последней  опорой  в  стремительно  распадавшемся
демократическом  движении.   Поэтому  журналист   и   общественный   деятель
Худайбердыев немедленно обратился к соратнику  по  движению, который обладал
реальными возможностями в силовой структуре.
     Заместитель  министра  внутренних дел -- высокий человек с  молодым, но
усталым  лицом  -- появился в дверях  минут через десять и с  шумным вздохом
откинулся  на  спинку кресла, закуривая сигарету, извлеченную из портсигара.
Ноздри  Довлата  затрепетали,  уловив  легкий  знакомый запах,  но  обращать
внимание на подобные пустяки считалось в республике нетактичным.
     -- Хочешь?
     -- Нет, спасибо. -- Довлат включил вытяжку, чтобы посетители завтра  не
принюхивались к воздуху, пряча при этом улыбку в усы.
     -- Какие проблемы?
     -- "Время" сейчас не видел?
     -- Видел, техотдел записал на пленку этих двоих. Охотятся ребята.
     -- Они договаривались об этой охоте на приеме у нашего министра.
     -- Что у них общего?
     --  Именно  это я и  хочу узнать. Нейл Янг  -- профессиональный шпион с
длинным  послужным  списком.  Он  здесь  отслеживает   коридоры  поступления
наркотиков   из  "золотого   треугольника".   Не   думаю,   чтобы  мальчишка
пресс-секретарь вербовал его. Скорее, происходит  обратное, и нам желательно
знать, что именно.
     -- Я  поставлю людей,  но  многого не обещаю.  Сам понимаешь,  надежных
сотрудников не то что мало, их почти не осталось.
     --  Обрати  внимание  на  это  дело.  Если  Нейл  Янг  начнет  получать
оперативную информацию  от  русских военных,  это повлияет на  многое. А нам
сейчас надо держаться за каждую соломинку.
     --  Хорошо,  Довлат.  --   Малая   доза  анаши,  подмешанная  в  табак,
одновременно расслабила и взбодрила уставшего  от бессонных ночей Кодира. --
Я прицеплю "хвост" к  Дудчику, потому что Янга голыми  руками не возьмешь, у
моих людей  не  хватит  квалификации  вести этого волка.  А  Леша  Дудчик на
чем-нибудь да проколется.
     -- Спасибо.
     Кодир  поднялся  и  резко  взмахнул   несколько  раз  руками,  прогоняя
сонливость, затем улыбнулся и покинул кабинет.
     * * *
     Группу  Пастухова  встречал  в  грязном  и  душном  аэропорту   Душанбе
маленький  человек со ссохшимся  загорелым лицом, в форме майора  Российской
армии.
     Прошло три напряженных  дня подготовки к операции. Память  Пастухова  и
его  людей насыщали огромными пластами  информации, которая могла неожиданно
пригодиться. В первую очередь это  были персоналии таджикского политического
и уголовного мира, местные условия, карта города.  Были  сразу же  проверены
списки офицеров,  проходящих  службу  в  206-й дивизии, на предмет выявления
знакомых хотя бы одного  из членов группы Пастухова. И такой человек нашелся
-- это  был бывший сослуживец  самого Пастухова,  майор Владимир Ситько. Ему
была от имени Пастуха  отправлена телеграмма, в  которой сообщалось,  что он
собирается   прилететь  в  Душанбе,   просит  встретить,  просит  прийти  на
переговорный пункт. Разговор состоялся, майор  сослуживца помнил,  будет рад
увидеть,  а  дальше следовал  немалый  список  заказов  на  простейшие  вещи
обихода, который Пастух по своей инициативе завершил обещанием привезти ящик
неподдельного московского "Кристалла".
     Бессонными ночами  с  глазу на глаз с  полковником Голубковым  командир
группы  повторял  все детали  первой и  второй  легенды, прогонял  возможные
варианты  развития событий  и ответные меры группы.  Им были известны  имена
лидера  исламистов  Азима Гузара,  боевика  и  наркокурьера Возеха,  которые
должны встретить в Душанбе эмиссара Бен Ладена, международного террориста, а
теперь и наркодельца  Али Амир Захира. Известны были  их ближайшие цели... И
на  этом  оперативная  информация  исчерпывалась. Предстояло  самостоятельно
найти подходы к этим людям и самостоятельно внедриться в их круг.
     -- Блеф, -- оценил диспозицию Нифонтов. -- Думаешь, пройдет?
     -- У ребят  инструкция не зарываться, -- пожал  плечами Голубков. -- Их
задача  в  основном -- разведка, сбор информации. Никаких  силовых акций. На
кону в  этот  раз не  стоит  судьба государства... как бывало, -- неожиданно
резко закончил он.
     -- Ну что  ж, -- согласился генерал Нифонтов. -- Пусть  поработают, раз
сами  ввязались  в такое дело. Ничем особенным мы  действительно не рискуем.
Кроме  их жизней, --  так же  неожиданно закончил он. -- Пусть не  строят из
себя героев. Если не получится корректно выйти на Гузара и Амира, то незачем
контактировать вообще. Наблюдение, прослушивание, сбор информации. Мы сможем
прижать их позже,  в  Москве. Давай, Константин Дмитриевич, перейдем к более
важным делам...
     Голубков повторил  про себя:  "...раз сами ввязались  в  такое дело". А
ведь действительно,  Пастухов  сознательно не  зачистил свидетелей-таджиков.
Почему?  Предусмотрел  заранее,  как  вывести группу  из-под  удара,  из-под
ответственности? Или это просто показалось ему лишним? Но в их работе ничего
не  бывает "просто", непрост и  Пастухов. По крайней мере, Голубков тогда не
стал ничего выспрашивать в упор. Понимал, что Сергей не ответит.
     * * *
     Владимир Ситько, беспрестанно  морща в улыбке и без  того измятое лицо,
вел Пастухова и Дока  к стоянке такси и живо рассказывал про местные правила
жизни,  цены, возможности. Он  отвез и  поселил их в забронированные  номера
гостиницы "Россия", в которой традиционно останавливались и русские военные,
и  различная   европейская  (восточноевропейская)  публика,   не  обладавшая
возможностью  платить за  номер по  полторы сотни  долларов  в сутки. Богачи
жили, как и при советской власти, в "Интуристе".
     Остальные трое, покинув самолет, добирались до "России" самостоятельно.
Группа изначально разбилась па три части: первую и главную составляли Пастух
с  Доком. Боцман  и Муха,  обеспечивавшие по специфике  "Набата" техническую
сторону слежки и прослушивания, также поселились вместе. Артист изображал из
себя хищника-одиночку  -- то  ли афериста,  то  ли  художника  --  и заказал
двухкомнатный люкс. Все три группы не должны были контактировать между собой
на виду.
     Боцман  и Муха первым делом  отправились на улицы Душанбе. Жизнь города
сосредоточивалась на  немногих  центральных  площадях,  где  почти постоянно
шумели толпы  людей,  то  ли занятых  политикой,  то ли  постоянно живущих в
среде,  совмещавшей  в себе  черты  митинга и  восточного  базара.  На  фоне
удручающей бедности проносились дорогие  блестящие машины  партийных боссов,
наркодельцов  и  религиозных  лидеров.  Обычная картина  всякого  восточного
города.
     Прогулявшись,  они  позвонили из автомата  по телефону, голос в котором
коротко сообщил  им адрес  и  название туристической фирмы. Хозяин фирмы, не
задавая вопросов, предоставил  в их  распоряжение  живо бегающую "девятку" и
предупредил об опасностях,  подстерегающих иногороднего  водителя в Душанбе.
Впрочем,  большинство  из этих  опасностей  решалось  при помощи  нескольких
российских рублей. На заднем сиденье ребята обнаружили чемоданчик с оружием.
     Им было известно: Гузар живет  в своем  доме на краю города. Причем это
было целое родовое гнездо: много семей, охранники.
     -- Поехали посмотрим, -- предложил Боцман, вытирая пот со лба.
     Муха крутил баранку, переключал передачи, проверяя машину на ход.
     -- Покатаемся, -- согласился он. -- Разворачивай карту, штурман.
     * * *
     Выяснив, что обед в номер заказать нельзя, гости последовали за майором
Ситько  в  гостиничный  ресторан. Подкормленный  разменом двадцатидолларовой
купюры, официант  проявил должное  старание, и вскоре компания опрокинула по
первой, закусив водку, по рекомендации Владимира Ситько, ломтиком дыни.
     При  всей  своей  радужности  давний  знакомый  Пастухова  был  все  же
несколько  обескуражен  неожиданным  появлением  гостей.  Знакомы  они  были
шапочно и много лет назад, еще до Чечни...
     -- Как вы меня все-таки нашли? -- удивлялся вслух Ситько.
     --  Именно  нашли, Володя,  --  об®яснил  Пастухов.  --  Мы  собирались
приехать  в Душанбе, есть  дело, но практически никого тут не  знаем.  Через
знакомых в штабе  армии  проверили списки личного состава вашей дивизии, и я
вспомнил тебя.
     -- И молодец,  -- налил  по  второй Ситько,  -- а  то мы здесь  одичали
совсем. Подали закуски.
     --  Чем вы теперь  занимаетесь? Спецназ? Я  слышал  о тебе  в Чечне, --
сказал Ситько, поднимая рюмку. -- Майор или повыше?
     -- Рядовой, -- жестко ответил  Пастух. -- И Док, и  вся моя группа была
разжалована и уволена из армии. Именно там, в  Чечне. -- И залпом выпил,  за
ним -- Док.
     --  Сволочи,  -- как тост за погибель врагов, произнес майор, ни  о чем
больше не расспрашивая.
     Пастух стал  подробно  излагать  первую  легенду,  согласно которой они
прибыли разведать авторынок Душанбе.
     Тем  временем  ресторан наполнялся людьми, в  том числе  и  российскими
офицерами,   находившимися  в  Душанбе   в   командировке.  Они   подходили,
здоровались с майором... и оставались за столом.
     На третьей-четвертой бутылке разговор наладился. По поведению официанта
офицеры  убедились,  что  их  бывшие собратья  по  оружию  в отличие от  них
процветают, и это произвело соответствующее впечатление и даже настроило  на
гусарский  лад. Именно  это и было необходимо на  первом  этапе  врастания в
ситуацию.
     Володя  Ситько  выразил  сомнение  в  прибыльности  автобизнеса в  этом
городе:
     -- Бензин  --  постоянная  проблема. Сам посмотри,  сколько  на  улицах
машин. Это тебе не Москва.
     -- А если поставлять дорогие престижные колеса?..
     --  Гм... На этот товар всегда есть спрос, -- согласился майор  Ситько.
-- Всегда кто-то живет хорошо, и его не беспокоят цены на бензин и запчасти.
     Удобство простой  легенды о поставке престижных иномарок заключалось  в
том,  что  это  должно  было  позволить  накоротке  сойтись с  нужным кругом
состоятельных людей.
     -- Вторая проблема -- доставка. Сюда дорога трудная, особенно с дорогой
машиной.
     Пастухов усмехнулся:
     -- Думаешь, отнимут?
     Ситько вспомнил, кем был Пастухов по военной специальности.
     -- Понимаю, -- сказал он и перевел разговор на другую тему.
     Ни  Пастух, ни Док  не пытались  педалировать  общение, они выклевывали
крупицы   общей  информации,   чтобы  сориентироваться   на  здешней  жаркой
местности. Для этого в первый день следовало закинуть широкую сеть и выбрать
в ней рыбу покрупнее.
     Через  несколько часов  в ресторане  появились на минуту Муха и Боцман,
сочувственно  глянули  на   товарищей,  изображавших  участие  в  офицерской
попойке, и  тут же скрылись. Артист сидел за дальним столиком, непринужденно
беседуя с двумя неизвестно откуда взявшимися девушками.
     К вечеру, когда часть офицеров  была уложена спать, а  часть отвлеклась
на  женщин,  общение было перенесено в номер  к гостям  и  приобрело  совсем
непринужденный  характер.  Некто,  уже  голый по  пояс,  убеждал  Дока,  что
познакомит  его  со  "всем Душанбе",  потому  что  на  вещевом  складе можно
познакомиться  с любым деловым человеком. Он забыл, что два-три  часа назад,
жалуясь на нищенское снабжение, утверждал обратное.
     -- Я  знаю, кто вам нужен, -- с энтузиазмом продолжал он, заставив Дока
обратить на  свои  слова внимание. -- Леша Дудчик всех знает,  у него служба
такая. Леша, что  ты  молчишь? -- обратился он  к  хмурому майору, сидевшему
напротив. -- Помог бы людям разобраться, к кому обратиться в этом городе.
     -- А кто вам нужен? -- впервые за вечер поинтересовался Алексей Дудчик,
который  как-то незаметно  присоединился к  компании,  но  участия  в бурных
разговорах не принимал.
     В его жизни  дни шли  за днями, но никаких ответных шагов от Нейла Янга
не следовало.  Служба МИ-6 проявляла железную  выдержку,  или  скупость, или
осторожность, или скудоумие, или бюрократическую косность -- Алексей терялся
в  догадках и  все  больше  нервничал. Одинокая  жизнь с постоянной тревогой
способствовала желанию отключиться к вечеру, чтобы не мучили навязчивые сны.
Он не мог понять, что им было сделано неправильно.
     -- Володя, -- повернулся он к Ситько, поднимая  глаза от рюмки.  -- Кто
интересует гостей?
     --  Им нужны серьезные люди, которые имеют возможность покупать дорогие
вещи, -- ответил Ситько. -- А ты единственный из нас, кто владеет таджикским
языком и знает весь  круг. Вот и познакомь людей!.. Мне-то все равно скоро в
часть.
     -- Загляните, когда я протрезвею, -- не очень радушно пригласил Дудчик.
-- Я ведь тут рядом, на втором этаже.
     * * *
     За  полночь  группа собралась на  совет.  Проверка комнаты  при  помощи
электронного сканера  выявила примитивное устройство в  телефонном аппарате,
которое попросту вывели из строя, раскусив,  как орех, и оставили стоять  на
месте.  Кто-то  наверняка  охотился  за  небольшими  секретами  постояльцев,
оправдывая  должностной  оклад  в  нищей  стране  или  имея  личный интерес.
Пастухов и  Док  морщились:  от таблеток,  снимающих  алкогольное опьянение,
осталась тяжелая муть в  голове  и желудке.  Однако дело было сделано -- они
обрели некоторый социальный статус в местном обществе.
     -- Что на вилле у Азима Гузара? -- спросил Пастух.
     -- Какая там вилла, это крепость. Днем  там делать  нечего, любой чужой
человек  заметен  сразу. Сейчас поедем  снова,  попробуем установить внешние
микрофоны с  автоматикой,  заделаем под стену. Собак  он  вроде  во дворе не
держит, где мужская сторона дома и комнаты Гузара, мы вроде бы разобрались.
     -- Не нашумите, лучше понаблюдайте лишнюю ночь, -- посоветовал, все еще
морщась, Пастух. -- Как у тебя, Артист?
     Артист  осуществлял  внешнее  наблюдение  и  "контрразведку",  находясь
поодаль и присматриваясь.
     -- Пристального интереса вы не  вызвали. Покрутились  уголовники, шлюхи
-- ясное дело, может быть, кто-то из местных спецслужб приглядывал. Но особо
активного наблюдения никто не вел. Видно, от офицерских пьянок никто  ничего
серьезного здесь не ждет.
     -- Как и везде, -- добавил Муха.
     --  Почему же, -- возразил  Док. -- Один контакт мне показался довольно
любопытным для нас. Этот офицер по связям с общественностью, который владеет
языком,  может  оказаться  весьма  полезным. Другое дело,  что он  наверняка
завербован  армейской разведкой. Еще  начнут  крутиться  под ногами, если он
сдуру срочный отчет настрочит...
     -- Не настрочит, -- заметил Муха, -- если  расчетный день  поставить  в
самом конце. А когда получит в  последний день свою копейку -- пусть строчит
хоть из пулемета.
     -- Артист, понаблюдай ночью  за  нашими  комнатами. Да, в номер к этому
Алексею Дудчику надо что-нибудь  поставить. Займись этим, Док, когда пойдешь
к нему завтра утром.
     * * *
     ...Утром  Док  набрал номер Алексея Дудчика  и  долго  ждал,  когда  он
подойдет к телефону. К  себе майор,  однако,  не  пригласил, хотя  и  вполне
помнил вчерашних знакомых. Он  предложил  встретиться через полчаса в  баре,
чем разрушил план по установке в его комнате "жучка".
     Явился он  минут через сорок,  заказал кофе, сок,  неизбежные  утренние
пятьдесят граммов.
     -- Вы действительно хотите получить от меня какую-то конкретную помощь?
-- спросил Алексей Дудчик не церемонясь.
     --  Если  вы  в  состоянии ее оказать,  то  мы  готовы  ее оплатить, --
подтвердил  Док.  --  Нам нужны  некоторые  коммерческие,  а может  быть,  и
политические связи в этом городе.  Как мы поняли из вчерашнего разговора, вы
обладаете и  необходимым кругом  знакомств, и знанием языка, без которого мы
чувствуем себя скованно.
     -- Кого вы представляете? -- Дудчик опрокинул рюмку и скривился.
     -- Себя.
     -- Тогда вам здесь нечего делать. Вас двоих ограбят и убьют,  и  станет
двумя офицерами меньше. Потеря, наверное,  и  небольшая,  но я  не собираюсь
этому содействовать. Не то воспитание.
     -- Вы пессимистически настроены с утра.
     -- Да. А к вечеру -- мрачно. Кто вас интересует конкретно?
     -- К примеру, окружение Гузара: коммерсанты, уважаемые  люди  родов. Вы
ведь знакомы  с  этими  людьми? Нас интересует  деловая  информация о  них и
непосредственный контакт. --  Док намеренно играл в  открытую, его вполне бы
устроило, если бы слухи дошли по назначению, чтобы эти люди заинтересовались
их группой и как-то себя проявили.
     -- Наркотики?
     -- Ничего подобного незнакомому человеку я  не говорил,  -- открестился
Док. -- С тем же успехом я мог подать об®явление в газету. Скажем проще: нас
интересует автомобильный рынок.
     -- Здесь  нет  автомобильного  рынка.  Здесь есть  только  наркотики  и
политическая борьба.
     Дудчик сразу понял, что мог бы свести этих московских людей с кем-то из
местных.  И  вычислили  они  его  быстро  и  правильно,   но  именно  это  и
настораживало: сейчас  ему совершенно не хотелось рисковать из-за нескольких
сотен долларов,  когда  перед глазами стояла огромная цифра и -- главное  --
надежда вырваться отсюда, стать свободным.
     Но Нейл Янг упорно уходил от всякого контакта.
     --  А  с  Возехом  вы  не согласились бы  нас  познакомить? -- еще  раз
выстрелил навскидку Пастух.
     По тому, как дрогнули и зашевелились пальцы у  офицера, Пастухов понял,
что он нашел в душе Дудчика живой отзвук. Именно на моторику кистей обращает
внимание следователь, она говорит больше, чем мимика.
     -- Скажу вам честно, -- заявил  Дудчик своему неизвестному собеседнику,
--  мне  не  нравится  обстановка  в  Таджикистане, и  я не хотел  бы сейчас
впутываться ни во что. Ни с какой стороны.
     --  И  ни  за  какие  деньги, --  продолжил  Док  с  полувопросительной
интонацией.
     Майор небрежно хмыкнул, но пальцы продолжали его выдавать.
     -- "Какие", -- он иронически выделил слово "какие", -- деньги мне никто
не предлагает. Док сообщил свои выводы Пастухову:
     -- За Дудчиком надо бы присмотреть. Он сторонится нас по какой-то своей
причине. Может  быть, опасается провокации или занят важным делом и не хочет
попусту привлекать к себе  внимание.  По-моему, он  вполне  ориентируется  в
круге наших интересов, наверняка знает  и Возеха, и  окружение Гузара, но не
хочет идти навстречу.
     * * *
     В молитвенной комнате четыре человека  в европейских костюмах совершали
благодарственную молитву за  то, что  Аллах  берег гостя в пути, за то,  что
позволил встретиться братьям по вере и продолжить общее дело.
     Наконец Али Амир Захир поднялся с колен и свернул коврик. За ним встали
Возех  и  два  других  человека,  один  из которых  был  лидер  исламистской
оппозиции Азим  Гузар, а второй  -- его  правая  партийная рука, которой  он
руководил Министерством социального обеспечения, -- Урсун.
     -- Передаю привет вам  от вашего  брата  и  друга Бен Ладена, -- сказал
Захир.
     Он довольно  свободно  говорил  по-таджикски, как  и  на многих  других
языках в странах, где ему  приходилось  работать. Впрочем, его  родной фарси
очень близок к таджикскому.
     -- Благодарю тебя,  Али Амир, -- ответил Гузар. --  Пусть  Аллах пошлет
ему здоровье. Прошу к столу.
     Все  четверо  уселись  в  соседней  комнате  на низкий  диван.  Женщины
принялись подавать еду.
     -- Ты прибыл издалека и с новым именем, -- сказал Гузар.
     -- Так  было угодно Аллаху.  На войне приходится  делать многое,  а Бен
Ладен об®явил священную войну газават неверным.
     -- Мы слышали об этом и поддерживаем эту войну всем сердцем.
     -- Ее надо будет поддержать не только сердцем. Я прибыл по делу.
     --  Понимаю,  Али.  Или  ты  предпочитаешь,  чтобы  в нашем  кругу тебя
называли прежним именем? Али улыбнулся:
     -- Оно тоже не было настоящим. Так что зовите меня так, как написано  в
моих документах. Я слышал, вы добились  больших успехов. Возех бывал у нас в
лагере, мы следим за обстановкой