шаре.
   Раз субстанция вещи есть не что иное, как действительное сочетание или осуществление всех причин, которые ее породили, то очевидно, что, если бы мы могли распознать субстанцию нашего солярного мира, мы распознали бы сразу все его причины, то есть всю бесчисленность миров, комбинированное, прямое или косвенное действие которых осуществилось в ее творении, - мы познали бы Вселенную.
   Но тут мы вступаем в порочный круг: для того, чтобы распознать всеобщие причины солярного мира, мы должны распознать их субстанцию, а для того, чтобы распознать последнюю, мы должны были бы распознать все эти причины. Из этой трудности, которая на первый взгляд кажется неразрешимой, есть, однако, выход, и вот какой: сокровенная природа, или субстанция, вещи не распознается только по сумме или сочетанию всех породивших ее причин, она распознается равным образом по сумме ее различных проявлений или всех действий, которые она оказывает вовне.
   Любая вещь существует лишь тогда, когда она делает: ее дело, ее внешнее проявление, ее постоянное и многокра