принимаемые меры должны распространяться на всю губернию или на несколько
уездов; обращаться к содействию военной власти для подавления беспорядка или в
других случаях чрезвычайной важности".
Примерно таковыми же являлись и права уездных уполномоченных. Кроме того в
Казани и Оренбурге были назначены "чрезвычайные уполномоченные" с правами даже
более широкими, чем права губернских уполномоченных.
Каждый раз рабочее население с неизменной враждой встречало "завоевателей" --
чехов, но, не имея организованных военных сил, не могло ничего им
противопоставить. Зная об этом отношении к себе, чехи и учредиловцы старались
массовым террором против рабочих и крестьян закрепить свою власть. И во главе
этого белого террора, призывая к нему и идеологически его возглавляя, шли
эсеровские уполномоченные на местах.
На другой день после занятия Казани чехами появилось об'явление1); "Гор. Казань
и губерния об'являются под властью Комитета членов Учредительного собрания,
имеющих временное пребывание в г. Са-
њњњњњњњњњњњњњњ
1) "Бюллетень Информационного отделения при Комитете членов Учредительного
собрания", 21 августа.



-- 334 --
маре. Городское и земское самоуправления восстанавливаются. Все
правительственные и общественные учреждения подчиняются особом уполномоченным
Комитета членов Всероссийского учредительного собрания Б. К. Фортунатову и В. И.
Лебедеву".
И тогда же эсер Лебедев, уполномоченный Комуча, публикует следующий погромный
призыв1): "Граждане! крестьяне! Беззаконная грабительская советская власть
низложена. В городе Казани, и Казанской губернии об'явлена власть Комитета
членов Всероссийского учредительного собрания... Не бойтесь ничего,
расправляйтесь сами с этими негодяями2)... Чрезвычайный уполномоченный Комитета
членов Всероссийского учредительного собрания Владимир Лебедев".
В ответ на погромный призыв с первого же дня владычества учредиловцев началась
кровавая баня расправ в Казани. Все мадьяры, латыши, комиссары, матросы и
служащие Совета расстреливались без суда. 23 августа из Казани сообщали: "В
городе царит жестокий террор. Все общественные и военные должности замещены
старыми царскими чиновниками; восстановлена вся полицейская организация --
охранники и прочее. Тюрьмы полны арестованными матросами, рабочими и
красноармейцами. В одиночных камерах содержатся по 15--18 человек. Заключенные
отдыхают на полу по очереди. В первые дни трупы казненных сваливались на телеги
и вывозились за город".
Когда в сентябре красные заняли снова Казань, посланный туда член коллегии
иногороднего отдела ВЧК тов. Я. в докладе в Москву писал3):
"Действия чехов в Казани далеко превосходят всякие примеры массового террора со
стороны советской власти. Рабочие, советские сотрудники, все сочувствовавшие или
просто заподозренные в сочувствии расстреливались на улицах и группами на
фабриках без разбора, суда и следствия. Расстрелянным нет счету. Примеры
зверства и бешеной ненависти к рабоче-крестьянской власти со стороны буржуазии и
белых неописуемым. Тюрьмы переполнены. Бесконечны и разнообразны рассказы
очевидцев о жестокости и бесчеловечности белых".
Такова была картина в общих чертах. Даже орган тогда правящей партии
меньшевиков, ужаснувшись размера белого террора, писал4): "В рабочих кварталах
настроение подавленное. Ловля большевистских
њњњњњњњњњњњњњњ
1) Опубликован в "Народной Жизни", Казань, No 2, 1918 г.
2) Курсив мой.
3) "Еженедельник ВЧК", No 4 1918 г.
4) "Рабочее Дело" от 27 августа 1918 г., Казань.



-- 335 --
деятелей и комиссаров продолжается, усиливается. И самое главное -- страдают не
те, кого ловят, а просто сознательные рабочие: члены социалистических партий,
профсоюзов, кооперативов. Шпионаж, предательство цветет пышным цветом,... Жажда
крови омрачила умы. Особенна стараются отдельные члены квартальных комитетов...
При большевиках рабочие относились отрицательно к комитетам самоохраны и в
выборах участия не принимали. Выбранными в большинстве случаев оказались
лавочники-спекулянты, домохозяева, а нередко и просто всякие темные дельцы. И
теперь они "работают"... Сильно тревожит рабочих неизвестная участь арестованных
их товарищей. Распространяются... слухи о поголовном, будто бы их расстреле и
прочее... Но кто, почему расстрелян--об этом молчат".
Однако на попытки рабочей конференции, бывшей в Казани в начале сентября, найти
защиту своим арестованным товарищам у "учредиловцев" они получали от них
следующий свирепый окрик: "В газете "Рабочее Дело" от 3 сентября, No 173,
помещено сообщение, что происходящая под вашим председательством конференция
постановила затребовать от представителей власти об'яснение по поводу арестов
членов конференции. Ввиду этого доводится до вашего сведения, что власть,
исходящая из всенародного голосования, никаких требований от частных групп
населения не принимает и впредь отнюдь не допустит, не останавливаясь для того
перед мерами строгости... Чрезвычайные уполномоченные Фортунатов, Владимир
Лебедев. 2 сентября 1918 г."1).
Такой же массовый кровавый террор, унесший десятки тысяч рабочих и крестьян.
Урала и Сибири, царил во всех губернских и уездных городах, во всех поселках и
деревнях, которые занимали чехи. Так, в г. Троицке (недалеко от Челябинска), по
сообщению тогда же адъютанта белогвардейского штаба штабс-капитана Москвичева и
прапорщика Гостева2), число замученных в первые два дня после занятия города
чехами насчитывало не менее тысячи человек. В Омске в начале июля арестованных
было более шести тысяч. При занятии Омюка белые уж не могли удовлетвориться
расстрелами: масса рабочих ими была потоплена в Иртыше. Страшным мучениям
подвергали арестованных в Златоусте... 2 сентября газета "Утро Сибири" в
Челябинске писала, что местная тюрьма вмещает в настоящее время свыше 800
заключенных. Были восстановлены для солдат дисциплинарные батальоны,
њњњњњњњњњњњњњњ
1) Полный текст об'явления в "Камско-Волжской Речи", No 11 от 4 сентября 1918
г., Казань.
2) См. воспоминания меньшевика С. Моравского в "Пролетарской Революции", No 8
1922 г.



-- 336 --
где применялась порка. В г. Бузулуке, по сообщению "Вестника Комитета членов
Учредительного собрания" от 2 августа, сидело 421 человек политических, в г.
Хвалынске -- до 708 человек и т. д. и т. п. В Оренбурге переворот вызвал также
кровавую баню: число арестованных доходило до 800 человек, кроме того Дутов
наложил на рабочих контрибуцию в 200 000 рублей.
Какие слои населения приветствовали чешский переворот и учредиловцев, можно
судить по самодовольному заявлению эсеровского уполномоченного Лебедева. Он
писал1): "Симбирск встретил нас удивительно радушно. Состоятельные классы
пожертвовали 5 500 000 рублей на формированию народной армии... В самой Казани
население встретило нас беспредельным восторгом, и в течение 3--4 дней по всем
церквам служились молебны".
"Чехо-словацкие и сербские войска--вот кто наш город спас от власти
комиссаров... большевиков",-- откровенно говорилось в воззваниях, призывавших
граждан записываться в белую, как ее называли, "народную армию". Однако
трудящееся население туда не шло добровольно, и уже 30 августа казанские военные
власти об'явили принудительный набор тех, кто родился в 1897 и 1898 годах. Но
мобилизация шла туго.
И несмотря на то, что была введена строгая дисциплина и -- по словам Лебедева --
"никаких комитетов и комиссаров, беспрекословное исполнение всех приказов и
военно-полевой суд для не исполняющих таковых", -- шло массовое дезертирство.
Савинков рассказывает2): "Я слышал ото всех, что народная армия разбегается,
дезертирствует, дрались главным образом добровольцы и особенно чехи -- 1-й
чешский полк Швеца, на нем лежала вся оборона Казани... Он бессменно стоял на
позициях... Защищали Казань после смены чехо-словаков в сущности одни офицеры и
добровольцы".
њњњњњњњњњњњњњњ
1) В. И. Лебедев, "Борьба русской демократии против большевиков",
"Народоправство",. Нью-Йорк, 1919 г.
2) Савинков после неудавшегося восстания в Рыбинске бежал в Казань, сюда же
стеклись уцелевшие офицеры--члены "Союза защиты родины и свободы". Здесь
Савинков "Союз" распустил, и его члены совместно с Савинковым вошли в армию
учредиловки. Сам Савинков поступил солдатом в отряд Каппеля, который особенно
прославился своими зверствами над крестьянами. Отряд состоял на три четверти из
офицеров и подвизался у Казани в тылу красных, у Свияжска. Затем Савинков уехал
в Уфу, и Комуч послал его с военными поручениями в Париж. При Колчаке он вошел в
качестве его представителя в русскую заграничную делегацию, которая состояла из
Львова, Маклакова, Сазонова, Чайковского и Савинкова.



-- 337 -
Начальником гарнизона г. Казани был назначен генерал Рычков (монархист,
командовавший ранее войсками Союза защиты родины и свободы), а
комендантом--полковник Григорьев, начальником муромского восстания белых.
Такова была армия, на которую опирались самарские учредиловцы и в других
городах. Только чехи, командование которых поддерживало Комуч в видах обмана
своих собственных солдат, относились терпимо к эсерам. Что же касается "народной
армии", главную боевую силу которой составляли офицера, настроенные
монархически, то она была враждебна "учредиловцам" и церемониться с ними не
находила нужным. Поэтому не успели; еще замолкнуть призывы учредиловцев к
расправе с большевиками, как из городов, им "подвластных", начали доноситься
сведения, что военные власти, перебив и переарестовав красных, принялись и за
эсеров.
Докладчик из Оренбурга, эсер Канарский, рассказывал о чешском перевороте на
с'езде эсеров следующее1): "С возникновением движения казачества против
большевиков партия социалистов-революционеров вошла с ним в контакт и помогала
борьбе всеми имевшимися у нее средствами. А когда приехал Дутов и стал во главе
казаков, он начал аресты не только большевиков, но с.-р. и меньшевиков".
Докладчик из Челябинска говорил: "В Челябинске и уезде реакция усиливается с
каждым днем, последаний переворот сделан офицерством. Промышленники,
домовладельцы, старые чиновники заняли все главнейшие общественные должности. 20
июля был обыск в помещении челябинской организации партии с.-р.". Из доклада
Шеломенцева от Уфы: "Июнь месяц уфимская организация существовала нелегально,
подготовляясь к активному свержению большевиков и выполняя некоторые поручения
Махина. Военный штаб и военное начальство (сейчас. -- В. В.) состоит в
большинстве из белогвардейцев и авантюристов".
В то же время все попытки учредиловцев заигрывать с рабочими и крестьянами
давали плачевные для них результаты. Расстреливая и арестуя рабочих с одной
стороны, они побоялись отнять у них завоевания в экономической области и
согласились сохранить большевистское законодательство о труде впредь до
пересмотра его новой властью. Мало того: Комуч даже согласился терпеть Совет
рабочих депутатов, отняв у него значение власти. "Большевистский" Совет рабочих
депу-
њњњњњњњњњњњњњњ
1) В кавычках из протокольной записи; см. с'езд членов партии эсеров 5 августа
1918 года в Самаре, стр. 23.



-- 338 --
татов был распущен сейчас же после переворота, и в атмосфере белого террора
"учредиловцы" постарались создать послушный себе совет. Эту задачу взяли на себя
меньшевики. Для этого потребовалось ровно 2 месяца, и наконец в начале августа в
Самаре был созван новый Совет рабочих депутатов из 201 представителя.
Политическое руководство в нем принадлежало меньшевикам, и председателем Совета
был выбран меньшевик А. Кабцан. "Однако руководители никак не могли совладеть с
руководимыми, -- пишет Майский1). -- Это выявилось в самом же начале работы
нового учреждения при обсуждении вопроса о задачах Совета. Чувствуя враждебное
отношение большинства делегатов, меньшевики с помощью разных хитростей пытались
оттянуть принятие решения по столь кардинальному пункту. Однако наступил момент,
когда оттягивать дольше было нельзя. Тогда случилось то... что совсем не входило
в расчеты Комуча: Совет рабочих депутатов в заседании 30 августа принял
большевистскую резолюцию".
Формально резолюция была предложена от имени беспартийных рабочих тов.
Соколовым. Она гласила: "Принимая во внимание поход реакции, расчищающей дорогу
военной диктатуре, Совет считает своим долгом для предотвращения ее
провозгласить: 1) всеобщее вооружение рабочих, 2) снятие военного положения, 3)
немедленное прекращение политических арестов, обысков, расстрелов, самосудов и
прочее, 4) немедленное освобождение из тюрьмы всех политических заключенных, 5)
отстаивание всех декретов, изданных Советом народных комиссаров... 6)
отстаивание постановлений III Всероссийского с'езда советов о земле и т. д.
Провозглашенные выше лозунги Совет рабочих депутатов будет отстаивать всеми
имеющимися у него средствами".
Такие же настроения господствовали и в профсоюзах, правления которых непрерывно
арестовывались. "Я со своей стороны, -- пишет Майский, -- как управляющий
ведомством труда, стремился всеми мерами обеспечить нормальную работу профсоюзов
в том духе, как это понимается меньшевиками... Тем не менее большинство
профсоюзов относилось с самой нескрываемой враждебностью к Комитету... и на
профессиональных собраниях вечно подымались вопросы о сидящих в тюрьме
коммунистах и красноармейцах, в профессиональной прессе то и дело проскальзывали
статьи, направленные против смертной казни,
њњњњњњњњњњњњњњ
1) Тогда управляющий ведомством труда при Комуче. См. его книгу "Демократическая
контр-революция", стр. 127--128.



-- 339 --
расстрелов, репрессий и т. п., и прямые и косвенные восхваления порядков,
установленных в Советской России...
"Непосредственные впечатления от столкновения с рабочей массой были не менее
показательны. Каждый раз, как ко мне приходила депутация от рабочих, я переживал
тяжелые минуты... Я ловил косые взгляды, недоверчивые улыбки, враждебный огонек,
мелькавший в глубине глаз... Мне вспоминается одно мое выступление в Совете
рабочих депутатов. Вскоре после приезда из Москвы я сделал, по просьбе
меньшевиков доклад о положении дел в Советской России. Я изображал хозяйственный
развал, господствовавший по ту сторону фронта, рассказывал о восьмушке хлеба,
выдаваемой в день московским рабочим, изображал большевистский террор... и
призывал самарский пролетариат поддержать Комитет членов Учредительного
собрания, как власть, могущую создать царство истинной демократии.
"В течение всего моего доклада в заде "Триумфа", где заседал Совет, царило
враждебно-настороженное молчание. Когда я кончил, раздалось несколько жидких
хлопков с "меньшевистских скамей". Вся остальная масса сидела насупившись,
угрюмо глядя в землю. Вдруг из задних рядов чей-то громкий голос вызывающе
крикнул: "Не верим!". Этот возглас подействовал точно электрическая искра:
внезапно обширный зал огласился бурными рукоплесканиями".
Не менее плачевны были попытки Комуча опереться на крестьянство. В первые дни
переворота произошло некоторое колебание кулацких и середняцких слоев в сторону
буржуазии. И часть крестьянства, а в некоторых уральских заводах (Ижевский,
Воткинский) и рабочие, тесно связанные с деревней, встретили сочувственно
чешский переворот. Но уже через пару месяцев господства учредиловцев настроение
резко переменилось. 18--19 сентября в Самаре происходил крестьянский с'езд, на
который эсеры постарались согнать обиженных продразверсткой кулаков. И несмотря
на то, что с'езд происходил в период жесточайшего белого террора, на нем
выступали один за другим крестьяне, протестуя против безобразий, творимых в
деревне с благословения Комуча.
Даже правительственный "Вестник Комитета членов Учредительного собрания",
всячески смягчая выступления негодующих крестьян, писал о докладах с мест1):
"Поповская волость. Указывается также на то, что после переворота новая власть
стала пускать в ход нагайки, что крайне озлобляет крестьянство. Еманкаевская
волость. Большое
њњњњњњњњњњњњњњ
1) См. No от 18 сентября.



-- 340 --
недовольство вызывает то, что теперь нельзя стало свободно говорить: в деревне
развиваются шпионаж, доносы, аресты по доносам. Натальинская волость.
Мобилизованные, несмотря на постановления сельских сходов, не пошли. Приехал
вооруженный отряд, произошло кровавое столкновение... После этого у нас остался
какой-то офицер, который обращался жестоко, порол, при всем сходе своеручно
побил церковного старосту, заставлял стариков маршировать".
Такие же доклады шли и из других деревень эсеровского царства. Майский описывает
свои впечатления от этого с'езда так: "В середине сентября в Самаре происходил
губернский крестьянский с'еэд, -- на нем положение эсеров оказалось воистину
критическим. Приехавшие делегаты не скрывали своего враждебного отношения к
Комитету и в резких речах давали волю своему негодованию по поводу различных
мероприятий новой власти. Я сам был раза два на заседаниях с'езда и видел, что
ситуация становится определенно угрожающей. Эсеровские руководители с'езда были
в большом смущении. ...На счастье эсеров в самый трудный момент в Самаре
появился Виктор Чернов. Его, как тяжелое орудие, немедленно бросили в зал
заседаний крестьянского с'езда. Маневр оказался удачным, и эсерам маленьким
большинством голосов удалось кое-как провести резолюцию поддержки Комитету
членов Учредительного собрания. Однако это была Пиррова победа. В рядах лидеров
Комитета она вызывала лишь мрачные предчувствия в отношении будущего".
Верноподданническая резолюция Комучу была вынесена 129 голосами против 100.
Кроме того, по настоянию П. М. Брушвита, этим же незначительным большинством
кулацкий с'езд приветствовал чехов, поровших крестьян совместно с черносотенным
офицерством по деревням, и жаловал чешского командующего званием "почетного
крестьянина Самарского уезда".
Сибирь: Октябрь. Сибирские областники.
Октябрьский переворот в Сибири произошел, так же как и в ряде провинциальных
городов России, со значительным запозданием. Крупнейшие советы взяли там власть
в свои руки в ноябре--декабре 1917 г., в уездных же городах переворот произошел
в январе--феврале 1918 года. По всей территории Сибири власть переходила к
советам совершенно бескровно, за исключением г. Иркутска, где переход
сопровождался большой кровавой борьбой. Произошло это потому, что



-- 341 --
в Иркутске, как в военном центре, было большое скопление офицеров и юнкерских
училищ1).
Во_главе иркутской власти после падения самодержавия стояли видные, эсеровские
деятели: Е. М. Тимофеев--член Центрального комитета партии эсеров, и эсеры: А.
Н. Кругликов -- управляющий делами, П. Д. Яковлев -- председатель крестьянского
союза и представитель земства2), Чичинадзе -- председатель городской думы,
Дистлер -- товарищ председателя думы, А. И. Погребецкий -- управляющий
финансами3), и Гольдберг, бывший редактор "Сибири". Кроме того туда же примчался
после Октябрьской революции и А. А. Краковецкий, один из руководителей
неудавшегося юнкерского восстания в Ленинграде. Он тотчас был назначен
командующим войсками Иркутского военного округа.
Требование Иркутского совета передать власть Совету привело эту теплую
эсеровскую компанию в ярость. Они деятельно начали провоцировать иркутских
белогвардейцев, юнкеров и офицеров на выступление, раз'езжая по военно-учебным
заведениям. Под руководством военного штаба, во главе которого стоял
Краковецкий, последние быстро сорганизовались, свезли в юнкерские училища массу
оружия и первые напали на солдатские караулы.
Бои продолжались 9 дней: с 21-го по 29 декабря включительно. Они стоили огромных
человеческих жертв. При чем на стороне белых боролись добровольцы из буржуазных
сынков, юнкера, к.-д. и черносотенное офицерство. На стороне коммунистов был
весь солдатский гарнизон и рабочие Иркутска. У белых, благодаря превосходному
вооружению, было явное превосходство на третий день боев. Но в этот момент,
побросав шахты, в Иркутск на помощь красным пришли черемховские углекопы, а
вскоре подошла артиллерия из Красноярска. Это решило результат сражения, и