Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Приключения
   Приключения
      Звягельский Ромен. Виктория -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  -
йдет несколько часов, и радость вернется ко мне... В дверь стучат, и в комнату входит Камилла Сейер, его юная невеста, с которой он тайно обручен. Юханнес откладывает перо и встает. Они улыбаются, здороваются друг с другом. - Что же ты не спрашиваешь меня про бал? - без всяких вступлений говорит она, бросаясь на стул. - Я не пропустила ни одного танца. Бал продолжался до трех часов. Я танцевала с Ричмондом. - Большое спасибо, что ты пришла, Камилла. Мне так горько и грустно, а ты такая веселая, наверное, это поможет мне развеяться. В каком же платье ты была на балу? - Конечно, в красном. Господи, я ничего не помню, но, кажется, я очень много болтала и смеялась. Было так весело. Я была в красном платье, руки открыты - ну просто по самые плечи. А Ричмонд служит при посольстве в Лондоне. - Вот как. - Отец и мать у него англичане, но родился он здесь. Что у тебя с глазами? Они совсем красные. Ты плакал? - Нет, - отвечает он смеясь. - Я слишком пристально вглядывался в свои сказки, а там очень яркое солнце. Камилла, будь хорошей девочкой и перестань рвать листок бумаги, который ты и без того уже порвала. - О господи, я задумалась. Не сердись, Юханнес. - Пустяки, это просто кое-какие наброски. Но постой-ка: в волосах у тебя, наверное, была роза. - Еще бы, красная роза, почти черная. А знаешь, Юханнес, наш медовый месяц мы можем провести в Лондоне. Там вовсе не так уж плохо, как говорят. Это выдумки, будто там всегда туман. - Откуда ты знаешь? - От Ричмонда, он рассказывал мне об этом нынче ночью, а он-то уж знает. Ты ведь знаком с Ричмондом? - Нет, не знаком. Когда-то он произнес тост в мою честь, у него еще были брильянтовые запонки на рубашке. Вот и все, что я помню о нем. - Он просто прелесть. Представляешь, он подошел ко мне, поклонился и сказал: "Вы, наверное, меня не помните, фрекен!.." А знаешь, я подарила ему розу. - Розу? Какую розу? - Которая была у меня в волосах. Я отдала ему. - Да ты, я вижу, влюбилась в Ричмонда. Вея зардевшись, она стала пылко защищаться. - Ничего подобного, ни капельки. Если человек тебе нравится и ты хорошо к нему относишься, это вовсе не значит... Фу, Юханнес, ты сошел с ума! Больше я ни разу в жизни не назову его имени. - Господь с тобой, Камилла, я вовсе не хотел... Не думай, пожалуйста... Наоборот, я хочу поблагодарить его за то, что он тебя развлекал. - Этого еще недоставало - попробуй только! Я никогда в жизни не скажу ему больше ни слова. Пауза. - Ну, ну, не будем больше говорить об этом. Ты уже уходишь? - Да, мне пора. Как подвигается твоя работа? Мама об этом справлялась. Представь себе, я так давно не видела Викторию, а сейчас ее встретила. - Сейчас? - По дороге к тебе. Она мне улыбнулась. Боже, как она исхудала! Послушай, ты скоро собираешься домой? - Да, скоро, - отвечает он, вскочив. Его лицо залилось краской. - Может, даже в ближайшие дни. Только я должен сначала кое-что дописать, я как раз придумал одну вещь, завершение моих сказок. О да, я должен, должен это написать! Вообрази себе, что ты смотришь на землю с птичьего полета - она похожа на прекрасную и диковинную папскую мантию. В ее складках бродят люди, они бродят парами, вечереет, все тихо, это час любви. Я назову свою книгу: "Из рода в род". Мне кажется, это будет грандиозная картина: я часто видел ее перед своим мысленным взором, и каждый раз мне казалось, что моя грудь разверзнется и примет в свои объятия всю землю. Вот они - люди, животные, птицы, и для каждого из них наступает час любви, Камилла. Все вокруг напоено страстным ожиданием, в глазах разгорается пламя, грудь трепещет. Землю заливает нежный румянец, стыдливый румянец всех обнаженных сердец, и ночь окрашивается этим алым румянцем. Только где-то вдали высится огромный спящий утес, он ничего не видел, ничего не слышал. А наутро господь озаряет все вокруг лучами своего жаркого солнца. Книга будет называться: "Из рода в род". - Вот как. - Да. И когда я ее закончу, я приеду. Большое спасибо, что ты пришла меня проведать, Камилла. И забудь все, что я сказал. Я не имел в виду ничего дурного. - А я и так забыла. Но я никогда больше не назову его имени. Никогда. На другое утро Камилла приходит снова. Она бледна, взволнованна, просто сама не своя. - Что с тобой? - спрашивает он. - Со мной? Ничего, - торопливо отвечает она. - А люблю я тебя. Пожалуйста, не думай, будто со мной что-то случилось и я тебя не люблю. Но знаешь, что я решила: в Лондон мы не поедем. Что там хорошего? Этот болтун сам не знает, что говорит, туманы там гораздо чаще, чем он уверяет. Почему ты на меня так смотришь? Я ведь не назвала его имени. Лгунишка этакий, он наврал мне с три короба. Ни в какой Лондон мы не поедем. Юханнес смотрит на нее, вглядывается пристальней. - Хорошо, мы не поедем в Лондон, - задумчиво произносит он. - Вот и отлично! Значит, решено. А ты уже написал эту книгу - "Из рода в род"? Боже, как это интересно. Закончи ее поскорей, Юханнес, и приходи к нам. Час любви, так ведь ты говорил? И чудесная папская мантия со складками, и алый румянец ночи, видишь, как хорошо я помню все, что ты рассказывал. В последнее время я стала реже у тебя бывать, но теперь я буду приходить каждый день и справляться, когда ты кончишь работу. - Я кончу скоро, - отвечает он, не сводя с нее взгляда. - А сегодня я взяла твои книги и снесла к себе в комнату. Я хочу их перечитать, мне это ничуть не скучно, я перечитаю их с удовольствием. Послушай, Юханнес, будь так добр, проводи меня до дому, не знаю, хорошо ли мне идти одной. Не знаю, вдруг кто-нибудь ждет меня на улице, расхаживает по улице и ждет. Я почти уверена... - И вдруг она начинает плакать и, запинаясь, шепчет: - Я назвала его лгунишкой, это так гадко с моей стороны. Мне очень тяжело, что я его так назвала. Он мне не лгал, наоборот, он все время... У нас во вторник будут гости, но он не придет, а ты приходи, слышишь? Обещаешь? И все-таки я не должна была говорить о нем дурно. Я не знаю, что ты обо мне подумаешь... Он ответил: - Кажется, я начинаю понимать, что с тобой. Она бросается к нему на шею, прижимается к его груди, дрожащая и растерянная. - Но ведь тебя я тоже люблю! - восклицает она. - Поверь мне. Я люблю не только его, до этого дело не дошло. Когда в прошлом году ты посватался ко мне, я была так счастлива, а теперь появился он. Ничего не понимаю. Неужели я такая гадкая, Юханнес? Пожалуй, я люблю его чуточку больше, чем тебя, я тут ничего не могу поделать, - это просто нахлынуло на меня. Господи, с тех пор как я его увидела, я не сплю уже много ночей и люблю его все больше и больше. Что мне делать? Ты ведь гораздо старше меня, ты должен посоветовать. Он проводил меня сюда и теперь стоит и ждет, чтобы проводить домой, и замерз, наверное. Ты меня презираешь, Юханнес? Я его не поцеловала, нет, нет, поверь мне; я только дала ему розу. Почему ты не отвечаешь, Юханнес? Ты должен сказать, что мне делать, потому что больше я так не могу. Юханнес сидит, не шевелясь, и слушает. Потом говорит. - Мне нечего тебе ответить. - Спасибо, дорогой Юханнес, спасибо, что ты не сердишься на меня, - говорит она, отерев слезы. - Только ты знай, что тебя я тоже люблю. Боже, я теперь стану приходить к тебе гораздо чаще и буду делать все, что ты захочешь. Просто его я люблю больше. Но я не хотела этого. Я не виновата. Он молча встал и, надев шляпу, сказал: - Пойдем? Они спустились по лестнице. На улице стоял Ричмонд. Это был черноволосый молодой человек с карими глазами, в которых светились молодость и радость жизни. Щеки его разрумянились на морозе. - Вы замерзли? - спросила Камилла, кинувшись к нему. Голос ее звенел от волнения. Потом она метнулась назад к Юханнесу и, взяв его под руку, добавила: - Прости, что я не спросила, не замерз ли ты. Ты ведь не надел пальто. Хочешь, я схожу за ним? Не хочешь? Ну тогда хоть застегни куртку. И она застегнула ему куртку. Юханнес протянул руку Ричмонду. Мысли его были далеко, словно то, что сейчас происходило, не имело к нему никакого отношения. С неопределенной улыбкой он пробормотал: - Очень рад снова встретиться с вами. На лице Ричмонда не было ни смущения, ни притворства. Он обрадовался Юханнесу как старому знакомому и, сняв шляпу, вежливо поклонился. - Недавно я видел одну из ваших книг на витрине книжной лавки в Лондоне, - сказал он. - Она переведена на английский. Было так приятно увидеть ее - словно привет с родины. Камилла шла между ними, то и дело переводя взгляд с одного на другого. Наконец она сказала: - Так ты приходи во вторник, Юханнес. Ой, прости, что я все о своем, - добавила она со смехом. Но тут же, в раскаянии повернувшись к Ричмонду, пригласила и его. - Будут только самые близкие, Виктория с матерью тоже приглашены, а всего придет человек десять. Юханнес вдруг остановился и сказал: - Пожалуй, мне пора домой. - Значит, до вторника, - ответила Камилла. Ричмонд схватил руку Юханнеса и с чувством ее пожал. И счастливые молодые люди продолжали свой путь вдвоем. 12 Женщина в голубом платье вне себя от волнения, каждую минуту она ждет из сада условленного сигнала, а в дом войти нельзя, пока не ушел ее муж. Ах, уж этот муж, этот муж, сорокалетний, да вдобавок плешивый! Какая зловещая мысль согнала нынче вечером краску с его щек и пригвоздила к стулу, на котором он сидит, сидит неподвижно, упорно, уткнувшись в газету? Она места себе не может найти - вот пробило одиннадцать. Детей она уже давно отослала спать, а муж все не уходит. Что, если раздастся условленный сигнал, заветный ключик откроет дверь - и мужчины столкнутся лицом к лицу и глянут друг другу в глаза! Она не смела додумать эту мысль до конца. Забившись в самый темный угол комнаты, она ломала себе руки и, наконец, не выдержав, сказала: - Уже одиннадцать часов. Если ты собираешься в клуб, тебе пора. Муж сразу же вскочил, побледнев еще сильнее, и вышел из комнаты, вышел из дому. За оградой сада он остановился и услышал тихий свист. Заскрипели шаги по гравию, в садовую калитку вставили ключ, повернули, а немного погодя на занавесях в гостиной появились две тени. И свист, и шаги, и две тени на занавесях - все было ему давно знакомо. Он отправился в клуб. Клуб открыт, в окнах горит свет; но он не заходит. Полчаса расхаживает он по улицам и вдоль своего сада, бесконечные полчаса. "Подожду еще немного!" - думает он и тянет еще четверть часа. Наконец он входит в сад, поднимается по лестнице и звонит в дверь собственного дома. Служанка приоткрыла дверь и, выглянув в щелку, сказала: - Хозяйка уже давно... Но тут она осеклась, увидев, кто стоит перед ней. - Легла, разумеется, - подхватил хозяин. - Передайте, пожалуйста, хозяйке, что ее муж вернулся домой. Девушка уходит. Она стучит к хозяйке и говорит через закрытую дверь: - Меня просили передать, что хозяин вернулся домой. Хозяйка спрашивает из-за двери: - Что ты сказала: хозяин вернулся? Кто просил передать? - Сам хозяин. Он стоит на площадке. Из комнаты хозяйки слышится беспомощный крик; потом торопливый шепот, дверь открылась и захлопнулась, потом все стихло. Хозяин вошел в дом. Жена встретила его ни жива ни мертва. - Клуб был закрыт, - поспешно объяснил он из жалости. - Я предупредил служанку, чтобы не напугать тебя. Она рухнула на стул - она успокоилась, она счастлива, она спасена. В этом блаженном состоянии духа доброта взяла в ней верх, и она спросила мужа, как он себя чувствует: - Ты так бледен. Тебе нездоровится, милый? - Я не болен, - ответил он. - Может, что-нибудь случилось? Ты как-то странно кривишь лицо. Муж ответил: - Это я улыбаюсь. Такая у меня улыбка. Отныне я хочу улыбаться на свой особый лад. Она вслушивается в отрывистые, хриплые слова и не может понять их смысла. Что он хочет сказать? И вдруг он сжимает ее в объятьях, как в тисках, с чудовищной силой, и шепчет ей прямо в лицо. - А что, если мы наставим рога ему... тому, кто ушел... что, если мы наставим ему рога? Она вскрикивает и зовет горничную. С коротким сухим смешком он выпускает жену и, широко разинув рот, хлопает себя по ляжкам. Наутро доброе сердце опять побеждает в женщине, и она говорит мужу: - Вчера вечером у тебя был странный припадок, я вижу, он прошел, но ты все еще бледен. - Да, - отвечает он. - В моем возрасте потуги на остроумие обходятся дорого. Я никогда больше не буду острить. О самой разной любви рассказал монах Венд, а потом поведал еще об одной и добавил: - Упоительней этой любви нет ничего не свете! Новобрачные возвратились домой, долгое свадебное путешествие пришло к концу, и вот они зажили вдвоем. Падучая звезда скатилась по небу над крышей их дома. Летом молодые люди гуляли, тесно прижавшись друг к другу. Они собирали желтые, красные и голубые цветы и дарили их друг другу, они смотрели, как трава колеблется на ветру, слушали, как в лесу поют птицы, и в каждом их слове была ласка. А зимой они катались на санях с колокольчиками, и небо было синее, а далеко в вышине по вечным просторам проносились звезды. Так прошло много лет. У молодой четы родилось трое детей, но сердца по-прежнему принадлежали друг другу, как в день первого поцелуя. И вот муж захворал, болезнь надолго приковала гордого человека к постели и подвергла суровому испытанию терпение его жены. А когда он наконец выздоровел и встал с постели, он не узнал себя: болезнь обезобразила его, у него выпали все волосы. Горькие мысли одолели его. И однажды он сказал жене: - Ты, верно, меня больше не любишь? Но жена залилась румянцем, обвила его шею руками и, поцеловав с той же страстью, что в дни их весны, ответила: - Я люблю тебя, люблю, как прежде. Я никогда не забуду, что твой выбор пал на меня, а не на другую, и ты мне подарил счастье. И она пошла в свою комнату и остригла свои белокурые локоны, чтобы быть похожей на мужа, которого она любила. И снова прошло много, много лет, молодая чета состарилась, а дети их стали взрослыми. Как прежде, супруги делили друг с другом все радости; летом они бродили по полям и смотрели, как колышется трава, а зимой, закутавшись в шубы, катались на санях под звездным небом. И сердца их были все так же пылки и счастливы, точно они испили волшебного вина. Но вот жену разбил паралич. Старая женщина больше не могла ходить, ее приходилось возить в кресле на колесах, и это делал муж. Она невыразимо страдала от своего недуга, и горе провело на ее лице глубокие морщины. Однажды она сказала: - Лучше бы мне умереть. Я жалка, я безобразна, а твое лицо прекрасно. Ты не можешь меня целовать и не можешь любить меня как прежде. Но муж, вспыхнув от волнения, обнял ее и сказал: - Нет, мое счастье, я люблю тебя больше жизни, люблю, как в первый день, как в первый миг, когда ты подарила мне розу. Ты помнишь? Ты протянула мне розу и посмотрела на меня своими прекрасными глазами; роза благоухала так же, как ты, а ты покраснела так же, как она, и я был опьянен тобою. Но теперь я люблю тебя еще больше, ты прекраснее, чем в дни нашей молодости, и я всем сердцем благодарю и благословляю тебя за каждый день, что ты была со мной. И он пошел в свою комнату и плеснул себе в лицо серной кислотой, чтобы изуродовать себя, а потом сказал жене: - По несчастью, мне брызнула в лицо серная кислота, мои щеки в ожогах, теперь ты, наверное, разлюбишь меня. - О мой жених, мой возлюбленный! - прошептала старая женщина, целуя ему руки. - Ты прекраснее всех на земле, мое сердце и сегодня трепещет от звуков твоего голоса, и я буду любить тебя до самой смерти. 13 Юханнес встретил на улице Камиллу; она была с матерью, отцом и молодым Ричмондом; остановив карету, они приветливо окликнули Юханнеса. Камилла схватила его за руку и сказала: - Ты не пришел к нам. А знаешь, какой у нас был бал! Тебя ждали до последней минуты, а ты не пришел. - Я был занят, - ответил он. - Не сердись, что я с тех пор не навестила тебя, - продолжала она. - Я непременно зайду в самые ближайшие дни, вот только Ричмонд уедет. Ах, какой у нас был бал! Виктории стало дурно, ее увезли домой, ты слыхал об этом? На днях я ее навещу. Наверное, ей уже лучше, а скорее всего она совсем поправилась. Я подарила Ричмонду медальон, почти в точности такой, как твой. Послушай, Юханнес, дай мне слово, что будешь следить за печкой в своей комнате. Когда ты пишешь, ты обо всем забываешь, и у тебя холодно, как в погребе. Ты должен вызывать горничную. - Хорошо, я буду вызывать горничную, - ответил он. Фру Сейер тоже обратилась к Юханнесу, расспрашивая о работе. Как подвигается "Из рода в род"? Она с нетерпением ждет его очередной книги. Юханнес вежливо ответил на все вопросы и низко поклонился. Карета тронулась. Что ему за дело до всего этого - до этой кареты, до этих людей, до этой болтовни! На душе у него вдруг стало пусто и холодно, и это чувство не покидало его до самого дома. На улице у его дверей прохаживался человек. Это был старый знакомый Юханнеса, бывший учитель из Замка. Юханнес поздоровался с ним. Учитель был одет в теплое, длинное, аккуратно вычищенное пальто, и вид у него был решительный и молодцеватый. - Перед вами ваш друг и коллега, - объявил он. - Дайте мне руку, молодой человек. Последнее время господь бог вел меня неисповедимыми путями - я обзавелся семьей, у меня дом, маленький садик, жена. На свете еще случаются чудеса. Что вы можете возразить на это? Юханнес с изумлением посмотрел на учителя. - Стало быть, ничего? Так вот, понимаете, я давал уроки ее сыну. У нее сын от первого брака, она была замужем, само собой, она вдова. Итак, я женился на вдове. Вы вправе заметить, что не это пророчили мне в колыбели, и, однако, я женился на вдове. Наш отпрыск, стало быть, прижит ею в первом браке. Ну, словом, ходил я туда, поглядывал на сад, на вдову и предавался длительным раздумьям на сию тему. И вдруг на тебе - все это предлагают мне. "Н-да, не это пророчили тебе в колыбели", - говорю я себе, - и прочее в этом же духе, и, однако, решаюсь, даю свое согласие, ибо, кто знает, может, именно это и было написано мне на роду. Так вот оно и вышло. - Поздравляю, - сказал Юханнес. - Стоп! Ни слова более! Я знаю, что вы намерены сказать. А как же та, первая, намерены вы сказать, неужели вы забыли вечную любовь своей юности? Именно это вы и хотели сказать. Но позвольте и мне, в свою очередь, спросить вас, высокочтимый друг, что сталось с моей первой и единственной любовью? Разве она не вышла за артиллерийского капитана? И еще один маленький вопрос: случалось ли вам хоть однажды, хоть однажды в жизни видеть, чтобы мужчина получил в жены ту, которую хотел? Мне не случалось. Слышал я рассказ об одном человеке, господь внял его мольбам и дал ему в жены его первую и единственную любовь. Но добром это не кончилось. Почему? - спросите вы снова, и я вам отвечу: - По той простой причине, что она вскоре умерла - вскоре, поняли, ха-ха-ха! И ведь так всегда. Никто не получает в жены ту, которую хотел, а уж если свершится чудо и он ее все-таки получит, она тотчас умирает. Вот какую злую шутку играет с нами судьба. И человек вынужден и

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору