ождь знал,  что даже
саблезубый тигр  боится  звука  многих человеческих голосов,  то,  по  его
приказанию,  племя двигалось вперед,  громко разговаривая и  перекликаясь.
Малые Горы уже остались далеко позади,  и можно было не опасаться, что шум
этот достигнет слуха колченогих.
     На ночь делали привал,  когда солнце стояло еще высоко.  Они окружали
лагерь  густым  кольцом колючих акаций,  срубленных при  помощи  кремневых
топоров, и звери не могли проникнуть через этот барьер.
     На четвертый день кочевки они встретили безумца,  которого не испугал
шум голосов.
     Огромный зубр,  быть может,  тот самый,  который за несколько дней до
того загнал Грома и  Айю на  верхушки деревьев,  вылез из своего убежища в
окруженном тростниками болоте и с ревом бросился на людей.
     С  предостерегающими,  испуганными криками племя  рассыпалось во  все
стороны. Некоторые воины успели метнуть копья, и острые кремни вонзились в
бока животного, не останавливая, однако, его натиска.
     Гигантский зверь  наметил взглядом жертву -  старика с  густой шапкой
седых  волос  -  и  с  яростью  бросился на  него.  Несчастный заметался в
отчаянии между деревьями, прыгая как кролик и испуская жалобные, визгливые
крики.
     Когда животное настигло его, он упал, парализованный ужасом, и острый
рог пригвоздил его к земле.
     В   это  время  подбежал  с   тыла  вождь.   Бесстрашно  подступив  к
обезумевшему от запаха крови зверю, он изо всей силы ударил его дубиной по
голове и  вышиб один глаз.  В  этот же момент подоспевший Гром,  рассчитав
точно  удар,  вонзил  копье  в  его  разинутую пасть  и  быстрым вращающим
движением выдернул его назад из раны.
     С  громким отрывистым хрипом зубр  качнулся огромным телом,  упал  на
колени и стал медленно склоняться над своей жертвой, обливаясь кровью.
     Это  происшествие задержало кочевников на  целый  день.  Мертвый  был
предан земле по обряду и над могилой был насыпан курган из тяжелых камней,
как  того требовал возраст покойника.  Далее нужно было нарезать на  куски
огромную тушу  животного,  жестким мясом которого нельзя было пренебречь в
походе, полном неизвестности.
     При приближении к  Долине Огня,  Гром намеренно уклонился в сторону и
обогнул равнину так,  чтобы вулканическая трещина не была видна издали. Он
повел  племя вдоль лесной опушки,  предупреждая соплеменников о  том,  что
ждет их впереди.
     Лес внезапно кончился.  Не далее, как в ста шагах открылась долина, и
у порога ее тянулась длинная тонкая полоса зыбких багряных языков пламени.
     В  оцепенении стояли горные люди  перед  непонятным явлением,  тяжело
переводя дух и испуская тихие,  протяжные возгласы. Затем, как по сигналу,
упали на колени, касаясь лбами земли. Лишь двое остались стоять на ногах -
Гром,  в  сознании своего превосходства,  и  прижавшаяся к  нему,  немного
побледневшая Айя.
     Когда вождь, все время шедший позади, вышел из-за леса и увидел своих
людей  распростертыми перед  светящимся  неведомым  явлением,  он  испытал
сильное желание последовать их  примеру.  Но не даром он стал вождем -  он
умел владеть собою с таким же совершенством, как и другими.
     Не колеблясь ни мгновения, он двинулся вперед и встал рядом с Громом,
высоко подняв голову и  опираясь на свою массивную дубину.  Возвышаясь над
неподвижной толпою,  эти  два  человека  казались пастухами,  в  спокойном
величии   созерцавшими  местность  среди   безгласного  стада   испуганных
животных.
     Гром бросил на вождя быстрый взгляд.
     - Прикажи людям,  -  сказал он, - последовать за мною через тот узкий
проход в  долину.  Там  мы  немедленно разобьем лагерь,  потому что кругом
много хищников.  Запрети им приближаться к Светящемуся Существу,  чтоб оно
не укусило их. Но пусть они не боятся, - оно не нападет на них первым.
     Когда  племя,  пугливо  сторонясь  пылающих  языков  и  вздрагивая от
излучаемой  ими  странной  теплоты,  благополучно пробралось  в  свободном
пространстве между линией огня и лесом. Гром подвел вождя к огню.
     Поспешно  объяснив  ему,   как  следует  обращаться  с  этим  опасным
существом,  чтобы держать его послушным своей воле,  он с помощью Айи стал
сооружать костры вдоль чащи для защиты от вторжения хищников. Горные люди,
растерянные  и   безвольные,   следили   пристальными  взглядами  за   его
непонятными действиями.
     Зажигая и гася пылающие веселые языки на сухой ветви, вождь обдумывал
последствия, вытекавшие из создавшегося положения.
     Твердая  уверенность  в  честности  Грома  делала  его  свободным  от
ревнивого отношения к славе этого воина, а наблюдательность и знание людей
говорили ему,  что  равнодушный к  власти  Гром  не  станет оспаривать его
главенства.  Но были другие, готовые, без сомнения, всегда воспользоваться
первым же его промахом, чтобы свергнуть его с судейского камня.
     И действительно,  один из них, огромный, чернобровый парень, по имени
Небу,  следил  сейчас  за  вождем  внимательным,  подстерегающим взглядом.
Тогда,  приняв быстрое решение,  Боор прижал пылающую ветвь к  своей руке.
Могучим усилием воли скрывая невыносимую боль,  он думал: <я позволил себе
слишком свободное обращение со Светящимся Существом,  и  в  отплату за это
его  острые  зубы  оставили  на  моей  руке  черный  шрам.  Хорошо,  пусть
кто-нибудь другой попробует сделать то же самое>.
     Спокойным движением он  поднес ветвь к  огню и,  когда почти вся  она
превратилась в красный пылающий уголь, он знаком подозвал к себе Небу. Тот
подошел нерешительный, но полный любопытства.
     - Возьми  это  и  держи  крепко,   -  сказал  вождь,  протягивая  ему
раскаленный уголь.  Дрожа всем телом.  Небу схватил его обеими руками,  но
сейчас же отдернул их прочь.  Падая,  головешка скользнула по его ноге,  -
обезумев от боли, он бросился на землю, умоляя огонь пощадить его.
     - Странно! - произнес вождь громким голосом. - Светящееся Существо не
подпускает Небу к себе.
     Затем он шепнул подошедшему в этот момент Грому:
     - Пусть никто, кроме нас, не притрагивается к Светящемуся Существу.
     Гром,  занятый совсем  иными  мыслями,  кивнул в  знак  согласия,  не
спрашивая о причинах этого странного распоряжения.  Он думал сейчас о том,
как водворить племя в пещерах, которые он заметил на крутых склонах ущелья
еще во время предыдущего своего пребывания в Долине Огня.
     Ночью при  багровом свете пламени горные люди сидели тесными кучками,
дрожа и  дивясь.  По  ту сторону фантастического огненного кольца мелькали
легкие тени хищников,  а воздух то и дело оглашался ревом и воем, но пламя
служило  людям  надежной  защитой.   Что  легкие,  прыгающие  языки  умеют
кусаться,  в этом горные люди убедились уже,  видя черные раны Небу,  и им
был отчасти понятен страх зверей.  Но  в  то же время на их глазах вождь и
Гром обращались с огнем безнаказанно,  а девушка Айя свободно приближалась
к нему, лишь слегка отводя в сторону взгляд.
     Но  самое  сильное  впечатление на  умы  племени  произвело  то,  что
последовало дальше.
     Гром и вождь, потрясая пылающими сучьями, ринулись на двух гигантских
саблезубцев,  отважившихся  подойти  слишком  близко  к  огню,  и,  всегда
бесстрашные,  хищники устремились в чащу,  как робкие зайцы. Повторяя свой
прежний прием.  Гром бросил ветвь вслед беглецам,  и примеру его тотчас же
последовал вождь.
     Результат был поразителен.
     Ветви  случайно упали  на  кучи  хвороста и  сухих  листьев.  Запылал
огромный пожар, и с громким ревом хищники понеслись вверх по ущелью.
     При   ярком  свете  вспыхнувшего  пламени  видны  были   вытянутые  в
паническом бегстве  тела  тигров.  За  ними,  как  вспугнутое стадо  овец,
ослепленные ужасом, мчались другие хищники, грозные жители лесов и гор.
     Сам  Гром был  поражен этим зрелищем,  но  он  скрыл свое изумление и
держался так,  как будто именно этот результат имел в виду, бросая горящую
ветвь.
     Вождь подражал ему, хотя он ждал каждую минуту, что бушующий огненный
ураган повернется вспять и пожрет его, Грома и весь лагерь.
     Но  ничего подобного не  случилось.  Поток огня  неуклонно поднимался
вверх  по  долине,  выжигая  лесную  просеку шагов  в  пятьдесят шириною и
оставляя позади себя дымящиеся деревья и горящие пни.
     Когда взошло солнце,  вождь и  Гром,  вооруженные горящими факелами и
сопровождаемые Айей с вязанкой сучьев и хвороста за спиною, овладели двумя
большими пещерами на южном склоне ущелья. Обитатели этих пещер - медведи и
гиены,  наученные горьким опытом предыдущей ночи,  обратились в мгновенное
бегство при появлении огня.
     На  некотором расстоянии перед  порогом каждой  пещеры  был  разложен
костер,  как грозная весть всем хищникам, что их владычеству пришел конец.
Затем племя начало расселяться в новых жилищах, в твердой уверенности, что
даже орды колченогих,  если бы они забрели в эту долину,  не отважились бы
встретиться лицом к лицу с новым могущественным защитником горных людей.
     Когда все  было устроено,  вождь отозвал Грома в  сторону.  Оба воина
стояли  на  краю  утеса  и   следили  взглядом  за  высокой  фигурой  Айи,
переходившей от одного костра к  другому и служившей огню так почтительно,
как будто она совершала строгий обряд.
     - Следует сделать так, - сказал вождь тихим голосом, - чтобы служение
Светящемуся  Существу  было  недоступно  для  племени.   Оно  должно  быть
предоставлено только нам и тем,  кого мы захотим взять себе в помощники. Я
назначу двух лучших людей из моего рода -  твоего сына и еще одного,  кого
ты  укажешь,  служителями Светящегося Существа,  и  эти  люди должны будут
поклясться,  что  не  откроют секретов своего ремесла никому.  Я  прикажу,
чтобы отныне племя поклонялось одному лишь Светящемуся Существу и отвергло
прежних богов -  Гром,  Ветер и  неизвестных Духов,  которые,  как я  вижу
теперь, мало приносили нам пользы. Этот светлый бог есть истинный бог, и в
нем мы можем быть уверены. Ты и я - мы будем его жрецами. И только мы одни
будем знать всю тайну служения ему.
     - Хорошо,  - сказал Гром,  занятый мыслью,  каким образом  еще  можно
заставить огонь служить на пользу человека. - Но, - добавил он, - есть еще
Айя. Она знает нового бога так же хорошо, как мы оба.
     Вождь подумал одно мгновение.
     - Или она умрет,  -  сказал вождь,  глядя Грому в  глаза,  -  или она
должна стать жрецом вместе с нами.
     - Я думаю, она будет очень хорошим жрецом, - ответил Гром.
     Затем,  поднявшись на камень между двумя кострами,  вождь обратился к
племени с речью.  Он немного говорил об огне, лишь столько, сколько считал
необходимым сообщить своим слушателям.  Он  объявил,  что избрал несколько
человек для  великой чести служения огню и  что  избранники будут охранять
Светящееся Существо денно и нощно, защищая его ценою своей жизни. Поэтому,
если племя допустит гибель хотя бы  одного из  этих избранных,  то великое
несчастье постигнет весь род.
     - Отныне,  -  так закончил он  свою речь,  -  вы  уже не будете более
называться народом Малых Гор,  потому что эти хребты не похожи на те нагие
склоны, под которыми покоятся кости наших отцов. Отныне вы будете известны
и  страшны врагам вашим как  Дети Огня,  который будет покровительствовать
вам.


                          11. ВНЕЗАПНОЕ ОТКРЫТИЕ

     Два года прошло с тех пор, как племя поселилось в Долине Огня.
     За это время выходцы из страны Малых Гор успели собраться с  силами и
окрепнуть от  потрясений предыдущих лет.  В  пещерах  копошились здоровые,
крепкие дети.  По  приказанию вождя,  каждый воин обязан был взять к  себе
двух или  трех жен,  и  вследствие этого в  племени не  осталось ни  одной
вдовы.  Лишь Гром продолжал жить вдвоем с  Айей,  хотя его  исключительное
положение среди воинов обеспечивало ему  возможность широкого выбора между
красивейшими и сильнейшими девушками.
     Вполне счастливый в семейной жизни с Айей,  он не имел желания ввести
другую женщину в  их маленький грот,  отделенный узким проходом от главной
пещеры.  Но, не желая нарушать обязательное для всех постановление вождя и
этим  поколебать его  авторитет,  он  счел  нужным  оправдать  свой  образ
действий.  Явившись к вождю,  он заявил ему,  что исключительное положение
Айи среди остальных женщин, как жрицы Огня, лишает его, Грома, возможности
взять еще одну женщину - так как этот поступок, несомненно, вызвал бы гнев
могущественного бога.  Зная глубокую привязанность Грома к  Айе и видя его
твердую решимость,  вождь согласился с таким объяснением,  и семейный очаг
Грома был узаконен.
     Под  защитой  нового  божества жизнь  племени  протекала сравнительно
спокойно  и   счастливо.   Зима  с   ее   свирепыми  северными  ветрами  и
непрекращающимися ливнями не  была уже  более тем  врагом,  который раньше
загонял племя вглубь холодных пещер и  превращал его  в  стадо беззащитных
животных.  Даже вид белого снега, редкого гостя в этих широтах, не наводил
на них ужаса.  Сидя у пылающих костров,  они со смехом смотрели, как таяли
белые снежинки от горячего дыхания огня.
     Но,  когда  налетал ураган,  извергая из  туч  стремительные дождевые
потоки, приходилось ценою неимоверных усилий отстаивать костры, горевшие у
входов  в  пещеры,  расточая  имеющиеся запасы  топлива.  Маленький кружок
служителей  огня  изнемогал  в   эти   дни   под  бременем  изнурительной,
лихорадочной работы.
     Это  состязание между огнем и  дождем Боор,  присоединивший к  званию
вождя  титул  Главного  Жреца,  представил  племени  как  борьбу  светлого
божества в защиту своих детей.
     Ранней  весной  Айя  родила  ребенка -  крупного,  крепкого мальчика,
громкий крик которого то  и  дело оглашал маленький грот,  где жила семья.
Это  событие,  а  также  вид  счастливой  матери  наполнили  сердце  Грома
радостью, которую он с трудом скрывал под маскою сурового воина.
     Склонившись над  мальчиком и  устремив на  него взгляд своих глубоких
глаз,  он испытывал чувство, подобное которому, может быть, еще не знал до
него ни один мужчина.
     Ему  казалось,   что  этот  ребенок  растет  для  того,  чтобы  стать
знаменитым воином  и  совершить великие деяния на  славу  и  пользу своего
народа.   Гром   спокойно  и   сознательно  любил  своего  старшего  сына,
превратившегося теперь в стройного, бесстрашного юношу, и воспитал из него
хорошего воина и  охотника.  Но этот ребенок,  дитя нежно любимой женщины,
был для Грома вторым и настоящим продолжателем его рода.  Однажды, охотясь
в  долине,  Гром заметил на свежей кучке песка,  которую выкопал в поисках
корней  проходивший медведь,  странный  отпечаток  ступни.  Мгновенно Гром
приник к земле и пополз вперед, как змея.
     Это был человеческий след, но значительно крупнее его собственного.
     Изучая этот отпечаток,  он  как  будто видел перед собой человеческую
ступню.  Пальцы были очень длинны и  мускулисты,  а  пятка слишком широка.
Оттиск края  подошвы был  необычайно глубок,  как  будто  человек ходил на
внешней стороне ступни.
     Этого было достаточно для Грома,  -  он понял, что один из колченогих
прошел здесь не более пяти минут назад.
     Гром  прижался к  ближайшим кустам  и  пополз вперед по  направлению,
указанному  следом,   останавливаясь  каждую  секунду,  чтобы  оглянуться,
прислушаться и втянуть ноздрями воздух.
     Внезапно он  услышал голоса -  гортанные,  захлебывающиеся звуки -  и
снова замер на месте.  Послышался новый голос,  и  пораженный Гром едва не
вскочил на ноги. Это был голос Мауга.
     Значит Мауг  перешел к  колченогим.  Лоб  Грома  собрался в  морщины.
Почему он не убил изменника тогда,  в амфитеатре, когда увидел копье в его
вытянутой  руке?  Сдерживая  клокочущую  ярость,  он  продвинулся  еще  на
несколько  шагов  и,  осторожно выглянув  из-за  густой  заросли  на  краю
скалистого уступа, увидел под собой говоривших.
     Их было пятеро.  Все колченогие, как и Мауг, были вооружены копьями и
камнеголовыми дубинами. Было очевидно, что перебежчик научил своих прежних
врагов выделывать и применять это грозное оружие.
     Не имея никакого представления о языке колченогих. Гром не мог понять
смысла их оживленной речи, но, видя их жесты в сторону востока, догадался,
что они затевают что-то против его племени.
     Гром не сомневался,  что видит перед собою отряд разведчиков, который
привел сюда  Мауг  с  целью выяснить расположение племени в  Долине Огня и
состояние его сил,  -  и решил, что лазутчики вернутся к себе, чтобы затем
предпринять такое нашествие, которое сотрет с лица земли Детей Огня.
     Тогда он понял,  что слушать дальше непонятную речь,  - значит терять
драгоценное время.  Осторожно попятившись назад,  он  отполз на  некоторое
расстояние от  опасного места,  встал на  ноги и  помчался вниз по ущелью,
сначала с  предосторожностями,  а под конец тем быстрым бегом,  которым он
прославился в своем племени.
     Достигнув пещеры,  он  в  нескольких словах  рассказал о  происшедшем
вождю,  и  через пять  минут отряд из  двенадцати воинов выступил под  его
предводительством из пещер.  Кроме обычного оружия, Гром и вождь имели при
себе  <огненные бичи>  -  трубки  из  толстой зеленой коры,  прикрепленные
ивовыми прутьями к  длинным палкам и  наполовину наполненные тлеющим мхом.
Это приспособление было изобретением Грома и  служило испытанным средством
против саблезубцев и  медведей.  Набитая сухой  травой и  мелким хворостом
трубка,  при  быстром вращении вокруг  головы,  давала неожиданную вспышку
яркого пламени, мгновенно обращая хищников в бегство.
     Как легкие тени, мчались вперед воины, проворно и неслышно пробираясь
сквозь рощу и  нагибаясь под  низкими ветвями деревьев.  При приближении к
месту,  где  был  обнаружен  след  колченогого,  -  по  знаку  Грома,  все
распластались на траве и  поползли вперед,  держа наготове оружие и каждое
мгновение,  вслед  за  Громом,  замирая на  месте.  Но  пришельцы исчезли.
Внимательное  изучение  их  следов  показало,  что  они  поспешно  бежали,
встревоженные появлением Грома.
     Вся  картина стала ясной,  когда было установлено,  что  Мауг,  легко
опознанный по более тонким отпечаткам ног, поднимался на скалистый уступ к
тому месту, где лежал, спрятавшись, Гром.
     Видя,  что они открыты,  и  рассудив,  что открывший их  отправился в
лагерь, чтоб поднять тревогу, колченогие решили, что единственное спасение
их - в бегстве.
     Направление  следов  указывало  на  восток,   и  было  очевидно,  что
лазутчики бежали к  своему племени.  Вождь  отдал  распоряжение немедленно
отправиться в погоню. Грому не понравился этот план, не только потому, что
он питал мало надежды нагнать быстроногих беглецов,  но также потому,  что
не  хотел оставлять надолго пещеры.  Он предвидел возможность нападения на
лагерь другого отряда разведчиков во время отсутствия лучшей части воинов.
Но он подчинился приказанию вождя.
     Сначала погоня была безрезультатна.  Следы говорили, что Мауг умело и
искусно вел свой отряд.
     Преследователи  достигли  верховьев  ущелья  и   находились  в  почти
неизвестной им местности. Благодаря обилию скал, она была как нельзя лучше
приспособлена для засад,  и маленькая кучка людей,  удобно расположившись,
могла  оказать  здесь  длительное  сопротивление  неприятелю,  значительно
превосходящему по силе и численности.
     Хорошо  понимая всю  невыгодность положения своего  отрада и  уступая
настояниям Грома,  вождь готов был дать приказание прекратить погоню,  как
вдруг они услышали пронзительный крик ужаса,  раздавшийся из-за  утеса над
их головой.
     Знаком приказав воинам скрыться за  камнями,  вождь и  Гром крадучись
залезли на утес и осторожно заглянули по ту сторону его.
     Прямо  под  ними  находился крутой  склон  сопки.  На  середине  его,
прижавшись спиной к  камню,  ползал один из  колченогих,  неистово отражая
атаку  двух  леопардов.  Он  стоял на  одном колене,  д