путники чувствовали
то же самое. Капитан даже заорал с остервенелым  лицом  какую-то  странную
песню:

   А мы таких уроков не учили.
   Подумаешь - джентльмена тут убили.
   Теперь стоим здесь мы,
   решимости полны
   закончить это дело до зимы...
   А зимы здесь нет.

   Но и он скоро замолчал -  вовсе  уж  жутко  получалось  в  сочетании  с
надрывными рыданьями земли. Анастасия  извелась  от  звучавшей  над  полем
печали. Наверное, Древние невыразимо обидели землю, она терпела и терпела,
но не выдержала наконец, жестоко наказала, а теперь не выносила и простого
прикосновения человека и его слуг-животных...  Но  мы  же  не  виноваты  -
кричала про себя Анастасия, смаргивая слезы, а они заползали в уголки губ,
и во рту делалось солоно, как в детстве от безутешного  плача.  Но  сейчас
безутешно плакала земля, и ей  ничего  нельзя  было  об®яснить,  попросить
прощения, утешить...
   Потом они увидели впереди, под  Ликом  Великого  Бре  (который  Капитан
запросто называл Солнцем), словно  бы  трещину  в  земле,  провал,  овраг.
Вскоре оказалось, что овраг этот уходит в обе стороны, насколько достигает
взгляд; он неимоверно широк и глубок. Наверное, так выглядела бы широкая и
глубокая река, высохни она вдруг. Быть может, здесь в незапамятные времена
и текла река?
   Определенно. Потому что справа виднелся серый мост, соединявший  бывшие
берега. Очень странный мост - сплошная серая  стена,  толстенная,  мощная,
перегородившая сухое русло сверху донизу. Из материала, что пошел на  нее,
можно было бы возвести целый город, прикинула Анастасия.  И  город  не  из
маленьких.
   На том берегу - серые развалины и серая растрескавшаяся лента уходившей
за горизонт дороги.
   - Плотина, - сказал Капитан. -  Она  самая,  тварь  поганая.  Равняется
четырем Франциям, как водится...
   - Это мост? - спросила Анастасия.
   - Это была такая привычка - поганить землю, -  зло  сказал  Капитан.  -
Удивляюсь, как земля человека вообще под корень не  извела,  когда  у  нее
терпение лопнуло... Может, шанс исправиться оставила?
   - Хроники глухо упоминают про Серые Мосты, но  подробного  описания  не
дают, - сказала Анастасия. - Что делать? Нужно как-то переправиться на  ту
сторону. Кругом не об®едешь.
   - Это верно. - Капитан поднял бинокль к глазам. - Знать бы, что она под
копытами не обрушится. А то слишком долго вниз  лететь  придется,  и,  что
печально, без парашюта...
   - А скоро закат, - сказала Ольга. - Если это и в самом деле Серый  Мост
- есть одно предание... Говорят, ночью те, кто  его  строил,  из-под  него
выходят, кровь у прохожих сосут...
   - Ну, это вряд ли, - сказал Капитан. - Те,  кто  ее  строил,  наверняка
подохли на мягкой  постельке  в  окружении  гордившихся  славным  дедушкой
потомков... Хотя... В этом вашем перебулгаченном мире все  возможно,  поди
угадай, что там за жуткой сказкой...
   - Говорят еще, здесь живут окуни, -  сказала  Ольга.  -  Очень  опасные
звери.
   - Ну, окуни - это несерьезно, -  чуточку  покровительственно  отозвался
Капитан.
   - Говорят...
   - Ох, металлисточки вы мои... - сказал Капитан. -  Говорят  еще  насчет
глазастых  пирогов  в  славном  городе  Рязани...  Однако   нужно   как-то
переправляться? Что думает так и не  ставшая  любимой  женой  хана  княжна
Анастасия?
   Анастасия покосилась на него, но резкая  отповедь  с  языка  так  и  не
сорвалась.  Странноватые  установились  у  них  отношения.  Анастасию   он
признавал предводителем, но сплошь и рядом не  упускал  случая  подпустить
колкость.  Иногда   это   получалось   прямо-таки   по-детски.   Анастасии
приходилось все время напоминать себе, что все ужасно сложно, что  в  том,
прежнем мире он сам был, перевод на нынешние  мерки,  сотником,  и  теперь
трудно,  тягостно  врастает  в  другой  мир,  где  все,  что  ей   кажется
естественным и непреложным, его удивляет, смешит, злит, порой не на шутку.
А то, что кажется непреложным ему, удивляет и злит Анастасию, и  она  тоже
не всегда сдерживается. Вдобавок еще ответственность за  него  чувствуешь,
как за младшего - как-никак это она его выхватила из боя,  из  смерти,  из
его времени, спасла...  Ситуация  -  голова  пухнет!  А  тут  еще  усердно
притворяешься перед собой что не  замечаешь,  как  нравишься  ему.  И  все
остальное... А вообще-то он не знал, что собаки  приучены  еще  и  служить
разведчиками. В  таких  вот  случаях.  Анастасия  промолчала.  Она  только
свистнула  особенным  образом,  медленно  вытянула  руку  вперед  (не  без
побуждений сделать это эффектнее,  честно  говоря)  -  и  собаки,  склонив
лобастые головы, принюхиваясь, медленно двинулись  по  широченному  гребню
гигантской серой стены, перегородившей некогда высохшую ныне реку.  Иногда
они останавливались  -  просто  ждали  дальнейших  приказов,  и  Анастасия
громким свистом посылала их вперед. Они шли настороженно, как и  следовало
ожидать, но спокойно. Один только раз Бой замер на миг и покосился куда-то
в сторону, но тут же пошел дальше. Вот они уже на той стороне,  где  серый
гребень моста переходит в серую растрескавшуюся полосу, косо сворачивающую
влево к горизонту, серую дорогу посреди сухой  земли,  покрытой  странными
буграми. Вот  они  возвращаются  назад  -  гораздо  быстрее  и  совершенно
спокойно. И все же, все же... Чего-то в их поведении Анастасия не  поняла,
а рассказать они, понятно, не могли.
   - Ну  что,  собачки?  -  спросила  Анастасия,  наклонилась  с  седла  и
протянула руку. Собаки подпрыгивали, тыкались холодными мокрыми  носами  в
ее ладонь. - А впрочем, ничего нам не остается, друзья мои. Поедем быстро,
держаться строго гуськом, строя не нарушать, то есть не обгонять. Собак на
ремни. Расстояние меж конями - два корпуса. Вперед!
   Она подхлестнула Росинанта концом  повода,  и  конь  размашистой  рысью
понес ее по серому гребню. Гребень выглядел крепким, его серая поверхность
не крошилась под копытами, подковы гулко стучали по  ней,  как  по  хорошо
обожженному кирпичу. "Строить Древние умели хорошо, - подумала  Анастасия.
- Река высохла, а Серый  Мост  остался.  Но  если  они  так  хорошо  умели
строить, зачем возводили поперек рек эти глупые стены, о  которых  Капитан
отозвался так зло? Стоп!"
   Строй смешался, всадники остановились бок о бок. Из серых  развалин  на
том  берегу,  из-под  странных  бугров  выныривали  темно-зеленые,  юркие,
гибкие, прижавшиеся к земле силуэты, сливаясь в поток, бесшумно  и  грозно
скользили к Серому Мосту, живой пробкой, стеной закупорили тот его  конец,
куда стремились всадники.  Зеленые  звери  величиной  с  крупную  кошку  -
чешуйчатое, сильно сплющенное с боков тело,  четыре  лапы,  узкие  головы,
огромные  пасти.  Больше  всего  похожи  на   щуку,   которая   обзавелась
лягушачьими лапами, вылезла на берег  и  стала  там  жить,  приобретя  еще
скверную привычку приставать к проезжающим. Так подумала  Анастасия,  хотя
ей было не до смеха - зеленых тварей наберется не менее сотни,  они  стоят
стеной - слишком уверенно стоят, слишком спокойно. Быть может, это оттого,
что они никогда не видели человека. А может, все наоборот, гораздо хуже  -
видели не раз, и встречи эти оканчивались  так,  что  зеленые  исполнились
уверенности в себе... Вот первые ряды колыхнулись, двинулись вперед...
   - Ни хрена себе окуньки, - сказал  Капитан.  Спокойно  поднял  автомат,
застучала очередь и ближайшие щуки-ящерицы покатились по гребню, одни  так
и остались лежать, другие беззвучно корчились, и по ним, прямо  по  ним  с
тупым  упорством  надвигались  задние  ряды.  Они  же  не  боятся,  поняла
Анастасия. Не  испугались  автомата.  Никак  не  связывают  этот  железный
перестук с гибелью своих сородичей, с ними нужно совсем иначе...
   Кони попятились, храпя. Обок Анастасии промелькнула желто-палевая спина
- один из псов вырвал ремень из рук Ольги и, яростно лая в боевом восторге
от такого изобилия врагов, врубился в зеленые шеренги, как топор  в  кашу.
Капитан опустил автомат. Пес исчез - по  гребню  катался  шипящий  клубок,
сплетение зеленых тел, в нем на миг промелькивало желто-палевое,  отлетала
в сторону мертвая ящерица, но  со  всех  сторон  бросались  новые.  Клубок
закатился далеко в боевые порядки ящериц -  но  основные  их  силы  упорно
надвигались на всадников, и Анастасия поняла обостренным чутьем  рыцаря  -
еще миг, и переломный миг  схватки  будет  безвозвратно  упущен,  начнется
свалка, дикая неразбериха, враг окажется со всех сторон...
   - Держите второго пса! - крикнула она. - Держите коней!
   И спрыгнула с  седла,  бросилась  вперед.  Длинное  узкое  лезвие  меча
зеркально сверкнуло и тут же  утратило  блеск,  замутилось  бледно-розовой
кровью, воздух, весь мир вокруг стал плотным, зеленым, состоящим из  одних
глубоких пастей, щерившихся со всех сторон, -  они  подпрыгивали,  целя  в
лицо, вгрызались в сапоги. Скрежетали  по  кольчуге  зубы.  Длинный  узкий
клинок бешено метался в этом зеленом, оскаленном, холодноглазом воздухе, с
усилием рассекая его. Бой был не на жизнь, а на смерть. Анастасии пришлось
нелегко, но она приказала  себе  стать  молнией  -  быстрой,  как  молния,
нерассуждающей, как молния, не  дающей  промаха  смертью.  Шпорой!  Концом
клинка с разворота! Сапогом! Кинжалом! Боль ниже колена - кинжалом!  Твари
понимают только ярость и наглядную смерть!
   Время от времени коротко хлопал автомат, свистела стрела  -  Капитан  с
Ольгой били на выбор, осторожно, боясь зацепить  Анастасию.  А  она  стала
Смертью. Для любых других чувств и ощущений не было ни места, ни времени.
   Клубок укатился влево, к краю пропасти, полетел с гребня, далеко  внизу
угас испуганный собачий визг, и, подхлестнутая яростной болью этой утраты,
Анастасия колола и рубила, пока не сообразила, что впустую  рубит  воздух.
Уцелевшие ящерицы разбегались, вот последние  мелькнули  меж  бугорков,  у
развалин, и больше живых не видно. Серый гребень усыпан зелеными  трупами,
сапоги скользят в белесо-розовых лужах.
   Анастасия, как слепая, медленно побрела вперед, к тому  берегу.  Сердце
бешено колотилось о кольчугу, болела спина, мурашки бегали по всему телу -
ныли, отходили от напряжения мускулы.  Окровавленный-меч,  ставший  ужасно
тяжелым, оттягивал руку, бороздил концом сухую землю. Анастасия до рукояти
вогнала его в бугорок, очищая от крови, выдернула,  со  стуком  бросила  в
ножны. Безвольно стояла, чуть покачиваясь. Ужасно жалко Боя -  теперь  она
видела, что рядом с Ольгой, рыча и щеря зубы на мертвых ящериц, бежит  как
раз Горн, оглядывается, ищет брата, а брата-то и нет...
   Подошел Капитан, взял за плечи, заглянул в глаза:
   - Дела... Мне ты, грешным  делом,  все  чуточку  казалась  актриской  с
Довженко, для фильма наряженной. А тут  такая  мясорубка...  Уважать  тебя
начинаешь, Настя, всерьез принимать...
   Анастасия вяло стряхнула его руки, потом поборола  вспыхнувшее  на  миг
нелепое желание прижаться к его груди. Отошла и присела на бугорок, устало
вытянув ноги. Под коленом пекло и саднило  все  ощутимей  -  клок  джинсов
вырван, царапины сочатся кровью.
   - Перевязать надо, - сказал Капитан. Он сидел рядом, перекатывал во рту
незажженную сигарету.
   - Успеется. - Анастасия не смотрела на него. - Чепуха.
   - Княжна, а ты ведь и убить можешь...
   Анастасия бледно усмехнулась:
   - А ты думаешь, мне не приходилось?
   - Ну да, как же, - сказал Капитан. - Кардинал  Ришелье  особым  эдиктом
запретил дуэли, но  в  каждом  переулке  звенели  шпаги...  -  он  скомкал
сигарету и швырнул под ноги. - Господи, что за мир идиотский...
   - А тебе не приходило в голову, что этот  мир  -  наследник  того,  что
осталось после твоего? Это ведь  не  мы,  а  вы,  Древние,  доигрались  до
Мрака...
   - Тоже верно, - не сразу  согласился  он.  -  И  все  же  есть  у  меня
надежда... Вдруг это - не тот мир, не мой? Вдруг это - параллельный?
   - Как это?
   - Потом как-нибудь об®ясню. Другой, в общем. Не мой мир до всего  этого
доигрался, а другой.
   - Но ты же все узнаешь? - спросила Анастасия. - И Серый Мост, и  сказка
о Ядовитом Золоте, оказывается, чистая правда... Твой мир не  мог  кончить
вот так? - она обвела рукой вокруг.
   - Самое скверное, княжна, что мог. И похуже кончить мог...
   - Вот видишь, - сказала Анастасия. - И еще... Лично для  тебя  меняется
что-нибудь, окажись вдруг, что ты не в своем мире, а в другом, похожем?
   - Да ничего, пожалуй...
   - То-то. Слушай, как же тебя все-таки зовут?
   - Капитан, - сказал он. - И точка. Понимаешь, такое впечатление,  будто
имя там, вместе с вертолетом сгорело...



        10. РУБЕЖ

                                  Перестаньте, черти, клясться на крови...
                                                                Б.Окуджава

   Анастасия подняла всех еще до зари - предстояло, круто забирая  вправо,
одолеть немаленький кусок пути и выбраться на Тракт, и по нему  еще  долго
ехать до Тюма - форпоста цивилизации в закатной стороне, последнего города
Счастливой Империи. Они минуют его, и дальше... Быть  может,  до  сих  пор
были только цветочки. За рекой Тюм начинались места,  куда  по  неизвестно
кем заведенному порядку отчего-то мало кто  выбирался  в  путешествие.  По
пальцам можно было пересчитать  рыцарей,  отправившихся  на  закат.  А  уж
вернувшихся... Их почти что и нет.
   - Что ты? - спросила бесшумно подошедшая Ольга.
   Анастасия  подняла  ладонь,  приказывая  ей  замолчать,   вслушивалась.
Ничего. Досадливо махнула рукой:
   - Показалось, стучали копыта и трубил рог.
   - Показалось. До Тюма далековато.
   - Может, кто-то охотится.
   - Может, - пожала плечами Ольга.  -  Слушай,  надо  подумать,  как  нам
Капитана явить в Тюме. В натуральном  виде  нельзя  -  выйдет  одно  общее
недоумение. Об®явить амазонкой - куча лишних вопросов. Пора думать...
   - Пора, - согласилась Анастасия.
   Оглянулась - Капитана не было поблизости, удалился за деревья, к ручью,
для своих утренних дел. Тем  лучше.  Анастасия  глянула  в  глаза  верному
оруженосцу, усмехнулась:
   - Странно даже, Олька, зная  твои  привычки,  смотреть,  как  ты  и  не
пытаешься с нашим спутником теснее подружиться...
   Вопреки ее ожиданиям,  Ольга  не  смутилась,  а  улыбнулась  еще  более
язвительно:
   - А я думаю о тебе, госпожа моя. Не решаюсь вставать на пути,  читая  в
сердце твоем.
   - Что?! - Анастасия широко раскрыла глаза в гневе. - Чтобы я?! Первая?!
Как бы там ни обстояли дела до Мрака, сейчас все иначе!
   - А в глазах у тебя - совсем другое.
   Анастасия хотела отвернуться, уйти, но подумала,  что  наверняка  Ольга
это расценит как победу,  и  осталась  стоять.  Смерила  взглядом  верного
оруженосца от серег до шпор и отчеканила:
   - Я бы тебя попросила такие глупости держать при себе.
   - Жалко мне тебя.
   - Ты не забывай, пожалуйста, что мы  не  на  Луну  улетели,  -  сказала
Анастасия. - Рано или поздно нам предстоит вернуться в наши  княжества,  в
прежнюю жизнь. А ты относишься ко всему так, словно Счастливой Империи уже
не  существует,  и  возвращаться  нам  некуда.  Что-то  захмелела  ты   от
путешествия и от Знаний...
   - А ты - нет?
   Анастасия прикусила губу. Подумала и призналась честно:
   - Я, кажется, тоже. Как-то  по-другому  все  раньше  представлялось.  И
теперь слишком многое тревожит - я не об опасностях дороги...
   - Поворачивать назад не собираешься?
   - Вот уж нет, - твердо сказала Анастасия. - Ни в коем случае. Я иду  до
конца. Или я своими глазами увижу пресловутый Бугор и уверюсь, что за  ним
лежат прекрасные страны вечного счастья, или... В общем, назад не поверну,
пока передо мной будет лежать дорога. И ни о чем не жалею.
   От ручья шел Капитан - умытый и веселый, в  своей  странной  облегающей
полосатой рубашке, бело-голубой. Увидев их, он издал нелюдской вопль и  от
избытка переполнявшего  его  безоблачного  утреннего  настроения  исполнил
несколько молниеносных выпадов этой великолепной борьбы Древних. Анастасия
нахмурилась. Как-то они шутки ради сошлись  в  единоборстве,  и  Анастасия
очень скоро убедилась, что во многом Капитану уступает, хотя и обучалась у
лучших мастеров рукопашного боя. Во многом - еще чересчур  мягко  сказано.
Так что появился лишний повод для тайного недовольства  собой,  возникшего
вскоре после чудесного появления  Капитана  с  ясного  неба,  и,  увы,  не
угасшего - наоборот, княжна, наоборот...
   - О чем ты не жалеешь, княжна? - спросил Капитан,  слышавший  последние
фразы разговора. Горн примчался от кустов и восторженно прыгал вокруг него
- еще капелька недовольства, чересчур легко признал его и принял в  друзья
пес, а ведь Анастасия своих псов щенками взяла, натаскивала сама...
   - О многом я не жалею, - ответила она суховато.
   - А я вот жалею, что у меня осталось  только  четыре  магазина.  И  три
гранаты. - Он тоже стал серьезен.  -  Кончится  мой  арсенал,  и  придется
срочно меч осваивать. Вот тогда ты возрадуешься -  ибо  упаду  я  сразу  с
горных высей мощи обладателя огнедышащей палки, подмастерьем у тебя  буду.
Ведь хотел же когда-то фехтованием заняться, знать бы дураку...
   - Меня такая перспектива немножко радует, - сказала Анастасия, увидела,
что глаза у него стали грустными, но слово - не воробей. - А вообще -  как
знать. Может, за Бугром ты найдешь кучу этих самых твоих магазинов.
   - Эх, Настя... - сказал он невесело. - Слышали уж  мы  эти  сказки  про
бугор, за которым рай земной...
   - И вы тоже? - изумилась Анастасия.
   - Ну, по другому, конечно, а в общем - плохо я что-то верю в ваш Бугор,
за которым - реки молочные... Ну, поживем - увидим. Что, собираться пора?
   Они ехали к Тракту, оставляя по левую руку встающее над лесом Солнце  -
что-то в последнее время Анастасия и в мыслях не именовала его  уже  Ликом
Великого Бре. Два дня, вплоть до  сегодняшнего  утра,  они  ехали  в  этом
направлении, далеко удалились от Ничьих Земель и явно находились сейчас  в
пределах Счастливой Империи - все чаще попадались пни лесосек,  затесы  на
деревьях с выжженными на  них  клеймами  бортников,  дворянские  охотничьи
избушки, торные тропы, проложенные и исхоженные людьми. По одной такой они
сейчас и двигались не спеша,  в  тающем,  нежном,  молочно-сизом  утреннем
тумане, делавшем лес вокруг чуточку нереальным. Они проехали меж  гниющими
сплетениями высоких поваленных деревьев  (когда-то  здесь,  скорее  всего,
пронеслась буря), следуя за  тропой,  поднялись  на  вершину  пригорка.  И
Анастасия натянула поводья так резко, что они больно врезались в ладони.
   Там, впереди, внизу, развернувшись в шеренгу, стоял конный отряд.
   Всадник впереди и десять за  его  спиной.  Обычные  доспехи  Счастливой
Империи, золотые серпы-и-молоты на шишаках шлемов. Облачены встречные  для
битвы  -  на  них,  кроме  кольчуг,  еще  и  кольчужные  штаны,  перчатки,
налокотники и наголенники, лица закрыты стальными сетками с прорезями  для
глаз, кони вместо чепраков покрыты такими же сетками, головы  их  прикрыты
железными налобниками, придающими им вид мифологических чудищ. Но ни  один
уважающий себя воин не отправится на битву со щитом без герба  и  в  плаще
без родового знака!
   Воцарилась полная тишина, только изредка чей-нибудь конь  переступал  с
ноги на ногу,  мотал  головой,  позвякивала  сбруя,  и  звуки  эти,  такие
обычные, казались зловещими.
   - Если  вы  не  разбойники,  скажите,  почему  стыдитесь  своих  гербов
настолько, что укрыли их! - крикнула Анастасия.
   Передний всадник молча поднял с лица кольчужную сетку. Тут же она упала
вновь, скрывая злобную усмешку Серого Кардинала города  Тюма.  И  Катерина
крикнула в ответ:
   - Княжна Анастасия!  Вынуждена  тебя  огорчить  -  твоя  увеселительная
поездка завершена!
   - Бабоньки-голубоньки!  -  заорал  весело  Капитан.  -  Ударницы  мадам
Бочкаревой, шановно прошу дать дорогу!
   Он ничего еще не понимал, не знал, насколько все серьезно. И  уж  никак
не ожидал язвительной р