"березовой каши" за то, что стащили во  дворце  короля  две  суповые
вазы. Заслуживает  далее  внимания  история  с  неким  священником,  который
наказал свою прислугу, словно школьницу, и затем в трактате с  пеной  у  рта
оправдывал  себя,  когда  ему  предъявлено  было   обвинение   в   истязании
несчастной. В сельских школах  Англии  существовал  обычай  во  время  порки
полураздевать провинившихся мальчиков  и  привязывать  их  к  парте,  причем
каждый  из  уходящих  после  уроков  товарищей  или   каждая   из   соучениц
приговоренного к наказанию должны были нанести трепетавшей жертве по  одному
удару. За исключением некоторых казенных низших учебных заведений,  розга  в
Англии вообще больше не применяется, причем сократилось сильно  употребление
ее даже в Итоне и Гаррове. В прежние времена в  женских  учебных  заведениях
наблюдалось злоупотребление розгами, причем девочки и девушки всех возрастов
не смели протестовать против  "элегантного  наказания  розгами".  Необходимо
прибавить при этом, что экзекуция была  связана  с  различными  церемониями,
занесенными в Англию из-за границы, и  именно  из  монастырей.  В  одной  из
популярнейших английских газет лет двенадцать тому назад утверждалось, что и
теперь еще существуют в Англии такие  школы  для  девочек,  где  применяются
телесные наказания. Но так как ни о чем подобном никто в настоящее  время  и
представления не имеет, то остается предположить, что автор  указанной  выше
статьи либо был введен в заблуждение,  либо  попросту  инсинуировал.  Далее,
недавно еще в одной  народной  газете  был  поднят  спорный  вопрос  о  том,
разрешается ли законами  подвергать  девочек  телесному  наказанию?  Детали,
сопровождающие различного  рода  телесные  наказания,  возбуждают  общество,
причем здесь не обходится  без  страстного  утрирования,  говорящего  о  той
"ужасающей  жестокости,  которая  существует  в  наш  прогрессирующий  век".
Говорить нечего о том, что доля правды в этом имеется,  что  подобного  рода
наказания снова получили права гражданства в семейных кругах и что  не  одна
современная представительница прекрасного пола время от времени  прописывает
кому  может  хорошую  порку!  Недавно  еще  одна  семнадцатилетняя   барышня
поместила в распространенной газете анонс, которым запрашивает сведущих лиц,
может ли быть предъявлено ею требование об  убытках  за  бесчестие,  которое
нанесено ей гувернанткой. Последняя высекла вверенную  ее  заботам  барышню,
словно она была маленьким ребенком!
     До сих пор еще  в  различных  государствах  и  странах  розга  является
символом  могущества.  В  Австрии  солдат  гоняют  сквозь  строй.  В   Китае
продолжает торжествовать бамбуковая палка, в Турции свищут батоги.  В  Сиаме
по  ночам  можно  слышать  душераздирающие  вопли  наказываемых   березовыми
прутьями, в Африке в полном ходу пресловутое mumbo-jumbo. В начальных школах
Америки ученицы периодически "угощаются"  розгами,  от  какового  наказания,
впрочем, не избавлены и взрослые девушки различных учебных заведений вообще;
необходимо отметить при этом, что американцы поистине вправе гордиться: ведь
они вынесли на рынок телесное наказание розгами, придумав во времена рабства
для негров даже особую "колотильную машину"!
     Не обойдена розга также и поэтами. Нам известны имена многих серьезных,
полных чувства поэтов и сатириков, которые в своих произведениях воспевали и
плетку, и розгу.  Правда,  поэты  эти  не  пользуются  особенной  любовью  и
популярностью среди  взрослых,  но  хорошо  известны  зато  детям.  Наиболее
почетная роль отведена  розге  в  книгах  для  чтения,  предназначенных  для
мальчиков и написанных в 40-50-х годах. В  одном  из  подобных  произведений
приводится рассказ о двух непослушных мальчиках, которые "ничего не делали",
и поэтому мама часто наказывала их. Она

                  Спустила с них штанишки,
                  И била, пока не поднялся страшный рев.
                  "Мамочка, что ты делаешь?"
                  Мать ответила: "Я ничего не делала"!

     Если порыться, можно  отыскать  не  одно  поэтическое  произведение,  в
котором  наказание   розгой   является   главной   темой;   много   подобных
стихотворений наши бабушки и дедушки заучивали наизусть,  не  находя  в  них
ничего для себя неподходящего или грубого. В настоящее же время, несмотря на
одухотворенное  и  сатирически-юмористическое   содержание   таких   стихов,
подрастающему поколению их отнюдь рекомендовать не следует.


        ^TСПОРНЫЙ ВОПРОС НАУЧНОГО ХАРАКТЕРА^U

     Вопрос о прохождении телесных наказаний  покрыт  мраком  неизвестности;
трудно также установить что-либо по поводу первого наказания розгами,  и  уж
совсем невозможно  назвать  имя  той  или  того,  кто  впервые  прибегнул  к
подобного  рода  экзекуциям.  С  уверенностью  только  можно  сказать,   что
применение порки известно  было  уже  тогда,  когда  земля  далеко  не  была
населена густо. Мы не берем на себя смелость входить  здесь  в  рассмотрение
тех способов наказания, которые имели место еще в допотопные  времена;  наша
задача - осветить, хотя бы несколько, в этой главе сущность  избранной  нами
темы, придерживаясь при этом сравнительно позднейших времен.
     В течение долгого времени весь ученый мир  был  чрезвычайно  взволнован
вопросом огромной важности о  том,  было  ли  сечение  впервые  применено  в
качестве умерщвляющего плоть средства или же в  роли  наказания.  По  поводу
обоих этих положений велись  самые  ожесточенные  споры.  Факты,  приводимые
обеими  противными  сторонами,  представляют  собою  не  более,  как   массу
нагроможденных друг на друга слов, латинских цитат и комментариев,  и  таким
образом было далеко не легким дело рассортировать всю эту груду  и  отделить
солому от зерен. Во всяком случае  бичевание,  как  способ  покаяния,  имеет
полное право гражданства. Различные способы подобного раскаяния в  грехах  и
умерщвления плоти были известны сначала под одним общим  именем  disciplina;
тем не менее бичевание, т. е применение плети disciplina flagelli, ставилось
при этом обязательно на первый план и к тому же так усердно, что позднее под
словом disciplina (дисциплина)  непременно  понимали  именно  этот  род  или
способ покаяния или эпитимии. Французы  прибегают  к  слову  disciplina  для
того, чтобы выразить им  понятие  об  инструменте,  который  применялся  при
религиозном умерщвлении плоти. Так, например, Мольер устами  своего  Тартюфа
говорит камердинеру:

               "Laurent, serrez ma haire, avec ma discipline
               Et priez que toujours le ciel vous illumine".

     Таким образом, под словом "дисциплина" следует понижать  точно  то  же,
что  под  добровольным  бичеванием,  т.  е.   таким,   которое   совершается
собственноручно кающимся с помощью бича, кнута или розги. Собственно говоря,
мы не должны входить в дальнейшее рассмотрение поставленного  выше  спорного
вопроса, потому что различные предположения говорят за то, что прежде  всего
розга была применена не в качестве религиозного атрибута, а как материал для
наказания.
     Два других  обстоятельства,  тесно  связанные  с  телесным  наказанием,
заслуживают того, чтобы обратить на них здесь  внимание,  ибо  и  они  также
являлись пунктами препирательства ученых разных времен.  Мы  говорим  о  том
участке тела, которое избиралось  для  наказания.  В  этой  области  взгляды
сильно разнятся один от другого. Часть писателей указывают на спину и  плечи
и называют такую экзекуцию "верхним наказанием" - disciplina sursum;  другие
же говорят о disciplina deorsum, т. е. "нижнем наказании", и утверждают, что
седалищные части представляют собою именно настоящее место экзекуции.
     Большинство ученых отзывается о disciplina sursum крайне невыгодным для
нее образом, ибо она связана с опасностью для глаз и груди наказуемых. Чтобы
защитить эти чувствительные  места  от  неминуемых  повреждений,  в  Швеции,
например, где еще и теперь за известные  проступки  даже  женщин  подвергают
порке, - наказуемый укладывается на  медную  доску,  которая,  закрывая  всю
переднюю часть, оставляет  свободной  спину  подвергающегося  экзекуции  для
восприятия положенного количества ударов. Недавно, после порки  целой  шайки
сводников, один из известных  медицинских  журналов  опубликовал  статью,  в
которой трактует  о  том,  что  в  один  прием  не  следует  наносить  более
десяти-двенадцати ударов и что в качестве устрашающего метода  или,  вернее,
меры пресечения disciplina deorsum является самой подходящей и действенной.
     Патер Гретцер, один из известных в старину маэстро  по  части  телесных
наказаний, заинтересовался вопросом о том, какая именно часть  человеческого
тела является наиболее соответствующей для порки, и  получил  от  одного  из
ученых врачей своего времени следующий  совет:  "Распространенное  мнение  о
том, что будто бы удары по спине отражаются вредно на органе зрения,  ни  на
чем  не  основано.  Нет  спору:  большая  потеря  крови  невыгодным  образом
сказывается на мозге и отсюда в  глазах,  ибо  в  данном  случае  происходит
уменьшение животной теплоты. Но при наказаниях же розгами  никогда  особенно
значительной  кровопотери  не  соблюдается,  и  мозг  здесь  в  рефлекторное
страдание  не  вовлекается.  Напротив!  Ведь   очень   часто   при   глазных
заболеваниях прибегают к приставлению кровососных банок на спинную  область!
Каким же образом могут пострадать  глаза  при  нанесении  нескольких  ударов
розгами? Правда, на слабосильных это, пожалуй,  и  отразится,  но  упитанные
субъекты со здоровым организмом вряд ли могут реагировать на розги,  а  если
вдобавок наказание производится так милостиво, что никакого кровотечения  не
наступает, только слегка окрашивается румянцем кожа, то тут уже и  разговора
о вредных последствиях быть не может".
     Вот как  высказался  авторитетный  врач,  и  под  этим  мнением  вполне
убежденно подписался патер Гретцер!
     Другой писатель на ту же тему выразился следующим образом:
     "Врачи и анатомы утверждают,  что  все  части  человеческого  организма
стоят в такой неразрывной связи друг с другом,  что  невозможно  воображать,
будто, нанося повреждение одной части, мы тем самым не вовлекаем в страдание
другую, и при том самым  существенным  образом.  Рефлекс  может  наблюдаться
сразу или впоследствии, но наступит он наверняка - об этом двух мнений  быть
не должно. Таким  путем  все  те,  которые  с  большим  усердием  занимаются
умерщвлением своей плоти, в конце концов обязательно серьезно заболевают  и,
волей-неволей, прекращают добровольно наложенное на себя наказание,  которым
имеется в виду поднятие морали".
     Впрочем, не все врачи сходятся с мнениями приведенных выше авторитетов.
Иные считают телесное наказание безусловно для органа зрения  опасным,  и  к
ним присоединяются монахи-капуцины, прибегавшие к disciplina deorsum.  Таким
образом они ограждают себя от случайностей, могущих иметь место при  слишком
усердной экзекуции. Большинство монахинь придерживается той же системы, имея
при этом в виду осторожнее относиться к своим глазам и щадить  их  поскольку
возможно. "По совету умудренных опытом врачей и  известных  своей  святостью
людей, монахини не допускали сечения плечей, обрекая на  экзекуцию  бедра  и
применяя для этой цели скрученные веревки и солидные пучки розог".
     В  данном  случае  принималось  во  внимание  еще  одно  весьма  важное
обстоятельство.   Старейшими   монашескими   статуями   всему    духовенству
строго-настрого запрещалось показывать кому-либо обнаженный  участок  своего
тела; этим имелось в виду не возбуждать  никаких  животных  инстинктов.  Эти
предписания,  между  прочим,  гласили:  "Если  подобное  умерщвление  плоти,
совершаемое втайне, может повлечь за собой опасность, то разве  благоразумно
произ????

     Что  и  у  древних  римлян  господствовал  подобный  взгляд,  об   этом
повествуют нам Плавт и Иероним. У греков о том же пишет философ  Перегринус,
и в позднейшие времена, когда оба народа - греки и римляне - были  соединены
под власть одного императора, они все-таки остались верны тому  же  взгляду.
Доказательством этому служат те оскорбления, которые  были  нанесены  статуе
царя Константина во время восстания в городе Эдессе. Мало того,  что  жители
Эдессы свергли статую с ее пьедестала, - они принялись еще сечь ее и  именно
по интересующему нас в этой главе месту! У французов образовался даже глагол
из того существительного, которое обозначает седалище, и не нужно прибавлять
никаких слов, чтобы по одному этому глаголу получить понятие об  ударах  или
толчках. У Вольтера принцесса Кунигунда говорит Кандиду "Tandis  qu'on  vous
fessait, mon cher Candide". От глагола fesser  производится  существительное
fessade, которое, как и  слово  claque,  обозначавшее  прежде  только  удар,
толчок вообще, применяется в настоящее время  исключительно  для  ударов  по
тому месту, откуда обыкновенно у людей ноги растут. Подобное  применение  мы
встречаем во всех государствах Европы.
     В конце семнадцатого столетия лорд Моулсворт  в  своей  книге  "Датские
Известия"  рассказывает,  что  подобное  выражение  получило  полные   права
гражданства даже при дворе датского короля. "Для того, чтобы  большие  охоты
при дворе так же весело заканчивали свое времяпрепровождение, как и начинали
его, существовал обычай, в силу которого тот из членов императорской  охоты,
который поймает другого в неисполнении тех или иных правил и  уличит  его  в
этом, должен встать из-за стола и рассказать  всем  о  замеченном  нарушении
законов  охоты.  Когда  факт  преступления  будет   достаточно   освещен   и
установлен, провинившийся становится на колени между рогами  убитого  оленя,
двое из присутствующих держат его за ноги,  король  берет  в  руки  длинный,
тонкий  прут  и  награждает  обвиняемого  по  седалищной  части  брюк  таким
количеством ударов, которое соответствует размеру  и  качеству  совершенного
преступления. В это время охотники, с помощью своих рожков,  и  собаки  лаем
оповещают о состоявшемся решении короля и о совершившемся наказании королеву
и весь двор, приводя их этим в неописуемый восторг".
     В  Турции  удары  по  брюкам  (шароварам)  считались  наиболее  тяжелым
наказанием для янычар и спайев. В Польше именно таким  образом  наказывались
преступления прелюбодеяния,  причем  еще  до  экзекуции  виновных  соединяли
брачными узами. Случалось  так,  что  наказание  совершалось  спустя  долгий
промежуток времени после свадебного обряда В  Англии  в  прежние  времена  к
подобного рода экзекуции прибегали в самых  знатных  и  уважаемых  домах.  У
испанцев настолько было принято пренебрежительно  относиться  к  разбираемой
нами части тела,  что  повсюду  любой  монах,  перенимавший  на  себя  за  -
известную мзду, конечно - грехи  целой  общины,  принимался  за  умерщвление
плоти бичеванием седалищной области (или, во всяком  случае,  заявлял  своим
клиентам,  что  экзекуция  им  произведена).  Отсюда  происходит  популярная
испанская поговорка: "Дела так  плохи,  как  у  монаха".  Употребляется  она
тогда, когда кто-либо хочет выразиться, что вынужден страдать,  не  имея  от
этого для себя никакой прибыли.
     В голландских владениях на мысе Доброй Надежды, по словам Кольбека,  во
избежание пожаров курение табаку на улице воспрещается законом  под  страхом
серьезного наказания плетьми. То же наказание существует и  у  персов.  Так,
Эхердин рассказывает, что некий капитан, начальник караула шахского  сераля,
подвергся экзекуции за то, что  допустил  иностранца  остановиться  у  ворот
дворца его величества и заглядывать внутрь двора.  Китайцы  употребляют  для
порки особый  деревянный  инструмент,  по  наружному  очертанию  похожий  на
большую круглую ложку. В  арабских  рассказах  из  "Тысячи  и  одной  ночи",
которые, как-никак, являются верным изображением того времени,  в  сказке  о
сапожнике Бакбаре, мы находим подтверждение того, что у  арабов  существовал
аналогичный обычай. Сапожник этот настолько сильно влюбился  в  одну  особу,
отличавшуюся необычайной красотой, что целыми днями стоял и не спускал  глаз
с ее окон. Дама эта, от всей души насмеявшаяся  над  несчастным  сапожником,
через свою рабыню позволила ему войти к ней в дом и заявила ему, что сделает
его своим возлюбленным только тогда, когда он, гоняясь с ней  наперегонки  в
большом доме, нагонит и схватит ее. Но для  того,  чтобы  иметь  возможность
быстро  бегать,  плутовка  приказала  ему  раздеться   до   нижней   рубашки
включительно. Сапожник, разумеется, согласился. После того, как он  пробежал
за красавицей несколько комнат, увлекаемый  ею,  он  очутился  в  длинном  и
мрачном  коридоре,  в  конце  которого  виднелась  открытая  дверь.   Развив
возможную  быстроту,  сапожник  помчался  туда  и,  к  необычайному   своему
изумлению, очутился, пробежав двери, на одной из улиц Багдада, которая  была
заселена, главным образом, кожевниками. Неожиданное появление Бакбара в  его
необычайном костюме произвело  такое  впечатление,  что  кожевники  схватили
беднягу и хорошенько обработали ремнями наиболее мягкие и пухлые  части  его
тела. В довершение всего на место происшествия явилась стража и  приговорила
неудачного ухаживателя к ста ударам по пяткам и  к  изгнанию  из  города.  В
последующем изложении мы докажем благосклонным читателям нашим, что  сечение
в течение довольно продолжительного времени являлось на  всем  свете  просто
обычаем и что в тех странах, где этот обычай еще и по сие время удержался  в
школах и тюрьмах, он применялся к тем именно частям тела,  на  которых  люди
имеют обыкновение сидеть.


        ^TФЛАГЕЛЛЯЦИЯ У ЕВРЕЕВ^U

     Происхождение телесного наказания,  без  сомнения,  относится  к  давно
прошедшим временам. Первое упоминание о нем мы  встречаем  во  второй  книге
Моисея (глава пятая), где говорится о том, что Фараон  отдал  приказ  избить
израильтян. Он требовал от них, чтобы  они  ежедневно  доставляли  известное
количество  кирпичей,  и  если  обнаруживалась  недостача  в  доставке  этой
натуральной повинности, то выборные, наблюдавшие за правильным  ходом  дела,
подвергались обычно солидной порке. В Ветхом Завете  за  определенные  грехи
полагается телесное наказание, а в иудейских законах имеются  даже  указания
на то, сколько  именно  разрешается  в  каждом  отдельном  случае  отпускать
ударов. "И  если  безбожник  заслужил  наказание  палками,  то  пусть  судья
прикажет ему тут же пасть ниц, и тут, в присутствии судьи, виновный  получит
столько ударов, сколько ему  полагается,  в  зависимости  от  содеянного  им
преступления. Если наказуемому дано уже сорок ударов, то больше бить его  не
следует".  И  в  Новом  Завете  мы  сталкиваемся  очень  часто  с  телесными
наказаниями. Все евангелисты рассказывают, что Иисус Христос до распятия был
наказан плетьми. Евангелист Иоанн говорит, что Иисус свил плеть из веревок и
изгонял ею менял из храма. В апостольских посланиях говорится, что апостолов
наказывали розгами, и сам апостол Павел,  повествуя  о  своих  страданиях  и
преследованиях, перенесенных им во имя Евангелия, говорит:  "От  иудеев  мне
досталось менее на один сорока ударов" и "три раза меня секли розгами,  один
раз меня забросали камнями, три раза я претерпел кораблекрушение, целый день
и целую ночь провел я в пучине морской". И  затем  далее:  "Других  искушали
жестокими насмешками и пытками, тюрьмой  и  оковами".  Приведенные  нами  из
Священного Писания места говорят о порке только как о наказании,  и  ни  под
каким видом не относятся к добровольному  бичеванию,  и  еще  менее  того  к
чрезмерному применению плети, вошедшей в обиход монашеской жизни.
     Законы  Моисеевы  определенно  ограничивают  количество  ударов  числом
сорок, в действительности же у евреев принято было  давать  только  тридцать
девять ударов. Объясняется это