ия,
опять выпачкалась в выступавшей все еще  крови  и  прилипла  к  телу.  Вдруг
слышу, что кто-то стучится.  Я  спрашиваю:  "Кто  там"?  -  "Это  я,  сестра
милосердия, можно войти?". Говорю, что можно. Вошла пожилая женщина в одежде
сестры милосердия. В руках  у  нее  была  вата,  клеенка,  марля  и  два-три
пузырька с чем-то. Из расспросов оказалось, что она постоянно живет в  клубе
на жалованьи, чтобы оказывать первую помощь после флагелляции.
     С моего разрешения она  осмотрела  меня,  нагрела  воду,  обмыла  ею  и
какой-то жидкостью, которая очень щипала, иссеченные места  и  затем  вышла,
сказав, что она сейчас принесет мне чашку черного кофе с рюмкой  ликера  или
коньяку, или рому - по желанию. Я попросил - с  рюмкой  коньяку.  Когда  она
принесла и я стал с наслаждением пить кофе, она заметила, что меня  мисс  Ж.
С. слабо высекла: "Обыкновенно она значительно сильнее  наказывает.  Нередко
наказанный или наказанная, особенно последняя, ночуют в  клубе.  Две  недели
тому назад она так наказала одну барыню, что та два дня провела в  клубе,  -
не могла встать... Вот вы посмотрели бы,  как  она  ее  отделала,  а  у  вас
пустяки!.."
     Страсть к флагелляции для лиц, коими она овладела, становится столь  же
тираничной, как и всякая другая  страсть,  например,  к  спиртным  напиткам,
опиуму, морфию и т. д. Я в этом убедился на собственной своей персоне.
     Совершенно разбитый от последнего наказания, я, тем не менее, через три
дня уже мечтал не столько о гонораре  за  статью,  сколько  строил  в  своем
воображении разные сцены, где розги и хлыст играли главную роль, а мое  тело
опять просило их благодетельных уколов"...
     Я нарочно привел подробно выписки из дознания и отчасти из статьи этого
господина, напечатанной в "Бостонском Таймсе", обратившей  внимание  полиции
на клуб, который вскоре был ею закрыт.
     В Берлине существует тоже очень много последователей флагелляции.
     Мой  приятель,  профессор  Ролледер,  зная,  что  я  интересуюсь   этим
вопросом, сообщил мне об одном обществе флагеллянтов, существование которого
было открыто берлинской полицией.
     Вот  что  сообщает  мой  уважаемый  коллега,  который   почерпнул   все
подробности из полицейского дознания.
     Общество, подобно бостонскому, стремилось к  удовлетворению  страсти  к
флагелляции. Берлинское общество пошло намного дальше  своего  американского
собрата. Так, оно устроило пикантное развлечение  из  самого  приема  каждой
новой особы, пожелавшей вступить в члены общества. (Да, я забыл сказать, что
это общество состояло  из  одних  женщин).  Невольный  стыд  кандидатки,  ее
смущение, оскорбленное целомудрие и т. д.,  -  все  это  доставляло  большое
наслаждение членам. По уставу, кандидатка в члены общества не могла получить
ни малейших разъяснений относительно рода и характера ожидающих ее испытаний
в минуты посвящения в тайны общества.
     Клуб носил название, - не  позволявшее  угадать  о  целях,  которые  он
преследовал. Он назывался "Клуб  независимых  дам".  Независимые  дамы-члены
этого клуба - в числе десяти  душ  учредительниц  назывались  каждая  своими
девичьими именами, хотя большая часть  из  них  была  замужем.  На  собрания
общества, которые происходили только по  случаю  приема  нового  члена,  все
являлись в одинаковых костюмах: шелковый голубой корсет с красными шнурками,
коротенькая шемизетка из белого тюля, доходящая едва до колен,  чтобы  можно
было показать икры ножек, обутых в шелковые розового  цвета  чулки  и  белые
атласные башмачки с высокими каблуками.
     Шемизетка была с  большим  вырезом  на  шее,  чтобы  лучше  можно  было
показать все сокровища этих молодых и по большей части красивых женщин.
     Когда "новенькая" была представлена членам общества, то от  нее  прежде
всего требовали торжественной клятвы, что она будет хранить в самой глубокой
тайне  все  секреты  общества  и  согласна  подчиниться  всем  установленным
правилам общества.  После  того,  как  она  давала  клятву  и  согласие,  ее
приглашали раздеться и надеть такой же костюм, как у других членов общества.
     Обыкновенно кандидатка  знала,  что  общество,  в  члены  которого  она
добивалась принятия, не преследовало каких-нибудь высоких целей, но  она  не
предполагала, что ей придется показаться  совсем  голой;  против  этого  она
протестовала, а это уж был  отказ  от  данного  ею  обещания  беспрекословно
исполнять все  требования  устава;  следовательно,  ее  за  это  нужно  было
наказать.
     - Вы нарушили устав, не соглашаясь исполнить мое приказание,  -  строго
говорила смущенной кандидатке президентша. - За это вас высекут розгами!..
     Конечно, та еще сильнее  протестовала,  -  начинала  уверять,  что  она
никогда не думала, что в их обществе такие  порядки  -  сечь  особ  ее  лет;
полагала,  что  они  развлекаются  нака-зыванием  розгами  приютских  детей,
которые в чем-нибудь провинились.
     Но тут уже не помогали  никакие  протесты,  доводы  и  даже  мольбы,  к
которым  переходили  некоторые  из  кандидаток.  Все  дамы  окружали  ее,  и
президентша приказывала привести приговор в исполнение.
     Приносили крепкую дубовую лестницу, ставили  ее  с  легким  наклоном  к
стене. В это время другие дамы раздевали кандидатку, даже  силой,  если  она
сопротивлялась; затем ей связывали кисти рук  и  привязывали  их  к  верхней
ступеньке лестницы так, чтобы концы пяток едва касались пола.
     Понятно, что жертва продолжала протестовать, вся в слезах  от  стыда  и
страха от предстоящих ей побоев, но все ее протесты были бесполезны.
     Дамы бросали затем жребий которой из них сечь кандидатку.  Та,  которая
вынула жребий, брала пучок розог и, слегка ударяя  по  ягодицам  кандидатки,
говорила:
     - Извольте сейчас же извиниться и  сами  просить,  чтобы  вам  серьезно
высекли!
     Очевидно, девушка отказывалась исполнить это. Тогда начинали пороть.
     Первый удар розгами давался с  особенной  силой  по  крупу  кандидатки,
который, конечно, тотчас же розовел.
     Жертва дико вскрикивала и бросалась,  насколько  позволяла  привязь,  в
сторону,  но  следовал  второй  и  следующие  удары  розгами,  она  начинала
корчиться, вертеться, невольно стараться попасть ногами на первую  ступеньку
и в то же время молить пощадить ее и перестать бить...
     - Как вы смеете сходить с  места!  -  кричала  на  нее  президентша.  И
приказывала пороть ее по ногам.
     Часто бывало, что дамы старались вырвать у нее под розгами какую-нибудь
тайну; под влиянием боли она сознавалась в какой-нибудь связи, в которой  ее
смутно подозревали. Когда жертва сознавалась в каких-нибудь  интимностях,  в
сущности довольно пустяшных, удары начинали сыпаться чаще, розги хлестали  с
удвоенной силой, тогда она  нередко  каялась  в  таких  проступках,  которых
никогда не совершала, или, думая избавиться от своих  мучительниц,  начинала
признаваться в своих любовных увлечениях,  выкрикивая  между  ударами  розог
самые интимные подробности.
     В это время все присутствующие обыкновенно уже не  в  силах  сдерживать
своего  возбуждения,  лихорадочно  раздеваются,  хватают  розги  и  начинают
хлестать друг друга, кружась в бешеном танце.
     После этого кандидатку отвязывают, все к ней подходят и крепко  целуют,
говоря, что она принята в члены клуба "Независимых дам".
     Общество  это,  пишет  мне  далее  профессор  Ролледер,  было  закрыто,
благодаря довольно  комичному  случаю,  рассказанному  одной  из  берлинских
газет. Одна из кандидаток, разозленная тем, что ее  подвергли  истязанию,  в
отместку не придумала ничего лучшего, как представить  в  кандидатки  своего
юного возлюбленного. Последний, переодетый девушкой, был принят обществом  с
обычным церемониалом, но так как его коварная подруга скрыла  от  него  все,
подробности приема, то он, конечно, стал энергично протестовать,  когда  ему
велено было раздеться перед дамами, и просил  позволить  ему  переодеться  в
новый костюм в соседней комнате. Понятно, что непослушание его требовало, по
обычаю, примерного наказания. Потребовалось содействие чуть не всех  членов,
чтобы его раздеть,  но  этого  им  не  удалось  бы  сделать,  так  он  умело
защищался,  если  бы  не  пришла  на  помощь  сама   президентша,   которая,
вооружившись пучком розог, стала ими хлестать его по чем  попало.  Благодаря
этому дамы его раздели, и уже собирались снять с него рубашку, как он заорал
во всю мочь:
     - Бога ради, остановитесь! Приведя сюда, меня обманули, я не женщина!..
     Это открытие, как гром, поразило всех присутствующих. Но президентша не
потеряла головы. Возмущенная, она поворачивается к представившей его девушке
и говорит:
     - Вас первой нужно выпороть за то, что вы оскорбили наш  клуб,  приведя
сюда лицо другого пола. Будьте спокойны, я велю вас жестоко высечь!
     Как девушка ни сопротивлялась, она в мгновение была раздета обозленными
членами общества и привязана к лестнице, но теперь, по требованию  некоторых
членов общества, ее привязали к лестнице за ноги.
     Потребовалось опять все присутствие духа  президентши,  чтобы  сдержать
ярость членов, когда поднялся вопрос о том, сколько ей дать ударов  розгами.
Некоторые требовали дать ей тысячу розог в два  приема...  В  конце  концов,
послушались президентши и назначили триста розог в два приема, причем  через
каждые пятьдесят ударов розги будут меняться, и наказывать должны по очереди
две самые сильные и злые дамы.
     Уже хотели начать экзекуцию, когда вице-президентша  заявила,  что  она
находит наказание совсем слабым  и  не  соответствующим  важности  проступка
девушки перед обществом, а потому предлагает, если  уже  не  хотят  дать  ей
больше ударов, то хотя бы наказывать одновременно с двух  сторон,  для  чего
выбрать еще двух сильных дам. Как ни протестовала  президентша,  предложение
это при голосовании получило большинство голосов.
     Выпороли ее очень жестоко, так что, когда ее отвязали от лестницы,  она
дошла до дивана с помощью двух дам.
     Возлюбленный ее все время смотрел, как секли его подругу, и не заметил,
как к нему тихонько подошли две дамы и, схватив за руки, связали их шнурком.
     Как только его подруга была отвязана от лестницы, тотчас же на ее место
привязали его.
     После бесконечных споров о числе розог, которое  ему  следует  дать,  и
нескольких голосований решено было  большинством  голосов  дать  ему  тысячу
пятьсот розог, менять розги, а также сменяться и наказывающим  через  каждые
пятьдесят ударов, между каждыми пятьюстами ударов давать три минуты отдыха и
наказывать, как и его подругу, с двух сторон одновременно, но ему, опять  же
по предложению вице-президентши, постановлено было считать  удары  только  с
одной стороны, а с другой стороны удар  не  считается.  Как  президентша  ни
доказывала, что раз постановили  уже  дать  тысячу  пятьсот  ударов,  то  не
следует  подобным   предложением   удваивать   назначенное   число   ударов,
большинством  голосов  было  принято  предложение  вице-президентши.   Таким
образом, ему предстояло получить три тысячи розог.
     Потребовалось почти целый час ждать  начала  экзекуции,  пока  принесли
прутья и вязали из них пучки розог. Этой работой занялись все дамы.  Наконец
все шестьдесят пучков были готовы. Президентша велела начать  сечь  его.  Он
так был утомлен долгим ожиданием,  что  был  доволен,  когда  ему  прикололи
рубашку на шее и начали пороть.
     Пять или шесть ударов он вынес,  не  произнеся  ни  звука...  Но  розги
свистели и хлестали с силой, которой он не ожидал от женских ручек.
     От жгучей боли он стал сперва слегка вскрикивать,  находя  в  этом  как
будто облегчение. Президентша, хотя  и  протестовала  против  числа  ударов,
видимо, теперь изменила свое мнение, и сама старалась  усилить  и  без  того
жестокое наказание. Она сама вызвалась считать удары, и наказывающие .  дамы
должны были бить по ее  счету.  Благодаря  этой  процедуре,  УДары  ложились
методично и уверенно, с тягостной медленностью.
     Теперь наказываемый все время, как маленький школьник,  кричит  во  всю
глотку и молит о прощении... Во время наказания его розгами Президентша, так
же как и во время перерыва, не раз требует, чтобы он обещал никому ничего не
рассказывать о их обществе.
     Впрочем, ко второму перерыву, т. е. когда ему  была  дана  тысяча  или,
вернее, две тысячи  розог,  она  смягчилась  и,  собрав  всех  дам,  сделала
предложение простить ему остальные пятьсот или, вернее, тысячу розог,  ввиду
того, что он  просит  прощения  и  обещается  ничего  не  разбалтывать...  К
несчастью его, предложение это не  получило  большинства  голосов.  Пришлось
снова его сечь, что было исполнено с не меньшей жестокостью.
     Наконец экзекуция была окончена, и их обоих отвели в соседнюю  комнату,
где они оделись, затем они вышли из  клуба,  дав  еще  раз  обещание  никому
ничего не рассказывать...
     Неизвестно, кто из них не  сдержал  своего  слова,  но  только  полиция
проведала обо всем и после допроса всех лиц закрыла клуб...
     Профессор д-р Ролледер как раз лечил отца молодого человека.  Отец  сам
ему говорил, что "дамские ручки так отделали  его  сына,  что  тот  два  дня
пролежал в кровати".


        ^TСВЯЗЬ ФЛАГЕЛЛЯЦИЙ С МАСТУРБАЦИЕЙ^U

     У детей, говорит д-р Форель в своем  труде  "Половой  вопрос",  половой
аппетит неудержимо дает себя чувствовать проявлениями в половых  органах,  у
мальчиков в особенности в яйцах. Если молодой человек не может удовлетворить
своего полового аппетита, который  заявляет  о  своем  существовании  все  с
возрастающей силой в виде  учащающихся  с  каждым  днем  поллюций,  то  этот
аппетит, когда  он  особенно  силен,  вызывает  у  молодого  человека  ночью
эротические  сны,   разрешающиеся   обыкновенно   ночными   поллюциями   или
извержениями семени, если только он днем и вообще во время бодрствования  не
вызовет сладострастного возбуждения и, в конце  концов,  извержения  семени,
сопровождаемого   эрекцией   члена.   Это   последнее   явление   называется
мастурбацией или онанизмом. Об этом пороке есть классическое сочинение моего
друга,  профессора  Ролледера  (на  русском  языке  в  полном,  без   всяких
сокращений, переводе д-ра Шехтера), к этому  сочинению  я  и  отсылаю  всех,
интересующихся этим пороком, его  предупреждением  и  лечением  у  лиц  всех
возрастов.
     "Мужчина, - продолжает д-р Форель, - онанирует трением своего  члена  о
мягкий предмет. В  последнем  случае  с  онанизмом  соединяется  эротическое
представление в  воображении  голых  женщин  или  половых  органов  женщины.
Подобную мастурбацию можно назвать, так сказать,  удовлетворяющей  природную
потребность, так как она не  основана  на  извращении  аппетита,  но  только
служит  для  удовлетворения  естественной  потребности,  не   могущей   быть
удовлетворенной по тем или другим причинам.
     Но существует целый ряд манипуляций, употребляющихся с  той  же  целью,
которые являются как бы психическими  эквивалентами  первой  мастурбации.  В
глухих гарнизонах, в закрытых учебных заведениях, где  находятся  юноши,  за
которыми  плохо  смотрят,  часто  приходится   встречать   похотливых   лиц,
удовлетворяющих свою похоть при помощи педерастии, то есть вводя свой  уд  в
анус более молодого товарища, в особенности более или менее напоминающего по
наружности женщину. Животная содомия тоже  практикуется  нередко  с  той  же
целью.
     Мужчин, предающихся таким порокам, считают глубоко развращенными, к ним
относятся  с   большим   презрением,   более   или   менее   лицемерным.   В
действительности они довольно часто - славные  малые,  в  остальных  случаях
очень честные, одаренные от природы  повышенною  половою  чувствительностью.
Попадаются иногда между ними слабоумные, над которыми женщины  подсмеиваются
и отталкивают от себя, почему они поневоле прибегают к таким актам. Конечно,
есть между ними и циники, более или менее порочные.
     Половой аппетит  у  женщины  не  может  возбуждаться,  как  у  мужчины,
скоплением  спермы.  Она  не   имеет   поллюций,   являющихся   последствием
сладострастных ощущений, и лишена, таким образом,  возможности  искусственно
вызывать половой аппетит. По одной этой  причине  нужно  у  женщины  вызвать
патологическое половое возбуждение, чтобы у ней явились сладострастные грезы
или охота мастурбировать.
     По той же самой причине у женщины не может быть речи  о  мастурбации  с
целью удовлетворения половой потребности, строго говоря.
     Между тем, онанизм весьма част среди женщин,  хотя  не  так  част,  как
среди  мужчин.  У  нее  он  является  последствием  временного  возбуждения,
искусственного и местного, или следствием  дурного  примера,  или,  наконец,
благодаря гиперестезии, безусловно патологической. Но раз это вошло у ней  в
привычку, то она, как и мужчина, с  большим  трудом  перестает  онанировать,
заставляя себя противиться сладострастным желаниям.
     Женщина   мастурбирует   трением   клитора   пальцем   или    введением
какого-нибудь округленного предмета во влагалище и при помощи этого предмета
подражая движениям коитуса. Некоторые истеричные  женщины  введением  разных
предметов в свой половой орган  часто  вызывают  воспаление.  У  сумасшедших
женщин мастурбация иногда совершается беспрерывно, причем нельзя им помешать
ее делать".
     Невозможно было изложить с большой психологической точностью и ясностью
это явление, которое как у женщины, так и  у  мужчины  заменяет  отчасти,  а
иногда и вполне, натуральный половой акт.
     Можно сказать с полной уверенностью, что онанизм  практикуется  девятью
десятыми человечества в ту или иную пору жизни каждого субъекта  и  тем  или
иным способом, в зависимости от темпераментов, субъектов и условий их жизни.
     Я думаю только, что д-р Форель ошибается, утверждая, что онанизм  менее
распространен среди женщин, чем среди мужчин...
     По  моему  мнению,  как  раз  наоборот.  Нормальный  мужчина,  которому
натуральное удовлетворение половой потребности не представляет  затруднений,
редко когда онанирует; тогда как многие женщины,  замужние  и  имеющие  даже
любовников,  предаются  и  онанизму,  который  им  доставляет  более   живое
наслаждение  и  которым  они  могут  заниматься  беззаботно  и  без  всякого
стеснения.
     Ведь не следует забывать, что, если мужчина в  коитусе  находит  полное
наслаждение (я говорю о  мужчине  нормальном),  -  женщина  при  коитусе  не
испытывает такого же наслаждения, и даже, если  оно  и  существует,  к  нему
примешивается горечь смеси страхов с другими посторонними  мыслями,  которые
его портят и искажают...
     Один уже страх, что каждое объятие грозит ей возможностью забеременеть,
приводят женщину в такое душевное состояние, которое мужской эгоизм  никогда
не будет в силах ни понять, ни разделить.
     Между тем, нетрудно  представить  себе,  как  эта  боязнь  беременности
должна парализовать у женщины половые  восторги;  и  вот  тут-то  и  следует
искать причину, почему так много женщин  стремится  к  онанизму  и  сафизму,
находя в них половое  удовлетворение  и  не  испытывая  постоянного  страха,
уменьшающего их наслаждение при коитусе.
     Однако многие женщины с нормальным инстинктом  бессознательно  мечтают,
находясь в объятиях женщины или мастурбируя, о силе мужских объятий, нередко
даже о их грубости.
     Эта потребность в насилии в минуты сафизма и превращают многих  лесбиек
и онанисток во флагеллянток того или другого рода.
     Так  как  у  мужчины  флагелляция  в  состоянии  удовлетворить  половую
потребность и сама  по  себе  является  главным  источником  наслаждения,  у
женщины она обыкновенно служит только средством  сделать  мастурбацию  более
приятной и острой.
     Только в случае  особенно  порывистого  сафизма  пассивная  жертва  его
испытывает   достаточно   сильное   страдание,   чтобы   не   обращаться   к
непосре