дце отчаянно колотилось.
   На  месте  башни  торчали  из  пламени  и  дыма   скрученные   лохмотья
искореженного железа. Дым густыми клубами тянулся под облака.  Собаки  зло
гавкали на него, поджав хвосты.
   - Н-ничего с-с-себе водичка, - еле выговорила Ольга,  отчаянно  пытаясь
улыбнуться, но получалось это у нее плохо.
   - Представляю, каков же горючий песок, если горючая вода - вот такая...
- Анастасия спрыгнула с коня и  сердито  подобрала  шлем.  -  Если  бы  мы
остались рядом... - Ее прошиб озноб запоздалого ужаса. - Горелые  косточки
остались бы. Ну ничего, впредь урок - не соваться поджигать что попало.
   - А если мы оскорбили древних богов? - спросила Ольга. - Если в  башнях
- горючая вода для лампад, и боги обиделись, боги  остаются  богами,  даже
если храмы - в запустении...
   Анастасия вложила ногу в стремя и привычно взмыла в седло.  Нахлобучила
шлем.
   - Как знать, - ответила она тихо. - Если до Мрака что-то было, какая-то
жизнь, то должны же были у них быть какие-то боги?  -  Она  оглянулась  на
дымящиеся остатки башни-чана и  истлевшие  странные  храмы.  -  Лучше  нам
отсюда убраться, ночь близится...



        6. ОСЕННИЙ СНЕГОПАД

                                                     Нелепое звено
                                                     из рода небылиц -
                                                     и все-таки одно
                                                     из действующих лиц...
                                                             Ю.Левитанский

   Сначала это была таинственная белая полоса на горизонте. Чем ближе  они
под®езжали, тем больше это походило на снег, чистый,  пышный,  нетронутый.
Из снега торчали низкие  голые  деревья.  Снег  висел  на  ветках  пышными
караваями.
   Анастасия натянула поводья. Такого они еще в жизни не  видели.  Посреди
обычной жаркой осени вдруг оказался лоскут, аккуратно вырезанный  из  зимы
волшебными ножницами и уложенный  на  зеленую  траву.  Невидимая  граница,
четкий рубеж, словно прозрачнейшая стеклянная стена разделяет два  времени
года, которым в жизни не положено существовать  так  вот,  бок  о  бок.  В
вышине - жаркий Лик Великого Бре. Под копытами  коней  торная  дорога,  по
обочинам в высокой траве  надрываются  кузнечики,  треща  погремушками  на
хвостах. Но стоит сделать шаг вперед - и окажешься в зиме, на  белоснежном
пушистом снегу.
   - Ну уж если это не  волшебство,  то  я  не  знаю,  что  волшебством  и
назвать... - сказала Ольга.
   Анастасия нахмурилась:
   - Но ведь на карте ничего  подобного  нет!  Мы  все  еще  в  Счастливой
Империи!
   Помолчали,  надеясь,  что  разгадка  сама  придет  в  голову,  но   обе
осознавали тщету этих надежд. Об®ехать заколдованное  место  невозможно  -
снежная равнина тянется в обе стороны, насколько достигает взгляд.
   - В летописях - ни о чем похожем ни слова, - сказала Ольга. -  Сроду  о
таком не слышала. Может, все из-за храмов? Кого-то мы прогневали...
   - Ну а что делать? - сказала Анастасия. - Ехать в об®езд?  Но  где  он?
Назад поворачивать тоже нельзя...
   Все сомнения и страхи разрешил Бой, любивший зиму.  Он  вдруг  рванулся
вперед, и вот он уже  в  зиме,  носится  вокруг  деревьев,  взметая  снег,
радостно гавкая. Горн побежал  за  братом,  и  они  пустились  вперегонки,
барахтались, враз разрушив девственную белизну снега.
   - Ну, поехали? - сказала Анастасия.
   И кавалькада тронулась. Сразу  повеяло  холодом,  и  они  встревожились
поначалу, зимней одежды у них, понятно, не было -  кто  мог  предполагать?
Только дорожные плащи лежали во вьюках.
   Но холод, в общем, был умеренный, отнюдь не мороз. Они  достали  плащи,
укутались, и стало тепло. Повсюду снег, но мороза нет.  Снег,  однако,  не
тает, как ему неминуемо полагалось бы при такой погоде. Зима,  которая  не
зима, - злость берет от этой загадочной несообразности!
   Поначалу они ничего тревожного не увидели. Потом стало  ясно  -  вокруг
что-то неладно. Подняв взгляд к Лику Великого Бре, Анастасия увидела,  что
он превратился в молочно-белый диск, не слепящий  глаза.  Этакая  льдинка.
Круг замороженного молока, какие лежат зимой в крестьянских дворах.
   Ольга от®ехала вправо и вдруг стала  крохотной,  куколкой-всадником  на
горизонте, словно с  непостижимой  скоростью  вмиг  перенеслась  шагов  на
пятьсот отсюда. Анастасия невольно вскрикнула,  и  Ольга  вновь  оказалась
рядом, глянула испуганно:
   - Что такое?! Ты вдруг оказалась так далеко...
   - Это ты, а не я!
   - Нет, ты. Я от®ехала на пару шагов, оборачиваюсь, - ты у горизонта!
   - Лошади! - Анастасия резко обернулась.
   Заводных лошадей сзади не было. Только чистый, нетронутый снежок.
   - Я думала, они идут следом, они же  приучены...  -  растерянно  начала
Ольга и умолкла.
   Анастасия приложила палец к губам. Хруст снега. Вскоре  лошади,  словно
возникнув из  прозрачного  воздуха,  преспокойно  подошли  и  остановились
рядом.
   - Возьми-ка ты их на чембур, - сказала Анастасия. - И  держись  поближе
ко мне. Стой, а собаки?!
   Она взяла рог, отогрела в ладонях застывший металл, приложила к губам и
затрубила что есть силы.
   - А если это примут за вызов на бой? - спросила Ольга.
   - Кто?
   - Тот, кто здесь, кто все это...
   - Ну, тогда будем биться. Мы же рыцари, не забыла, часом?  -  Анастасия
пыталась говорить бодро и решительно, хотя на душе скребли кошки.
   Бой и  Горн  возникли  из  воздуха.  Вновь  беззаботно  отбежали,  вмиг
превратившись в крошечные точки.
   - Воздух здесь какой-то не такой, что ли? - жалобно  сказала  Ольга.  -
Раз - и уменьшает. Я же ясно  слышала,  как  твоя  уздечка  звякает,  конь
ступает, от®ехала-то на пару шагов...
   - Ладно, помолчим, - сквозь зубы сказала Анастасия. - Думаешь, мне  все
это нравится или что-то мне понятно?
   Повалили первые снежинки - сначала вроде бы несмело,  потом  все  гуще.
Анастасия охнула - вместо Лика Великого Бре, белого диска, теперь висел  в
небе белый полумесяц, будто серпик растущей Луны. Но  выпуклостью  он  был
обращен вверх, а острыми концами - к земле. Такой Луны  Анастасия  никогда
не видела, ни о чем похожем  не  слышала.  Обернулась  к  Ольге.  Едва  ее
рассмотрела  в  снежной  пелене  -  смутный  силуэт  всадника.   Казалось,
вперемежку с необычно огромными и снежными хлопьями падают клочья мрака  -
с каждым шагом коня вокруг становилось  все  темнее.  Вот  уже  ничего  не
видно, протяни перед собой руку - и кожаная  перчатка  исчезает  из  вида,
скрывается  в  мареве,  в  коловращении  темноты  и  снегопада.  Анастасия
крикнула, зовя Ольгу. Ответа не дождалась. Отчаянно затрубила  в  рог,  но
проклятый снегопад, похоже, глушил звуки. Словно рог сплошь забит  снегом.
Анастасия осталась одна посреди темноты, пронизанной беззвучным  вихреньем
снежинок. Да и снежинки ли это? На шею коня,  на  плечи  Анастасии  падали
огромные, с блюдце размером, дивной красоты хлопья, и двух  одинаковых  не
было  -  фестоны,  звезды  с  дюжиной  лучей,  загадочные  украшения...  и
названий-то не подберешь! Невесомые, они тут же беззвучно разрушались,  не
оставляя влаги на конской гриве и плаще девушки.
   Анастасия уже не сомневалась,  что  происходит  нечто  необычное.  Снег
таким не бывает. Мир человека  таким  не  бывает.  Такой  не  бывает  явь.
Ловушка? Расплата за какие-то старые грехи? Загробный мир?
   Только бы не поддаться  ужасу  -  обволокет,  сомнет,  лишит  разума  и
воли... Но что делать? Она то трубила в рог, то кричала - ответа не  было.
Росинант шагал, как ни в чем не бывало, она  ведь  не  останавливала  его.
Быть может, он давно сбился с прямой дорога и брел неизвестно куда, кружил
и петлял. И полумесяца над головой уже не видно, ничего не видно, ни земли
под копытами, ни неба. В отчаянии  Анастасия  выхватила  меч,  махнула  по
сторонам. Опомнилась и вложила его в ножны.
   Снег, хоть это и казалось невозможным,  повалил  еще  гуще  -  струями,
водопадом, плотным потоком. Окутал, засыпал, стиснул.  Конь  исчез  из-под
нее, Анастасия провалилась в рыхлую пустоту и лишилась  чувств,  не  успев
вскрикнуть.
   ...Лица,  рук,  сомкнутых  век  коснулось  ласковое  тепло.   Анастасия
медленно  приоткрыла  глаза  и  тут  же  зажмурилась  вновь  от  радужного
многоцветья  вокруг,  ярких  немигающих  огней,   колдовской   роскоши   и
невиданных диковин.  Неужели  это  и  есть  смерть,  потустороннее  бытие,
Светлое Завтра? Или она спит, замерзая  в  буране,  и  угасающее  сознание
рисует картины тепла и уюта?
   Во  всяком  случае,  не  сон.  Это  явь  -  все  пять  чувств   о   том
свидетельствуют и, возможно, загадочное шестое... Но мир  вокруг  -  иной,
незнакомый, подавляющий ослепительной, небывалой роскошью, какой Анастасия
не видела и в императорском дворце.
   Она украдкой озиралась сквозь опущенные ресницы,  притворяясь,  что  не
пришла еще в сознание. Она полулежала в огромном и  очень  мягком  кресле,
сделанном из неизвестного материала. Была в своей одежде -  но  доспехи  и
меч лежат поодаль. Слева - хрустальный столик, и на нем - прозрачные кубки
с разноцветными жидкостями.
   Комната огромна - скорее небольшой зал. Под потолком гигантская  люстра
- несколько ярусов затейливых хрустальных подвесок. Но  люстра  не  горит,
свет - ровный, немигающий свет - дают белые шары, вырастающие из  стен  на
затейливых опорах цвета червонного золота (быть может, это золото и есть).
Повсюду -  ковры,  золото,  хрусталь,  яркие  мозаики,  драгоценные  камни
небывалой величины.
   Но  вся  эта  роскошь  показалась  Анастасии   вульгарной,   аляповатым
торжеством дурного  вкуса  или  отсутствия  вкуса.  Конечно,  таинственные
здешние хозяева могли иметь свой резон и привычки, но все равно  -  похоже
на ухищрения в одночасье  разбогатевшего  выскочки,  пытающегося  поразить
воображение, ослепить, бахвалиться. Золотая фигура льва чересчур велика  и
массивна даже дня этого зала, слишком много на ней самоцветов, ничуть  меж
собой не гармонирующих. Чересчур велик и хрустальный стол в глубине  зала,
слишком много на нем золота и камней, и уж совсем ни к чему было водружать
на него массивные золотые подсвечники - само собой  разумеется,  усыпанные
огромными изумрудами  и  еще  какими-то  неизвестными  Анастасии  камнями.
Каждый ковер сам по себе был бы прекрасен, но повешенные в ряд, чуть ли не
в два слоя, они резали глаза какофонией красок и узоров. Рыцарские доспехи
- из чистого золота, в каменьях. Ковры чересчур густо  увешаны  оружием  -
понятно,  драгоценным,  богато  украшенным.  Бедна  фантазия  у   хозяина,
бедна... Анастасия немного  знала  толк  в  искусстве,  не  раз  бывала  в
мастерских скульпторов  и  художников,  как  рыцарю  и  положено.  А  этот
неслыханно  богатый  зал  был  несказанно  далек   от   искусства.   Лакей
разбогател.
   Анастасия взяла со столика  горсть  ограненных  прозрачных  камешков  с
лесной орех  величиной,  повертела  меж  пальцами,  поцарапала  один  край
стеклянного кубка - бриллиант, понятно, оставляет на стекле след. Вот так,
кучкой,  числом  в  два  десятка,  камни  просто  не  воспринимались,  как
драгоценности, как огромное  богатство.  Дурной  вкус.  Анастасия  сердито
бросила их на столик, они с сухим стуком раскатились по стеклянной  доске,
некоторые из камней упали на пол, но пушистый ковер заглушил звук падения.
   - Вы пренебрегаете богатством?  -  раздался  сзади  вкрадчивый  мужской
голос.
   Собрав  всю  силу  воли  и  мужество,  Анастасия  обернулась   нарочито
медленно. Пришелец остановился перед ней в исполненной достоинства позе.
   Он был величав и высок,  аккуратная  темная  бородка  обрамляла  пухлое
лицо. На плечи накинута волочащаяся по  земле  мантия  из  белого  меха  с
рассыпанными по нему черными хвостиками. На  голове  -  золотой  венок  из
листьев  неизвестного   Анастасии   дерева   или   кустарника,   усыпанный
бриллиантами. На груди - массивная золотая цепь в самоцветах. Опирался  он
на золотую трость с огромным рубином.
   - Что все это значит? - резко спросила Анастасия. - Где я?
   -  В  скромном  замке  вашего  покорного  слуги,  королева  моя.  -  Он
поклонился, прошел несколько шагов, шурша мантией по полу, уселся в кресло
напротив.
   Анастасия прикусила губу,  чтобы  не  рассмеяться  -  несмотря  на  всю
грозную неизвестность происходящего. Едва  он  задвигался,  зашагал,  враз
потерял оказавшееся напускным величие. Он изо всех сил старался  выглядеть
осанистым властелином - но казался скорее пронырливым слугой, напялившим в
отсутствие хозяина его великолепные одежды. "Нет, он был  хозяином  здесь,
это видно, это чувствуется, но видно еще, что он... как бы это выразить? -
подумала Анастасия. - Словно все это досталось ему не по праву, словно  он
выскочка, захватчик, вселившийся в брошенный  хозяевами  дом,  неожиданный
наследник из глуши, исполняет роль, для которой по ничтожности своей никак
не подходит". Такое уж он  производит  впечатление,  и  все  тут.  Холеное
ничтожество. Анастасия не видела причин не доверять  своей  интуиции,  тем
более сейчас, когда все ее чувства обострили до  предела  неизвестность  и
страх. Она посмотрела ему прямо в глаза:
   - Что все это значит? Как я сюда попала? Где мой оруженосец,  собаки  и
кони?
   - Я позволил себе пригласить вас в гости, королева моя...
   - Я не королева и уж тем более не ваша! - гордо  выпрямилась  в  кресле
Анастасия.
   - Прошу прощения. Итак, я позволил себе пригласить вас  в  гости.  Быть
может, несколько бесцеремонно, но в дальнейшем, надеюсь, вы  простите  мне
эту поспешность, вызванную лишь восхищением вашей красотой... - Он вежливо
развел руки, унизанные самоцветными перстнями. - О вашей спутнице, лошадях
и собаках не беспокойтесь, все они здесь, в  полной  безопасности,  можете
убедиться. - Он плавно повел рукой в сторону хрустального стола в  глубине
зала.
   Анастасия  решительно  поднялась  и   быстрыми   шагами   пошла   туда.
Остановилась у стола. Охнула, подняв ладонь к губам.
   Среди массивных безвкусных безделушек, маслянисто лоснящегося золота  и
крупных  самоцветов  стоял  стеклянный  колпак  величиной  с  человеческую
голову, а под ним... Под ним  на  чем-то  зеленом  лежала  крохотная,  как
куколка, Ольга, - навзничь, глаза закрыты.  Анастасия  приблизила  лицо  к
холодному стеклу, всматривалась до рези в глазах. Грудь  Ольги  размеренно
поднималась и опускалась, она спала. Тут же лежали  малюсенькие  лошади  и
собаки-крохотулечки.
   Вот тут Анастасии стало жутко по-настоящему,  до  дрожи  в  коленках  и
противного вкуса во рту. Но необходимо было держаться, взять себя в  кулак
и биться до последнего. Иначе... Чутье подсказывало, что  иначе  -  ничего
хорошего. Не о свободе или жизни речь, тут, похоже, все сложнее...
   Анастасия, мимоходом бросив взгляд на доспехи и убедившись, что  меч  в
ножнах лежит сверху, вернулась к креслу и села.
   - Итак, меня пригласили в гости, - сказала она со вкрадчивой насмешкой.
- Я не набивалась, но так уж, выходит, получилось... Кто вы?
   - Вам страшно, - сказал он, сверля ее взглядом.
   - Быть может, - сказала  Анастасия.  -  Все  на  свете  чего-нибудь  да
боятся. И я, и вы. Кто вы?
   - Волшебник, - сказал он. - Король. Маг.  Выбирайте,  что  хотите.  Все
будет правдой. Я - здешний властелин. Создаю все, что захочу.
   - Как интересно,  -  сказала  Анастасия,  подняла  руку  ладонью  вниз,
невинно продолжила. - Хочу ловчего сокола. Всю жизнь мечтала его иметь, но
они так редки, есть только у Императора.
   На его полное лицо набежала тень.
   - Увы... - сказал он. - Я не бог и не всесилен.  Живого  я  творить  не
умею. Хотите алмаз?
   - Значит, живого вы творить не умеете...
   - Зато могу творить с живым что угодно.
   - Это, конечно, достоинство, - сказала Анастасия, усмехнулась про  себя
- кое-что важное она о нем все же выведала, и очень быстро. - Так что  вам
нужно?
   Человек в золотом венке чуть заметно усмехнулся.
   - Мне нужны вы, - сказал он небрежно, даже  чуточку  лениво.  -  Многое
было, но все наскучило. Увидев вас, я понял - мне не хватало как раз такой
златовласой синеглазой королевы... Подождите! - Он поднял  ладонь,  увидев
ее порывистый жест. - Я прекрасно знаю глупые обычаи вашей так  называемой
Счастливой Империи - у вас там с чьей-то легкой руки завели матриархат...
   - Что завели?
   - Ах да, откуда вам знать... Да вот этот самый порядок,  когда  женщины
все решают и выбирают сами.
   - Но ведь так было всегда, - сказала Анастасия. - Мужчины - слабый пол.
   - Ну да, сейчас. Раньше все было  иначе.  До  того,  что  вы  называете
Мраком... - Он вдруг громко, по-хозяйски, расхохотался и щелкнул пальцами.
   Перед Анастасией, заслоняя от нее волшебника, повисло круглое зеркало в
массивной золотой раме, и девушка увидела свое отражение - лицо  исполнено
невыразимого удивления, рот приоткрыт,  широко  распахнуты  глаза.  Словно
маленькая девочка, которой показали  немудреный  фокус,  потрясший  ее  до
глубины души и принятый ею за чудо.
   Анастасия сердито оттолкнула зеркало ладонью, и оно растаяло в воздухе.
   - Простите мне этот смех, - сказал волшебник. - Но у вас был  несколько
смешной вид...
   - Откуда вы знаете, что было до Мрака?
   - Я до этого вашего Мрака жил, - сказал он совершенно спокойно, как  ни
в чем не бывало. - И потому, как вы понимаете, могу сравнивать.
   - Но такого не может быть?!
   - Почему? Только  потому,  что  вы  ничего  об  этом  не  знали?  -  Он
наклонился вперед. - Я не властен над  живым,  но  властен  над  временем!
Смотрите!
   Он  взмахнул  рукой.  Перед  Анастасией  на  высоте  ее   глаз   словно
распахнулось окно в  иной  мир.  Перед  ней  проплывали  улицы  небывалых,
волшебных городов - несчетные этажи высоченных домов  из  стекла,  зеленые
сады, сутолока ярко одетых людей -  женщины  в  штанах  и  без  штанов,  в
диковинных рубашках, с голыми загорелыми ногами, а  у  иных  ноги  покрыты
какой-то черной паутиной; мужчины сплошь  и  рядом  ничуть  не  похожи  на
мужчин - широкоплечие, сильные, а женщины, наоборот,  хрупкие,  тоненькие.
Нигде  не  видно  лошадей  и  повозок.  Во  все  стороны  ездят   какие-то
разноцветные, поблескивающие экипажи, без лошадей едут, сами  по  себе,  и
сквозь стекла видно, что внутри сидят люди. Чуть попозже Анастасия увидела
храм вроде тех, на которые они с Ольгой набрели давеча, -  но  не  ветхий,
полусгнивший, а ярко раскрашенный, бело-синий! И он не стоял на земле - он
ехал по гладкой серой полосе, не потрескавшейся, ровной, а потом оторвался
от нее и взлетел в небо, подпорки втянулись внутрь, и храм исчез в синеве!
Это не здание, это летучий корабль!
   Анастасия вскрикнула, зажмурилась, вцепилась  в  подлокотники,  но  они
были слишком большими и круглыми, и пальцы на них  не  сходились.  Услышав
довольный смех волшебника, она с усилием открыла глаза.
   - Что это было?
   - Прошлое, - сказал он. - Пятьсот лет назад.
   - Они ездили вот так... И летали...
   - Даже на Луну, - сказал он. - И могли еще множество вещей,  о  которых
вы и представления не имеете, потому  что  потеряли...  Вы  не  понимаете,
сколько потеряли и на кого сейчас похожи с этими вашими  замками,  конными
плугами и масляными светильниками. Форменные  дикари,  право  слово...  Не
сверкайте так на меня глазами, прелестная королева. Это  правда,  пусть  и
горькая. По сравнению с вашими далекими предками вы - невероятные  дикари.
Уж не посетуйте, дорогая Анастасия, но так оно и есть...
   Анастасия  чувствовала  себя  мерзко.  Кусочек  иной,  многоцветной   и
диковинной жизни, пусть и увиденный мельком, убеждал. Как раз потому,  что
это был беглый взгляд. Если вполглаза удалось  увидеть  настоящие  чудеса,
чему же можно стать свидетелем,  наблюдая  прошлое  долго  и  внимательно?
Замки-горкомы, плуги, светильники - и неугасимый  свет,  повозки,  ездящие
сами по себе, летающие корабли, стоэтажные дома,