ся мне во сне и указал мне  место.  Но  все
равно нам надо спешить, спешить, насколько это  в  наших  силах.  Так  что
приходите ко мне. Другие тоже придут."
     "Нет, - сказала Надин испуганно. Мы едем в Вермонт, и все.  Только  в
Вермонт - совсем небольшая поездка."
     Старая женщина посмотрела на Надин с невыразимой грустью. "Если ты не
будешь осторожна, ты отправишься прямо в ад, дочь Евы. А когда ты попадешь
туда, то поймешь, что там очень холодно."
     Сон раскололся на множество кусков, и сквозь  образовавшиеся  трещины
хлынула темнота. И в этой темноте что-то подкрадывалось к нему.  Оно  было
холодным и безжалостным, и вскоре он увидит его оскаленные в усмешке зубы.
     Но прежде чем это могло случиться, он  проснулся.  С  восхода  солнца
прошло полчаса, и мир был обернут в густую белую  пелену  тумана.  Магазин
выступал из тумана, как нос какого-то странного корабля, изготовленного не
из дерева, а из шлакоблоков.
     Кто-то лежал рядом с ним, и он понял, что  не  Надин  пришла  к  нему
ночью, а Джо. Джо сосал большой палец и вздрагивал во сне так, словно  его
мучил какой-то свой кошмар. Ларри задумался о том, так  ли  уж  отличаются
сны Джо от его собственных... он лег на спину, уставился в белый  туман  и
думал до тех пор, пока остальные не проснулись час спустя.


     К тому времени, когда они закончили завтрак и упаковали свои рюкзаки,
туман  рассеялся,  и  можно  было  начинать  путешествие.  Как   Надин   и
предсказывала, Джо не возражал против  того,  чтобы  ехать  позади  Ларри.
Собственно говоря, он  влез  на  сиденье  позади  Ларри  без  указаний  со
стороны.
     - Медленно, - сказал Ларри  в  четвертый  раз.  -  Мы  не  собираемся
нестись сломя голову и попасть в аварию.
     - Прекрасно, - сказала  Надин.  -  Я  очень  взволнована.  Мы  словно
рыцари, выступающие в поход!
     Она улыбнулась ему, но Ларри не смог  улыбнуться  ей  в  ответ.  Рита
Блэкмор сказала какую-то  очень  похожую  фразу,  когда  они  выезжали  из
Нью-Йорка. Это было за два дня до ее смерти.


     На ленч они остановились в Эпсоме. Они ели жареную ветчину и запивали
ее "фантой" как раз под тем деревом, где спал Ларри, а Джо стоял над ним с
занесенным ножом. Ларри с облегчением обнаружил, что  езда  на  мотоциклах
оказалась не такой  ужасной,  как  он  предполагал.  Большинство  участков
трассы они преодолевали в неплохом темпе, и даже в населенных  пунктах  им
удавалось ехать  по  тротуарам  со  скоростью  ходьбы.  Надин  чрезвычайно
осторожно преодолевала слепые повороты, снижая  скорость  до  минимума,  и
даже на открытых участках трассы она  не  понуждала  Ларри  ехать  быстрее
тридцати пяти миль в час. Он подумал, что при  хорошей  погоде  они  могут
оказаться в Стовингтоне к девятнадцатому.
     На ужин они остановились к западу от Конкорда, и Надин  сказала,  что
они могут выиграть время у Лаудера и Голдсмит, поехав прямо  на  запад  по
дороге I-89.
     - Там будет много заторов, - сказал Ларри с сомнением.
     - Мы проберемся, - сказала  она  уверенно.  -  В  худшем  случае  нам
придется сделать крюк по объездной дороге.
     После ужина они два часа проехали по I-89 и действительно  наткнулись
на затор. Как раз на выезде из Уорнера дорогу перегораживал  автомобиль  с
жилым прицепом. Водитель и  его  жена,  умершие  несколько  недель  назад,
лежали на передних сиденьях своей "Электры", как кули с зерном.
     Втроем им с трудом удалось перетащить свои мопеды  через  погнувшуюся
сцепку между машиной  и  прицепом.  После  этого  они  почувствовали  себя
слишком усталыми, чтобы ехать дальше. В эту ночь Ларри уже не размышлял  о
том, стоит ли ему пойти к Надин, которая  унесла  свои  одеяла  на  десять
футов от того места, где он расстелил  свои  (мальчик  спал  между  ними).
Единственное, на что он был способен в  эту  ночь,  это  быстро  и  крепко
уснуть.


     На  следующий  день  они  наткнулись  на  затор,  который  не  смогли
преодолеть. Посреди дороги  лежал  перевернутый  грузовик  с  прицепом,  в
который врезалось полдюжины следовавших за ним машин. К счастью, они  были
всего лишь в двух милях от  объездной  дороги  в  Энфилде.  Они  вернулись
назад, нашли нужный поворот и, чувствуя себя усталыми  и  обескураженными,
остановились на двадцатиминутный отдых в энфилдском городском парке.
     - Чем ты занималась раньше, Надин? - спросил Ларри.
     - Я была учительницей.
     - В начальных классах?
     - Да, в первом и во втором.
     Это кое-что объясняло в ее твердом нежелании бросить Джо. По  крайней
мере в умственном отношении, мальчик находился на семилетнем уровне.
     - Мне нравились маленькие дети, -  сказала  она  немного  грустно.  -
Многие из них вели себя плохо, но ни один не был окончательно испорченным.
Маленькие дети - это единственная хорошая разновидность людей.
     - Слегка романтическая идея, не так ли?
     Она пожала плечами.
     - Дети действительно хорошие. И если  ты  работаешь  с  ними,  то  ты
поневоле становишься романтиком. Это не так уж плохо.
     - А ты была замужем? Раньше? -  Снова  оно  появилось  -  это  просто
вездесущее слово. Раньше. Всегда два слога, но в них выражено все.
     - Замужем? Нет, никогда. Я  самая  настоящая  школьная  старая  дева,
моложе, чем я выгляжу, но старше, чем я себя ощущаю. Мне тридцать семь.  -
Прежде, чем он успел спохватиться, глаза его скользнули по ее волосам. Она
кивнула, словно он высказал свою мысль вслух. - Преждевременная седина,  -
сказала она объясняющим тоном. - У моей  бабушки  волосы  стали  абсолютно
белыми в сорок лет. Думаю, что продержусь лет на пять дольше.
     - Где ты преподавала?
     - В небольшой частной  школе  в  Питтсфилде.  Очень  шикарное  место.
Стены,  увитые  плющом,  и  новейшее  спортивное  оборудование.  К   черту
экономический спад, снова полный вперед.  Автомобильный  парк  состоял  из
двух "Тандербердов", трех "Мерседесов", парочки "Линкольнов" и  "Крайслера
Империала".
     - Ты, наверное, была очень хорошей учительницей.
     - Думаю, да, - сказала она простодушно, а потом улыбнулась. -  Сейчас
это не имеет особого значения.
     Он обнял ее одной рукой. Она слегка вздрогнула,  и  он  почувствовал,
как она напряглась. Плечо ее было теплым.
     - Не надо, - сказала она стеснительно.
     - Ты не хочешь?
     - Нет, не хочу.
     Он озадаченно убрал свою руку. Она _х_о_т_е_л_а_, чтобы он обнял  ее.
Он чувствовал, мягкие,  но  вполне  отчетливые  волны  исходящего  от  нее
желания. Она сильно покраснела и безнадежно смотрела вниз  на  свои  руки,
которые суетились у нее на коленях, как пара искалеченных пауков. Глаза ее
сверкали так, словно она была готова разрыдаться.
     - Надин...
     Она подняла на  него  глаза,  и  он  увидел,  что  она  справилась  с
подступавшими слезами.  Она  как  раз  собиралась  что-то  сказать,  когда
подошел Джо с гитарой в руке. Они посмотрели на него смущенно,  словно  он
застал их за чем-то более личным, чем обыкновенная беседа.
     - Леди, - сказал Джо.
     - Что? - удивленно спросил Ларри, не  очень  хорошо  понимая,  в  чем
дело.
     - Леди! - повторил Джо и указал большим пальцем через плечо.
     Ларри и Надин переглянулись.
     Неожиданно раздался четвертый голос, пронзительный и  захлебывающийся
от волнения.
     - Слава небесам! - закричал он. - Ооо, слава небесам!
     Они встали и увидели женщину, бегущую по улицу по направлению к  ним.
Она улыбалась и плакала одновременно.
     - Как я рада,  -  сказала  она.  -  Как  я  рада  видеть  вас,  слава
небесам...
     Она пошатнулась и упала бы в обморок, если бы Ларри не поддержал  ее.
На вид ей было лет двадцать пять. Одета она была в джинсы и простую  белую
хлопчатобумажную  блузку.  Лицо  ее  было  бледным,  а  ее  голубые  глаза
неестественно застыли, уставясь в  одну  точку.  Они  смотрели  на  Ларри,
словно  пытаясь  убедить  расположенный  за  ними   мозг,   что   это   не
галлюцинация, что эти три человека на самом деле находятся здесь.
     - Я Ларри Андервуд, - сказал он. - Леди зовут Надин  Кросс.  Мальчика
зовут Джо. Мы счастливы повстречаться с вами.
     Какое-то время женщина продолжала беззвучно поедать  его  глазами,  а
потом медленно подошла к Надин.
     - Я так рада... - начала  она,  -  ...так  рада  встретить  вас.  Она
запнулась. - Боже мой, неужели вы действительно люди?
     - Да, - сказала Надин.
     Женщина обняла Надин и зарыдала. Джо подошел к Ларри и  посмотрел  на
него. Ларри взял его за  руку.  Так  они  и  стояли  вдвоем  и  пристально
наблюдали за женщинами.
     Вот как они повстречались с Люси Сванн.


     Когда они сказали ей, куда они направляются и что у них есть  надежда
найти там по крайней мере двух других людей, а может быть, и  больше,  она
немедленно захотела ехать с ними. В энфилдском магазине спортивных товаров
Ларри нашел доя нее среднего размера рюкзак, и Надин пошла с ней в ее  дом
на окраине города, чтобы помочь ей уложить... две смены одежды,  кое-какое
белье, запасную пару туфель, плащ. И фотографии мужа и дочери.
     В тот  вечер  они  разбили  лагерь  в  городке  под  названием  Кечи,
расположенном на границе с Вермонтом. Люси Сванн  рассказала  им  историю,
которая была не слишком длинной и вряд ли отличалась  от  других  историй,
которые им еще предстояло услышать.
     Ее муж заболел двадцать пятого июня, а ее дочь - на  следующий  день.
Она ухаживала за ними со всем рвением, на которое  была  способна,  будучи
уверенной в том, что вскоре сама свалится  с  хрипами  (так  они  называли
болезнь в этом уголке Новой Англии). К двадцать седьмому числу,  когда  ее
муж впал в состояние комы, Энфилд оказался почти отрезанным от окружающего
мира. Люди умирали, как мухи. За предыдущую  неделю  они  насмотрелись  на
какие-то чрезвычайные перемещения войск вдоль заставы, но никому  не  было
дела до такого маленького местечка, как  Энфилд,  штат  Нью-Хемпшир.  Рано
утром двадцать восьмого июня умер ее муж. Ее дочери, похоже, стало немного
лучше двадцать девятого, но вечером произошел резкий  поворот  к  худшему.
Она умерла около одиннадцати. К третьему июля все  жители  Энфилда,  кроме
нее и старика по имени Билл Даддс, умерли.  Люси  сказала,  что  Билл  был
болен, но потом с виду совершенно оправился. Утром  в  День  Независимости
она нашла труп Билла на Главной улице, такой же распухший  и  почерневший,
как и все остальные.
     - Я похоронила своих, а заодно и Билла,  -  сказала  она,  когда  они
сидели перед потрескивающим костром. - Это заняло целый день, но  тела  их
обрели покой. А  потом  я  подумала,  что  надо,  пожалуй,  отправиться  в
Конкорд, где живут мои родители. Но я... все как-то не могла собраться.  -
Она вопросительно посмотрела на них. - Как вы  думаете,  я  была  неправа?
Могли они остаться в живых?
     - Нет, - сказал Ларри. - Невосприимчивость к  болезни  не  связана  с
наследственностью. Моя мать... - Он посмотрел в костер.
     - Уэс и я, мы должны были пожениться, - сказала Люси. - Это было  тем
летом, когда я закончила школу, в 1984 году. Родители не хотели,  чтобы  я
выходила за него замуж. Они хотели,  чтобы  я  уехала  из  города,  родила
ребенка и отказалась от него. Но я этого не хотела. Мама сказала, что  это
кончится разводом. Папа, сказал, что Уэс - ненадежный человек, и он  будет
постоянно мне изменять. Я просто ответила: "Поживем -  увидим".  Я  хотела
испытать судьбу. Вы меня понимаете?
     - Да, - ответила Надин. Она сидела рядом с Люси и смотрела на  нее  с
нежным сочувствием.
     - У нас был симпатичный маленький домик, и я никогда не  думала,  что
все это может вот так  окончиться,  -  сказала  Люси  со  вздохом,  больше
напоминавшим  сдавленное  рыдание.  -  Мы  так  хорошо  жили  втроем.  Уэс
остепенился, но не из-за меня, а скорее из-за Марси. Для него просто  свет
клином на ней сошелся. Для него...
     - Не надо, - сказала Надин. - Все это было раньше.
     Снова это слово, - подумал Ларри. Это короткое, двухсложное слово.
     - Да. Теперь это все в прошлом. И  я  думаю,  что  могу  начать  жить
заново. Так и было до тех пор, пока я не начала видеть все эти плохие сны.
     Ларри вздрогнул.
     - Сны?
     Надин смотрела на Джо. Еще секунду назад он дремал у  костра.  Теперь
он смотрел на Люси, и глаза его горели.
     - Плохие сны, кошмары, - сказала Люси. - Не всегда  они  повторяются,
но обычно меня преследует какой-то человек, и  я  никогда  не  могу  точно
разглядеть его, потому что он с ног до головы завернут в плащ.  И  он  все
время находится в  тени.  -  Она  поежилась.  -  Мне  даже  страшно  стало
засыпать. Но теперь, может быть, я...
     - Челный челаек! - вскрикнул  Джо  так  яростно,  что  они  буквально
подпрыгнули от неожиданности.  Он  вскочил  на  ноги  и,  скрючив  пальцы,
вытянул вперед руки,  словно  миниатюрная  копия  Бела  Лугоши.  -  Челный
челаек! Плохие сны! Гонится! Гонится за мной! -  Он  прижался  к  Надин  и
опасливо уставился в темноту.
     Наступило молчание.
     - Это безумие, - сказал Ларри  и  запнулся.  Все  смотрели  на  него.
Внезапно темнота показалась еще более темной, а Люси снова стала выглядеть
испуганной.
     Ларри заставил себя продолжить.
     - Люси, тебе никогда не  снились  сны  о...  ну,  об  одном  месте  в
Небраске?
     - Как-то раз мне приснился сон о старой негритянке, - сказала Люси, -
но он был коротким. Она сказала мне что-то вроде того, чтобы  я  приходила
повидать ее. А потом я снова оказалась в Энфилде, и... этот жуткий  парень
гнался за мной. Потом я проснулась.
     Ларри посмотрел на нее таким долгим взглядом, что  она  покраснела  и
опустила глаза.
     Он посмотрел на Джо.
     - Джо, тебе когда-нибудь снился  сон  о...  ну,  кукурузе?  О  старой
женщине? О гитаре?
     Джо ничего не ответил и только посмотрел на него.
     - Оставь его в покое, ты только сильнее  его  расстроишь,  -  сказала
Надин.
     Ларри поразмыслил.
     - Дом, Джо? Маленький дом с крыльцом на домкратах?
     Ему показалось, что в глазах у Джо он заметил блеск.
     - Прекрати, Ларри! - сказала Надин.
     - Качели, Джо? Качели из шины?
     Джо неожиданно рванулся из объятий Надин. Он вынул большой палец  изо
рта. Надин попыталась удержать его, но он вырвался.
     - Качели! - возбужденно сказал Джо. - Качели! Качели! - Он отбежал от
них в сторону и показал сначала на Надин, а потом на  Ларри.  -  Она!  Ты!
Много!
     - Много? - переспросил Ларри, но Джо уже успокоился.
     У Люси Сванн был удивленный вид.
     - Качели, - сказала она. - Я тоже  их  помню.  -  Она  посмотрела  на
Ларри. - Почему у нас одни и те же сны? Кто-то облучает нас волнами?
     - Я не знаю. Он посмотрел на Надин. - Ты тоже все это видела?
     - Мне не снятся сны, - ответила она резко и тут же опустила глаза. Он
подумал: - Ты лжешь. Но почему?
     - Надин, если ты... - начал он.
     - Я же сказала тебе, что мне _н_е _с_н_я_т_с_я_ сны! - закричала  она
пронзительным, истерическим голосом. - Почему ты не можешь оставить меня в
покое? Зачем ты изводишь меня?
     Она встала и отошла от костра.
     Люси неуверенно посмотрела ей вслед, а потом тоже поднялась на ноги.
     - Я пойду к ней.
     - Хорошо. Джо, останешься со мной, о'кей?
     - Кей, - сказал Джо и начал расстегивать футляр с гитарой.


     Люси вернулась с Надин через десять минут. Обе они были заплаканы, но
Ларри заметил, что теперь между ними установились хорошие отношения.
     - Извините меня, - сказала Надин Ларри.
     - Ничего страшного.
     Больше эта тема  не  поднималась.  Они  сидели  и  слушали,  как  Джо
исполняет свой репертуар. Он делал  большие  успехи,  и  теперь  наряду  с
мычанием и похрюкиванием изо рта у него вылетали отдельные слова.
     Наконец они улеглись спать: Ларри с одного конца, Надин с другого,  а
Джо и Люси посредине.
     Сначала Ларри приснился сон о черном человеке на возвышении, а  потом
о старой негритянке на крыльце. Но в этом сне он знал, что черный  человек
идет за ним по кукурузному полю с прилипшей к его лицу ужасной усмешкой.
     Ларри проснулся среди ночи, задыхаясь от ужаса. Остальные спали,  как
убитые. Черный человек шел за ним не с пустыми  руками.  С  собой  он  нес
полуразложившееся  и  распухшее  тело  Риты   Блэкмор.   Он   почувствовал
непреодолимое желание броситься  к  его  ногам,  выкрикнуть  свою  вину  и
смиренно признать, что никакой он не симпатичный парень, что он неудачник,
что он создан для того, чтобы брать.
     Наконец он снова заснул.  Других  снов  в  эту  ночь  ему  видеть  не
пришлось.


     - О Господи, - опустошенно сказала Надин. Ларри посмотрел  на  нее  и
увидел в ее глазах такое глубокое разочарование, при котором  не  помогают
даже слезы. Лицо ее побледнело, а прекрасные глаза  затуманились  и  стали
смотреть в одну точку.
     Было четверть восьмого утра девятнадцатого июля, и тени их  были  еще
очень длинными. Они ехали целый день и лишь несколько раз  останавливались
для короткого пятиминутного отдыха. На ленч в Рэндольфе у них  ушло  всего
полчаса. Никто из них не жаловался, хотя  после  шести  часов  непрерывной
езды на мопеде тело Ларри онемело, и он чувствовал себя так, словно в него
вонзили множество иголок.
     Теперь они стояли рядком перед металлическим забором. Внизу под  ними
расстилался город Стовингтон, вид которого не слишком изменился с тех пор,
как Стью Редман смотрел на него в последние два дня своего  заточения.  За
забором и лужайкой, которая когда-то выглядела аккуратно, а теперь заросла
и была усыпана листьями  и  ветками,  занесенными  сюда  ветром  во  время
послеполуденных гроз, стояло  само  здание  высотой  в  три  этажа.  Ларри
предположил, что большая часть его скрыта под землей.
     Место было пустынным и тихим.
     В центре лужайки была надпись:

     СТОВИНГТОНСКИЙ ЦЕНТР ПО ИЗУЧЕНИЮ ЧУМЫ
     ЭТО ПРАВИТЕЛЬСТВЕННОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ!
     ПОСЕТИТЕЛИ ДОЛЖНЫ ОТМЕТИТЬСЯ НА ГЛАВНОЙ ПРОХОДНОЙ

     Внизу была еще одна надпись, и на нее-то они и смотрели:

     ПО ШОССЕ N_7 ДО РУТЛАНДА
     ПО ШОССЕ N_4 ДО ШУЙЛЕРВИЛЛЯ
     ПО ШОССЕ N_29 ДО I-87
     ПО I-87 НА ЮГ ДО I-90
     ПО I-90 НА ЗАПАД
     ЗДЕСЬ ВСЕ МЕРТВЫ МЫ ЕДЕМ НА ЗАПАД В НЕБРАСКУ
     СЛЕДУЙТЕ ЗА НАМИ СЛЕДИТЕ ЗА НАДПИСЯМИ
     ГАРОЛЬД ЭМЕРИ ЛАУДЕР ФРЭНСИС ГОЛДСМИТ
     СТЮАРТ РЕДМАН ГЛЕНДОН ПЕКВОД БЭЙТМЕН
     8 ИЮЛЯ 1990 ГОДА

     - Гарольд, дружище, - пробормотал Ларри. -  Мне  не  терпится  пожать
тебе руку и купить тебе пива... или шоколадной карамели.
     - Ларри! - вскрикнула Люси.
     Надин потеряла сознание.



                                    42

     Без двадцати одиннадцать двадцатого июля она вышла на веранду, неся с
собой кофе и тосты. Стояла середина лета, самого прекрасного лета, которое
Матушка Абагейл могла припомнить с 1955  года,  когда  ее  мать  умерла  в
возрасте  девяноста  трех  лет.  Жаль,  что  нет   больше   людей,   чтобы
наслаждаться им, -  подумала  она,  осторожно  усаживаясь  в  качалку  без
подлокотников. Но  наслаждались  ли  они  когда-нибудь  летом?  Некоторые,
конечно, да: молодые влюбленные и старики, чьи кости  помнили  смертельные
объятия зимы. Но теперь почти все они умерли. Бог послал на людей  тяжелую
кару.
     Кто-то, может быть, и стал бы утверждать, что эта кара несправедлива,
но  не  Матушка  Абагейл.  Когда-то  Он  сделал  это  с  помощью  воды,  а
когда-нибудь он сделает это с помощью огня. Кто она  такая,  чтобы  судить
Бога?
     Она  размочила  тост  в  кофе,  чтобы  он  стал  достаточно   мягким.
Шестнадцать лет назад она распрощалась со своим последним зубом.  Беззубой
она вышла из утробы матери, и беззубой она ляжет в могилу.
     Она была  старой  и  слабой,  но  ум  ее  работал  исправно.  Абагейл
Фримантл, таким было ее имя, родилась в 1882 году. За всю свою  жизнь  она
видела много всякой всячины, но ничто  из  этого  не  могло  сравниться  с
событиям