жимают кулаки, стискивают зубы, сдвигают брови и, не задумываясь о  роковых
последствиях,  рискуют  из-за меня своей карьерой, общественным  положением,
кошельком и  головой. Если кто-нибудь  скажет, что это подвиг,  они удивятся
или  обидятся. Что  сделаешь --  средневековье,  дикие нравы, свои понятия о
чести...
     Убейте их, - приказало лицо.
     Меч Без Имени  сверкнул серебряной радугой, и фонтом рассекло  пополам.
Действует!  Старушечья  физиономия исказилась  болью, нижняя часть  медленно
сползала вниз, а блеклые глазки приняли гневно-недоуменное выражение.
     Урк, урк, урк! -- Озабоченные толпы бодро ринулись в атаку.
     По идее  это сражение могло быть достойным финалом моего повествования.
Выстоять   втроем   против   такого   количества  дубовой  первобытной  силы
практически невозможно. Мы это понимали. Нас это не волновало. Но до первого
крика ярости или боли с неба спустилась женщина...

     Поверьте, я видел женщин в своей жизни.  Всяких. Пусть  не всех вживую,
пусть  в  кино,  на картинках,  пусть.  Такой  --  не было!  Лия симпатичная
девушка,  но Вероника более эффектна, хотя Танитриэль заткнет за пояс обеих.
Так  вот, этой  женщине  даже королева  Локхайма могла бы  служить последней
судомойкой.  Это  было  само  очарование.  Она  с  восхитительной  легкостью
спускалась к нам по невидимым ступеням.  Великолепная фигура, затянутая даже
не в платье,  нет, скорее ощущение  платья, волшебный  вздох  полупрозрачной
переливающейся  ткани  обалденного  фасона. Волна золотых волос  поднималась
пышной  естественной короной. Лицо было столь прекрасно,  что  любая попытка
описать его казалась святотатством! А грудь... Там было такая грудь! Увидеть
и умереть... Потому, что жить после того, как твоим глазам открылась вершина
красоты в  сверхчеловеческом совершенстве --  бессмысленно! Озабоченные Орки
замерли с открытыми ртами. Женщина излучала всепоглощающую волну вожделения.
Цунами! Это стихийное бедствие накрывало все, сдавливая дыхание, замораживая
взгляд, замедляя бодрый ритм сердечной мышцы. Господи, что это было?!
     Обыкновенная богиня, -  небрежно  хмыкнула Лия, по-видимому,  последнюю
мысль я высказал вслух.
     Богиня! Так вот что это такое! Женщина спустилась  на  землю и оглядела
ряды орков слегка осуждающим взглядом, и случилось невероятное!  Озабоченные
стушевались, стыдливо  прикрылись  ладошками  и  безропотно  удалились.  Они
уходили не  оборачиваясь, без единого признака  гнева или  возмущения, обиды
или  неудовлетворенности.  Не убежден,  что  они  раскаялись и решили  стать
примерными семьянинами, просто эта женщина было столь прекрасна, что ни одна
мысль ниже седьмого неба не могла ее коснуться. Она возвышала! Она... Нет, я
не могу  говорить. На глаза  навертываются слезы умиления,  в  горле ком, по
спине холодный пот струйками, а в голове благовещенский перезвон колоколов.
     Милорд, они все ушли.
     А?
     Орки все ушли.
     Ну и что? Лия! Не отвлекай меня от возвышенного...
     Милорд, это всего лишь богиня. Она бесплотна.
     Я... -  Обрушиться  с  гневной  проповедью  на  несносную  девчонку  не
удалось.
     Восхитительная женщина  улыбнулась и шагнула  ко  мне. Если мне удастся
пережить  это  потрясение, то станет ясно, что  у  героев  железное  сердце.
Бульдозер, например, застыл истуканом, не сводя с нее округлевших глаз.
     Здравствуйте, ландграф!  -- Ее  голос был смесью звуков  гварнериевской
скрипки с журчание ночного ручья и искрами кружащегося снега.
     Я впадаю в поэзию...
     Здр... м-м... Рад! Так сказать... пол... польщен! Несомненно, польщен.
     Лорд Скиминок, вы что, никогда богинь не видели? -- мило удивилась она.
     Отродясь! -- сумел выговорить  я.  --  Искренне  предполагал,  что  все
Артемиды  и Афродиты,  включая Гер, Афин Паллад, разную  мелочь  типа  Клио,
Мельпомен, Калипсо, Кор, ну и прочих, просто вымерли... А?
     Я давно наблюдаю  за  вами.  -- Одной-единственной фразой она перекрыла
весь  поток  обрывчатых знаний  о  древнегреческой  цивилизации, которым мне
удалось  так  эффектно  блеснуть.  По  общепризнанным  меркам --  достаточно
скромным, но для моих ребят они казались, как минимум, профессорскими! -- Вы
совершенно невероятный  человек.  Ваши  поступки  не  обоснованы  ни  каплей
логики. Ваши подвиги не поддаются никакому разумному анализу.  Их невозможно
скопировать, повторить,  применить на  практике. Круг ваших друзей  широк до
противоречия. Черти и священники, ведьмы и рыцари, драконы и короли...
     Наш милорд вообще большой оригинал, - мрачно затесалась ворчливая наша.
-- А вам-то что он него нужно?
     Милая  девочка,  твой   господин  самим   фактом  своего  существования
привлекает пристальное внимание всех сил Добра и Зла. Я не могла удержаться.
Даже боги порой испытывают любопытство. Мне бы хотелось поговорить...
     Силь ву пле, мадемуазель! - Я  лихим движением шаровар  смахнул пыль  с
ближайшего валуна. -- Присаживайтесь, побеседуем о бытии. Возможно,  вы, как
представитель более  высшей формы  развития, откроете мне глаза на некоторые
непонятности. Своим скудным умом нам не дотумкаться...
     Она искренне рассмеялась, села рядом,  почти касаясь  меня ошеломляющим
плечиком. Наверное, я  покраснел.  Не  знаю. Лия  смотрела  на меня с той же
степенью  суровости, с  какой  Жан влюбленно пялился на  нашу гостью.  Когда
первая волна жара  схлынула,  богиня  с  тончайшим тактом предоставила  себе
слово:
     Я  хочу понять,  почему у  вас  это получается. Вы не могли  бы вкратце
рассказать мне все?
     Все?! Да еще вкратце? Ну, на это уйдет не меньше трех часов.
     У бессмертных всегда есть время.
     А у нас нет. Мы торопимся!
     Завянь!  -- щелкнул я Лию по носу. --  Начнем сначала. Итак, мы с женой
поехали  на фестиваль  народного  творчества  в один маленький прибалтийский
городок...
     Дальше пошла  феерия. Мои спутники включились в  повесть о  героической
эпопее тринадцатого ландграфа. Мы размахивали руками, орали, перебивая  друг
друга,  спорили  до  хрипоты  над  уточнением деталей,  показывали в  лицах,
выстраивали целые спектакли, расчерчивая на неровной земле планы  крепостей,
линии обороны, передвижения противника и прочие маневры. Как  она сумела без
особенных  просьб и усилий заставить нас выложить  всю подноготную? Не знаю.
Может,  просто  умеет слушать.  С  другой  стороны...  в  смысле,  когда она
наклонялась над нашими планами... разрез ее декольте... Господи! Ну, вы меня
понимаете! У нее такая грудь!!!

     К вечеру мы с Кэт были уже на ты.  Ее  полное  имя  достаточно длинное,
что-то вроде Катариада Базаливмейская с прибавкой  непонятных мне  титулов и
эпитетов. В этом мире она отвечала  за  Красоту. По специализации  похоже на
штатную должность в управлении культурой. В  ее  сферу деятельности  входило
обеспечение местного населения нужной долей эстетических  знаний.  Работенка
не пыльная.  Знай  себе  летай под солнышком, нежься на облаках, а  время от
времени являй красоту, то бишь, себя, народу. Чтобы он, народ, не забыл, что
она,  красота,  есть! Вообще  у небожителей  своеобразные  взгляды на земную
бытовуху. Обычно они ни во что не вмешиваются,  им  на нас почти чихать. Они
за свою бессмертную  жизнь столько понаучаствовались, такого  понасмотрелись
--  кому  угодно осточернеет.  Если  уж даже  мне тутошние феодальные  нравы
представлялись  диковатыми,  то  что  говорить  о мнении  более  возвышенных
личностей?  В  самых  критических  ситуациях,  когда  смертные  окончательно
перестают слушаться,  боги развлекаются всякими  потопами,  землетрясениями,
метеоритными дождями и прочими карательными акциями. Или  ударяются в земные
загулы с кучей  внебрачных детей в результате,  но это редко. По-моему,  так
они там,  наверху, вообще обленились.  Жизнь текла, словно нефть в Европу --
плавно, размеренно и  с почасовой  оплатой. На  Ризенкампфа смотрели, как на
вошь  паршивую. Обо  мне  узнали  только  тогда, когда  "вошь"  ударилась  в
суперактивные  действия.  К середине наших  приключений боги  уже установили
тотализатор.  Ризенкампф  был  синей фишкой, я  -- красной.  Ставки делались
ежедневно. Кто-то  из  Высших  крупно  подзалетел на этом деле.  До  полного
разорения не  дошло, им  терять-то материально нечего, не  на деньги играют.
Играли на влияние. Я смутно понимаю, что там к  чему, но результат налицо --
Катариада решила с нами встретиться. Очень уж мы  ей  интересны. Особенно я!
Приятно-о-о...
     Насчет  Зубов -- мне  пока неизвестно.  Просто  как-то  не  было случая
уточнить. Но если хотите, то я непременно поспрашиваю наверху. Там наверняка
знают.
     И  на  том  спасибо.  А что,  Кэт,  вот такие  фантомы  в виде слащавых
старушечьих мордашек у вас часто встречаются?
     Обычное  колдовство, - слегка пожало  плечами небесное совершенство. --
Не  слишком  сильное.  Концентрация  зла  ослаблена  расстоянием.  Структура
эфирная. Физических возможностей  едва хватает  на  произношение приказов. И
то, косноязычие должно бросаться в глаза.
     Точно! -- загорелась Лия. --  Все  так и было.  Шипит сквозь оставшиеся
три зуба, зараза старая, а укусить не может.
     Дело не  в укусе. Я хочу знать -- кто это? Почему именно старуха, а  не
какой-нибудь зверский мужик или красотка с улыбкой Медузы Горгоны?
     А еще она очень похожа на Ризенкампфа! -- вставил Бульдозер.
     Я, признаться, об этом уже подзабыл. Спасибо верному оруженосцу.
     Ну, что же. Попытаюсь выяснить для вас всю цепочку. Но обещайте, что не
отступитесь и доведете вашу эпопею до победного конца.
     О, это  сколько угодно! Милорд готов совершать подвиги  по  сто  раз на
дню, два раза в неделю брать по неприступному замку, три раза в ту же неделю
спасать  плененных  принцесс,  а   оставшиеся  дни  использовать  для  более
крупномасштабных действий. Разгона вражеских армий, например.
     Лия! -- с трудом зарычал я, давясь улыбкой.
     Что-нибудь не  так, лорд Скиминок? -- с  искренним удивлением округлила
глаза эта скоморошина.
     Богиня легко соскочила  с валуна,  потянулась...  Какая  грация,  какая
пластика, какая  патетика! Мы с Бульдозером невольно покраснели. Как же  она
это делает?
     До  встречи, лорд Скиминок! -- Ее ласковые пальцы чуть  коснулись  моей
щеки. Она вздохнула. Великолепная  грудь  сладко  колыхнулась.  Божественная
женщина плавно взлетела к небесам, оставив нас в неземном озарении счастья.
     Мы с Жаном, понимая друг друга с полуслова, просто пялились в облака, и
восхищение истинной красотой  переполняло  наши загрубевшие души. Мир уже не
казался таким суровым, горы неприступными, а  враги  непобедимыми. Наоборот!
Трава стала еще  зеленее, солнце теплее, птичье пение звонче, а наша эйфория
упоенности жизнью  грозила  сделать из  нас рьяных  проповедников разумного,
доброго, вечного.  Мы  даже были уверены в  том, что  знаем формулу счастья.
Счастье -- это когда...
     Нет,  во  посмотрите  на них!  Все  мужчины  одинаковы.  Я  же  сто раз
повторяла вам, милорд, что она бесплотна.
     Так. Все.  Спокойствие,  только спокойствие.  Формулу несчастья мы тоже
хорошо знаем. Она у нас ходячая, имя произносить не надо...
     Пойдем куда-нибудь или останемся здесь?
     Куда мы пойдем в таком  виде? Хорошо еще, что сейчас лето, тепло. Зимой
в неглиже  давно бы в бобиков мороженых превратились. Жан, какие перспективы
ждут нас за перевалом?
     Не знаю! -- честно доложил трусливый рыцарь.
     В любом случае -- там ли, тут ли, - а нам стоило бы приодеться.
     Тогда вы рано отпустили вашу блондинку! -- ехидно заметила Лия.
     Почему?
     Бабушка говорила,  что тот,  кого коснется рука богини,  может загадать
желание.
     Это  примерно  с той же степенью гарантии,  как на падающую  звезду или
ночь перед Рождеством? -- уточнил недоверчивый я. В этой веселой стране меня
обычно охватывает просто нездоровый скептицизм.
     Неизвестно, - развели руками супруги.
     Тогда  нечего  и губки раскатывать. Хотя...  почему  бы  и  не потешить
почтеннейшую публику? В порядке научного эксперимента в борьбе с суеверием и
мракобесием хочу одежду для меня и вот для этой белобрысой! Не  очень сложно
для небесной силы, а?
     Через  мгновение  из-за  поворота  вышла  высокая  навьюченная  кобыла.
Неторопливой  рысью она  направилась прямо к  нам и ткнулась плюшевым храпом
мне в плечо.
     Лошадь, - неуверенно высказалась Лия.
     Ясно, что не бегемот! -- бодро парировал я, стараясь слегка заглушить в
себе проявление страха Божьего. -- Глянь-ка в мешки, чего там понапихано?
     Наша одежда, милорд! -- Лия бухнулась на колени, держа в левой руке мою
клетчатую  рубаху,  а  в правой --  пажеские  штаны  в  обтяжку. Срывающимся
голоском,  с глазами,  полными слез раскаяния,  она обратилась  к  смеющимся
небесам:  -  О,  Катариада  Базальвмейская!  Прости  меня --  дуру  грешную,
неразумную! Как можно было хоть на секунду усомниться в твоей власти и силе?
Это я из-за лорда Скиминока так раздухарилась. Обычно я мирная, хорошая и по
хозяйству могу, и  стирка-глажка  всякая, даже варенье  сварю. Прости  меня,
пожалуйста! Виновата, виновата, каюсь! А в мешке, я надеюсь, тот самый синий
камзольчик  с  серебряной  вышивкой?  А  пару  сменного  белья  положить  не
догадались? Ой! О чем это я?! Уж  ты  прости меня заблудшую, необразованную!
Весь  день  на  ногах, сплошные  нервы, пристают  все подряд... Муж  шляется
черт-те  где,  приходит поздно в женском платье... Да  если бы не  милорд...
Прости, прости, прости! Не буду спорить насчет закаляющих испытаний  -- вам,
богам, виднее. Хотя, знаешь ли...
     Стоп! -- я вовремя прикрыл ее ротик фиолетовым плащом.
     Сколько знаю Лию, дай  ей волю -- так она такого наговорит, ангельского
терпения  не  хватит!  Очень  мне  надо,  чтоб  Кэт наверху  весь  этот бред
услышала. На  что  способны  разгневанные  боги, я  помню  из художественной
литературы -- мифы Древней Греции, пятый класс.
     Все, голубка, достаточно на сегодня.
     Вы не хотите помолиться вместе со мной? -- ошарашенно выдала она, когда
я убрал руку.
     Хотим, - перемигнулись мы с Бульдозером. -- Но попозже. В  другой раз и
не в этом месте. Сегодня уж наверняка, благодаря  твоей старательности, там,
на  небесах,  все отметили хороший поступок гражданки Базаливмейской. Ей уже
аплодируют.  Но  если  помнишь,  то  мы  обещались  довести  до  конца  наши
приключения.   Значит,  следует  собраться,  перевалить  через  гору,  найти
Раюмсдаля, откопать Зубы и всех победить. Слово надо держать!
     Это факт, - подумав, признала наша подружка.
     Пока она одевалась, мы  отвернулись. Когда я и Лия были полностью одеты
к новому походу, Жан почувствовал  себя неуютно. Признаться, с первого  раза
никто и не понял, чего он мнется.
     Бульдозер, если тебе так приспичило, сходи в кусты. Но имей в виду, все
торопятся.
     Ты что, не слышал приказа милорда? Давай бегом, потом садись на  своего
гнедого и дуй за нами. Я поеду с ландграфом, нас ждут великие дела!
     Бедный  потомок  благородного рода  Буль де Зиров  беспомощно переводил
умоляющий взгляд с меня на собственную супругу, невразумительно пытаясь хоть
что-нибудь сказать.
     Ой, ну не тяни.
     Он  всплеснул  руками, сел  на  камушек и...  разревелся! Боже  мой!  В
последний раз в  таком состоянии  я видел  его  перед боем с бандой Волчьего
Когтя. Слезы тоже лились ручьем, правда, потом он им устроил! Но сейчас-то с
чего? Даже на  казнь он шел гораздо  спокойнее. Мы переглянулись и наперебой
бросились утешать несчастного парня. Однако горе было столь велико, что лишь
добрых полчаса спустя мы наконец поняли, в чем дело...
     Виноват, конечно, я. Попросив у богини одежду для себя и Лии, я напрочь
забыл  о том, в каком виде находится мой верный оруженосец. Вроде бы одет, и
ладно. Но ведь  на нем  женское платье! Какой  рыцарь  сможет пережить такой
позор?!  Когда мы все трое были  на равных,  еще куда ни шло. Жан спорил, но
смирялся. Когда от наших одежд оставались одни тряпочки, а он  был полностью
экипирован, то  особых причин для обид тоже вроде не было. Не  до жиру,  как
говорится. А что теперь? Теперь я красуюсь в клетчатой теплой рубахе, черных
джинсах, мягких  кроссовках  и  фиолетовом плаще  с серебряной  пряжкой. Его
супруга, а мой паж -- в синем  камзоле с серебряным  шитьем, узких штанишках
со шнуровкой по  бокам  и новеньких  сапожках.  Мы снова одеты  как  всегда.
Естественно, Бульдозер впал в  ничтожество.  Вынь да  положь ему новые латы,
полный доспех, плюс еще  щит с гербом! Ну  я же не склад и не музей! Кто мог
всерьез  предполагать, что мое желание действительно сработает?  Я бы  тогда
такого понапросил -- весь  небесный  отдел сбыта  с ног бы сбился , исполняя
мои сиюминутные причуды.
     Жан, я клянусь всеми святыми угодниками вашего мира, что при первом  же
удобном случае  одену тебя  подобающе рыцарю,  получившему золотые шпоры  за
Ристайльскую битву! Поверь мне, пожалуйста.
     Я верю вам, лорд Скиминок, - глухо ответил мой зареванный друг. -- Ради
Бога, сделайте это побыстрее.
     Хоть сию  минуту! -- бодро  поддержала повеселевшая  Лия, кивком головы
указывая за мою спину.
     Не хочу  оборачиваться. И так ясно по ее сияющей физиономии, что ничего
хорошего меня  там  не ждет. Рукоять Меча Без Имени  стала теплеть. Опять...
Ну, ни минуты покоя! Боже, Боже, Боже... Почему эти проклятые доспехи нельзя
просто пойти и купить?
     Двое  рыцарей. Доспехи черные  и  матовые, не  блестят.  Ни гербов,  ни
флажков,  ни  вымпелов. Лошади тоже черные, с неестественно  синими глазами.
Лица всадников скрыты забралами. Они выехали из-за поворота скалы, застыв на
мгновенье. От  обоих веет такой волной агрессии,  что  отказаться  от  драки
попросту невозможно.  Догонят  и убьют. Все  в  порядке вещей, ни у  кого не
вызывает  удивления,  вроде  бы так и  надо. В этом мире быть  трусом просто
невыгодно. Во всех отношениях. До зрелых лет даже  не  доживешь  -- затопчут
еще  в младенчестве. В монастыре не скроешься -- монахи  порой воюют не хуже
наемного  гарнизоне.  Вшивую   интеллигенцию,  типа  врачей,  библиотекарей,
алхимиков,  художников  и прочего  безоружного  народца, вообще за  людей не
считают.   Два   рыцаря   были   идеальным   воплощением   ночного   кошмара
средневекового жителя. О таких всадниках с  уважением и страхом рассказывали
деревенские брехуны  в местных забегаловках за кружкой дешевого пива.  О чем
это я?
     Милорд, они направляются к вам!
     Сам вижу. Ты-то чего расшумелась? Вот под®едут -- и поговорим.
     О  чем? -- всплеснула  руками  ярая командирша. -- Вы только взгляните,
они -- живое порождение Ада! Их  надо бить.  К тому же вы обещали Жану новые
доспехи...
     Вот от  этом и поговорим. Может  быть,  они с нами поделятся? --  Лия с
Бульдозером глянули на  меня с  нездоровым подозрением.  Ну, сам бы я тоже в
такую чушь не поверил.
     Рыцари  медленно  под®ехали  к  нам  и,  склонив  черные  копья,  глухо
приказали:
     Следуйте за нами или умрете!
     Говорили  они  оба  в такт,  как две заведенные  игрушки. Меж  прорезей
забрал сквозил синеватый отсвет,  но  нас подобные спецэффекты  давно уже не
впечатляли.
     Я  --   лорд  Скиминок!   Ревнитель  и  Хранитель,  Шагающий  во  Тьму,
тринадцатый ландграф Меча Без  Имени! Друг короля  Плимутрока, крестный брат
его зятя -- князя Злобыни Никитича, гость самой Танитриэль, лицо, отмеченное
благосклонностью богини Катариады! А вы, собственно, кто после этого?
     Стражи.
     Чего охраняете -- базу, склад, коровник?
     Следуйте за нами или умрете.
     Наверное,  у них  ограничен  словарный запас или  умственный  потенциал
преступно  низок. Мои  ребята  деликатно откашлялись,  вежливо откатились за
камушек, предоставляя мне  побольше места для  маневра, и уселись там, как в
амфитеатре.
     Куда же вы поведете нас, незлобивых?
     В плен.