твертого и пятого. Общим для всего приведенного диалога стало понятие о соотношении смертности человека и его Из произведений. Это - общее понятийное образование или некоторое концептуально-гипотетическое знание, которое необходимо получить (доказать) в процесс анализа диалога. Иначе говоря, необходимо было ответить на общий вопрос, в котором остальные вопросы выступают в качестве его подвопросов.
       В своем исследовании мы уже останавливались на том положении, что вопросы могут соотноситься по степени общности, что они способны выделяться по этому признаку, что, наконец, любой вопрос всегда выступает в качестве части более общего вопроса и в силу этого вопросы выполняют различные функции. Диалог - это система вопросов, которая всегда описывает некоторую общую реальность посредством частных вопросов. Смысл каждого из них и в целом всего процесса познания можно понять лишь в результате анализа диалоговых систем или иначе - через взаимосвязи вопросов.
       Описание того, как образуется вопрос и ответ на него, как они переходят друг в друга, какова их природа и механизм взаимосвязи, выдвигает необходимость показать, каким образом понятия переходят из одного вопроса в другой, каким образом происходит этот перелив одних понятий в другие. Решение этой проблемы позволит раскрыть сущность диалога.
       
     ОТКУДА БЕРУТСЯ АКСИОМЫ?
       
       Еще Аристотель задавался вопросом, откуда берется аксиоматическое знание, то самое знание, которым оперируют в умозаключениях как истинным. И в самом деле, посылки, которыми оперируют в умозаключениях, могут рассматриваться истинными или априории, или вследствие здравого смысла, или опыта. Когда утверждается, что все люди смертны, то это суждение берется в качестве истинного, в качестве аксиоматического знания. Между тем истинность данного положения, по сути дела, не доказана. Мы лишь предполагаем, что нет такого человека, который мог бы жить практически вечно; и это предположение еще не означает того, что такого человека не может быть. Можно доказать, что это положение по меньшей мере спорно, противоречиво. И в самом деле, в истории человеческого общества зафиксированы случаи, когда люди жили более 150 лет. Однако если человек прожил 150 лет, то вполне вероятно предположить, что другой может прожить 151 год; или если он прожил 151 год, то возможно будет человек, который проживет 152, 153 года и более -и т.д., до бесконечности.
       И все-таки мы берем это положение как истинное и имеем право пользоваться им как аксиоматическим, поскольку оно позволяет нам решать некоторые наши повседневные практические задачи, т. е. относиться к большинству людей, как к смертным, поскольку они могут прожить примерно 75 лет.
       Однако, если изменить ситуацию, например, изменить понятие жизнь, то данное суждение окажется не истинным. Так, до недавнего времени умершим считался человек, который не дышит и у которого не бьется сердце. Данные аргументы оценивались гак правильные, истинные, поскольку они сотни, тысячи и миллионы раз подтверждались на практике. Однако, когда развитие медицины показало, что человека можно реанимировать, даже если нет дыхания и не бьется сердце, то эти аргументы утратили свою истинность; и как аксиоматической посылкой ими уже нельзя пользоваться в определенной ситуации.
       Можно привести и другие аналогичные примеры, которые подтвердят рассматриваемое нами положение. Между тем из него следуют несколько очень интересных выводов. Первое - ни одна посылка не может быть абсолютно истинной. С изменением действительности, обстоятельств, ситуаций, а соответственно и понятийного содержания элементов суждения, его аксиоматический статус меняется с истинного на неистинный (хотя может быть и не на ложный - неистинный еще не есть ложный, также как и наоборот) Второе - аксиоматичность суждения определяется нашими практическими интересами, потребностью решения каких-либо прикладных задач. Если понятийное отражение реальности позволяет утилитарно решать подобные задачи, то созданные на основе этих понятий суждения позволяют нам пользоваться ими как аксиоматическими, даже если они не проверены практикой или полностью не доказаны. Третье - аксиоматичность суждений - это прежде всего движение понятий в соответствии с той реальностью, которую мы и берем как аксиоматическую, т. е. которая отражает наше понимание и наше построение отношений с ней. Если для решения наших задач мы правильно ее отражаем в наших понятиях, то они приобретают статус аксиоматических.
       Все эти рассуждения оказываются немаловажными для нашего дальнейшего анализа, ибо непонимание механизма образования аксиоматических посылок, понятий, суждений, приводит к мнению, что силлогистические выводы представляют собой простую игру ума, в которой заранее известен ответ. Или же приходят к мнению, что мы всегда оперируем тем знанием, которое имели априори и пр. В конечном итоге проблема аксиоматических посылок прямо или косвенно выливается в проблему получения нового знания. Ссылка в таком случае на опыт и практику (и на здравый смысл) - в принципе - верная, но она не раскрывает механизма получения вывода, оставляет открытым вопрос об образовании аксиоматических посылок.
       Хотя в данной работе мы не ставим перед собой задачи по решению этой проблемы (она слишком сложна для одной такой работы), тем не менее, если наше исследование поможет продвинуться хотя бы немного вперед в ее решении, мы будем считать, что свою задачу выполнили.
       В качестве исходного выдвинем положение о том, что вопросно-ответные отношения - это отношения установления аксиоматических посылок. Мы уже писали, что вопрос - это процесс выработки концептуального знания, принимающего гипотетическую форму, т. е. форму возможно истинного знания. Гипотетической она остается до тех пор, пока не получит подтверждения своей истинности некоторой реальностью или практикой. Первая ступень - проверка с самим собой. Уже на этом этапе она становится для нас истинной концепцией, и мы ее используем как аксиоматическую. Вторая ступень - проверка в диалоговом режиме с оппонентом; и если в нем достигнуто соглашение, то уже для двоих она становится аксиоматической, а следовательно, пригодной и для дальнейших рассуждений и доказательств. Третья ступень - это проверка на основе прошлого человеческого знания, а четвертая - проверка практикой, развитием реальности как более общей системой по отношению к трем остальным. Но каждый раз отношения между субъектом познания и реальностью (т. е. ответом), на каком бы уровне они ни были, выступают вопросно-ответными отношениями; и они позволяют выработать такое знание, которое приобретает положительное, объективное содержание.
       Конечно, выработка аксиоматического знания - не простое соглашение между двумя собеседниками, хотя по форме оно так и выглядит; это соглашение представляет собой отражение движения реальности, а потому приобретает аксиоматический характер. Другое дело, что процесс познания может отражать не всю реальность, а только какую-то ее часть, которая становится таковой в результате взаимодействия субъекта и объекта; и в рамках их взаимодействия она становится истинной, хотя может быть неистинной для более широкой общности взаимодействия с реальностью.
       Аксиоматичность знания, как мы выяснили, не может быть абсолютной, это лишь некоторая идеализация, когда принимается определенная шкала истинности. Для той или иной ситуации или характера движения реальности она может в одно и то же время быть и истинной, и неистинной, полной истинной или неполной истинной. Но для каждого конкретного случая, например, в рамках нашего взаимодействия субъекта и объекта, она всегда становится абсолютно истинной. Она может бить возможно истинной для другой объективной реальности, например, для другой системы общения субъекта и объекта, но для данной системы общения она абсолютно истинна. Истинной она может быть или не быть, третьего не дано: в данном случае - истинной для самой себя, для данного объекта реальности.
       Вот почему в одних случаях посылки в умозаключении принимаются как аксиоматические, а в других (или для других людей, или в другое Бремя, или в других ситуациях и т.д.)- они оказываются или могут быть неаксиоматическими. Мы можем пользоваться посылками как аксиоматическими в случае, если они выработаны на основании анализа данной реальности и применяются только в ней, если они выведены в процессе взаимодействия определенного субъекта познания и объекта и используются лишь в рамках конкретной реальности: за ее рамками они не работают, и необходимо вырабатывать новые аксиоматические положения и т.д.
       В силу данного обстоятельства, а также того, что аксиоматические посылки всегда выступают в форме нашего прошлого знания, вывод может быть неверным, даже если он получен на основании всех законов формальной логики. Это говорит не об уязвимости формальных законов образования силлогизмов, а о том, что знание, которым оперирует формальная логика, может быть неверным. Будучи верными сами по себе, посылки могут быть неверными по отношению друг к другу, т. е. принадлежать к различным системам, обладать различным уровнем истинного знания, зависеть от прошлого знания и т. д.
       В формальной логике исследуются лишь формы протекания знания. Она имеет свои законы функционирования, но не зависит от содержания того знания, которое несет в себе. И если, соблюдая все законы формальной логики, мы получили неправильный вывод, то виновата в этом не форма, а содержание, т. е. неистинность аксиоматических посылок и т. д. Проблема аксиоматичности знания - довольно сложная проблема, и она определяется не только понятием истинности.
       
       
       
     ПОДХОД  К  ИСТИНЕ


       На основании нашего исследования мы имеем все данные для доказательства положения о том, что аксиоматические посылки представляют собой положительный ответ на вопрос, который принимает форму суждения. Задавая вопрос и предлагая оценить концептуально-гипотетическое знание, мы тем самым пытаемся установить некоторую общность наших понятий, их определенное содержание. Если мы задаем вопрос: "Скажите, пожалуйста, вы согласны с тем, что все люди смертны?", то этим самым пытаемся установить единое понимание терминов "люди", "все", "смертны" и истинность концептуального суждения "все люди смертны". Если мы получаем положительный ответ, то данное концептуально-гипотетическое положение превращается в утверждение (и суждение) о том, что "все люди смертны".
       Однако в силлогизме: "Все люди смертны - Сократ - человек - значит, Сократ смертен", вывод уже известен или его необходимо было сделать. Если вывод был известен, то силлогизм представляет собой развитие понятий "Сократи, "смертен", "человек". Если вывода не было, то посылки соединяют понятия: "все", "люди", "смертны", "Сократ", "человек". Если задают вопрос: "Сократ смертен ли?", то для доказательства необходимо развернуть это понятие и представить его в некотором силлогизме. Практически любое суждение сеть вывод из двух других суждений, и всякий раз каждый из них принимает классическую форму: если S, то Р, т. е. форму простого силлогизма. Так, например, суждение: "Все люди смертны" выводится из такого силлогизма: "Все живые существа смертны - все люди живые существа - значит все люди смертны". Можно пойти еще дальше, разложив на отдельные и такое суждение: "все живые существа смертны" или "все люди живые существа" и так можно в принципе до бесконечности. Бот почему можно сказать, что каждое понятие по существу содержит в себе все человеческое знание и всю историю его существования.
       Таким образом, переход от вопроса к вопросу происходит лишь через суждение или через ответ, а от суждения к суждению - лишь через вопрос. Вопрос становится ответом и приобретает статус аксиоматической посылки, которая и позволяет оперировать им как суждением, но ответ не может стать вопросом. В формировании вопроса участвует некоторая совокупность прошлого знания, в которой понятийное содержание ответа входит своей частью в новое понятийное образование вопроса. И в цепочке вопрос-ответ-вопрос всегда содержится некоторое общее понятие для них Но сказать, что общие понятия объединяют посылки как элементы силлогизма, явно недостаточно. Необходимо показать, каким образом в силлогизме одно понятие переходит в другое, или вернее понятие первой посылки переходит в понятие второй посылки. При этом следует исходить не из одного ключевого понятия, а их понятийного образования посылки, в котором каждое подпонятие имеет свою относительную независимость и самостоятельность. Когда мы говорим: "Сократ смертен", то в этом понятийном образовании каждое понятие сохраняет свою относительную самостоятельность и независимость.
       Возникает противоречие, как при сохранении относительной независимости по элементам вместе они образуют некоторое самостоятельное единство и целостность. Так, например, в процессе вопросно-ответных отношений мы установили, что "все люди смертны". Но это понятийное образование по существу содержит в себе три подпонятия: "все", "люди", "смертны", каждое из которых самостоятельно может принимать различные значения в разных ситуациях - в сочетании с другими понятиями (поскольку понятия не могут существовать изолировано друг от друга и поскольку они приобретают значение только в системе других понятий). Однако лишь при сохранении относительной самостоятельности они могут играть свою роль в образовании нового целого и его изменения.
       Свою самостоятельность они сохраняют как целостные понятия, а в понятийном образовании они выступают лишь какой-либо своей частью. И в самом деле понятие "все" относится не только к людям, понятие "люди" связано не только со смертностью и понятие "смертны" характеризует не только людей. По отношению друг к другу они повернуты лишь одной своей стороной, - именно той, которая и составляет их некоторое единое целое, а именно новое понятийное образование: "все люди смертны". Но в любой другой момент эти понятия могут повернуться иной гранью: "все люди живые существа". Но именно данное свойство и позволяет им постоянно переливаться из одного состояния в другое и создавать тем самым новые понятийные образования.
       К примеру, можно привести аналогию с калейдоскопом, в котором сохраняется постоянное количество стеклышек: при повороте трубы, т. е. в результате смены их расположения по отношению друг к другу и к зеркалам, получается каждый раз новое сочетание цветов, которое может быть бесконечным. В понятийных образованиях все обстоит сложнее, понятия не только соединяются, но и входят друг в друга, переливаются, переходят одно в другое и т. д. При переходе друг в друга понятия образуют дополнительно подпонятия - понятие "все люди", понятие "все смертны", понятие "люди смертны".
       Графически это можно выразить таким образом.
       
       
       
       Но опять же понятие: "все люди" состоит из двух понятий: "все" и "люди"; понятие "все смертны" так же состоит из двух понятий: "все" и "смертны"; и понятие: "люди смертны" так же состоит из двух понятий: "люди" и "смертны". Такое представление понятий имеет весьма важное значение: первое - они все автономны; второе - все вместе они образуют новые понятия в различных сочетаниях; и третье - благодаря этому сочетанию они текучи, т. е. могут спокойно переходить из одного понятия в другое.
       Мы задаем вопрос: "Скажите, пожалуйста, является ли Сократ, человеком?" Тем самым в вопросе закладывается, что понятие: "Сократ" и понятие "люди" - одно и то же понятие, что они включают друг друга и составляют таким образом единое понятийное образование. В свою очередь отвечающий должен ответить или "да" или "нет", т. е. согласиться с данным концептуальным положением или отвергнуть его. Если он соглашается с тем, то понятие: "Сократ" входит в понятие "люди", то тем самым он сразу же включает их и в понятие: "люди смертны", поскольку в общем понятии: "все люди смертны" понятие "люди смертны" составляет его подпонятие. А если это так, то понятие "Сократ" через понятие: "люди" входит в понятие: "смертны", поскольку понятие: "люди" входит в понятие: "люди смертны", а понятие: "смертны" входит в понятие: "все", вернее образует с ним единое понятие. И таким образом понятие: "Сократ" входит в общее понятие: "все люди смертны". А отсюда естественно следует вывод, что Сократ обладает теми же качествами, что и понятие: "все", т. е. такой же как и все в рамках понятия: "люди" и понятия "смертны".
       Логический вывод из аксиоматических понятий был возможен только потому, что все они согласно нашей договоренности, образуют единое понятие. Конечно, как только речь начинает идти о договоренности, то тем самым сразу же происходит упрощение рассуждений. На деле сами понятия, их соотношение не суть изобретение человеческого ума или простое соглашение людей о том, что и как называть. Понятия отражают реальность, и если мы не будем следовать за ней, то можно прийти к неправильным выводам, т. е. они не будут соответствовать реальности, хотя логически будут правильно построены.
       Сложность заключается в другом - именно в том, как определить соответствие понятий тем предметам и явлениям, которые они отражают. В свою очередь эти можно сделать лишь тогда, когда мы развернем систему вопросно-ответных отношений. Более того, в плане нашего исследования можно обоснованно сказать о том, что силлогизм - это не просто соотношение суждений, а в скрытой форме - соотношение вопросов и их логическое развитие. В развернутом (и в чистом) виде вышеприведенный силлогизм можно представить следующим образом: "Скажите, пожалуйста, считаете ли вы, что все, абсолютно все, люди смертны, т. е. по достижении определенного возраста они должны обязательно умереть, и нет случая, чтобы нашелся хотя бы один человек, который не умер бы и ныне продолжал жить, т. е. пить, есть, ходить, говорить как и все люди?" В данной серии вопросов уточняются понятия - "все", "смертен", "люди", дается их предельно возможная исключительно однозначная интерпретация. Их можно было представить в серии вопросов, как мы это сделали ранее, а можно и в одном вопросе, как это сделано в данном случае.
       Если отвечающий согласен с тем, что все люди смертны и повторяет все сказанное в уточняющих вопросах (т. е. нет ни одного человека, который бы не умер и т.д.), то тем самым не только подтверждает концептуальное положение, выдвинутое в вопросе, но и определяет его аксиоматичность.
       "А если это так, то считаете ли Вы, что Сократ - человек?". Данным вопросом спрашивающий предлагает отвечающему подтвердить или опровергнуть концептуальное положение о том, что Сократ человек, и тем самым включить его в понятие "люди", "все люди" (и др.), установленное в предыдущем вопросе как аксиоматическом. Отвечающий соглашается, что действительно Сократ - человек; тем самым он устанавливает и второе аксиоматическое положение - то понятие, которое входит в первое понятие.
       "А если это так, - продолжает спрашивающий, - то смертен ли он, как и все люди, или же он не является смертным?" В данном случае отвечающий подводится под противоречие. Если он ответит: "Нет, не является смертным", то он сам себе противоречит, поскольку уже установлено, что понятие "Сократ", "все", "люди" и "смертны" принадлежит к общему понятию.
       Знаменитые диалоги Платона построены именно таким образом. Если их внимательно прочитать и проанализировать, то можно увидеть очень четкую структуру перехода от вопроса к суждению, когда суждение, заложенное в вопросе и представленное собеседнику в виде некоторого возможного знания, превращается путем согласия собеседника в аксиоматическое знание, служащее основой для дальнейшего рассуждения. И так до бесконечности. Постоянно повторяя одну и ту же схему: вопрос, превращение его в аксиоматическое знание посредством получения ответа, и снова вопрос, можно каждый раз получать принципиально новое знание, то новое знание, которое содержится в каждой аксиоматической посылке. Для наглядности рассмотрим небольшой отрывок из диалога Сокр