без любви,
                Ибо любим мы тоже не то, что нам следует; есть
                                                          еще вера,
                Но вера, любовь и надежда всегда в ожидании.
                Жди без мысли, ведь ты не созрел для мысли:
                И тьма станет светом, а неподвижность ритмом.

                Шепчи о бегущих потоках и зимних грозах.
                Невидимый дикий тмин, и дикая земляника,
                И смех в саду были иносказаньем восторга,
                Который поныне жив и всегда указует
                На муки рожденья и смерти.
                     Вы говорите,
                Что я повторяюсь. Но я повторю.
                Повторить ли? Чтобы прийти оттуда,
                Где вас уже нет, сюда, где вас еще нет,
                     Вам нужно идти по пути, где не встретишь
                                                        восторгу.

                Чтобы познать то, чего вы не знаете,
                     Вам нужно идти по дороге невежества,
                Чтобы достичь того, чего у вас нет,
                     Вам нужно идти по пути отречения.
                Чтобы стать не тем, кем вы были,
                     Вам нужно идти по пути, на котором вас нет.
                И в вашем неведенье - ваше знание,
                И в вашем могуществе - ваша немощь,
                И в ваше доме вас нет никогда.

IV

                      Распятый врач стальным ножом
                      Грозит гниющей части тела;
                      Мы состраданье узнаем
                      В кровоточащих пальцах, смело
                      Берущихся за тайное святое дело.

                      Здоровье наше - в нездоровье.
                      Твердит сиделка чуть живая,
                      Сидящая у изголовья,
                      О нашей отлученности от рая,
                      О том, что мы спасаемся, заболевая.

                      Для нас, больных, весь мир - больница,
                      Которую содержит мот,
                      Давно успевший разориться.
                      Мы в ней умрем от отческих забот,
                      Но никогда не выйдем из ее ворот.

                      Озноб вздымается от ног,
                      Жар стонет в проводах сознанья,
                      Чтобы согреться, я продрог
                      В чистилище, где огнь - одно названье,
                      Поскольку пламя - роза, дым - благоуханье.

                      Господню кровь привыкли пить,
                      Привыкли есть Господню плоть,
                      При этом продолжаем мнить,
                      Что нашу плоть и кровь не побороть,
                      И все же празднуем тот день, когда распят
                                                          Господь.


V

               Итак, я на полпути, переживший двадцатилетие,
               Пожалуй, загубленное двадцатилетие entre deux
                                                    guerres {*}.
               {* Между двух войн (франц.).}
               Пытаюсь учиться словам и каждый раз
               Начинаю сначала для неизведанной неудачи,
               Ибо слова подчиняются лишь тогда,
               Когда выражаешь ненужное, или приходят на
                                                     помощь,
               Когда не нужно. Итак, каждый приступ
               Есть новое начинание, набег на невыразимость
               С негодными средствами, которые иссякают
               В сумятице чувств, в беспорядке нерегулярных
               Отрядов эмоций. Страна же, которую хочешь
               Исследовать и покорить, давно открыта
               Однажды, дважды, множество раз - людьми, которых
               Превзойти невозможно - и незачем соревноваться,
               Когда следует только вернуть, что утрачено
               И найдено, и утрачено снова и снова: и в наши дни,
               Когда все осложнилось. А может, ни прибылей,
                                                       ни утрат.
               Нам остаются попытки. Остальное не наше дело.
               Дом - то, откуда выходят в дорогу. Мы старимся,
               И мир становится все незнакомее, усложняются
                                                         ритмы
               Жизни и умирания. Не раскаленный миг
               Без прошлого, сам по себе, без будущего,
               Но вся жизнь, горящая каждый миг,
               И не только жизнь какого-то человека,
               Но и древних камней с непрочтенными
                                              письменами.
               Есть время для вечера при сиянии звезд
               И время для вечера при электрической лампе
               (Со старым семейным альбомом).
               Любовь почти обретает себя,
               Когда здесь и теперь ничего не значат,
               Даже в старости надо исследовать мир,
               Безразлично, здесь или там.
               Наше дело - недвижный путь
               К иным ожиданьям,
               К соучастию и сопричастию.
               Сквозь тьму, холод, безлюдную пустоту
               Стонет волна, стонет ветер, огромное море,
               Альбатрос и дельфин. В моем конце - начало.


ДРАЙ СЕЛВЭЙДЖЕС

                                   Драй  Селвэйджес - очевидно, от les trois
                              sauvages    -    группа    скал   с   маяком к
                              северо-западу от Кейп-Энн, Массачусетс.

I

               О богах я не много знаю, но думаю, что река -
               Коричневая богиня, угрюмая и неукротимая
               И все-таки терпеливая, и понятная как граница,
               Полезная и ненадежная при перевозке товаров,
               И, наконец, - лишь задача при наведенье моста.
               Мост наведен, и коричневую богиню
               В городах забывают, будто она смирилась.
               Но она блюдет времена своих наводнений,
               Бушует, сметает преграды и напоминает
               О том, что удобней забыть. Ей нет ни жертв, ни
                                                          почета
               При власти машин, она ждет, наблюдает и ждет.
               В детстве ритм ее ощущался в спальне
               И на дворе в апрельском буйном айланте,
               И в запахе винограда на осеннем столе,
               И в круге родных при зимнем газовом свете.
               Река внутри нас, море вокруг нас,
               Море к тому же граница земли, гранита,
               В который бьется; заливов, в которых
               Разбрасывает намеки на дни творенья -
               Медузу, краба, китовый хребет;
               Лиманов, где любопытный видит
               Нежные водоросли и анемоны морские.
               Происходит возврат утрат - рваного невода,
               Корзины для раков, обломка весла,
               Оснастки чужих мертвецов. Море многоголосо,
               Богато богами и голосами.
                    Соль его на шиповнике,
               Туман его в елях.
                    Стенание моря
               И тихие жалобы моря - различные голоса,
               Часто слышные вместе; похныкиванье прибоя,
               Угроза и ласка волны, разбивающейся о воду.
               Зубрежка в далеких гранитных зубах,
               Шипенье, как предупрежденье с летящего мыса, -
               Все голоса моря - как и сирена с бакена,
               Бьющегося на цепи, как и случайная чайка;
               И под гнетом безмолвствующего тумана
               Стонет колокол,
               Качаемый мертвой зыбью,
               Отмеряя не наше время, но время
               Старше, чем время хронометров, старше,
               Чем время измученных изволновавшихся женщин,
               Которые в ночь без сна гадают о будущем,
               Стараются расплести, развязать, распутать
               И соединить прошедшее с будущим
               Меж полночью и рассветом,
               Когда прошедшее - наваждение,
               А будущее без будущности,
               В часы перед утренней вахтой,
               Когда время стоит и никогда не кончается;
               И мертвая зыбь, и все, что было и есть,
               Бьют
               В колокол.

II

                     Но где конец невысказанным стонам,
                     Осеннему немому увяданью,
                     Когда цветок недвижный опадает?
                     И где конец обломкам от судов,
                     Молитве мертвеца и невозможной
                     Молитве при ужасном извещенье?

                     Тут нет конца в движенье непреклонном
                     Часов и дней, но только умиранье,
                     Когда бесчувственность овладевает
                     Годами жизни, сбросившей покров
                     И оказавшейся не столь надежной
                     И, стало быть, достойной осужденья.
                     И остается в старости - лишенным
                     Достоинства и твердых упований -
                     Роптать на то, что силы покидают,
                     И в тонущем челне без парусов
                     Плыть по волнам и в тишине тревожно
                     Ждать колокола светопреставленья.

                     Но где же им конец, неугомонным
                     Рыбачьим лодкам, тающим в тумане?
                     Кто время океаном не считает?
                     Кто в океане не видал следов
                     Крушений, а в грядущем - непреложный,
                     Как и в прошедшем, путь без назначенья?

                     Мы видим их, живущих по законам
                     Рыбацкого скупого пропитанья:
                     Рискуют, ловят, что-то получают, -
                     И сами не помыслим про улов,
                     Не столь понятный, менее надежный,
                     Не находящий в деньгах выраженья.

                     Здесь нет конца безгласным этим стонам,
                     И осени увядшей увяданью,
                     И боль недвижная струится и пронзает,
                     И нет конца обломкам от судов,
                     И обращенью мертвых к Смерти, и едва
                                                   возможной
                     Молитве о чудесном Избавленье.

                     С годами старенья кажется,
                     Что прошлое приобретает иные черты
                     И уже не просто чередованье событий
                     Или саморазвитье - идея, рожденная
                     Наивными взглядами на эволюцию,
                     Которые служат обычным средством
                     Навсегда отречься от прошлого.
                     Миг счастья - не чувство благополучия,
                     Полноты, расцвета, спокойствия или
                                                     влюбленности
                     И не хороший обед, но внезапное озарение -
                     Мы обретали опыт, но смысл от нас ускользал,
                     А приближение к смыслу, преображая,
                     Возрождает наш опыт вне всякого смысла,
                     Который чудится в счастье. Я говорил,
                     Что прошлый опыт, снова обретший смысл, -
                     Не только опыт одной жизни, но опыт
                     Поколений и поколений, не забывавших
                     Нечто, пожалуй, вовсе невыразимое -
                     Взгляд назад сквозь все уверенья
                     Исторической литературы, через плечо
                     Полувзгляд назад, в первозданный ужас.
                     И мы для себя открываем, что миг мученья
                     Нескончаем и вечен, как время, и безразлично,
                     Вызван ли он пониманьем иль непониманьем,
                     Надеждой на безнадежное или страхом
                     Перед тем, что нестрашно. Это заметнее
                     Не по своим страданьям, но по страданьям
                     Ближнего, которому мы сострадаем.
                     Если свое пережитое - в мутных потоках поступков,
                     То чужое терзанье - самодовлеющий опыт,
                     Не изношенный частыми воспоминаньями.
                     Люди меняются и улыбаются, только мучения вечны.
                     Время все разрушает, и время все сохраняет,
                     Как река с утонувшими нефами, курами и коровами,
                     Горьким яблоком и надкусом на яблоке.
                     Как зазубренная скала в беспокойных водах -
                     Волны ее заливают, туман ее поглощает,
                     В ясный день она, словно памятник,
                     В навигацию - веха для лоцмана.
                     Но и во время штиля и в налетевший шторм
                     Она то, чем была всегда.

III

               Иногда я гадаю, не это ли высказал Кришна.
               Рассуждая о разном или по-разному об одном:
               Что будущее - увядшая песня, Царская Роза или
                                                        лаванда,
               Засохшая меж пожелтевших страниц
               Ни разу не раскрывавшейся книги, что будущее -
               Сожаленье для тех, кто пока что лишен сожаленья,
               И что путь вверх ведет вниз, путь вперед приводит
                                                             назад.
               Долго вынести это нельзя, хотя несомненно,
               Что время не исцелитель: больного уже унесло.
               Когда состав отправляется и провожающие
               Уходят с перрона, а пассажиры усаживаются,
               Кто с яблоком, кто с газетой, кто с деловым
                                                      письмом,
               Их лица смягчаются и просветляются
               Под усыпляющий ритм сотни часов.
               Вперед, путешественники! Вы не бежите от
                                                    прошлого
               В новую жизнь или в некое будущее;
               Вы не те, кто уехал с того вокзала,
               И не те, кто прибудет к конечной станции
               По рельсам, сходящимся где-то вдали за поездом.
               И на океанском лайнере, где вы видите,
               Как за кормой расширяется борозда,
               Вы не станете думать, что с прошлым покончено
               Или что будущее перед вами раскрыто.
               С наступлением ночи в снастях и антеннах
               Возникает голос, поющий на никакой языке
               И не для уха, журчащей раковины времен:
               "Вперед, о считающие себя путешественниками!
               Вы не те, кто видел, как удалялась пристань,
               И не те, кто сойдет с корабля на землю,
               Здесь между ближним и дальним берегом,
               Когда время остановилось, равно спокойно
               Задумайтесь над прошедшим и будущим.
               В миг, лишенный как действия, так и бездействия,
               Вы способны понять, что в любой из сфер бытия
               Ум человека может быть сосредоточен
               На смертном часе, а смертный час - это
                                                  каждый час.
               И эта мысль - единственное из действий,
               Которое даст плоды в жизнях других людей,
               Но не думайте о грядущих плодах.
               Плывите вперед.
                    О путешественники, о моряки
               Вы, пришедшие в порт, и вы, чьи тела
               Узнали дознание и приговор океана,
               Любой исход - ваше истинное назначение".
               Так говорил Кришна на поле брани,
               Наставляя Арджуну.
                    Итак, не доброго вам пути,
               Но пути вперед, путешественники!

IV

                  О Ты, чья святыня стоит на мысе,
                  Молись за плывущих на кораблях,
                  За тех, кто отправится к рыбам, за всех
                  Отплывших в любое праведное путешествие
                  И тех, кто ведет их.
                  Повтори молитву свою ради женщин,
                  Которые проводили мужей или сыновей,
                  И те отплыли и не вернутся:
                  Figlia del tuo figlio {*},
                  {* "Дочь своего сына" (Данте, "Рай", XXXIII, I).}
                  Царица Небесная.
                  Также молись за плывших на кораблях
                  И кончивших путь на песке, на губах моря,
                  В темной пасти, которая не изрыгает,
                  Везде, где не слышен колокол мертвой зыби,
                  Вечное благодарение.

V

                    Сообщение с Марсом, беседы с духами,
                    Отчет о жизни морского страшилища,
                    Составление гороскопа, гадание
                    По внутренностям животных, тайны
                    Магического кристалла, диагноз
                    По почерку, разгадка судьбы по ладони,
                    Дурные предзнаменования
                    В узорах кофейной гущи
                    И сочетаниях карт, возня с пентаграммами
                    И барбитуратами, приведение
                    Навязчивых мыслей к подсознательным
                                                      страхам,
                    Изучение чрева, могилы и снов -
                    Все это распространенные
                    Развлеченья, наркотики и сенсации -
                    И так будет вечно, особенно во времена
                    Народных бедствий и смут
                    Где-нибудь в Азии или на Эджвер-роуд.
                    Человеческое любопытство обследует
                    Прошлое и грядущее и прилепляется
                    К этим понятиям. Но находить
                    Точку пересечения времени
                    И вневременного - занятие лишь для святого,
                    И не занятие даже, но нечто такое,
                    Что дается и отбирается
                    Пожизненной смертью в любви,
                    Горении, жертвенности и самозабвении.
                    Для большинства из нас существует
                    Лишь неприметный момент, входящий
                    Во время и выходящий из времени,
                    Теряясь в столбе лучей из окна,
                    В невидимом диком тмине,
                    В зимней молнии, в водопаде,
                    В музыке, слышимой столь глубоко,
                    Что ее не слышно: пока она длится,
                    Вы сами - музыка. А это только догадки,
                                                        намеки,
                    Догадки вслед за намеками; а остальное -
                    Молитва и послушание, мысль и действие.
                    Намек полуразгаданный, дар полупонятый
                                                есть Воплощение.
                    Здесь невозможный союз
                    Сфер бытия возможен,
                    Здесь прошлое с будущим
                    Смиряются и примиряются,
                    А иначе мы действуем, словно
                    Движимы кем-то и лишены
                    Дара внутреннего движенья,
                    Во власти сил преисподней.
                    Но действие в высшем смысле -
                    Свобода от прошлого с будущим,
                    Чего большинство из нас
                    Здесь никогда не добьется.
                    И от вечного поражения
                    Спасает нас только упорство.
                    В конце же концов мы рады
                    Знать, что питаем собою
                    (Вблизи от корней тиса)
                    Жизнь полнозначной почвы.


                             ЛИТТЛ ГИДДИ