увидел сидевшую на обочине Милу и Сашка. Опять они курят! 
	 - Ну? - Слава устало опустился рядом. Мила подняла голову, но ничего не сказала. - Не надоели еще приключения? 
	 - Не, - радостно хмыкнул мальчишка, - Ка-а-ак он рванул! Ка-а-ак рванул, а?! Класс!!! 
	 - Да? А как тебя на берегу-то не пришили? 
	 - Ну, что я, дурак, что ли? - Сашок слегка обиделся, - Я ж сразу деру дал... Прям за вами. Они по своим стреляли. Жалко в лагере всех забрали, даже девчонок. Я в Рыбачье двину, или в Керчь, у меня там сестра. 
	 - Ты куда пистолет-то дел? - осторожно подала голос Мила. 
	 - А хрен его знает, - растерялся Сашок, - пока по горам бегал, потерял, - по лицу было видно, что врет. - Ребята там хорошие, и негр этот из Харькова. Чудной такой. Веселый. Ладно, - он встал и пожал Славе руку, - Пора в Рыбачье двигать. А то жара скоро. 
	Сашок развернулся и пошел по дороге куда-то вперед. 
	 - Эй, - Мила дернулась следом, - нельзя же его вот так! 
	 - А куда ему? С нами? 
	 - Но мы же пока живы... 
	 - Он прав, нужно куда-нибудь двигать. В Симферополь и домой! 
	 - У меня нет дома. - Мила вызывающе поджала губы. - Возвращайся сам. 
	С сомнением он оглядел ее и себя: 
	 - Знаешь, по-моемому, нам необходимо вымыться... Мы похожи на бомжей каких-то. 
	 - Ну и что? 
	 - Да нас любой миллиционер остановит! 
	Пожав плечами, она встала и подняла руку. Новенький "Москвич" на полной скорости просвистел мимо. 
	 - Наверное, ты прав. 
	Но следующая машина неожиданно притормозила. На них глянули знакомые остекленевшие от пьянства глаза. Слава вспомнил ночной кемпинг, шумные поиски какой-то бутылки шампанского. Рядом с водителем сидел длинноволосый Витя. Третьего, на заднем сиденье, Слава не знал, но догадался, что он из той же компании: на широком мясистом лице застыла общая для всех трех мучительная тоска похмелья. 
	 - Мы в Судак едем, авось там удастся что-нибудь взять. А то универмаг закрыт еще, нигде ничего нет. А нам лечиться надо. 
	 - Мы тоже в Судак, - Мила с каким-то внутренним достоинством села на заднее сиденье, Слава втиснулся следом. Он едва успел захлопнуть за собой дверцу - машина рванула с места и понеслась по пустому узкому шоссе, то возносясь, то ныряя и все глубже зарываясь в желтоватые телеса гор. Моря видно не было, людей тоже. Водитель нервно вцепился в баранку - Слава боялся, что похмельная дрожь рук передастся рулю, но пока что машина шла ровно, только очень быстро.. 
	Какое-то время ехали молча. Тягостное ожидание новых неприятностей сплотило рой разбросанных мыслей в один тугой и колючий комок, Слава ощущал его в своем горле и желудке одновременно. 
	 - Что вчера-то было? - осторожно спросила Мила. 
	 - Говорят, харьки день мести перенесли. 
	 - Да не, "Беркут" буянил. Перепились, к нам полезли. 
	 - А, так это они? - Витя глядел вперед, ему было трудно поворачивать голову. 
	 - Ага, оружие, говорят, ищем. 
	 - Там ихних шестерых кто-то в камышах отметелил. Злющие были, - Водитель довольно ухмыльнулся. - Парень какой-то с девушкой отдыхал... 
	 - Это я отдыхал, - подал голос третий, - с Греткой. А до этого мы в гриле отдохнули. 
	 - Весело отдохнули? - Мила решила поддержать беседу. 
	Третий со стоном потер бок: 
	 - Ничего так. Бармен мне что-то сказал такое, я не помню... Да я и не знаю, что он сказал. Но тут Гретка, сучка, как заорет, мол, что ты моему парню сказал? И мне еще: Нурик, давай его, давай. Обычно бабы мужиков оттаскивают, а эта - наоборот. 
	Витя заинтересовался, даже головой дернул, пытаясь оглянуться. 
	 - И чего? 
	 - Пришлось воевать. Я через стойку прыгнул и бармену нож в жопу воткнул. У меня ножик маленький, туристический. Еще там кто-то сунулся, я обратно на стойку вскочил и ногами его... А тут два омоновца. Эти, "беркуты". Ну я их тоже... 
	 - А потом они тебя нашли, значит. 
	 - Они не меня искали, какого-то парня с девушкой. А нашли меня... Вот и решили, что я - тот самый, кто им нужен. А их человек десять было, прямо на микроавтобусе подъехали... Ох!.. - он снова потрогал свой бок. 
	 - Мафию нашли! - Витя слабо хохотнул. 
	 - Во-во, ящик армянского коньяка конфисковали... 
	 - Это у кого?! - от неожиданности водитель выкрутил руль, машина чуть не налетела на бетонный столб. 
	 - Да, ладно. Было, так уже нету. 
	 - Вот суки. 
	Снова замолчали. 
	 - Может лучше в Старый Крым махнем? - предложил Витя. 
	 - Да ну его, в Судаке в разлив возьмем. 
	 - А где девочка Марина и ее машина? 
	 - В этакую рань? 
	 - На, Марина, чашку, лей, Марина, бражку! Это только с трех, - вздохнул водитель. 
	 - В Судаке тоже может не быть... 
	 - Сейчас, может и в Судак не надо переться. Здесь посмотрим. 
	Справа вдруг открылась долина, похожая на воронку, вся в виноградниках. Белые домики-мазанки неловко скатились к центру воронки. Туда вела кособокая грунтовка. Водитель знал, куда едет - он притормозил прямо у зеленого досчатого ларька, вылез из машины и принялся методично барабанить кулаком в запертую дверь: 
	 - Дядя Дима! Вставай, твою мать!.. Вот говно старое, - он повернулся к остальным, - спит. Вставай, сволочь! 
	Витя остался сидеть в машине, Нурик вылез и стоял рядом, осоловело промокая небольшую лысину. 
	 - Кто это? - спросил Слава. 
	 - Кто кто? - переспросил Витя. 
	 - Ну, этот, который пошел? 
	 - А, - покровительственно ухмыльнувшись, Витя представил друга, - великий русский писатель Тимофеев! 
	 - А что он написал? - оживилась сразу Мила, ее глаза зажглись охотничьим азартом. 
	 - Истинному Великому Писателю не обязательно что-то писать - он и так уже велик!!! - Витя тоже вылез из машины. 
	Странно-покореженный мир деревьев с белесой листвой, отражающей свет, мелкие холмы с пролысинами, как побитая молью шерсть, большие горы - хребет гигантского зверя. Вспомнилась картинка - мирный город на ките. Что, если кит нырнет? 
	Слава хотел было выйти навстречу этому зверю, когда рядом притормозил зеленый жигуль. В жигуле сидели головы - наверное, не одни лишь головы, но Слава видел только четыре одинаковых бритых головы. Голова за рулем что-то процедила. Нурик что-то ответил. Тогда цедить принялись одновременно все головы, Нурик снова что-то ответил. 
	 - Ага, - Витя почесал свалявшиеся волосы, - свинья грязь найдет. 
	 - Какая свинья? - не понял Слава. 
	 - Нурик опять решил покуролесить. 
	Головы продолжали цедить, все громче и громче. Слава даже разобрал слово "сынок". 
	 - Я вас на елде вертел, сосунки, - отчетливо ответил Нурик. 
	Головы одновременно дернулись, из правого окна, величаво помахивая, высунулась рука с большим черным пистолетом. Писатель Тимофеев как ни в чем не бывало продолжал барабанить в дверь и крыть дядю Диму, Витя стоял молча. Слава и Мила тоже решили промолчать. Нурик нагнулся к машине - Слава отметил брезгливое выражение его лица - и достал железный лом, бережно закутанный в чистую газету. Дальше Слава успел только запомнить, как самоуверенная рука, только что направленная под углом в небо, оказалась направленной под тем же углом вниз. В этом было что-то неестественное. Локоть просто не умел так гнуться. Постояв мгновенье в безмолвной тишине, зеленый жигуль резко рванул назад, развернулся юзом и помчался, ослепленный сияющим солнцем, по извивам уходящей вверх к горам грунтовки. 
	Писатель Тимофеев перестал барабанить. 
	 - За ними? 
	 - Ага. 
	Нурик спокойно заполз на свое место, Тимофеев плюхнулся за руль. 
	Бессмысленность происходящего не сразу дошла до славиного сознания, он смотрел на пролетающие мимо обрывы - где-то внизу, далеко-далеко, зеленое - деревья и кусты, посаженный ровными рядами виноград, серо-коричневое - земля. Все это несло тихую радость, как в детстве маленькие домики и семафорчики у игрушечнй железной дороги. Будто сбылась детская мечта, и летит он сейчас по пластмассовому кругу на месте вооборожаемого машиниста! Слава опомнился, только когда случайно увидел в узком зеркальце свою идиотскую улыбку. 
	Зеленый жигуль никак не мог от них оторваться, бритые головы испуганно оглядывались. Машины опасно подпрыгивали на ухабах, Слава чувствовал себя космонавтом в центрифуге. Мила сидела спокойно. Витя закурил. Грунтовка петляла, иногда сворачивая под острым углом - тогда машины шли юзом, поднимая плотные клубы белой пыли. Пыль забиралась в нос, хрустела на зубах. Кругом уже ничего не было видно, только какая-то мутная каша проносящегося мимо пространства и зеленый жигуль - все ближе и ближе. После очередного прыжка раздался тяжелый удар, у жигуля оказалась разбитой задняя фара. 
	 - Догоняем, - констатировал Тимофеев. 
	Внезапно Нурик заорал фальцетом: 
	 - Налево! Поворачивай! 
	Машина, не сбавляя хода, свернула на колею - пару секунд ехали на двух колесах. Жигуль, сопровождаемый белой пылью, исчез за поворотом. Колея резко уходила вниз, Тимофеев не сбавлял скорости - машину кидало во все стороны. Витя выплюнул окуроук в окно. 
	 - Нурик, а зачем свернули-то? 
	 - К татарам, за самогоном. 
	 - К каким еще татарам? - озабоченно нахмурился Тимофеев. 
	 - У меня здесь родственники живут. 
	 - Нурик, ты что, татарин? 
	 - Ну, да - Нуриджан, но я не крымский, мы - поволжские... 
	 - Это как немцы, что ль? 
	 - А родственники твои? 
	 - Не, они, наверное, крымские... Там тетка замужем, сестра двоюродная и жена брата, и еще бабка. Родня, короче. 
	 - А самогон-то хороший? - забеспокоился Витя. 
	 - Проверим. 
	 - Нормально, едем, - Тимофеев прибавил газу. Но тут закричала Мила: 
	 - Тормози! 
	Машина остановилась так резко, что Слава чуть не выпал на переднее сидение, прямо к Вите на колени. Тимофеев обернулся и непонимающе уставился на Милу: 
	 - Чего тормози? 
	Мила вдруг смутилась: 
	 - Нам надо дальше ехать... 
	Витя пытался возразить, но Тимофеев развернул машину. 
	 - В Судак? 
	 - Да, а то здесь шумно как-то... 
	 - Может им на автобусе лучше? - зевнул Нурик. 
	 - До остановки и довезу. А потом - за самогоном. 
	Жестяная раскаленная коробка остановки не спасала от жары. Мила изучала полустертое расписание, долго, прищурясь, смотрела на солнце - и опять на расписание. 
	 - По идее, через полчаса должен быть. 
	Она села на лавочку в тени, брезгливо скинув в пыльную грязь окурок. 
	 - Поехали в Судак генуэзскую крепость смотреть? 
	 - Откуда здесь генуэзская крепость? 
	 - Скорее всего, ее построили генуэзцы. 
	 - Генуэзцы - это где Генуя? - вспомнил Слава. Откуда здесь Генуя?.. 
	 - Генуя, Генуя, - раскрыв потрепанную книжицу, Мила принялась изучать черно-белые фотографии, - вот, видищь? 
	 - Что это? 
	 - Путеводитель какой-то, - отогнув картинку, она посмотрела на обложку, - в сумке нашла. Тут страницы слиплись, - Мила сковырнула какую-то темную корочку. - Карту кровью заляпали, сволочи. Короче, в Судак едем? Одно название чего стоит! А?! 
	Рассеянно Слава пожал плечами. 
	 - Сначала надо разобраться с делами... 
	 - Нет, сначала мы посмотрим крепость. Ты когда-нибудь видел настоящую генуэзскую крепость?! 
	 - Нет. 
	 - Ну вот, увидишь! 
	Спорить было бесполезно, да и не нужно - кругом совершенно непривычный, другой мир. Хорошо хоть все по-русски понимают. Дикость какая! И вроде "магазин" написано, а не тот, не московский со стеклянной витриной и цветными щедрыми этикетками: доски, крашенные синим, прземистое все, пыльное. Сельпо, как в глубоком подмосковье... Слава не любил глубокое подмосковье, отсутствие асфальта на грязных улицах - не поймешь, то ли тропа, то ли дорога. Лес любил, а этот переходный ландшафт просто ненавидел: или дикий лес, или прямой асфальт, третьего быть не могло... Странные сетчатые заборы, странные люди, помятые и сытно-довольные, тетки в халатах и шлепанцах, идущие в магазин, козы, перед остановкой щиплющие траву свинцового цвета. Мимо проскрипел велосепедист лет шестидесяти в ватнике на голое тело и помятой кепке, ему навстречу прошла девушка - слишком вылизанная, прямая и стройная, рассекает мощной грудью жаркое пыльное марево в квадратной, слишком чистой белой кофточке с длинным рукавом. Слишком городская... В Москве так тщательно не одеваются. 
	 - Ну, ты чего на солнце тут, - подвинулсь Мила, - Садись! Башку напечет. Чего на людей вылупился, как китайский агент? Никогда в Крыму не был? 
	 - Был. В санатории. 
	 - В каком? 
	 - Не знаю, лет в шесть. В Евпатории. 
	 - Ну и как? 
	 - Так... розы, море, песок. 
	Слава был ошеломлен, он помнил совсем другое: обилие зелени, мягкий песок под ступнями влажно пружинил и набивался в плавки, поэтому он их всегда снимал, а над ним все смеялись и воспиттельница ругалась. В конце-концов он просто закопал плавки поглубже в песок под водой, но его заставили купаться в трусиках. Приходилось плакать ночами тихо-тихо, чтоб никто не узнал. 
	 - Да ты совсем раскис! 
	В ответ Слава только посмотрел на милины ввалившиеся глаза. 
	 - Может, позавтракаем? 
	 - Не, не хочу... 
	Над урной, полной обьедков и непонятных бумаг, важно суетились мухи. 
 
 - Слушай, Милка я устал, - отодвинув тарелку, Слава готов был просто развалиться по кусочкам, так болело все тело. 
	 - Хэш хочешь? - потягивая из стканчика пепси-колу, она смешно стягивала трубочкой слишком толстые губы. 
	 - Вообще-то я наелся. А что это? - опять она над ним смеется. 
	 - Боль снимет. Гашиш. - Она еще отпила, - ну не смотри ты на меня так! Я же тебе не дозу предлагаю, как лекарство... 
	 - А ты что, уже приняла? - он подозрительно принюхался. 
	 - Нет. Мне больше нельзя. Только колу, - Мила немного подумала, вслушиваясь в свой бурчащий живот, - и пиво. Все. А ты знаещь, я в сумке очки черные нашла. На, примерь. 
	Вздрогнув, Слава пролил пузырящуюся жидкость : 
	 - Это еще зачем? 
	 - У тебя фингал под глазом. Неприлично. 
	Неловко поерзав по непривычной щитине, проверил. Действительно болит. Подозрительно оглядев отливающие радужным стекла и черную пластмассу, надел на нос - неудобно. 
	 - Ну ты, фраер!!! Тебе идет - крутой мэн! 
	Мила завертела головой, оглядывая маленькое длинное кафе с зеркальным потолком. За стойками, прикрытые бутылками, тоже сверкали зеркала. 
	 - Вон, у кассы можно посмотреть! 
	Она потянула Славу туда. Готовая в любой момент нажать красную кнопку тревоги, пухленькая молодая кассирша, лет восемнадцати, испуганно схватилась за открытые ящички. Сквозь пестрый провал стекла на Славу смотрел отвратительный "джентельмен удачи" из телешоу невысокого калибра: брюки с разводами цвета хаки, белесая щетина, черные глазницы очков, жестко-ироничная ухмылка. "М-да, осталось только кассу ограбить." 
	Улыбка стала жалобной. 
	 - Да ну тебя! - Слава махнул рукой и заметил, как расслабилась кассирша, - зачем ты из меня монстра делаешь? 
	Вернувшись за столик, он стал бережно допивать колу, но очки не снял. 
	 - Мне побриться надо. 
	 - Зачем? Так лучше, отпусти бороду. Тебе пойдет! 
	 - Как и бриджи! - он вспомнил свои несчастные брюки. 
	 - Ну, - смутилась Мила, - В следующий раз сам зашивай! 
	В зале народу было не много - хорошо, спокойно. Две девочки лет пяти или семи в светлых платицах, с бантиками, ели мороженное из широких пластмассовых мисочек на ножках. Сидящая рядом пожилая женщина ласково улыбалась, наверное бабушка. Четыре девушки жеманно терлись в уголочке поближе к двери. Интеллигентного вида парень в тонких очках с шикарной брюнеткой. Два человека среднего возраста, у каждого дипломат. Откуда? За соседним столиком, через один от них, странная веселая группа парней лет двадцати в черной коже - жилет, ремень, брюки тоже черные, улыбаются, трезвые, иногда смотрят на девушек, не задирают, кокетничают с барменшами, те отпускают им пиво бесплатно ... 
	Мирно жужжат вентиляторы на страже двух миров, верх-низ. Где настоящий - не поймешь. В зеркалах на потолке мир существовал вверх тормашками совершенно естественно: плавали макушки чьих-то голов над белыми блинами столиков... К столику веселых парней приплыла еще одна копна светлых волос. Сильная рука положила что-то на белую поверхность, рядом с темной пивной бутылкой. Слава опустил глаза, даже в голове закружилось - ни вентиляторов, ни квадратиков, делящих общую зеркальную поверхность потолка на сегменты. Наверное, в таких сегментах видят мир все насекомые? 
	С трудом Слава отыскал в зале заинтересовавшую его группу, разговор там шел уже на повышенных тонах. Испуганно переглядывались девушки-барменши. 
	 - Мы так не договаривались! - тихо рычал верзила в пуленепробиваемом зеленом жилете. Он был похож на рассерженного медведя-шатуна или викинга-берсерка.. 
	Один из парней, бледноватый, со слегка вытянутым лицом, успокаивюще похлопал "викинга" по плечу и подвинул ему жестяную банку с пивом. Остальные, не переставая улыбаться, свободно развалились на тонких плетеных стульчиках. Казалось, они подсмеиваються над гигантом, уверенные в полной своей безопасности. 
	 - Пойдем отсюда, - Славе почему-то стало душно. 
	 - Подожди, давай посмотрим, - откинувшись, как в партере театра, Мила с садистским наслаждением ожидала финала: сейчас Отелло всех задушит и себя убьет. Или нет? В стеклянных дверях показалась тоненькая девушка, вся какая-то растерянно-растрепанная, испуганно поискала глазами и остановилась на шумящем человеке. Вскочив, тот неловко опрокинул вскрытую жестянку, и пиво пролилось на парня с бледным лицом. Кассирша была готова то ли упасть в обморок, то ли опрометью выскочить из-за кассы и броситься вон. 
	 - Ну, козлы! - взревел обиженный "викинг", - ну, сейчас побазарим! 
	Его рука запуталась внутри бронежелета. Молодые люди нехотя вскочили, не прекращая улыбаться. Дети смотрели на эту сцену с немым восторгом, бабушка торопливо пыталась засунуть в пляжную сумку панамки и шоколадки. Трясущиеся руки не слушались и все попадало на пол. Нагнувшись, она стала их собирать, выставив над столом мягкие полукружия обширной задницы. Большой человек толкнул одного в кожаной куртке, и тот, упав на столик, сдвинул стулья и задел ногой пожилую женщину. Та завизжала, девочки прыснули. Бабушка оказалась запертой в своем неудобном положении столом и кучей стульев. Интеллигентного вида молодой человек поднялся, чтобы ей помочь, возмущенно хлопая губами, но спутница, уцепившись за его руку, потащила к выходу. Туда же направились солидные люди с дипломатами. Им всем необходимо было обогнуть бушующего великана и молодых людей, испуганные девушки, сидевшие почти у дверей, попытались сделать то же самое, но с другой стороны - по стеночке. 
	В это время "викингу" наконец удалось высунуть руку из-зи пазухи. В ней оказался зажат блестяший черный пистолет. На минуту все замерли. Первой опомнившись, опрометью кинулась вон взлохмаченная девушка, которая до того неотрывно смотрела на великана. За ней успели выскочить два джентельмена с дипломатами. 
	 - Побазарим, козлы! - ревел гигант, размахивая под носом у молодых людей дулом, - Вы у меня...! - ничего особо неприличного он не произносил, что в создавшейся ситуации казалось противоестественным. Молодые люди навалились на него со всех сторон, пытаясь отобрать оружие и скрутить ему руки, но тот оставался непоколебим, как гора, лишь сквозь мирный гул вентилятора доносилось его мощное сопение. 
	 - Пойдем-ка!!! - полностью осознав опасность происходящего, Слава не хотел оказаться втянутым в еще какое-либо дурацкое мироприятие. 
	 - Нет! Подожди! Давай посмотрим чем дело кончиться! 
	Темно-синие глаза горели радостным возбуждением - вот-вот молнии выскочат. 
	 - Смотри, они похожи на меленьких паучков, облепивших большую навозную муху! 
	В милиных словах была доля истины, Слава тоже не смог сдержать улыбку: млодые люди вшестером повисли на гиганте, трое попытались вывернуть руку с пистолетом, их ноги оторвались от пола, жалобно болтались узкие носки дорогих фасонных туфель. Раздался слабый хлопок, пытающийся проскочить к дверям мимо драки интеллигентный человек резко закашлялся, зажав лицо ладонью, оставил свою спутницу и, бросившись напролом, ударился о раскрытую дверь. С длинного носа слетели очки, он попытался их подхватить, но на него налетели четыре девушки с зажмуренными глазами. По центру помещения поплыли клубы капелек тумана. В дверях возникла давка, барменши прижались к зеркальным