ами разбираешься сам. В нерабочее  время. А
я делаю вид, что этого разговора не было...
     Умница вышмыгнул за дверь, а меня придержали финальным вопросиком:
     -- Борис,  секунду. А  вот  эта пара  из аэропорта... они  ведь не были
твоими БЛИЗКИМИ друзьями?..
     Я  покидал  кабинет  с  таким лицом, что  секретарша поперхнулась кофе.
Умница семенил на отлете и лепетал:
     -- Нескладно как-то получилось, да,  Боря? Как-то я  нескладно... Но  у
меня так не в первый раз... Разволнуюсь, и... Вот и на конгрессе в Германии,
когда нас обокрали, двух слов не мог связать... Я поэтому и в шахматы  играю
только по переписке -- от волнения дебюты забываю и глупости делаю... Может,
ты меня действительно к психологу свозишь? У тебя есть хороший?..
     Я не мог себя заставить даже посмотреть на него, не то что ответить.
     --  Видел  бы ты себя со стороны,--  не выдержал он молчания.-- Свиреп,
как ворвавшийся в осажденный Иерусалим римлянин.
     -- Ошибся  на тысячу лет. Скорее уж, как крестоносец,-- наконец обронил
я.
     Умница явно обрадовался, что я вступил в контакт:
     -- А почему как крестоносец?
     Я пнул пустую банку из-под колы:
     -- Потому что я несу крест, поставленный на моей карьере.
     -- Ну-у, Боренька,-- просюсюкал Умница,-- ну  это, конечно,  обидно, но
ты же понимаешь, что  это в жизни не главное. А главное  для нас всех сейчас
--  как можно скорее найти вирус... Слушай, у тебя ведь  есть подслушивающее
устройство?
     --  Целых два. Левое  и правое,-- я коснулся ушей и удивился, какие они
горячие.
     --  Как же так!-- огорчился он.-- Я  думал, что у ментов это в комплект
входит. С наручниками и пистолетом... Ну а хоть элементарный паяльник у тебя
дома есть?
     -- Кажется, в багаже... А кому вставлять будешь?
     --  Судьбе,  Боря,  судьбе.  Поехали  быстрее!--  Умница  плюхнулся  на
переднее  сиденье  с  видом  человека,  намеревающегося  распоряжаться, куда
ехать. Как назло мне совершенно нечего было делать в Иерусалиме, а в Маалухе
меня ждали сосед Матан и мелкие хозяйственные дела.
     Я был прав -- Матан оказался дома. Люди, знакомство с которыми не хотят
афишировать, обычно днем бывают дома, а вечером и ночью -- наоборот.
     Когда я увидел  Матана, все стало ясно. На этом изящном  юноше  средних
лет с обесцвеченными кудрями был точно такой же халат, как  у Архара. Из-под
него торчали ноги в узорчатых черных чулках. Он как раз  собирался  выйти  в
свет и заканчивал макияж.
     -- Твой приятель Артур...-- начал было я.
     --  Он мне  больше не приятель!--  уязвленно вскинул Матан свой  птичий
профиль и плавно повел плечами. -- Что ты хотел еще?
     Вряд ли он  смотрел  на меня  как-то  по-особенному, но  мне  все время
казалось, что он смотрит оценивающе.
     -- Когда ты видел его последний раз?
     Матан вздохнул и, трагически закатив глаза, поведал:
     --  В  шаббат  ночью. Он был  тут,  в соседнем доме, а  мне не  сказал.
Представляешь,  я  весь вечер искал его по Иерусалиму, возвращаюсь  домой  и
вижу его машину. Обрадовался, решил, что он ждет у двери. А он был у кого-то
другого...
     -- Да-а,-- покивал я.-- И как же ты его нашел?
     У  него тоже  был большой аквариум. Наверное, подарок Архара. А,  может
быть, они и  сошлись на почве любви к рыбкам.  Два одиноких гомосексуалиста,
повстречались в  магазине  природы,  дарили друг-другу  рыбок...  и  халаты.
Никогда бы про Архара не подумал.
     -- Я просто включил сирену на своей  машине. Чтобы он  сразу понял, что
это я его жду. Такой сирены нет больше ни у кого, мне сделал ее один друг...
До Артура у меня был  верный  друг, он теперь в  Америке. А вы, русские, все
такие!-- вдруг сообщил Матан с истеринкой в голосе.
     -- Какие -- такие?!
     -- Очень милые, пока не устроитесь.  А потом -- жестокие. Он забыл, кто
его  устроил на  первую  работу!  Кто  отдавал ему все  свободное  время! Он
слушался меня, как ребенок. Шагу не ступал без моего совета. А  когда я стал
не нужен, то "извини, дорогой,  я сегодня очень занят", и его видят в пабе с
каким-то сопляком... А теперь он мне заявляет, что приехал его старый друг!
     Я, было,  опешил,  но вспомнил  "шведское  кино" и попытался  успокоить
Матана:
     --  Это совсем не то, что ты думаешь. Просто  собралась компания старых
друзей. Мужчины и женщины. Без секса. Водка и песни.
     Но успокоить Матана оказалось еще труднее, чем Ленку.
     --  Бессмысленно меня убеждать!--  сверкнул он нарисованными очами.-- Я
теперь понимаю  вашу ментальность! У вас же даже  есть такая  пословица, как
это... двух  новых  друзей  вы отдаете за одного старого... Он,  наверное, с
высшим образованием?
     Я невольно кивнул.
     -- Я  знал!--  в тоске  прошептал Матан.-- Конечно,  я простой человек.
Школа, армия,  безработица...  ему со мной  скучно... Он терпел меня  только
пока нуждался во мне. Ну ничего, они оба еще сильно пожалеют! Поверь мне!
     Похоже, Козюля стала  жертвой  гомосексуальной ревности.  И собачки  на
крылечке  будут мне  попадаться,  пока  Архар  не  вернется,  или Умница  не
отселится. Хотелось бы думать, что второе произойдет раньше.
     -- Ты видел собаку, с которой вышел Артур?
     Матан неожиданно обиделся:
     --  Неужели  ты  думаешь,  что  в такой  момент  я видел что-то,  кроме
Артура?! Я был очень взволнован...


        9. Длинное ухо.

     Вернувшись домой и увидев лицо Левика, я только и смог спросить:
     -- Что-то с мамой?! Что случилось?!
     Левик, едва удерживая слезы, мотнул головой и прошептал:
     -- Стереосистема... Он ее сломал...  расковырял... нарочно...  Попросил
паяльник, потом попросил сходить  за  кофе... а сам... фашист, сын  шлюхи!..
Папа, я  согласен...  Согласен жить  в этой  полкомнате! Только уберите  его
отсюда!
     Из-за  занавесочки  тихо насвистывали.  Я  приподнял ее  край -- Умница
воодушевленно ковырял паяльником фирменную электронную плоть.
     -- Знаю, знаю,-- сказал он, не оборачиваясь.-- Ребенок  в соплях, и все
такое... Но ты же понимаешь, что сейчас не это главное. Найдем вирус и купим
ему новую, лучше прежней... А второй телефон  тебе все равно  не нужен  был,
правда?  Посмотри,  как  классно  получилось!  -- он повернул ко  мне потное
счастливое лицо и даже расстроился, увидев мое:-- Да ты не думай,  я и своих
деталей много  использовал, и не ширпотреб, а то, чего в магазине не купишь.
Сам понимаешь, что попало с собой не везут.
     То, чем  он похвалялся выглядело очень  неряшливо и было ни  на что  не
похоже.
     -- Подслушивающее устройство?-- наконец сообразил я.
     --  Минипередатчик  и  приемник!  "Длинное  ухо",  как  сказал  бы  Бен
Иегуда[39],-- радостно подтвердил он.--  Смотри!-- он  положил в карман  то,
что было поменьше, щелкнул тумблером на  том,  что было побольше и сунул мне
подсоединенную к этому телефонную трубку.-- Вернее, слушай!
     Он вышел в холл и постучал в дверь комнаты, которую теща считала своей.
     -- А, Фимошка!-- заорала теща через дверь.-- Жаходите, жаходите!
     -- Как вы догадались, что это я?-- восхитился Умница уже из трубки.
     -- Как  я  догадалашь?!-- с  трагическим пафосом  вопросила  теща.-- Вы
думаете, я ждешь  кому-нибудь нужна? Вы шшитаете, они ко мне жаходят? Только
Левик,  ешли  ему што-нибудь нужно. Но он так  ими вошпитан, што входит  беж
штука.
     -- Ну что  вы, Софья Моисеевна,-- миролюбиво  пожурил  Умница,-- у  вас
такие хорошие дети! Вот, дали вам самую лучшую комнату...
     Дали?! Как же. Сама ее захватила.
     -- Дали?!-- возмутилась теща.-- Эта квартира куплена и  на мои  деньги,
Фимошка. Беж  меня они ее  никогда бы не  шмогли купить. Шлава  Богу, мне от
гошударштва положена льготная шшуда.  Я уже  не говорю  о  моей репарации иж
Германии, беж которой никаких шшуд бы не хватило.  Ведь Боря же не  шпошобен
откладывать  деньги. А Леношка не  шпошобна  наштоять на швоем. Так што, как
видите, я более шем полноправная шовладелетша этой квартиры! Штобы они могли
вжять  мою  шшуду,  я  должна  была  откажаться от  ежемешяшной  пожижненной
прибавки  к  пеншии  на ш®ем жилья. А  это  большая  жертва ш моей  штороны,
Фимошка. Ведь мне эта  квартира не нужна, я выхожу жамуж. А у Наума огромный
шобштаенный дом в мошаве[40], целое помештье. Тут, под Иерушалимом.
     -- Значит, скоро вы  нас покинете? В добрый  час...  А  я уже собирался
искать квартиру на с®ем,  чтобы вас не стеснять, но раз  так...  Тогда бы я,
наверное, и не мешал тут никому, раз комната освобождается...
     О, Господи! Только не это. За что?!
     -- А жнаете што, Фимошка,-- сказала теща задушевно,-- я ведь подумывала
--  не шдать ли мне эту комнату. Наум,  конешно, шеловек обешпешенный, но  я
вшегда шенила  шобштвенную  незавишимость, ошобенно  от мужшин... Но  я было
откажалашь от этой  идеи, штобы  не вводить в дом шужого шеловека. А  вам бы
шдала.  Жа  полшены. Вшего  жа  полторашта  долларов. Вы  будете  ухоженным,
Леношка вшегда вам поштирает, приберет, приготовит, вы же ее жнаете. Ну как?
     Убить.  Обоих, одновременно.  Одною пулей... Странно, почему  же она не
добавила, что Боренька всегда подвезет, поохраняет и займет денег?
     --  Я  подумаю  над  вашим  интересным предложением,-- радостно  сказал
Умница.-- Долларов за сто я бы точно согласился.
     -- Вы не жнаете ждешних шен  на жилье, Фимошка,-- пропела теща,-- но, я
думаю, о шене мы договоимшя...
     Они у меня договорятся... раньше, чем  успеют договориться. До  свадьбы
не  доживет!.. Ну разве  мне  много  надо?  Место, куда  можно прийти  после
тяжелого  рабочего дня, и чтобы никто не доставал. Господи, неужели это  так
много?
     -- А у вас  тут все так же, как в России,-- в  трубке зашуршало, видимо
Умница протискивался среди тещиного хлама.-- О, и микроскоп тут! Я помню, мы
с Ленкой чего только в него не рассматривали,  когда  вас дома не было. Один
раз чуть не сломали... А это что,  такое непонятное-чудное? Ну  конечно, это
же в ваше время чумологи в таких работали, да?
     Раздался такой звук, словно Умница ударил тещу  по голове пустым тазом.
Я даже дернулся. Но увы:
     -- Да, Фимошка. Это мне подарили  коллеги,  когда я вышла  на пеншию...
Вот, шижу тут одна, вшпоминаю. Штарые  вещи, фотографии -- вше, што ошталошь
от жизни...  Я  только пожавшера, когда  пришел багаж, поняла  нашколько мне
вшего этого не  хватало... --  Раздался шорох  страниц,-- Смотрите, Фимошка,
вот такой я была в школе.
     -- Очень симпатичная были,-- отозвался Умница.
     --  А вот этот  юноша  вы  никогда не  догадаетешь -- кто.  Вот, третий
шлева...
     -- А я его знаю?-- озадачился Умница.
     --  Вы о нем  шлышали.  Ну,  ладно, не мушайтешь. Это  Наум, мой жених,
тогда и шейшаш.
     Интресно  узнавать подобное не от  тещи или ее дочки,  а  по  "длинному
уху". Теперь хоть понятно, почему этот идиот на ней женится.
     -- Ни фига себе!-- присвистнул Умница.-- Это же перерыв в полвека!
     -- А што  делать? Война... Он пропал бежвешти... Вше  были уверены, што
он  погиб,  он  ведь  шлужил  в кавалерии,  у  генерала  Доватора.  Шлышали,
наверное, про конные атаки на танки. Только одну фотографию и ушпела от него
полушить -- вот эту, где он на коне, видите? Лихой наеждник, правда?
     -- Да,  орел. А  конь какой! Вряд ли это его лошадь -- слишком шикарная
для рядового бойца. Наверное, у командира попросил сфотографироваться...
     -- Фимошка! Неужели вы и в лошадях ражбираетешь!-- поразилась теща.
     -- А то!-- я  легко представил  его довольную физиономию -- Умница  был
по-детски тщеславен.-- У меня одноклассник замдиректора нашего конзавода. Он
мне много чего порассказал. Да и на ипподроме я поигрывал...
     -- Фимошка, а што, наш конжавод  еше шущештвует? Я думала, вшех лошадей
давно уже ш®ели.
     -- Наоборот. Единственное место в области, где вовремя платят зарплату.
У них  ценный  генофонд  оказался, у лошадей.  Продают за границу. Про Антея
никогда  не слышали?  Ну,  это потому,  что  вы лошадьми  не  интересуетесь.
Мировая  знаменитость  -- уйма призов. А  один жеребенок  от  него -- вообще
восьмое чудо света! Ему пока толко два года,  он еще в настоящих скачках  не
участвовал, но когда начнет -- равных ему не будет.
     -- Фимошка, я шлышала,  что имена хорошим лошадям дают  по началу  имен
родителей, так?
     --  Нет, не обязательно. Но вот на нашем конзаводе есть такая традиция.
Начало  имени от матери,  конец  от  отца. Поэтому самые смешные имена --  с
нашего конзавода. Помню, была кобыла Дефлорация. Смешно, да?
     Ясно, что конец  -- от  отца. Он  у  всех от отца. Интересно,  почему я
должен  сидеть за  занавесочкой и  слушать  все это?  Тем более, что  в доме
наконец-то есть кофе... На второй чашке на кухню явился заведенный Умница:
     -- Ну  как? Все  слышал?  А  почему ты здесь  кофеи гоняешь? Неужели не
работает?
     -- Работает,-- отмахнулся я.-- Просто качество слишком хорошее -- теща,
как живая. Не могу в больших дозах.
     Умница довольно хмыкнул:
     -- Это потому, что основные блоки японские,  фирменные...  Ладно, налей
мне кофе, перекусим и поедем к Максику.
     Вот-вот, Боря подвезет.
     -- Поедешь автобусом, нам вдвоем там делать нечего,--  неожиданно резко
ответил я.-- Или сиди дома, а я поеду сам.
     Умница посмотрел на меня, как на недоумка:
     -- Ты что?!  Прежде, чем  такое говорить, подумал бы! Зачем же мы тогда
стереосистему испортили? В том-то и весь смысл, что я приезжаю к нему, как к
коллеге, провоцирую его и вывожу на чистую воду.
     -- А я что делаю?
     --  Что, не  догадываешься? Ясно же, что  ты сидишь в засаде с "длинным
ухом" и ждешь моего сигнала.
     -- Сигнала к чему?
     --  К  активным действиям, конечно! Неужели ты  думаешь, что  он скажет
мне, где прячет вирус? Ты ворвешься, дашь ему в  морду,  или  не в морду, ты
сам знаешь куда лучше...
     -- Лучше для чего?
     --  Для дела, Боря.  Для нашего общего дела... Я  знаю,  что ты умеешь.
После твоего от®езда уже не секрет, как вы в Афганистане пытали их партизан.
Согласись, что сейчас у тебя гораздо больше оснований для этого!
     Я уже открыл было рот, чтобы сказать,  что не пытал партизан, но  решил
не унижаться. Умница же удовлетворенно кивнул.
     Самое  противное  было  то,  что  к  Максику  действительно  надо  было
с®ездить. И если  я до  сих пор не сделал этого сам, то лишь потому,  что не
знал с какой стороны его  зацепить. А Умница, судя  по всему, знал.  В любом
случае, прежде чем начать говорить с Максиком, стоило послушать его разговор
с коллегой... А прежде, чем слушать его разговор с коллегой, давно пора было
позвонить насчет отпечатков пальцев.
     Эксперт   Элка  радостно  сообщила  мне,  что  никакой   экспертизы  не
потребовалось --  термос был  чист. Девственно. Как свежий снег,  если я еще
помню каким он бывает.
     Круг  сужался. Стереть отпечатки  могли:  Умница,  Ирочка, теща, Ленка,
Левик,  я.  Как  это  сказал  мой  новый  дальновидный  шеф:  "...со  своими
родственниками, любовницами, гениальными психами и убитыми суками разбирайся
сам." Впрочем, как давеча заметила моя теща, что это я сразу на своих думаю?
Надо сначала проверить -- был ли кто-то чужой.
     Я постучал в тещину дверь и мне сразу ласково сказали:
     -- Жаходите, жаходите, Фимошка!
     В  светелке  было накурено так,  что  в сизоватом воздухе  теща  теряла
возрастную определенность.
     -- Вы все-таки слишком много курите,-- не  из сыновней заботливости,  а
из одного абстрактного гуманизма вырвалось у меня.
     Теща молча препарировала меня взгдядом. Затем затянулась и выдохнула:
     -- Да я и живу шлишком долго, так што?
     Твою мать!  Твою мать! Твою  мать! Не  связываться!  Не связываться! Не
связываться!
     --  Я зашел,  чтобы спросить, кто  из посторонних заходил вчера в  нашу
квартиру в мое отсутствие.
     -- В НАШУ квартиру,-- удовлетворенно повторила  теща,-- пока ты  где-то
шлялшя, жаходили:  Регина Боришовна,  мать  того  шошеда,  которого шуть  не
приштрелил Фимошка. К Левику приходили дружья, я не жнаю иж каких они шемей,
это не мое дело, это дело родителей, но вше они были штранно одеты -- шерная
кожа, вшякие жележки. И на голове пришешки, как у  Левика.  Я думаю, это они
его наушили так штришьшя. А потом, предштавь шебе, пришли арабшкие гружшики,
те  шамые. Я  давно хотела тебе  шкажать,  Боря, што огнештрельное оружие не
швыряют,  как  ты, где попало...  Гружшики шкажали, што жабыли  тут какие-то
ремни.  И  они  бы  нашли  вмешто ремней  твой  пиштолет, ешли  бы я его  не
шпрятала. Вот он, кштати, можешь жабрать.
     Я покрутил пистолет. Что же она меня искушает?.. Сунул ствол за пояс. С
отпечатками  теперь  все  ясно  --  раз  уж  здесь  побывал  грузчик из дома
Халиля... Только  вряд  ли они пришли  стереть отпечатки.  Почему они  вчера
должны быть умнее, чем позавчера?
     Я снова позвонил Элке:
     -- Взгляни на левую щечку китаянки.  Да,  на термосе.  Ямочка есть? Ну,
вмятинка... Уверена, что нет? Спасибо, я так и думал.
     Ай  да  Халиль!  Только  вчера  днем  получил   информацию,  обработал,
согласовал  с компетентными  террористическими  инстанциями  и  уже  вечером
выкрал термос. Или  он не знает  арабской пословицы: "Спешащего подталкивает
сатана"... Жаль,  что он не откроет термос при Елке, и  я  не  узнаю какое у
Халиля было выражение лица. С®ездить, что ли, отдать за тещин битый термос с
отпечатками два небитых?  Или позволить  это сделать Вувосу -- он  мне будет
очень признателен...


        10. Аленький цветочек.

     В машине Умница вел себя, как  перевозбужденная болонка,  только что не
перепрыгивал с переднего сиденья  на заднее. Вместо этого  он перепрыгивал с
темы  на  тему: то восхищался красотой пейзажа за окном, то задавал дурацкие
олимовские вопросы, то возвращался к основной теме:
     -- Хорошо бы, чтобы это все-таки был Максик, правда, Боря?
     -- Для кого хорошо?
     -- Для тебя, Боря. И для Ленки. Правда?
     У меня  было  ощущение,  что я,  задумавшись,  пропустил  часть  нашего
диалога, а теперь не могу включиться.
     -- Ну-у,-- протянул я.-- А что ты имеешь в виду?
     Он преданно посмотрел на меня и изрек:
     --  Но  ведь  мы не имеем  права кого-нибудь не подозревать, правда?  А
кроме  нашего  Клуба  присутствовала  еще  и ваша  семья.  Да  и  этот твой,
скульптор...
     Умница поднимался к Максику, а я сидел  в "Шкоде" с  обычной телефонной
трубкой и  ловил насмешливые взгляды. Понятно, оле хадаш подражает соседу на
"Мерседесе"  с  сотовым  телефоном.  Наконец, я  услышал звонок  в  дверь, и
тоненький голосок осведомился  на  иврите, мол кто  это еще  там?  Мне очень
захотелось, чтобы  Максика с Инкой не было дома. Умница это заслужил. Я, как
какой-нибудь патриций, опустил большой палец  вниз. Не  знаю,  кто в римском
пантеоне курировал моральный садизм, но этот божок меня услышал.
     Большую  часть  жизни шестилетнего Авигдорушки  вокруг  него  трепались
взрослые дяди и тети, считавшие себя интеллектуалами. Но если моя племянница
Ирочка воспринимала подобный треп, как фон для игры  в куклы, то Авигдорушка
внимал и  уточнял  в  сложных местах.  В Израиле русский с него  слинял, как
шерсть с зайца, а резонерство только прогрессировало.
     Умница засюсюкал на иврите,  что, мол, это  дядя  Фима, который забирал
тебя,  Витенька, из  роддома,  когда ты родился  и  научил  тебя  завязывать
шнурки, помнишь?
     -- Не пизди, господин  мой,-- перешел кроха на русский.-- Фима поднялся
в страну три дня тому назад. Он не знает говорить иврит хорошо.
     -- Какой ты стал умный!-- поразился Умница.-- Но я ведь тоже умный. Вот
я и выучил иврит еще в России. Я знаешь сколько языков знаю?! Разве тебе...
     -- Сколько?-- перебил Авигдорушка.
     --  Двадцать! Открой, пожалуйста,  дверь, я не  хочу ждать родителей на
лестнице.
     -- Два-адцать?--  озадачился  малыш.--  Рэга... раз, два, три... нету в