сразу... пусть  через  год,  два,  три.  Но ведь  забудут
наверняка! В чем же основная цель твоей беготни? Я  еще местных могу понять,
они  так  воспитаны,  у них  гены.  Но ты? Тебе в твоем  мире не  дают мечом
помахать или более насущных проблем нет?
     Полным-полно! -- кивнул я. -- Экология, например.  Потом можно положить
голову  в  борьбе  за   исчезающие  виды  растений.  Повозрождать  племенное
казачество.   Настоять   на    неотвратимых   реформах   Вооруженных    сил.
Безапелляционно  требовать  выгула  собак  в  строго  установленных  местах.
Пострадать  за чистоту  языка у продавщиц коммерческих киосков. Повоевать за
мир, это у нас вообще очень популярно. Как кому заняться нечем, так он сразу
начинает бороться  за мир.  Причем,  во всем мире. А зачастую и со всем этим
миром. В общем, выбор есть. Без подвигов не останешься.
     Вот  видишь.  Ну-ка,   расскажи   об  этой  борьбе  поподробнее.  Очень
интересно, как у вас с ней справляются?
     Да обыкновенно. Вот, положим, вы решили,  что  мир  вокруг недостаточно
хорош  и нуждается  в  коррекции.  Берете  дубину  побольше,  а  потом идете
куда-нибудь. Находите так  кого-нибудь,  прямо излагаете  ему  свою доктрину
борьбы за лучший  мир. Если он не согласен, то бьете его дубиной по башке --
одним  оппонентом меньше. Если согласен, то он тоже берет дубину и двигает с
вами, задавая похожие вопросы прохожим. Выигрывают те, кого окажется больше.
Они об®являют себя истинными борцами за  мир, а прочих -- светлыми жертвами,
павшими за прекрасное будущее.
     Все как у нас,  - хмыкнула  Смерть.  -- Тогда чего ты  так  переживаешь
из-за того, что тебя исключили из игры тут?
     Не  знаю...  Просто  хотелось,  чтобы  все  закончилось  хорошо.  Я  не
воображаю себя последней инстанцией в вечном споре Добра и  Зла, ни о чем не
жалею и  ни от чего не отказываюсь. Это  была славная жизнь... Плохо то, что
ценить  ее  мы начинаем лишь  после смерти. Но  ведь  это и означает наличие
более высоких  целей и побуждений! Я старался как  мог. Вышло то, что вышло.
Вот и все.
     Больше ничего не хочешь спросить?
     Может быть... Кто будет следующим ландграфом?
     Ты.
     Я?
     Да. Черт с ними, с бюрократами! -- раздухарилась  Смерть. -- Какая кому
разница,  заберу я  тебя  сейчас или  через несколько  лет?!  Кому это надо?
Обойдутся! Это имеет решающий вес для Вечности? Да никто и не почешется.  Ну
их всех... туда...  в неприличное место! Почему я всегда  обязана  соблюдать
этот паршивый нейтралитет?! Мне тоже интересно! Имею я право на капризы?
     Имеете! Кто бы  поспорил...  Только  об®ясните Христа ради,  я все-таки
умер или нет?
     Ландграфы умирают  пышно  и  торжественно, а  не от  глупой  арбалетной
стрелы, пущенной неизвестно кем!
     Все равно мне  не ясны отдельные  детали. Если я тут и я  живой, то как
мое мертвое тело лежит там с пробитой грудью? Только не уверяйте меня, будто
ничего такого не было. Я сам все видел!
     Какое  твое  дело?!  Очень хочется полазить в пространственно-временных
аспектах   многослойности   реальной   жизни  после   смерти?  Оставь  науку
специалистам. Много будешь знать, скоро состаришься! Не лезь в душу... Давай
заключим устный договор. Ты уходишь под мою  ответственность и даешь честное
слово вернуться лет через пятьдесят по первому моему требованию. По рукам?
     Идет. Вот  только хочу спросить,  а с  чего  это вы  лично  ко  мне так
неожиданно лояльны?
     Не  задавайся...  -  сквозь  зубы  посоветовала  Смерть.  --   За  тебя
просили...  И  не  вздумай  особо болтать о  том, что я тебя отпустила.  Мне
ничего нельзя  отдавать  добровольно!  Беги  к своей  девчонке...  забыла, к
которой? Ну, да  на месте разберешься. Там, у камня Судьбы,  тебя уже  ждут.
Иди, ландграф!

     Все еще смутно понимая происходящее, я  осторожно встал  и направился к
выходу.  Сухопарая  фигура  Смерти   повернулась  ко  мне  спиной.  Нехорошо
как-то... Надо хотя бы проститься и поблагодарить...
     Сударыня... - Я быстрыми  шагами пересек залу, опустился на одно колено
и  поцеловал белую руку скелетообразной  старушки, как  целуют  кисть  самой
прекрасной дамы  сердца!  На  долю  секунды мне  показалось,  что  в  черных
глазницах блеснула влага.
     Иди же, а то еще оставлю...
     Не  оборачиваясь,  я  двинулся к выходу и  бодрым маршем вышел к  камню
Судьбы. Меня действительно ждали...
     Кэт?!
     Да, а вы не ожидали меня  здесь увидеть, правда?  --  Богиня  Катариада
улыбнулась  мне  самой чарующей  улыбкой.  Что  она  со мной делает?  Вот я,
например, женат, но Танитриэль мне нравится. Луна, так та вообще  не идет из
головы. Но Кэт... О, это история особая. Во-первых, более красивой женщины в
мире просто нет! Богиня  любви и красоты, тут не  поспоришь.  Во-вторых, как
богиня она бесплотна. Недосягаема! Это и огорчает  и придает  ей  неуловимый
шарм.  Одного взгляда  на  нее достаточно,  чтобы навсегда  потерять голову.
Представляете, перед вами  женщина,  равной которой не создавала природа, вы
ее видите, вы ее хотите, а она... Эфир, небыль, фантазия!
     Как вы меня нашли?
     Это нетрудно. Я узнала  о вашей трагической  гибели, уточнила по  своим
каналам,  что  ни   в  Ад,  ни   в  Рай   вы  не  попали.  Оставался  только
распределитель. Вы чем-то приглянулись Смерти, и поначалу  она ни в какую не
хотела вас отдавать. Признаться, мне пришлось  подключить к этому делу самые
высокие инстанции. У нас наверху кое-кто кое с кем даже подрались!
     Из-за меня?
     Конечно. Всем ужасно интересна эта захватывающая история. Вас настолько
нелепо убили, что  многие небожители сочли  подобную  случайность  чрезмерно
случайной. Вы меня понимаете?
     Не совсем... Пока мне никто толком не об®яснил -- живой я или мертвый?
     Катариада нежно взяла меня под  руку, и ее жаркая грудь упруго ткнулась
мне в предплечье. Уф...  Снова и  снова повторяю себе, что богини бесплотны.
Зато сразу пропало  желание на что-либо жаловаться.  Хотя...  Если она будет
меня прижимать так регулярно, я завалю  ее жалобами. Обидами и  упреками  на
несовершенство мира. Только пусть приласкает...
     Я волновалась за вас.
     Правда?
     Да.
     Наверное, я покраснел.  Вот ведь, переживает,  пока я  к другим  бегаю,
стыдоба!
     Не думайте  о  них.  Они  просто  земные женщины,  их  любовь  меня  не
тревожит.
     Здорово...  Она уже все  обо  мне знает.  Приятно,  что  ничего не надо
об®яснять, но вообще-то иметь такую  жену... Не спрятаться, не скрыться!  Но
Кэт так глянула мне в глаза... Я ей все прощу.
     Не говорите ничего, ландграф. Пока я нужна вам -- я буду приходить. Мне
не требуются слова, когда я стану  лишней, я пойму  это гораздо быстрее, чем
вы... А сейчас пойдемте. По дороге я отвечу на все ваши вопросы.
     Я вернусь в мир?
     Да.  Мы обставим ваше воскрешенье  со  всей  возможной пышностью.  Если
похороны ландграфов обычно бывают предельно  торжественны,  то как же должно
отмечать  их  возрождение?! Как  феникс из пепла,  восстанет новый  герой  и
возьмет все, что ему принадлежит по праву.
     Меня  учили рыцарскому обращению с дамами. Почти интуитивно я опустился
на одно колено и поцеловал руку богини. Нежная кожа пахла ландышами и... она
была  теплая! Наверное, мое удивление было  столь явно написано на лице, что
Кэт рассмеялась. Мне стало стыдно. Потом я рассердился. Весь красный вскочил
на ноги и страстно коснулся ладонью  ее груди... Гром  не грянул, молнии  не
заблестели, а грудь оказалась именно такой, как я ожидал -- горячей, упругой
и полной.
     Она настоящая...
     В каком смысле? -- мягко улыбнулась богиня.
     Мне говорили,  что силиконовая хрустит... - ошарашенно выдал я, без сил
опустившись на пол.
     Катариада смотрела на меня с невыразимой  смесью застенчивости и ласки.
Вот  так  самые  от®явленные  атеисты,  столкнувшись с  небесным  божеством,
становятся религиозными фанатиками! Какая женщина...
     Мне  все  равно   ужасно  интересно,  каким  образом  вам  удалось  так
договориться со Смертью, что она добровольно отпустила меня погулять?
     Добровольно?  О  нет...  Смерть  ничего  не отдает  добровольно. На нее
надавили сверху и выторговали для вас отсрочку в пятьдесят  лет.  Хотя лично
мне показалось, что она спорила лишь для проформы.
     А кому вообще пришла в голову такая идея?
     Мне, - просто ответила небесная красавица, выводя меня из Тьмы.
     Знакомые края... Безрадостный пейзаж, тусклое солнце, мертвый  песок  и
пустота на сотни  верст вокруг. Богиня по-прежнему шла со мной рука об руку.
Наверное, я ей  нравлюсь. Танитриэль кок-то  говорила, что  я обаятельный...
Сверху опустилось розовое облако, Катариада бросилась в него с визгом, как в
ванну, полную пены. Через минуту она вылезла, отфыркиваясь, и подмигнула мне
смеющимися глазами.
     Карета подана, милорд!
     Я вздохнул, гикнул, разбежался и с размаху прыгнул в розовую сказку  --
прямо в нежные об®ятия смеющейся богини...
     Облом!  Вот  так  из  самых  сладких  грез  попадаешь  в лапы  жестокой
действительности. Не везет  мне в последние времена на личную  жизнь. Интиму
-- завались, эротики  сколько угодно,  а вот  чуть дальше...  Так сказать, к
непосредственному тесному контакту, единству душ и тел -- ну, никак! Обидно.
Почему так? Вокруг уйма красивых, одиноких, располагающих во всех отношениях
дам-с. и  каждый раз,  когда  романтическая  атмосфера достигает критической
точки,  в  самый  неподходящий  момент все  идет насмарку.  Нет, надо с этим
что-то делать...
     В тот самый миг, когда наши губы уже соприкасались друг с другом, яркий
солнечный свет заставил меня на минуту зажмурить глаза. Мир сместился.
     Вот мы и на месте... - с ласковой печалью в голосе сказала Кэт.
     Я огляделся. Наше облако висело прямо над Локхаймом, стоящим на  опушке
близ  замка  Бесса. Денек  был не по траурному светел,  но на стенах Тающего
Города полоскались черные  полотнища. Людей не видно, возможно,  находятся в
часовне. Помещение достаточно обширное, человек сто смело поместится.
     Нас  пока не  видно, -  пояснила Кэт. -- Вы должны пройти внутрь, найти
свое  тело,  слиться с ним и  восстать. К сожалению, я сама вам больше ничем
помочь не смогу.
     Вы обещали уточнить, кто стоит  за Раюмсдалем и где  находятся Зубы? --
вспомнил я.
     Богиня на мгновение задумалась, повела округлыми плечиками...
     Мне казалось,  что вы выяснили все это и  без моей помощи.  Там подняла
голову  престарелая  патронесса   Гнойленберг,  она  бабушка   принца.  Зубы
находятся  на  севере.  Это  горный  хребет  или  даже  цепь  пиков.  Внутри
расположена древняя  цитадель -- родовое  гнездо Ризенкампфов. Учитывая, что
их кровь  всегда  стояла на  стороне Зла, они не могут  размножаться обычным
путем. Ваша задача -- не позволить принцу заиметь наследника.
     Что же мне, его за уши их брачной постели вытаскивать?
     Я  не  уверена, но  вроде бы  там  не все  так просто...  Постели,  как
таковой, даже  нет. Все  заключено  в  биолого-технических  возможностях  из
древних  знаний. Но вполне возможно,  что принцу понадобится женщина...  для
сохранения плода.
     Так,  может, в целях  профилактики скрестить  недоумка  с кастраткой  и
таким образом навсегда обезвредить этого сексуального маньяка?
     Ах, ландграф, ландграф... И вы слабы, как все мужчины...
     Я заткнулся. Надо  же было вспоминать о той зубастоногой твари?  Теперь
Кэт будет думать... Ну,  виноват! Исправлюсь! Рвану  в  монастырь замаливать
грехи, скопившиеся у меня  в  чудовищном множестве. Хотя, пожалуй,  кардинал
Калл отпустит  мне их скопом за сравнительно маленькую епитимью. Надо  всего
лишь подбросить ему пару оригинальных  выражений  для проповеди.  В  прошлый
раз, помнится, он стибрил у меня словечко "офигеть!".
     Ладно, уговорили. А как именно я должен воссоединиться?
     Как  подскажет вам  ваше  сердце. Ведь  это  происходит  впервые.  Чудо
невозможно предугадать даже богам. Прощайте, ландграф.
     А...  Кэт,  одну минуту! -- решился  я. Живой  или мертвый,  а упустить
такую  возможность просто преступление. -- Я хотел бы... то есть, если вы не
против... в смысле, может быть... как-нибудь... Но я пойму...
     Мы встретимся, - чарующе улыбнулась она, тая в воздухе.
     Розовое облачко опустило  меня вниз. Я решительно  спрыгнул  на землю и
зашагал в  сторону Локхайма. Трава под моими ногами не  приминалась. Значит,
все и вправду не так просто...

     Совершенно  удивительные ощущения. Не страшно ни капли! Чего бояться? Я
уже  умер, побывал в гостях у Смерти и получил длительный отпуск. Раз мне не
рады ни в Аду, ни в Раю -- к чему печали? Я с удовольствием вернусь обратно.
Вот оно -- философское отношение к  бытию! Жив -- хорошо, умер --  тем более
не о чем беспокоиться. А  тут  столько новых впечатлений... интересно, похож
ли я сейчас  на  привидение?  В апартаментах  Смерти зеркал  не было. Сам я,
насколько могу судить, по-прежнему  упруг и плоте. Ел,  пил, спал, все такое
прочее, как нормальный  живой  человек. Но ведь я  все-таки умер!  С  другой
стороны, с чего бы это  такой  элитной дамочке, как Катариада,  целоваться с
ходячим трупом  или туманным призраком?  Господи,  сколько  непонятного... И
хоть бы одна научная вша взялась об®яснить!
     Так  неторопливыми  рассуждениями  короталась  дорожка до Локхайма.  Из
замка  выбежал  чей-то  мальчик, пронесся  мимо  меня и  скрылся  в небесном
городе. Я ему орал, шумел, даже руки навстречу выставил -- ноль внимания! Он
меня не заметил.  Значит,  я невидим.  Плохо!  Попробую  сорвать  ромашку...
Получилось! Это очень даже хорошо! Невидимость плюс возможность передвижения
предметов  дает отличный шанс  поразвлечься. Побуду-ка я  барабашкой! Сейчас
пойду пощекочу Лию, щелкну по носу Веронику и вытащу стул из-под Бульдозера.
А  потом... о! Потом можно  пойти  и подсмотреть за Танитриэль в ванной. Эх!
Гулять так гулять! Задержусь на пару деньков с воскрешением,  но обязательно
найду Раюмсдаля. Уж я ему устрою веселую ночь длительных кошмаров с фальшиво
поющим  привидение!  Заикаться  станет.  По гроб жизни  запечется  мечтать о
власти над  миром. Да я  ему... Такую  кузькину мать покажу! Луна... Они же,
наверное, думают, что она меня убила. Все все видели, но... Под горячую руку
они ее  на лоскуты изорвут. Ребята меня слишком  любят, для  моих врагов это
опасно. В средневековье суровые нравы и быстрая расправа. Обязательно должен
найтись  кто-то, кто своей головой ответит  за пролитую  кровь.  Пусть  даже
случайно,  по ошибке, без злого  умысла -- искупительная жертва  должна быть
принесена. И  я вполне допускаю, что в их понимании наемная убийца  -- самый
беспроигрышный вариант. Тогда тратить время  преступно! К черту Локхайм, там
пока обойдутся  и  без  меня, а я вернусь в знакомое подземелье замка Бесса.
Если она жива, то в плену. Сколько помнится, в Тающем  городе тюрем не  было
вообще. Я, запыхавшись, вбежал в злополучные ворота и нос к носу  столкнулся
с двумя  рогатыми  стражниками. Лица у обоих  печальные,  алебарды  небрежно
прислонены  к стене, а  на правой руке у каждого завязан пышный черный бант.
Солдатня трепалась о своем...
     Ну хоть одним глазком посмотреть бы на похороны!
     Не трави душу, самому хочется. Ты  же видишь, все ушли, одни мы как два
дурака сидим в охране. От кого бережемся? Принц сюда вряд ли заявится  -- уж
слишком хорошо ему тут под зад дали.
     А бабка его? Это ж такая злющая ведьма...
     Да,  она особа весомая. Ей палец в рот не клади --  сапог не оставит. А
вынос-то когда?
     Вроде  после  обеда. Сейчас  народ в часовне молится, потом  прощание с
телом. Ландграфа, слышь, хотели сначала в Серединное королевство увести, там
схоронить, ближе к столице.
     Ну?
     Ну, вот и передумали! Решили, что если  у  нас на Темной  Стороне будет
стоять могила Скиминока, то на землю благословение снизойдет.
     Ух ты! Он, что же, святой был?
     А то?! У него ж отец Сан-техник!
     Не может быть? Вот горе-то... Какого человека потеряли!
     Я  сидел  напротив этой  парочки  нос к носу и искренне веселился.  Все
равно меня не видно и  не слышно. Стражи  продолжали травить баланду  насчет
древних героев, благосклонно упомянули  Лию, вспомнили свою личную  отвагу в
сражении  у  трех несостоявшихся костров... Вот уж  врали! Дело-то нехитрое,
солдатское. Я уже собрался уходить, но...
     А наемницу когда казнят?
     Хотели сразу после похорон обезглавить. А сейчас вроде решили пораньше,
чтоб, значит, ни на что потом не отвлекаться. Голову королева Локхайма хочет
отвезти в Ристайл.
     Жаль  ее...  В  смысле,  девушку жаль. По мне, так и  нет в  его смерти
никого виноватых!
     Ты потише тут! Мало ли... Госпожа Лия,  да господин Жан и ведьмочка та,
длинноносая,  тоже говорят,  что не надо казнить. Но королева словно на дыбы
встала! Она всех заставит заплатить за гибель лорда Скиминока! И наемницу, и
Раюмсдаля, и даже саму Гнойленберг.
     Да... она дама строгая -- скажет, как обрежет! А что ж тогда из подвала
часовые ушли? Ведь сбежит пленница...
     В том-то и дело, что не сбежит. Она уж, считай, третий день как бы не в
себе. Сидит в углу молча, не ест, не пьет. Плачет...
     По нему все  бабы  плачут.  Ох,  и  шустрый, видать,  мужик  был,  этот
свирепый ландграф! Слышь, а правду говорят, будто бы сама Танитриэль к  нему
сваталась, а он и отказал?
     Все, я слышал достаточно. Пора за работу. Так, где подвал?

     Основная  сложность  заключается  в  чисто  психологической подготовке.
Человек определенного воспитания,  узко выраженный  в отдельной эпохе, здесь
не выдержит. Мне повезло, я успешно совмещал в себе средневековый фатализм с
ультрасовременным  практическим  материализмом.  Только  поэтому  у меня  не
поехала крыша, я не  ударился в  религию, а спокойно, без  суеты, делал свое
дело.  До  подвалов  дошел  не  сразу...  И не  потому,  что  далеко. Просто
понравилось проходить сквозь стены. Нет, ей-богу, здорово! Я сквозь одну раз
восемь проходил, все пытался понять, как это получается? Так и не понял. Моя
рука,  плотная, живая,  настоящая, входила в  каменную кладку,  как лопата в
первый снег.  Я  зажмуривал  глаза,  шагал вперед  и  легко  оказывался  про
противоположную сторону стены. Я попробовал медленно, быстро, головой вперед
с разбега,  прыжком с места- результат один. Стены мне не  преграда!  Как  я
убедился в дальнейшем,  двери и предметы тоже. Могу, например, пройти сквозь
стол.  А  могу и не проходить, пнуть  его, он зашатается.  Значит, тут  дело
тонкое, как-то  оно все регулируется.  Наверное, без мысленной  энергетики и
кармической экстрасенсорики не обошлось...
     Уф! Вот  наконец  и подвал. Я без труда отодвинул засов; мягко стукнув,
он плавно отошел в сторону.  Внутри низенького помещения,  на соломе, спиной
ко мне сидела знакомая фигурка. Рядом стоял табурет, на нем тарелка с хлебом
и медная кружка с водой. Не густо...  Она даже не обернулась на скрип двери.
От сострадания у  меня  защемило  сердце! Я на цыпочках  подошел  поближе...
Почему? Ведь  она  меня не слышит и  не видит. В  коротких  темно-каштановых
волосах  наемницы блестели серебряные нити. Господи,  любимая... Что с тобой
сделали?! Луна сидела, обхватив колени руками, упираясь в стену безжизненным
взглядом. Я сел рядом, пытаясь заглянуть ей  в глаза. Она много плакала... и
все из-за меня.  Ну почему  ей достался такой  несчастливый жребий? Пусть бы
меня убивал кто-нибудь другой, не  так обидно... Волны  неожиданной нежности
захлестнули мою душу. Я протянул руку и погладил ее по щеке:
     Не надо так. Все будет хорошо. Я вернусь...
     Луна вздрогнула. Она меня не слышала, но недоуменно провела  ладонью по
щеке  в том  месте,  где ее коснулись  мои пальцы.  В  воодушевлении я начал
бегать  по комнатке, разбрасывать солому, стучать  ее кружкой по стенам и от
переполнявшего  меня счастья  творить