ним, как лучший друг,
и  пытался что-нибудь выведать. Что-нибудь такое, что позволит мне успокоить
свою не слишком беспокойную совесть и отыскать убийцу вне своего дома.
     - А откуда у тебя орден Красной Звезды?
     - Заслужил ненароком. Угораздило,- отозвался  Вова.- Очень уж в плен не
хотелось попадать. Ну,  и командир части об  этом  вспомнил.  Через полгода.
Когда я его самого из плена выменял...
     -  Подожди-ка!  А  это  не  тогда,  когда  душманам вместо комбинезонов
подштанники подсунули? Это у этого полкана кличка "Подштанник" была?..
     Мы выпили  за еврейскую  предприимчивость,  потом за наших  "афганцев",
потом за  афганских  афганцев, хоть  они и  мусульмане. Потом  за  еврейских
"афганцев", потом за  афганских евреев, потому  что евреи есть  везде, тем и
хороши. Потом за то, что евреи уже есть не везде. А потом еще за много чего.
     - Пожрать чего-нибудь сварганить?- вспомнил, наконец, Вова.
     - Что я, жрать сюда пришел?- отказался я.
     -  А чего ты тогда пришел? По службе? Тогда  почему не спрашиваешь  кто
убил Марину?
     - Ну?- сказал я.- Кто?
     - А в том-то и фокус, что некому.
     Помолчали.
     - А почему ты не спрашиваешь - кого я подозреваю?- протянул Вова.
     - Ну?
     - А никого... А  теперь ты  меня  спросишь с кем она  поддерживала хоть
какие-то отношения.
     Я промолчал.
     - А ни с кем она тут еще не поддерживала отношений,- усмехнулся Вова.-
     Не успела. А если ты еще после этого поинтересуешься моим мнением, то я
скажу - самоубийство.  Причина?  Нет причины.  Значит,  крушение сионистских
идеалов.
     Все  это ерничанье тяжело давалось нам обоим, но он имел право задавать
тон, и раз выбрал такой, значит, так ему было легче.
     Во  всяком  случае,  мысль была вполне здравая  - у  Мариши сионистские
идеалы имелись и даже не без перехлеста.
     - Что, три самоубийства подряд одним и тем же ядом?- буркнул я.
     - Старик,- сказал Вова, тоскливо глядя на меня.- Это эпидемия.
     Проснулась Номи и заревела. Я  забрал у Вовы соленый огурец, который он
явно намеревался сунуть в "Мамат" и, неожиданно для себя, брякнул:
     - Жениться тебе надо. Ради дочки.
     -  С  меня  хватит!  Заказ  выполню и  няню  найму.  Приятную  во  всех
отношениях.
     Но меня уже занесло.
     - Ты что, так сильно ее любил, или наоборот?
     Вова прикрыл глаза и выдавил:
     - Понимаешь... я не могу примириться с  этой  потерей. Я  только сейчас
понял, что она для меня значила. Она во мне видела прежде всего личность. Ей
было  интересно  не как у меня с женой...,- он закрыл лицо  руками.-  Я  был
женат, когда мы познакомились. Короче, тебе этого не понять... А я теперь не
семьянин, а клиент массажных кабинетов.
     - У тебя дочка,- напомнил я.
     - Тем более,- убежденно сказал он.
     Монолог о Марише меня  покоробил. Кто-то  мне все это  уже  говорил про
нее, в том же торжественном  штиле.  И этот кто-то  был я сам.  И  я впервые
подумал,  что в бабьей банальности: "Все мужики одинаковы" есть большая доля
истины.  Чтобы сменить тему, я зацепился  за массажный кабинет -  Кира Бойко
меня еще интересовала:
     - Ты уже в кабинетах был?
     -   Я  же  говорю  -   заказ  сдам,  найму  няню  и  пойду  в  бордель.
Абсорбироваться.
     Даже обСАБРироваться. А пока валюты нет.
     - У меня есть,- зачем-то признался я.
     Я был пьян и меня одолело нездоровое любопытство -  действительно ли он
пойдет в бордель через несколько дней после смерти любимой жены.
     - Пью и гуляю только на свои,- пошел он на попятный.
     - Считай, что занял - до сдачи заказа. Любовь в кредит - это нормально.
     Обсабрироваться надо именно в кредит.
     - Дочку некуда!- огрызнулся он.
     - Завезем ко мне,- предложил я.
     - Пошли!
     Пока  Вова  на лестнице пытался завязать шнурки, я  держал Номи  и тупо
смотрел на бесконечные "вавы" на двери. И спросил:
     - Что это?
     - Это я, Вова Вувос. Сам себе частокол.


        ПРЕДМЕСТКОМА МАССАЖНОГО КАБИНЕТА

     Номи хныкала. На полдороге к моему дому мы зашли в ближайший под®езд.
     Через  пару минут к нам приблизилась Ленка. Я окликнул ее, познакомил с
Вовой, и, пока она обретала дар речи, вручил ей Номи с напутствием:
     - Любишь кататься, люби и саночки возить!
     После  чего мы  двинулись строевым маршем в ближайшее заведение. И  тут
же, наконец, поняли  почему  в Израиле военные  не печатают шаг. Со страшной
силой Вова вляпался в собачье дерьмо. И, судя по его  аллергической реакции,
не в первый раз.  Мы  тут же решили следующую нашу встречу посвятить разбору
со сладкоголосым соловьем из "Голоса Израиля", который заливал на Союз,  что
в здесь собак  выгуливают не иначе, как с пакетиком и специальными  совком и
метелочкой.
     - Понимаешь,- сокрушался Вова.- Я Кинга из-за этого предал! Не мог себя
представить с пакетиком, совком и  метелочкой. Но это  убеждало больше всего
остального. Я прельстился красотой еврейского общежития и плюнул на Штаты...
     По дороге мы решили подкрепиться и купили длинную французскую булку. Но
она  не пошла. Так, помахивая этим  длинным багетом, я  и прибыл к заветному
входу. И услышал до боли знакомый голос:
     - Барух аба[36],  ментяра! Ну и "демократизатор" у тебя! Прямо новейшая
французская модель... или это у тебя протез?
     Я  очумело смотрел, как  трясся  передо мной  в пошлом смехе легкий  на
помине
     Жека, которому логичнее было бы быть где-то градусов на 30-40 севрнее.
     - Тебе,  наверное, нельзя  дать  ему  в рыло?-  завелся Вувос.-  Так ты
скажи...
     Жека резко оборвал смех и предупредил:
     - Очень не советую начинать интифаду на контолируемых мной территориях.
     Наша служба поддержания порядка действует решительно.
     Казалось,  что  Жека так  и  не вышел  из-под  кайфа  со  времени нашей
последней встречи. Впрочем, что-то  в  нем  слегка изменилось - его  обычная
веселая злость перешла в, скажем, злое веселье.
     - Кто это такой?- Вова явно не любил не владеть обстановкой.
     - Он из очень ограниченного,- я постучал по лбу,- контингента советских
войск в Афганистане. Шланг батальона. Наркоман. Уголовник. Клоун.
     Жека оскаблился и представил Вове меня:
     - Бывший  студент.  Бывший мент. Экзамены он  сдавал хреново,  а  своих
боевых товарищей сдавал ништяк...
     Вувос поскучнел и спросил меня:
     - Слушай, а может вы в следующий раз разберетесь?
     Жека великодушно махнул рукой:
     - Ладно. Вольно. Я зла не помню. Скажите девочкам, что от меня, они вас
обслужат, как настоящих. А то они со своими присачковывают.
     - А ты чего, секретарь парткома?- спросил Вувос.
     -  Не,  скорее председатедь  месткома,- доброжелательно об®яснил Жека.-
Слежу, чтобы соблюдались права нелегально трудящихся.
     -  И  много членов  в  этой твоей профорганизации?-  нарочито  небрежно
спросил я.
     - Один,- сообщил Жека и заклекотал в восторге от самого себя.
     - Слушай,- попросил Вова.- Давай что-нибудь делать. Или туда пошли, или
отсюда.
     Вдруг Жека задумался:
     - А я ведь вас так не пущу. Знаю  я вас, олим. Покажите сначала деньги.
А еще лучше - заплатите мне вперед.
     Вувос помотал головой и уставился на Жеку:
     - Не-е, ты не в моем вкусе.
     Алкогольный  юмор Вовы оказался как  раз  на  Жекином  уровне, и тот  с
удовольствием поклекотал. Затем сел на корточки у стены, закурил и произнес:
     -  Понял!  Денег у вас  нет.  Работу здесь  ищете?  Хорошо,  мне  нужен
вышибала -  ты наглый, ты подойдешь. А ты, мент,  будешь отмывать полы. Пять
шекелей в час, плюс один за звание. Итого шесть. Бесэдэр?
     -  Нет,- сказал я смиренно.- Мне женщина нужна. Кира Бойко. Вот деньги,
видишь?
     Жека доверчиво протянул руку:
     - Давай. Второй этаж налево, третья дверь.
     Я спрятал  кровные  шекели  в карман  и потянул  Вову к  двери,  но тот
упирался.
     - Ну и не надо,- лениво сказал Жека.- Все равно ее сейчас на месте нет.
     -  Как  это нет?!- я почувствовал  себя, как в ГУМе,  когда перед носом
кончился товар.- А где она?!
     - Пошли отсюда,- сказал Вова, но теперь уперся я.
     Жека долго смотрел на меня, похихикивая, наконец снизошел:
     - Она в командировке. А у тебя хороший вкус. Только теперь она не Кира.
А Линда. Артистический псевдоним, понял? А откуда  у тебя  лишние деньги? Ты
же ничего не умеешь делать такого, за что в этой стране лишние деньги  дают.
Старух трахаешь, что ли?
     И тут за меня неожиданно оскорбился Вувос:
     - Как разговариваешь с израильским полицейским, скотина?!
     "Сам ты скотина,- грустно  подумал я.- Испортил  мне  всю игру.  Фиг он
теперь расколется."
     Жека присвистнул и даже приподнялся, но потом отмахнулся:
     - Не мети  пургу. Нехорошо, парень, ватика[37] обманывать. Наших ментов
в их ментуру не берут. Вернее, теперь уже их ментов - в нашу.
     - Ладно,- оборвал я,- куда вы Линду командировали?
     Жека пожал плечами:
     - Да далеко.
     -  Это что ж такое!-  сокрушался Вова,  тяжело  глядя на  Жеку.-  Везде
собачье дерьмо.
     - В Эйлат или на север?- настаивал я.- Куда далеко?
     Мимо нас прошли веселые, беззаботные, англоязычные. Мы втроем проводили
их завистливыми взглядами.
     - Отвали!- ответил Жека.- Если  ты мент, то пред®яви ксиву, и поговорим
официально, на государственном языке - хоть на иврите, хоть  на арабском.  И
это было бы даже неплохо  - нам  свои люди в миштаре  во как  нужны! Местные
слишком дорого обходятся. А тебя по дешевке купить можно...
     Я вытащил удостоверение и ткнул ему в вытянувшуюся морду.
     - Бога нет!-  сказал  Жека.-  Какая  у  вас, ментов,  транснациональная
мафия!..
     Что ты хочешь?
     - Киру Бойко.
     Жека облизнул тонкие капризные губы:
     - Нет ее в Израиле сейчас, товарищ.
     - Где она?
     - Далеко она.
     - Точнее?
     - Очень далеко.
     Вувос затейливо выматерился. Я  подошел к Жеке, присел рядом  и  внятно
сказал:
     - Страна, город, адрес.
     - Ты  просишь невозможное!- взвыл Жека.- И все равно зря!  Никакой тебе
адрес не поможет, потому что там и с  адресом не достать!  Ты пойми, она так
далеко, что дальше не бывает.
     Вовина матерная конструкция  материализовалась  и  обрушилась через мое
плечо на Жекину челюсть.
     - Прекрати!- заорал я.
     - Козел!- проорал мне в ответ Вова.
     Жека покорно  сполз на асфальт  и,  кажется,  собирался отключиться.  Я
поднял его "за грудки" и встряхнул:
     - Где?! Где далеко? В Америке?
     - Дальше!- ненавидяще прохрипел он.
     - В Австралии?
     - Еще дальше!- Жека отвечал, как посылал туда меня.
     - Оба козлы!- сумрачно сообщил Вувос и ушел.
     - Сейчас тебе будет еще хуже, чем у тебя с географией,- честно сказал я
Жеке.- Дальше Австралии уже не бывает. Там уже вечные льды и пингвины.
     Жека неожиданно хихикнул:
     - Дурак  ты!  Оле!  Разве  на  Ближнем Востоке расстояние  в километрах
меряют? Если в километрах, то Америка дальше, чем Совок. А достанешь ты ее в
Совке?
     - Она не в Совке,- сказал я.
     - Не в Совке,- согласился Жека.- Еще дальше.
     Мое лицо стало достаточно красноречивым.
     - Ну ты  меня запарил! В Саудовской  Аравии она!- вздохнул  Жека.- Но я
тебе  этого не говорил, учти! Мы ее в аренду сдали. Принцу одному в гарем...
Не смотри на  меня так!- заорал он.- Я не вру! Ты же ни хрена тут не знаешь,
это обычные дела!  У них  нефтедоллары, у нас -  белые женщины...  Не смотри
так, говорю! Она сама захотела, никто ее не заставлял!
     Я молчал.
     - Отпусти!!! Она  скоро вернется!.. Она не могла тебе  ничего  сказать!
Дала подписку о неразглашении!
     "Спокойно,-  сказал  я себе,- это слишком  безумно, чтобы  быть  полной
ложью...
     Я же ничего тут не знаю..."
     Я отпустил Жеку и, улыбаясь, спросил:
     - Как она туда попала, сынок?
     -  Как  все,-  улыбнулся  он  мне  в  ответ.-  Через  Иорданию.  Знаток
географии, а спрашиваешь.
     Я попытался представить красивую женщину, походкой манекенщицы топающую
по барханам. Нет, моего алкогольного опьянения для такого миража не хватало.
Требовалось наркотическое.
     - Через границу ты ее провожал?- понимающе спросил я.
     -  Что  я, дурак?-  обиделся  Жека.-  У меня свой бизнес, мне чужого не
надо. Там своя эстафета... Что ты так на меня смотришь? Ведь даже террористы
оттуда проходят. А отсюда -  туда, вообще делать нечего! С полным комфортом,
на  верблюде.  В парандже...  Да не улыбайся ты  так паскудно, вернется  она
скоро... А зачем она тебе, любовь, что ли? Или для карьеры?
     - Прекрати балаган!- устало  сказал я.- Если бы границы охранялись так,
как ты поешь, мы бы в день по дюжине терактов имели.
     - Прекращаю,- согласился Жека.- За подробностями обращайся в Мосад. Сам
понимаешь, без покровительства спецслужб такие дела не делаются, все  как  в
Совке. Стране нужны осведомители в гаремах арабских принцев - война на носу!
А я правда больше ничего не знаю.
     Любой бред должен быть доведен до логического конца, поэтому я спрсил:
     - Ты говоришь, что она скоро вернется... Когда именно.
     - На днях,- пожал плечами Жека.
     - Адрес!
     -  Да  нету  у нее постоянного адреса.  Ты оставь свой телефон,  я тебе
сообщу.
     И ей передам... что ей передать?
     - Твой адрес.
     Жека поскучнел.
     - У меня тоже нет постоянного адреса. Не лезь в мои дела, тебе же лучше
будет.
     - Гражданин,- пророкотал я,- пред®явите документики.
     Жека тоскливо посмотрел на небо и сообщил в сторону:
     -  При себе теудат зеут не ношу-с!  Дозвольте,  гражданин начальник, за
ним домой с®ездить.
     - А катись!- в сердцах сказал я.
     Подозрительно  озираясь, зашагал Жека к еще не старому "Вольво",  чтобы
выполнить  мое пожелание. А  я завернул  за  угол,  открыл  дверцу новенькой
"Субару", плюхнулся рядом, отодрал у водителя усы и распорядился:
     - Кадима[38], Мики! Вон за тем "Вольво". Хорошая машина у твоей хаверы!
     Усы я переклеил себе.


        "Я ПОВЕРНУЛ ГЛАЗА ЗРАЧКАМИ В ДУШУ..."

     Чем больше я мерз под  Жекинымы окнами, тем более  идиотскими  казались
мне  все его  восточные  сказки. Ясно  было,  что  "щелкнувшись",  он  может
заплетать  сюжет  не хуже  Шахерезады, и  к одной такой  ночи  вполне  могла
добавиться еще тысяча.
     Но  единственный  шанс  найти  убийцу  не в  собственной  семье  был  в
исколотых  руках  этого подонка,  достаточно  опытного,  чтобы  отсиживаться
сейчас не в собственной берлоге. А терять его я не мог себе позволить. Кроме
того, как ни крути, наркотики проходят через ливанскую границу куда успешнее
террористов. А ее стерегут уж  куда лучше  иорданской. Пожалуй,  верблюда  с
Кирой  Бойко легче пропихнуть  через иорданскую  границу,  чем  ампулу через
ливанскую...
     ...Сильно после  полуночи  началась  цепная реакция  зажигания окон. Из
них,  усиливаясь  с  каждым  новым  окном, неслись  тревожные  телевизионные
голоса.  И когда они, накопившись,  переступили  порог  моего восприятия,  я
понял: в Ираке началось.

        x x x

     На  работу  я  проспал. Что  по законам военного времени делают здесь с
опоздавшими на  ответственную работу, я не знал  и был  готов к  худшему. Но
всем было совершенно не до  меня. Казалось, миштару переключили с 33-х на 78
оборотов. Смысл инструкций-скороговорок ускользал. На иврит-"каля[39]" никто
почему-то больше со мной не разговаривал, зато и  ни одним  "савланутом" или
"ихье-бесэдором"[40] не попотчевали. А вместо привычного  "леат-леат"[41] то
и дело слышалось "маэр-маэр"[42].
     Наконец в сортире я узрел свое  подлинное  лицо. Бедные  коллеги!  Весь
день  перед  ними  маячила  небритая  харя  с выпученными от  непонимания  и
красными от  недосыпания глазами. Поэтому, когда  меня  отправили то  ли под
домашний арест,  то ли на домашнее дежурство, короче "домой и безвылазно  до
утра", я их понял.
     Дома я  наконец-то реализовал свои  амбиции  -  лишил тещу персональной
комнаты, превратив  ее  в  "хэдэр-атум"[43].  После  чего  проявил  о  Софье
Моисеевне сыновнюю  заботу - препроводил ее  сердечные, дыхательные и прочие
недостаточности  в  полкомнаты  за   занавесочку,  к   кислороду.   Затем  я
мужественно поборол  желание заклеиться  от  семьи  изнутри и настроился  на
полнометражный домашний вечер.
     Вечер  получился  отвратительным.  Сын  хамил,  теща  заискивала,  жена
загадочно  ухмылялась.  Прямо  конкурс   устроили:  "Кто  у   нас  самый   п
подозрительный?" А почему  кто-то один? Их трое  -  и  трупов  трое.  Каждой
сестре по серьге.
     Легли рано. Ленка,  было,  затеяла  выяснение  отношений,  но  я ее  не
поддержал - выяснения  семейных  отношений  всегда  чем-нибудь  кончаются, а
определить свои отношения с подозреваемой я не мог до окончания следствия.
     И  снилась  мне пустыня. Думал, Каракумы, но  несколько раз  вляпался в
верблюжье дерьмо и понял, что все-таки Негев.
     Из-за сабры вышел верблюд.
     Он был в черном сомбреро, из-под которого вились рыжие стружки пейсов.
     На "корабле пустыни" плыли три женских фигуры. Именно фигуры, а не лица
жеского пола, потому что  все трое были в мини-паранджах отечественной фирмы
"Готтекс". Кормчей была Мариша.
     Как я обрадовался, когда догадался! Я простер к ней руки и рявкнул:
     - Гражданка, почему на верблюде?!
     Конечно, мне хотелось орать совсем другое. Но что-то меня  во всем этом
смущало -  то ли  раскачивающийся, как  при  молитве верблюд, то ли Маришины
дуэньи, которых  я  никак не мог окончательно опознать. То  есть одна из них
была Анат, но вот какая именно...
     Мариша нехотя закрыла косметичку и ответила, как убогому:
     - Потому что на  собаках я  больше  ездить не  могу, начальник.  У меня
аллергия на собачью шерсть... А ты все убийц ищешь?
     - Да вот, все ищу..,- стыдливо признался я.- Надо же отомстить.
     - Ну,  ищи, ищи,-  поощрила она.- А кстати, если найдешь -  сам убивать
будешь, или под суд отдашь?
     Я задумался над этим "гамлетовским" вопросом, а Мариша ткнула пальчиком
в  магнитофон,  который держала явно знакомая мне  соседка.  Магнитофон стал
вещать:
     "Ты прибыл с севера и ничего не знаешь!"
     Я  был не Гамлет, это было  очевидно, но обидно. И я в очередной раз  в
своей жизни пошел на компромисс, заявив:
     - "Меня зовут Горацио. Я прибыл сюда из Эльсинора."
     Магнитофон хрипло рассмеялся:

     "Полно врать! Горацио здесь был.
     Шикарный тип!
     Все пальцы в перстнях - истый царедворец.
     Он, кстати, первый, кто разоблачил
     Делишки принца. Этот самый Гамлет
     Завел себе щебечащую курву
     По имени Оливия. И с ней играл в очко.
     Подробностей не знаешь?"

     Подробностей я, как всегда, не знал.
     - Дерьмовая у вас  алия!- сообщила с верхушки  верблюжьего горба Анат.-
Всю страну загадили - понавезли верблюдов на продажу.
     -  Это  не верблюды,- буркнул верблюд и  сплюнул.- Верблюжьего в них  -
только горбы и что  плюют  на все.  Пусть  каждый докажет, что он верблюд...
Все, хватит трепаться! Нам до субботы успеть надо.
     С ближайшего бархана скатился на ранце Вова Вувос и заорал:
     - Я в школу опаздываю! Подвезите меня!
     - А домашнее задание дашь списать?- игриво спросила Мариша.
     Мне стало его жалко.
     - Ты чего, старик?- спросил я.- Какая школа? Может, учебка?
     - Мальчик,  мы  в  караван-бордель  едем,-  хрипло  рассмеялась  третья
женщина, до этого казавшаяся мне Ленкой.- Вон, видишь?
     - Так это же Кремль!- обрадовался Вова.
     На "корабле" похабно заржали:
     - Какой прелестный мальчик!  Сразу видно  - ни  разу не был в массажном
кабинете. Просто - это красный фонарь в форме Красной Звезды...
     -  Ладно,- сказала Мариша  Вове.- Держись  за хвост...  А мента с собой
берем?
     Мент (в смысле я) ополоумел от обиды и прошептал:
     - Я не мент... Я - герой-любовник... У меня дедушка - профессор.
     Мариша в