тал,  вздохнул, посмотрел на нас болезненно-тоскливым
взглядом Козюли:
     --  Ну...  да.  Не  вирус.  Не  вирус,  а  вакцина. От  СПИДа.  Поняли?
По-вашему, это менее важно? И что бы изменилось, знай вы это  сначала? А про
вирус  я ляпнул, чтбы боялись и не сперли. -- Он попытался посмотреть на нас
орлом, но взгляду не достало уверенности.
     Черт его знает, может и не врал. Звучало правдоподобно.
     -- Так потому и сперма, что СПИД?-- смекнул Вувос.
     Умница  снисходительно кивнул. Нет, все-таки  он врал. Если бы это была
вакцина,  не  вел бы он  себя  так в  полиции. И  у Ахмата не  было бы таких
проблем.
     -- Дурчок ты,  Вовка,  необразованный,-- сказал  я.--  Он же  врет, как
сивый мерин.
     Умница подозрительно покосился на меня.
     -- Ну, давай,-- мрачно поощрил я.-- Попробуй снова.
     -- Я не понимаю, почему ты мне не веришь,-- честно сказал Умница.
     Эта сволочь честно не понимала, почему  тупой  мент Боря не верит такой
удачной  "лапше". Он стоял посредине ночной полянки, как забытый в песочнице
олигофрен,  не  зная  куда  девать   руки,  глаза,  куда  вообще  деться  от
куражащейся шпаны.
     -- А ты мне веришь?-- поинтересовался я.
     --  Я  --  да!-- явил  он  мне  пример  присущей  порядочному  человеку
доверчивости.
     -- Так вот,  поверь мне, что  через четверть часа  ты будешь вспоминать
елкин  мордобой,  как   милые  садо-мазохистские  игры.  Кстати,  Вувос,  он
оказывается в курсе, как мы в Афгане пытали их партизан...
     Возникла  тягостная  пауза.  Лунный  свет графично  высвечивал  стволы,
столы, скамейки, мангал. Щуплый, измазанный сажей Умница  казался оставшимся
после чужого пикника обгоревшим пеньком.
     Вувос неожиданно заржал:
     -- Его теперь на  шашлык не вытащишь  -- у него при вида мангала  будут
припадки.
     --  Кончай,-- сказал  я  Вувосу.--  Мне  неприятно  его  запугивать.  И
калечить его будет неприятно. Но хоть унижать не надо.
     Вувос вздохнул и сказал:
     -- Я понял. Иди. Когда будет что-то интересное, я тебя крикну...
     Умница передернулся и с ненавистью посмотрел на нас:
     -- Достаточно. Я прекрасно понимаю, что вы оказываете на меня моральное
давление. Но мне понятно  и дальнейшее.  Когда у вас ничего не получится, вы
начнете меня бить. И  нам  всем от этого будет  плохо...  Обещайте  мне, что
никому не  расскажете.  Ни  друзьям,  ни полиции,  вообще  никому. И  можете
подавиться абсолютно ненужной вам информацией!
     --  Я ничего  обещать не буду,-- сказал Вувос.--  Боря, если  хочешь  я
уйду. Или  останусь,  как скажешь. Но ни в  какие джентльменские отношения с
ним вступать не буду.
     Я закурил и ответил:
     -- Вова ведь заслужил право остаться, правда, Умница?
     Умница  строптиво  задрал  подбородок, сунул  руки в  карманы  и  даже,
кажется, сжал их там в кулаки:
     -- Тебе  что, Боря, Капланчиков  мало? Только твой собственный шеф тебя
будет еще больше презирать, когда ты с доносом на меня явишься.
     -- Кончай,-- сказал я.-- Выкладывай, а там посмотрим.
     Тоскливо глядя на луну, как волк-подросток, Умница провыл:
     -- Ну-у, что именно ты хочешь знать? Что в термосе?
     -- А все. И что в термосе. И зачем "мутанта" убил.
     На этот раз Умница говорил правду. Тяжело, зло, болезненно.
     У   Лариски  действительно   какой-то   микроб  дал   мутацию.   Умница
издевательски произнес длинное  микробье Ф.И.О. И этот мутант начал выделять
какую-то дрянь,  которая до него не существовала, но относилась  к  группе с
отвратительно   длинным   названием.  В  общем,   никого  в  отделе  это  не
заинтересовало.  Уже  почти  было выкинули  этого  мутанта,  да  тут  Умнице
подсунули  глупую, но грудастую дипломницу, которую надо было чем-то занять.
Он  выдал   девице  крыс,  пробирочку  и   послал   проверять  биологическую
активность.
     Далекая от лабораторных крыс девица ничего не обнаружила. А проведший с
ними последние двадцать лет Умница  понял, что происходит что-то  новенькое.
Крысам было хорошо. Понятие, конечно, не научное, но это бросалось в глаза.
     Умница  быстренько  написал  девице  дипломную  работу  и  отправил  ее
восвояси.  А сам наложил лапу  на мутанта.  Оказалось,  что  крысам было так
хорошо уже от микроскопических доз нового вещества.
     --  Так что,  это был просто  наркотик?!--  скривился Вувос.--  И из-за
какого-то паршивого наркотика...
     Умница искренне оскорбился:
     -- Это  не просто наркотик!  Это даже и не наркотик  в вашем понимании.
Это... это следующий уровень удовольствия!
     -- Ты пробовал?
     --  Что я, дурак?  Ты Светку, лаборантку  Максика знал? Ну, неважно.  В
общем,  девица... красивая, да  и толковая.  Но на игле сидела,  плотно, все
пробовали, ничего надолго не помогало. А у нее  уже ни денег, ничего, пустая
комната в коммуналке. Шырялась чем попало. Последний раз ее в реанимации еле
откачали...  Ну, я  и  подумал... Вдруг  ей  поможет. Терять-то ей уже  было
нечего.
     -- Добрый доктор Менгеле[52],-- прокомментировал Вувос и пнул мангал.
     -- А что?!  На ком я должен был это пробовать?! Она, между  прочим,  до
сих пор жива благодаря мне.  И  благодарна. Когда узнала, что я уезжаю, чуть
не повесилась.
     -- Интересный препарат,-- сказал я на это.
     --  Не  то слово!--  кажется, Умница тащился  от  одного  упоминания об
"ахматовской культуре".--  Светка божилась, что побывала в раю. А ведь  я ей
дал одну десятитысячную того, что  можно произвести  за сутки на кухне... Вы
понимаете,  что  это значит?  Через  год  все эти  колумбийские  наркобароны
остались бы только в детективах...
     -- Подожди, Умница,-- попросил  я, пытаясь по-новому посмотреть  на это
существо.--  У  меня  как-то  не  укладывается.  Ты  что, решил наркобароном
заделаться?
     Умница запнулся и посмотрел на меня не без вызова:
     -- А что? Наркобароном я еще не  был.  Все  интереснее, чем  ходить  на
службу и лизать  жопу начальнику,  у  которого  мозг, как жопа. Тоже с одной
извилиной. Или руководить лабораторией с тремя  научными  сотрудниками  -- с
тремя извилинами. Боря,  меня  недавно представили академику Урлову,  я  еще
студентом  об этом  мечтал.  И  что?  Старик  мне  вдруг  говорит:  "Приятно
познакомиться с таким творческим человеком. Это же вы написали "Как  у нас в
виварии шимпанзе  повесился"? Я сразу подумал, что автор знает о биологии не
по-наслышке."...  А ведь  в этой  песне, Боря, я  написал  о  трагедии почти
каждого незаурядного  человека,  который все  равно ни хера не  реализуется,
потому что не может  вырваться из вивария... А меня судьба наградила шансом.
Мутантом. И я не мог им не  воспользоваться. Жизнь зашла в тупик, потому что
мне неинтересно  жить,  как  живут люди среднего ума и  среднего достатка. И
чтобы жить  не  так,  мне не хватает именно достатка.  А как у тебя  с этим,
Боря?  Тебе  не хочется проломить  стену? Тебе  нравится  вести  жизнь очень
среднего человека?
     Вувос с удивлением наблюдал, как я все это терплю. А мне было горько. Я
уже давно старался ничего подобного себе не формулировать. И я грубо опустил
уровень разговора:
     --  Мне  многое не нравится,  Умница. И  когда пытаются снять комнату в
моей квартире, и когда распоряжаются моим временем, как своим,  и когда меня
выставляют идиотом перед шефом, да и перед Максиком  тоже, и когда пули бьют
по бронежилету.  А  уж  как  мне не нравится  искать  наркотик под предлогом
спасения человечества, я тебе передать не могу!
     Я перевел  дух. Светало по-левантийски  лениво.  Серый  грязный рассвет
цеплялся за верхушки деревьев рыхлыми пальцами. Уже и рассвет, до которого я
мечтал и почти не надеялся  дожить, мне  не нравится... А что  мне вообще  в
этой жизни нравится? Я вздохнул и зло продолжил:
     --  А  знаешь,  что   мне   нравится?  Наркоторговцы.   Каждому,   даже
потенциальному продавцу наркотиков  я готов позволить устраивать у себя дома
пьянки,  водить  блядей, ломать протезы  теще и аппаратуру сыну,  запугивать
жену и близких эпидемиями, наговаривать на моих друзей...
     -- Исповедь  добропорядочного бюргера! Вот поэтому  я  и не хотел  тебе
ничего  рассказывать!-- в сердцах выпалил Умница.-- Вот  посмотри, Боря, что
ты с собой сделал.  Твой дед был крупный ученый. Я уже через сколько лет его
работы в своих цитировал...  Твой  отец, если бы, извини, не спился, стал бы
выдающимся  архитектором. А  спился  он,  между прочим,  потому, что не  мог
реализовать свои идеи. А ты мент. Стандартный мент. Сам себя таким сделал. А
я  ведь  помню,  что  мне  Ленка  в  юности  о  тебе  рассказывала.  Я  ведь
комплексовал. А сейчас не комплексую... Забудь  на  минутку, что ты  мент. И
вспомни, что лет  двадцать назад ты  еще  был  способен абстрактно и логично
мыслить.
     -- Пивка бы,-- тоскливо  сказал Вувос.-- Боря,  у тебя  в машине ничего
нет?
     --  Ну  конечно,-- горько  кивнул  Умница.--  Пойдите,  пивка  попейте.
Хорошее мужское дело. А потом в морду дайте.
     Я  и  не  заметил,  как  инициатива  перешла  к Умнице.  Для  серьезого
разговора  главное найти подходящее  место  и время. Эта двуногая Козюля  во
многом была  права.  В  тринадцать  лет,  узнав от дедушки  о новообретенном
духовном совершеннолетии  и взрослой ответственности,  я  батарейным набатом
известил  об этом под®езд -- разбил скрипочку о батарею. А футляр не выкинул
и раз в  несколько лет им пользовался --  то  водку в общежитие пронести, то
Сенькин  обрез  спрятать.  И  каждый  раз,  когда  открывал  футляр,  словно
несуществующая  струна рвалась... Мне стоило неимоверных  усилий вылепить из
себя нормального мужика. Эти бы усилия в противоположном направлении...  кем
бы я  сейчас был?  А  кто  я есть? Нормальный крепкий мужик, которому ужасно
скучно  среди  себеподобных.  Есть  минуты,  когда я  просто  чувствую  себя
какой-то   вышедшей  замуж  блядью,   обреченной   до  смерти  прикидываться
порядочной женщиной. Но слышать такое от Умницы! Неужели, это так заметно?..
     --  Молчишь?!-- торжествующе обличил Умница.-- Вся  жизнь промелькнула?
Это потому, что ты...
     -- Короче,-- оборвал я.-- Ближе к термосу, наркобарон.
     --   Ах,  короче?--   понимающе  усмехнулся  Умница.--  Ну,  конечно...
Телеграфирую: Светка поделилась препаратом с какими-то приятелями. Среди них
оказался  дальний  родственник   Ахмата.   Утечка   информации,   Ахмат   --
интеллектуально-полноценный  профессионал,  все  понял. И  я  понял,  что он
понял. Меня стали терроризировать наркоманы, и Светкины приятели, и какие-то
новые. Я испугался.  Потому что знаю -- иметь дело с российскими криминалами
-- не для меня. Быстро оформился на ПМЖ. А перед  от®ездом  убил все, что не
поместилось в термос.
     -- Мутанта убил?
     -- Убил. Тебе  теща передала? Старая школа... А  Ахмата  теперь, скорее
всего, убьют. Оказалось, он уже успел продаться  кавказской мафии. Наверное,
взял деньги, наверное потратил. Все. Можно поехать домой? Или в тюрьму?
     --  Тебе  больше нечего  нам рассказать?--  спросил я на всякий случай.
Потому  что сам  не знал что теперь с  ним делать,  а Вувос  ждал конкретных
действий.
     Умница сладко потянулся, огляделся, подошел  к скамейке и  сел. И важно
сказал:
     -- Мне есть что предложить. Новую жизнь. Ты только вдумайся. Абсолютно.
Новая. Жизнь... В которой  ты  больше не будешь ментом, Боря. А будешь  тем,
кто  ты есть  на  самом  деле.  Или  кем ты  себя считаешь.  Или  кем хочешь
казаться. Хочешь, а  не  должен, улавливаешь  разницу? И всего-то  для этого
надо  сначала  концентрированным интеллектуальным  усилием  освободиться  от
принятых в виварии иллюзий, а потом найти  термос. Что не так сложно, потому
что он близко, и дерево вариантов уже почти без веток.
     -- А потом?
     -- Потом  будем партнерами в скромном  миллиардном  бизнесе.  Боря, это
официальное предложение. Никому другому я бы  этого  не предложил. И тебе бы
не  предложил, если  бы какая-то сука  термос  не сперла.  Но все  равно,  я
планировал тебя привлечь -- нанять за очень большую зарплату. Но раз  уж так
вышло, то я тебе предлагаю долю -- тридцать пять процентов.
     А забавно  было бы... Могло бы даже получиться. Без человека вроде меня
у него нет шансов. Не ему строить структуру,  выбивать  долги, разбираться с
конкурентами, командовать боевиками и прочая, и прочая.  И выбора у него нет
-- кому он еще может доверять...
     В  прежней  жизни все, что  могло  быть  --  уже  было.  Что  осталось?
Десятилетия  инерции...  Прожить  вторую жизнь, что ли...  Крупномасштабную.
Жизнь боевой вши под микроскопом.  Я  взглянул  на  сидящего по-зековски  на
корточках Вувоса, сосредоточенно  выдыхавшего ровные  кольца дыма. Наверное,
чтобы провести красную черту, как  и прямую линию, нужны две точки. И я  был
благодарен Вувосу просто за присутствие при этом разговоре.
     -- Я буду заниматься  технологией  и  производством.  А ты обеспечением
безопасности и контактами,-- прояснял Умница.
     -- А я?-- вдруг спросил Вувос.
     Умница метнул в него кривой нож взгляда:
     -- А ты понадобишься Боре. Об условиях договаривайся с ним. Ну что?
     Серый, как моя жизнь рассвет уже запустил пальцы в грязные волосы крон.
Лицо  Умницы,  в черных пятнах  золы, делало  его  похожим  на гуманоида.  И
предложение его было  фантастическим.  Но это  было предложение гуманоида. И
мое  жалкое  человеческое  естество  зябло  в утренней неуютности,  норовило
забиться  в  футляр от  скрипки,  подальше  от летающей тарелки  "с  голубой
каемочкой" и улыбающейся стюардессой-китаянкой на борту.
     Вувос щелчком отправил окурок в мангал, встал и попросил:
     -- Борь, поехали уже. А то еще немного, и мне захочется согласиться.


        19. Кремлевская отравительница.

     На  обратном пути вся эта  история чуть  не оборвалась  -- два  главных
героя могли погибнуть в банальной автоаварии. Я засыпал за рулем  так  явно,
что обеспокоенный Умница даже  предложил повести машину. В квартиру мы зашли
по звонку ленкиного будильника...
     А проснулся я от громкой наглой музыки.  Счастливый Левик пританцовывал
вокруг  воскрешенной  стереосистемы.  Умница  встретил  меня   заготовленной
фразой:
     -- Вот, не мог уйти в тюрьму, не вернув ребенку игрушку.
     Мрачно буркнув:
     -- Ударный труд -- залог досрочного освобождения,-- я скрылся в ванной.
     Надо было решать, что с ним делать. Я не желал принимать навязанный мне
тон,   который  обяжет  к  чему-то,   намеченному  Умницей.  Его  заниженная
потребность в сне оборачивалась этим утром слишком явным преимуществом.
     Для  раскачки я решил почитать в газетах о наших вчерашних похождениях.
Лучшего повода смыться из дома было не придумать.
     Супермаркет перед шаббатом  уже закрывался, но лавчонки еще работали. Я
взял толстенную  пятничную "Едиот ахронот"  и  пошел в кафе, как и положено,
черт побери, человеку в отпуске. Эпидемия больше не грозила ни человечеству,
ни даже остатку моего отпуска. Да и кофе оказался хорошим.
     Мы удостоились  первой  страницы. Народу  Израиля сообщали,  что в  Аль
Азарии   была   обнаружена   и  ликвидирована   подпольная  лаборатория   по
изготовлению   взрывных   устройств.   Особо  отмечалось,   что   для   бомб
использовалась пластиковая взрывчатка.  Да... знали  бы они откуда ее  Вувос
добыл --  вот это  действительно была  бы  сенсация! Говорилось  и о больших
жертвах  среди   террористов.   Из   источников,  близких  к   осведомленным
сообщалось, что случайный  взрыв послужил причиной  перестрелки между  двумя
конкурирующими   террористическими   группами   и   привлек   внимание   сил
безопасности. О группе журналистов Си-Эн-Эн даже не упоминалось.
     Домой  не  тянуло,  я  взял  большую   кружку  "Туборга"   и,  медленно
прихлебывая,  начал медленно  полистывать.  Честно сказать, читал  я  только
заголовки, потому что разгадывание  неогласованного[53] текста  портило вкус
пива.
     Ближе к концу газеты я облил брюки,  поставил кружку и помотал головой.
Из  газетного "подвала" улыбалась мне всеми сорока  новыми  зубами моя теща,
Софья Моисеевна.  Рядом с ней стоял крепкий дедок с лицом человека пожившего
и  собирающегося еще пожить. А над ними скалилась лошадиная морда  с зубами,
словно от того же стоматолога.
     Статья называлась:  "История любви".  Подпись под фотографией: "Русская
тройка  в мошаве  Аминадав:  Софья, Наум  и Принцесса". Очень интересно.  Из
слащавой статьи  я узнал  кучу  новостей. Во-первых,  что  через  три недели
состоится  свадьба  моей тещи  с  известным даже  мне  отставным  генералом.
Во-вторых, что у жениха уже было шесть неудачных браков. Тут я подловил себя
на странной эмоции, типа -- зачем же мы отдаем нашу чистую девочку за вашего
испорченного мальчика. В-третьих: на свадьбу  невеста выбрала себе необычный
подарок --  породистую кобылу, которая  вчера  была доставлена спецрейсом из
Англии.
     Да-а...  Я  перевел дух и,  за неимением в  кафе ничего более крепкого,
потребовал еще пива. Эту пилюлю надо было запить.
     Может  быть,  журналисту, щадя возраст  невесты,  не сказали всего?  Не
уточнили, допустим, что подарок этот она себе выбрала больше полувека назад,
весной  сорок первого года.  Хотелось  ей,  например, "весенней гулкой ранью
проскакать на  розовом коне". А Наум, скажем, это помнил. Но  нет.  Не будет
нормальный человек  дарить невесте то,  чем  она  не сможет  воспользоваться
из-за возраста. Это  как подарить слепому фотоаппарат. И не настолько богаты
наши  отставные  генералы, чтобы так  вот выпендриваться. Значит,  теща сама
хотела именно этого. Получить лошадь. Анекдот.  Будет  красить  ее в зеленый
цвет?
     А, главное, что за срочность? Свадьба, как  мы теперь знаем из газет --
не  забыть  сказать об этом  Ленке  --  через три недели.  Зачем спецрейс из
Англии?!
     Я прикрыл  глаза, чтобы сосредоточиться,  но тут же представилось,  как
теща, восседая  на норовисто  гарцующей Принцессе,  в®езжает в  "Капульский"
позавтракать с подругами. Жилистой рукой  она сжимает поводья... А другой --
стальную косу? Господи, ну зачем этой старой кляче породистая кобыла?!
     Что  еще  можно  делать с лошадью, если  не скакать на  ней?  Можно  ее
с®есть, но породистость  качество мяса не улучшает. Можно сдать в аренду, но
только кому и зачем. Можно запрячь в телегу. Пахать на  ней можно. А можно и
разводить породистых  лошадей. Чем не аристократическое  занятие для пожилой
леди? Странно, конечно, но не вполне абсурдно.
     Нет, не спроста все это. Лошадь... А ведь  последние  дни  вокруг меня,
как назойливые мухи  крутятся лошади. До  приезда Умницы не помню  ни одного
"конского" разговора -- ни со мной, ни при мне.
     И вот что интересно -- оба разговора я  слышал по  "длинному уху" и вел
их Умница. Можно предположить, что он говорит об этом и без  "уха".  Максика
он просто достал, тот только и  бормотал в ответ: "Все  мы немножко лошади".
Ладно.  А  вот  с  тещей...  кто  же  из  них  эту  тему  начал?  Ничего  не
вспоминается, значит все  было естественно, ненавязчивый светский  разговор.
Фа-фа, ля-ля, мол, Фимочка, не угодно ли семейный фотоальбомчик... Ах, Софья
Моисеевна, какая  прекрасная  лошадь...  Преклоняюсь перед  вашей эрудицией,
сударь...  А я, сударыня,  и на скачках  поигрываю, а замдиректора конзавода
вообще  мой  одноклассник,  валюту  гребет, на коне Антее  в  большой бизнес
в®ехал, а уж жеребенок от него -- восьмое чудо света...
     Здесь теща стала интересоваться лошадиными именами -- с чего  бы ей про
это спрашивать? Да еще с таким неподдельным интересом -- уж я-то знаю эти ее
интонации. Что-то такое он теще ответил... а, что начало от  матери, а конец
от отца. Я еще подумал: "Ясно, что  конец от отца", потому и запомнил. Потом
была  кобыла  Дефлорация,  потом  я психанул  и отключился.  Зря,  наверное,
отключился...
     Кафе уже  закрывали. Пришлось встать  и  плестись домой.