Анджей Сапковский. Пируг или нет золота в серых горах

___________________________________________________________________________
                  A N D ъ Z E J       S A P K O W S K I
                              P  I  ъ  O  G
                                  albo
                     Nie  ma  zlota  w  Szarych  Gorach

                                                   Nowa Fantastyka,5/93
___________________________________________________________________________


       Так  где  же следует искать начала литературного жанра -
или  поджанра  -  которым   нам   придется   заняться?   Мнения
специалистов  разделились.  Одни  отсылают  нас к Уолполлу, Энн
Рэдклифф и Мэри Шелли, другие предпочитают указывать  на  Лорда
Дансени, Меррита и Кларка Эштона Смита. Третьи же - и мнение их
разделяет нижеподписавшийся - разыскивают истоки Белого Нила  в
так называемых pulp-magazines. В одном из подобных журнальчиков
некий Уиндзор МакКей где-то в 1905 году начал печатать комикс о
приключениях  героя,  носящего  тривиальное  имя  Немо. Отрывки
комикса появлялись раз  в  неделю  и  издавались  довольно-таки
долгое  время. Картинки МакКея среди подобных комиксов отличала
одна,   довольно-таки   характерная   черта    -    приключения
вышеупомянутого  Немо  происходят  не  на  Диком  Западе,  не в
захваченном гангстерами  Чикаго  времен  сухого  закона,  не  в
дебрях   Черной  Африки  и,  даже,  не  на  другой  планете.  А
разыгрывались они в удивительной стране, которую МакКей  назвал
Сламберлендом  -  где  было  полно замков на скалах, прекрасных
принцесс,  храбрых  рыцарей,  волшебников  и  ужасных  чудовищ.
Сламберленд   МакКея   стал  первой,  по-настоящему  популярной
Страной  Никогда-Никогда,   Never-Never   Land-   ом.   Страной
Мечтаний.  Комикс  МакКея нельзя было отнести к приключенческим
(adventure), не был он и научной фантастикой (science fiction).
Это была фантазия. По-английски - fantasy.

       Несколько позже, в 1930 году, Роберт Е. Говард, которому
исполнился двадцать  один  год,  выдумывает  амбала  Конана  из
Киммерии  для  потребностей журнальчика "Вейрд Тэйлз". С первой
историей о Конане Америка встречается в 1932 году. В 1936  году
Говард  кончает  жизнь самоубийством, оставив наследство в виде
нескольких коротких  рассказиков  и  новелл,  действие  которых
происходит  в  несколько  похожем  на  нашу  Землю,  но  все же
совершенно фантастическом и неестественном  Невер-Невер  Лэнде.
Героический  Конан  вытворяет  здесь то, что не мог его творец.
Говард оставил всего одно  крупное  произведение  о  Конане,  а
именно  -  "The  Hour of the Dragon" ("Час Дракона"). После его
смерти произведение публикуется вновь под названием "Conan  the
Conquerior"  ("Конан  Завоеватель"). Говард лежит себе в темной
могилке,  а  мирок  американских  фанов  начинает  трястись  от
последующих   "Конанов...",   выпекаемых   шустряками,  чующими
большие деньги. Шустряки чувствуют себя прекрасно,  потому  что
знают:  Говард создал новый, читабельный, прекрасно продаваемый
жанр - sword and sorcery ("меч и магия"), иногда называемый еще
и heroic fantasy ("героическая фэнтези").



        ФЭНТЕЗИ - БОЛЬШОЙ ВЗРЫВ!

       Вскоре  после  смерти  Говарда,  в  1937 году, мало кому
известный мистер Толкин, которому исполнилось сорок  пять  лет,
публикует  в  Англии  книжку для детей, которую назвал "Хоббит,
или Туда и обратно".  Толкиновская концепция Невер-Невер Лэнда,
названная  Средиземьем, родилась в двадцатых годах нашего века.
И только лишь в 1954 году издательство Аллен и Анвин  (Allen  &
Unwin),  выпускает  "Повелителя  Колец". Создание произведения,
трилогии, которому было суждено потрясти миром, заняло у автора
двенадцать  лет.  Его  опередил  К.С.Льюис  со своей "Нарнией",
изданной в 1950 году, но, тем не менее,  не  Льюис,  но  Толкин
бросил  весь  мир  на  колени.  Правда, поскольку нет пророка в
своем отечестве, это бросание на колени  происходит  в  широком
масштабе  только  лишь в 1965/1966 годах после издания в Штатах
карманной версии.
       Карманное,  пейпербэковое  издание  трилогии  по времени
совпадает с  переизданием  (и  новой  редакцией)  полной  серии
"Конанов", которое провел Л.Спрэг де Камп.
       Тут следует заметить - два автора и две книги. Две книги
настолько же отличающиеся, насколько отличаются их авторы. Юный
невротик  и  зрелый,  солидный  профессор.  Конан из Киммерии и
Фродо  Бэггинс  из  Хоббитона.  Две  такие   различные   страны
Никогда-Никогда.  И  одинаковый  успех.  И начавшиеся культовое
поклонение и безумие!
       Когда  уже начались культовое поклонение и сумасшествие,
поглядели назад. Естественно, была замечена "Нарния" Льюиса,  и
третье  имя с триумфом было дополнительно занесено в список. Но
кто-то узрел и стародавний  "Лес  за  миром"  Уильяма  Морриса,
"Алису  в стране чудес" Льюиса Керрола, даже "Волшебника страны
Оз" Френка Баума, появившегося еще в  1900  году.  Был  замечен
также  "Once  and  Future  King"  (в  издании "Северо-Запада" -
"Король былого и грядущего" - прим.перев.) Т.Уайта, изданный  в
1958  году.  Да,  конечно  же,  это тоже была фэнтези - которая
по-английски означает всего лишь "фантазия".  Но  все  же,  как
заметили более трезвые исследователи, эти дотолкиновские штучки
не имели такого популярного характера, как  "Повелитель  Колец"
или   же   "Конан".   А  кроме  того,  добавили  более  трезвые
исследователи, если уж так устанавливать критерии,  то  где  же
место  для  Питера Пэна или Винни Пуха? Ведь это тоже фантазия,
тоже фэнтези. Посему, на скорую руку был запузырен новый термин
"adult  fantasy"  (фэнтези для взрослых) - явно для того, чтобы
преградить  Винни   Пуху   дорогу   в   списки   фантастических
бестселлеров.


        ФЭНТЕЗИ - ЭКСПАНСИЯ

       Жанр  развивается  лавинообразно,  в  нем появляются все
новые и новые верстовые столбы, быстро  заполняется  портретами
Зал  Славы,  Hall  of  Fame.  В 1961 появляются саги "Эльрик" и
"Хокмун" Майкла Муркока. В 1963 рождается  первый  "Мир  Ведьм"
Эндре  Нортон  (в  русском  переводе  -  "Колдовской  Мир").  В
карманном издании  появляется  "Фафрд  и  Серый  Котище"  Фрица
Лейбера.  И  наконец, с громадной помпой - "Wizard of Earthsea"
Урсулы Ле Гуин и одновременно, "Последний Единорог" П.Биггля  -
две  книги  абсолютно  уже  культового  характера (Относительно
перевода названия книги Урсулы Ле Гуин см. статью С.Бережного в
"Интеркоме",  а  насчет  культового  характера в нашей стране -
Говард со товарищи покрывает их "как бык овцу" -  прим.перев.).
Наступают  семидесятые годы - появляются и побивают все рекорды
продажи книги Стивена Кинга.  Правда, это,  скорее,  страшилки,
чем  фэнтези,  но  ведь  это  практически  первый случай, чтобы
писатель  из   "гетто"   выкосил   всех   "мэйнстримовцев"   из
всевозможнейших   списков   бестселлеров.   Вскоре  после  того
появляются  "Фома  Неверующий"  Стивена  Дональдсона,   "Амбер"
Желязны,   "Ксант"   Пирса   Энтони,   "Дерини"  Кэтрин  Куртц,
"Рожденная могилой" Тэнит Ли, "Туманы  Авалона"  Мэрион  Циммер
Брэдли,  "Белгариад"  Дэвида  Эддингса.  И  еще.  И еще. И еще.
Коньюктура не ослабевает.
       Как  уже  говорилось:  безумие,  культ,  побивающая  все
рекорды  продаваемость.  Огромная  популярность   и   громадный
бизнес.  И,  как обычно - сморщенные носы критиков. Популярные,
читабельные, отлично продаваемые - следовательно,  ни  фига  не
стоящие!  Фентези  какие-то!  И,  что самое паршивое, по прямой
линии происходящие от pulp-magazines и "Вейрд Тэйлз",  то  есть
макулатуры,  издающегося  на паршивой бумаге примитивного чтива
для  кретинов.  Никто  не   слушал   Толкина,   когда   старый,
улыбающийся  хоббит  спокойно об®яснял, что он не создавал свое
Средиземье как убежище для  дезертиров  из  трудолюбивой  армии
реальной  действительности,  совсем  наоборот, он хотел открыть
врата  тюрьмы,  заполненной  несчастными   осужденными   серого
будничного  существования.   Фантазирование,  -  говорил старый
Дж.Р.Р. - это  натуральная  тенденция  в  психическом  развитии
человека. Фантазирование не оскорбляет рассудка, не вредит ему,
не затушевывает истины и не притупляет стремления  к  познанию.
Наоборот,  более  живой и вникающий в суть вещей разум способен
творить более прекрасные фантазии.
      Все это правда, хотелось бы сказать. И неправда, хотелось
бы  добавить.  ибо,  когда  начался   бизнес,   за   творческое
фантазирование  взялись  различные,  ой  какие различные умы. И
таланты. Но об этом позже. Поначалу стоило бы  присмотреться  и
поразмыслить, а что же это такое - ваша знаменитая фэнтези.


        ОПРЕДЕЛЕНИЯ В ТЫКВЕННОЙ КАРЕТЕ

       А  фэнтези  - ответит на это каждый истинный фэн - какая
она есть, видит каждый. А родом она из сказки. Уже Лем писал  -
скажет  вам  каждый  истинный  фэн  - что фэнтези - это сказка,
лишенная оптимизма детерминизированной судьбы, это  рассказ,  в
котором детерминизм судьбы подточен стохастикой случайности.
       Ха!  Написано так мудрено, что прямо зубы заныли, а ведь
это еще не конец. Изучая классика далее, мы узнаем, что фэнтези
принципиально  отличается  от  сказки,  ибо  фэнтези это игра с
ненулевой суммой, и вместе с  тем  не  очень-то  отличается  от
сказки,  поскольку  она одинаково антиверистична по отношению к
событийному опыту. Зубы болят так, что на стенку лезу,  но  что
поделать, "Фантастика и футурология" не была задумана для таких
как я  простачков,  которым  следует  все  выложить  черным  по
белому,  а  вдобавок  все  иллюстрировать тривиальным примером,
например, так:
       Сказка  и фэнтези тождественны, ибо неправдоподобны. И в
сказке, и в фэнтези, допустим, Золушка едет  на  бал  в  тыкве,
запряженной  мышами,  и  ведь  трудно  представить  нечто более
неправдоподобное. Детерминизм событий, пресловутый  "гомеостат"
сказки,  требует,  чтобы  у принца, устраивающего бал, при виде
Золушки случился внезапный приступ влюбленности,  граничащей  с
манией,  а "нулевая сумма игры" требует, чтобы они поженились и
жили долго и счастливо, перед тем наказав злую мачеху и сводных
сестричек.   В   фэнтези  же  может  подействовать  "стохастика
случайностей"  -  представим,  что  принц,   искусно   имитируя
любовные   чувства,   заманит   девочку  на  темную  галерею  и
дефлорирует ее, после чего прикажет  гайдукам  выкинуть  ее  за
ворота. Жаждущая мести Золушка скроется в Серых Горах, где, как
известно, золота нет. Там она организует партизанское движение,
чтобы  лишить  насильника  трона.   Вскоре,  благодаря древнему
предсказанию,  станет  известно,  что  все  права   на   корону
принадлежат  как  раз  Золушке,  а  гадкий  принц  - всего лишь
незаконнорожденный  узурпатор,  а  вдобавок  ко  всему,  еще  и
марионетка в руках злого колдуна. Вам понятно?
       Но вернемся к тому самому "неправдоподобию", являющемуся
характерной чертой или же - как считают другие,  а  чаще  всего
противники   жанра  -  стигматом  фэнтези.  Снова  обратимся  к
рассказу о Золушке. Предположим, что наш рассказ  начнется  уже
несколько  подпорченным  стохастикой  вероятности  - скажем, на
балу. Что мы тут видим? Ага, видим мы замок, галереи, принца  и
дворян,  дам в атласе и кружевах, ливрейных лакеев и канделябры
- все настолько правдоподобно, что тянет  на  блевоту.  А  если
вдобавок  еще прочитаем фрагмент диалога, в котором собравшиеся
гости комментируют итоги заседаний Собора в  Констанце,  веризм
будет  абсолютным.  Но  вдруг, ни с того, ни с сего, появляется
фея, карета из тыквы и тащащие ее полевые мыши.  Ой,  нехорошо.
Антиверизм  полнейший!  Остается  лишь надеяться, что действие,
возможно, происходит на другой планете, там, где мыши  запросто
таскают  кареты.  Возможно, добрая фея окажется астронавткой из
НАСА или же переодетым мистером Споком. Возможно, что  действие
происходит  и  на  Земле, но после ужасного катаклизма, который
отбросил человечество к феодализму и галереям, но обогатил  мир
мышами-мутантами.  Вот  такой  поворот действия был бы научным,
серьезным и - ха-ха! - правдоподобным. Но вот магия? Феи?  Нет.
Исключается.  Инфантильная  чушь!  Выкинуть,  цитирую  Лема,  в
мусорную корзину!
       Эх, дорогие мои, можете меня побить, но я не вижу особой
разницы    между    неправдоподобием    волшебной    тыквы    и
неправдоподобием   далеких  галактик  или  Большого  Взрыва.  А
дискуссия о том, что волшебных тыкв  не  было  и  не  будет,  а
Большой  Взрыв  был  или  когда-то  там  еще  будет,  для  меня
останется  дискуссией  бесплодной  и  смешной,  которую   можно
сравнить  с  позицией  тех цекистских деятелей от культуры, что
когда-то требовали  от  Теофила  Оцепки,  чтобы  тот  прекратил
рисовать гномов, а переключился на изображение коммунистических
достижений, поскольку гномов нет и не бывает, а коммунизм есть.
И   давайте   договоримся   раз  и  навсегда:  с  точки  зрения
антиверизма фэнтези не лучше и  не  хуже,  чем  так  называемая
научная  фантастика.  А  наш  рассказ  о  Золушке, чтобы уж был
совсем правдоподобным, в последних стоках обязан оказаться сном
секретарши  из  Бельско-Бяльского  проектного бюро, укушавшейся
вермутом в новогоднюю ночь.


        МЕЖДУ ИСТОРИЕЙ И СКАЗКОЙ

       Но  давайте  вернемся  к  фэнтези и ее, якобы, сказочным
корням. На самом деле, к  сожалению,  все  выглядит  совершенно
иначе.  Существует исключительно мало классических произведений
данного  жанра,   которые   эксплуатируют   сказочные   мотивы,
докапываются  до  символики,  постмодернистически интерпретируя
послание;  произведений,  которые  обогащают  сказочный   сюжет
разработанным  фоном  и  играются  с выделением уже упомянутого
детерминизма   случайностей,   пытаясь    составить    логичное
математическое   уравнение   из   цитированной  ранее  "игры  с
ненулевой суммой". Подобных  книг  не  имеется  вообще  или  же
чрезвычайно  мало.   Повод  прост.  Англосаксы,  доминирующие в
фэнтези и  создавшие  сам  жанр,  имеют  в  своем  распоряжении
намного  лучший  материал  :  кельтскую мифологию. Артурианская
легенда,  ирландские  саги  и  поверья,   бретонский   или   же
валлийский  Мабиногион  в  сто  раз более подходит как исходный
материал   для   фэнтези,   чем   инфантильная   и   примитивно
сконструированная сказка.
       Артурианский  миф  у  англосаксов живет вечно, он крепко
врос в  культуру  своим  архетипом.  И  вот  почему  архетипом,
прообразом ВСЕХ произведений в жанре фэнтези является легенда о
короле Артуре и рыцарях Круглого Стола.
       Если  кто желает, пускай закроет глаза и протянет руку к
полке с книжками, чтобы  вытащить  оттуда  наугад  любой  роман
фэнтези. И пускай проверит. В книге описываются два королевства
(страны, империи) - одна, это Страна  Добра,  а  другая  совсем
наоборот.  Имеется Добрый Король, лишенный трона и наследства и
пытающийся их восстановить, против чего выступают  Силы  Зла  и
Хаоса.  Доброго  Короля  поддерживает  Хорошая  Магия  и Добрый
Волшебник,  равно  как  и  собравшаяся   вокруг   справедливого
повелителя  Храбрая  Дружина  Молодцев.  Для  полной победы над
Силами Тьмы  все  же  необходим  Чудесный  Артефакт,  волшебный
предмет  небывалой силы. Предмет этот во власти Добра и Порядка
имеет свойства  интеграции  и  мира,  в  руках  же  Сил  Зла  -
становится  деструктивным  элементом. Следовательно, Магический
Артефакт надо найти и овладеть им, пока тот  не  попал  в  лапы
Заклятого Врага...
       Откуда  нам все это известно? А известно это нам от сэра
Томаса Мэллори, из его "La Morte, Arthur". Правда, для нас  это
всего  лишь культурно чуждая легенда, одна из множества легенд,
такая же чужая нам,  как  и  эскимосские  сказки  или  предания
краснокожих Союза Шести Племен. Зато в англосаксонской культуре
артурианский миф закреплен  чрезвычайно  сильно,  он  полностью
интегрирован  в  этой  культуре.  И  еще - следует сказать - не
очень-то он сказочный.  Он  квази-исторический.  До  настоящего
времени  в  Англии  проводятся серьезные дискуссии относительно
того, действительно ли Камелот  находился  на  месте  нынешнего
Винчестера,  вроде бы даже соответствующие раскопки проводятся.
До настоящего времени Тинтагель или там Гластонбери  становятся
местом    сборищ    различных    маньяков,    пост-друидов    и
психомедиевистов.
       Конечно  же,  было бы чрезмерным упрощением параллельное
чтение "Повелителя Колец" и "Смерти Артура", было бы упрощением
открытие,  что  Артур  - это Арагорн, Андурил - это Экскалибур,
что Кольцо - это Грааль, Фродо -  это  Галахэд,  Мерлин  -  это
Гэндальф,  а  Саурон  -  это  комбинация  Морган ле Фей и диких
саксов, которых победили под Маунт Бадон /на полях  Пелленора/.
Но  нельзя  не  заметить  подобий  в более глубоких слоях обоих
произведений и того факта, что весь жанр фэнтези  эксплуатирует
артурианский миф в одном, базисном каноне - в лейтмотиве борьбы
Сил  Добра  и  Прогресса,  представленных  Артуром,   Мерлином,
Экскалибуром  и  Круглым  Столом,  с Силами Мрака и Разрушения,
воплощением которых стали Моргана, Мордред и  стоящие  за  ними
силы.
       Легенда  об Артуре стала не только архетипом, прообразом
фэнтези - она была и полем возможности показать свое умение для
тех  авторов,  которые  предпочли творчески эксплуатировать сам
миф, вместо того, чтобы опирать на нем  "собственные"  замыслы.
Прежде  всего  здесь  следует  упомянуть  Т.Уайта и его "Короля
Былого и Грядущего", правофланговое произведение  "камелотской"
фэнтези.  Следующим событием стала публикация "Туманов Авалона"
-  прелестного  и  награжденного  произведения  Марион   Циммер
Брэдли.  Среди  других авторов данного поджанра можно назвать -
уже значительно тише,  чем  два  предыдущих  имени  -  Джиллиан
Брэдшоу,  Питера  Хэнретти  и Стивена Лоухеда. Совсем недавно к
ним присоединилась Диана Пекссон с интересным,  хотя  и  ужасно
вторичным  по  отношению  к  "Туманам  Авалона"  романом "Белый
Ворон".


        ГЭНДАЛЬФА В ПРЕЗИДЕНТЫ !

      Итак, у нас имеется первый корень, root фэнтези - им стал
архетип артурианской легенды. Но фэнтези  -  это  не  дерево  с
одним  корнем.  Жанр  завоевал популярность только лишь потому,
что играл на звучных струнах легенды, сплетенной  с  культурой.
Популярность была завоевана, потому что сам жанр стал продуктом
определенного ВРЕМЕНИ.
       А  точнее - времен. Того способа, которым авторы фэнтези
отреагировали на времена, в которых им пришлось жить.  Вспомним
-   взрыв  популярности  фэнтези  на  переломе  шестидесятых  и
семидесятых годов,  когда  эта  литература  была  воспринята  и
вознесена  в  ранг  символа  наравне  с Битлз, детьми-цветами и
Вудстоком, был реакцией на выстрелы в Далласе и на Вьетнам,  на
технизацию,  на отравление окружающей среды, на расцвет религии
вещизма, исповедываемой филистерской частью общества, на  культ
ленивого  потребленчества  перед экраном телевизора, с которого
сочится "Бонанза",  "Династия"  или  очередной  гимн  во  славу
Американского  Способа Жизни. В это же время рождается и другой
культ - культ бунтарства. На стенках станций  метро  появляются
оптимистичные  надписи  "FъODO  LIVES!"  и  "Gandalf For Presi­
dent!". Газетная заметка о бессмысленном загрязнении окружающей
среды называется "Еще один кусок Мордора!"
       Естественно,  в  то  же  самое время происходит истинный
взрыв воинственной, бунтарской или же предупреждающей SF, но ей
далеко  до популярности фэнтези. Ибо читатель начинает понимать
и чувствовать тлеющее  внутри  желание  сбежать  от  гнусной  и
пугающей  действительности,  от  окружающей его бездуховности и
бесчувствия, от отчуждения. Он  хочет  бежать  от  "прогресса",
поскольку  это вовсе и не прогресс, но "Дорога в ад", как споет
об этом через несколько лет Крис Ри. Сойти с этого пути хотя бы
на  несколько  мгновений, углубиться в чтение, сбежать в Страну
Никогда-Никогда, чтобы вместе с героями