л робот.
   - А ты уверен, что у нас будет на это время?
   - Именно сейчас у нас есть шанс проверить
это, - ответил робот.
   Мишкин увидел впереди нечто плоское, тонкое
и широкое, похожее на лист серого цвета. Оно
планировало на высоте трех футов, направляясь в
их сторону, как, впрочем, и все живое на Гармонии.
   - Что нам делать? - Спросил Мишкин.
   - Черт его знает, - ответил робот. - Я как
раз собирался спросить об этом у тебя.
   - Удрать от него вряд ли удастся.
   - Неподвижность тоже мало чего дает.
   - Может, пристрелить эту штуку?
   - На этой планете от бластеров мало толку.
Еще рассердим ее.
   - А что, если мы тихонечко пойдем своей дорогой,
ни о чем не думая? Может, оно оставит
нас в покое?
   - Безнадежная затея, - сказал робот.
   - У тебя есть другие идеи?
   - Нет.
   - Тогда пошли.

   9.

   Однажды Мишкин с роботом пробирались через
лес, и было это в веселом месяце мае, когда
вдруг до смерти напугали пару налитых кровью
глаз, и было это в веселом месяце мае.
   Смешного мало, когда вы внизу.
   - Встань, я тебя сосчитаю, - сказал Мишкину
его отец. Мишкин встал, чтобы его сосчитали, и
число оказалось единицей. Но это ни к чему не
привело. С тех пор Мишкин никогда не вставал,
чтобы его сосчитали.
   Рассмотрим сейчас ситуацию с точки зрения
чудища, которое приближалось к Мишкину. Из хорошо
освещенных осведомленных источников нам
доподлинно известно, что чудище вовсе не считало
себя чудищем. Подобные иллюзии испытываем и
мы, когда основательно нагрузимся. Неплохо бы
запомнить, когда налаживается контакт с незнакомым
тебе существом, что "чудище волнуется".
Остается лишь убедить его, что несмотря на ваш
чудовищный вид, вы тоже испытываете волнение.
Обмен волнующими эмоциями является первым шагом
при контакте
   - Ох! - Сказал Мишкин.
   - В чем дело? - Спросил робот.
   - Я уколол ногу.
   - Так мы никогда отсюда не выберемся.
   - Не ворчи. Лучшее, что мы можем сделать - это
продолжить путь.
   Солнце спустилось к горизонту. Лес засиял
разноцветными бликами. Мишкин представлял из
себя сложное человеческое существо со своим
прошлым, сексуальными заботами и различными
неврозами. Робот представлял из себя усложненное
подобие человека и мог вполне таковым считаться.
Существо, приближавшееся к ним, было
неизвестного происхождения, но у него наверняка
хватало своих сложностей. Все было сложным.
   Когда Мишкин приблизился к чудовищу, его
захлестнули самые невообразимые фантазии, описывать
которые нет никакого смысла.
   У чудища тоже возникли определенные фантазии.
   Один лишь робот не фантазировал. Это был
старомодный робот, с твердыми убеждениями и
протестантской этикой, и его трудно было обвести
вокруг пальца.
   На зеленых, в форме сердечка, губах чудища
висели капельки кристально чистой жидкости. В
действительности же это были не капли жидкости,
а вонючие отбросы какой-то фабрики в Йонкерсе.
Дети украшали ими деревья.
   Чудище продолжило свой путь. На ходу оно учтиво
поклонилось Мишкину, робот поклонился чудищу,
и они разошлись в разные стороны.
   Чудище остановилось.
   - Что это было? - Спросило оно. - Что за
чертовщина?
   - Меня самого до сих пор трясет, - ответило
дерево-шагомер, прибывшее с севера в надежде
поиграть на бирже.
   - Кажется, подействовало, - сказал Мишкин.
   - Как обычно, - ответил робот. - На Дарбисе4
всегда так.
   - Но мы-то на Гармонии!
   - Ну и что? В конце концов, если что-то сделано
правильно, то оно будет правильным несчетное
количество раз. Действительным числом является
эн минус единица, а это очень большое
число, и оно содержит в себе лишь одну ошибку
при бесконечности правильных действий.
   - И насколько часта вероятность ошибки?
   - Чертовски часта! - Ответил робот. - Из-за
нее летит к черту закон средних величин.
   - В таком случае твоя формула неверна?
   - Отнюдь, - возразил робот. - Теория правильная,
даже если она имеет обыкновение не
срабатывать на практике.
   - Это полезно знать на будущее, - заметил
Мишкин.
   - Разумеется. Кое-что знать всегда полезно.
В любом случае, у нас появился еще один шанс
испытать ее. К нам приближается очередное чудище.

   10.

   Никто в лесу не умел делать выводы на основе
философии. Рэмит, например, брел, охваченный
чувством презрения к самому себе. Рэмит знал,
что он совершенно и непоправимо одинок. Отчасти
это было следствием того, что Рэмит был единственным
оставшимся в живых представителем своего
вида, и от знания этого еще более усиливалось
чувство одиночества. Но Рэмит знал также,
что ответственность за отчуждение лежит на совести
индивидуума, и что обстоятельства, какими
бы неблагоприятными они не были, являются всего
лишь основой, на которой индивидуум разыгрывает
свои собственные внутренние драмы. Эта мысль
угнетала и приводила в смятение, поэтому Рэмит
брел, чувствуя себя обреченным, оставшимся на
гармонии в полном одиночестве, как оно и было
на самом деле.
   - Это еще что такое? - Изумился Рэмит. Он
тяжелым взглядом уставился на двух инопланетян. - Галлюцинация,
конечно, - поразмыслив, ответил
он сам себе. - Вот к чему приводит моя повышенная
чувствительность.
   А два инопланетянина, то есть галлюцинация,
продолжали свой путь, как ни в чем не бывало.
Рэмит мысленно охватил взглядом всю свою жизнь.
   - Все это мешок с дерьмом, - констатировал
он. - Рэмит всю жизнь вкалывает, и что же он
получает взамен? У него неприятности с ментами,
подруга его бросает, бросает жена, и в конце
концов у него начинаются галлюцинации, и какие - инопланетяне!
До чего же я могу докатиться?

   11.

   - Я собираюсь сделать вот что, - заявила
графиня Мельба. - Я собираюсь взять с вас залог.
   - Боже всемогущий, как вы мне надоели! - Воскликнул
граф Мельба. - Делайте что угодно,
только оставьте меня в покое!
   - Я больше не верю в вас, - грустно сказала
графиня.
   В тот же миг граф Мельба растворился в воздухе,
превратившись в бесплотное существо, и
насколько мне известно, таким он и остался до
конца своей жизни.

   Мишкин вспомнил кое-что, случившееся с ним,
когда он был мальчишкой и жил на ранчо близ
Абилены. Но он не стал вдаваться в подробности,
так как не видел в этом пользы при нынешних обстоятельствах.
   - Можно висеть на волоске от самой ужасной
смерти, - ни с того, ни с сего изрек робот, - и
испытывать смертельную скуку.
   - Можно испытывать то же самое, слушая тебя, - сказал
Мишкин.
   Внезапно лес кончился. Это произошло в результате
воздействия флорального эквивалента
копыт и челюстей, нанесших окрестностям такой
урон. Но это ерунда, продолжим наш путь без
всякого леса.

   12.

   Мишкин очутился на огромной стоянке для автомашин.
Она была бежевого цвета, с зелеными и
желтыми полосами. Счетчики были выкрашены в розовато-лиловый
цвет, а измятые обрывки газет
были ярко-красного цвета и цвета бронзы. Это
была стоянка что надо.
   - Похоже на стоянку для автомашин, - заметил
Мишкин.
   - Правда, похоже? - Обрадовался граф Мельба,
подкручивая кончики длинных светлых усов. - Это
напоминает мне одну интересную историю. Один из
моих приятелей гостил у своего друга в Серрее.
Точнее, в Костуольце. На ночь он удалился в
комнату, в которой, как поговаривали, водились
привидения. Мой приятель решил, что это довольно
пикантно, но, разумеется, не верил в эту чепуху.
Никто в это не верит. Так вот, мой приятель
поставил рядом с кроватью оплывшую свечку - там,
знаете ли, не было электричества, вернее,
оно было, но внезапная буря разнесла все к
чертям. Находясь в прекрасном расположении духа,
мой приятель начал готовиться ко сну, как
вдруг...
   - Простите, - сказал Мишкин, - а вы кто такой?
   - Граф Мельба, - ответил граф Мельба. - Но
вы можете звать меня просто Кларенс. Терпеть не
могу все эти титулы. Но - вы простите меня, мне
кажется, я не расслышал вашего имени...
   - Потому что я его и не называл.
   - О, послушайте, это великолепно! Оригинал?
   - Был когда-то.
   - Просто великолепно!
   - Меня зовут Мишкин, - сказал Мишкин. - Простите,
а вам не встречался здесь робот?
   - Честно говоря, нет.
   - Странно, он вдруг исчез ни с того, ни с
сего.
   - Ничего странного, - возразил граф. - Всего
минуту назад моя жена заявила, что больше не
верит в меня - и вот пожалуйста, я просто исчез.
Это тоже вам кажется странным?
   - Очень странным, - ответил Мишкин. - Но я
полагаю, что такие вещи возможны.
   - Я тоже так считаю, поскольку это только
что произошло со мной. Но вообще чертовски
странная штука, это исчезновение.
   - А на что это похоже?
   - На пальцах это трудно объяснить. Нечто
вроде бесплотности, вы понимаете, что я имею в
виду?
   - Куда же он делся, - пробормотал Мишкин. - Послушайте,
вы уверены, что не видели моего робота?
   - Абсолютно уверен. Для вас много значит эта
потеря?
   - Нам много пришлось пережить вместе.
   - Старые фронтовые друзья, - кивнул граф,
покручивая усы. - Нет ничего дороже старой
фронтовой дружбы. Или прошедших войн. Помню,
как-то у Ипра...
   - Простите, - прервал его Мишкин, - не знаю,
откуда вы взялись, но считаю своим долгом предупредить
вас, что вы исчезли, или, вернее, вас
исчезли в места очень опасные.
   - Очень благородно с вашей стороны предупредить
меня, - сказал граф. - Но мне ничего не
угрожает. Номер опасности - это номер кадра из
вашего кино, а я нахожусь в совершенно иной,
менее удовлетворительной последовательности.
Прожекты делают нас посмешищем, как сказал поэт.
Причудливые анахронизмы, старина - это уже
больше по моей части. Итак, как я уже говорил...
   Граф Мельба внезапно умолк. Тревожная тень
пробежала по его лицу. Его не удовлетворял
собственный облик. Единственными запомнившимися
ему особенностями были его светлые усы, безукоризненная
английская речь и менее безукоризненный
ум. Этого было явно недостаточно, и граф
решил немедленно сменить обстановку.
   Граф Мельба представлял из себя довольно
внушительную фигуру. У него были голубые с поволокой
глаза. Он был похож на Рональда Колмана,
но еще симпатичнее, угрюмее и хладнокровнее.
У графа были тонкие аристократические
пальцы. В Уголках глаз - едва заметные лучинки
морщин. Все это, включая седину на висках, придавало
ему вид человека смелого, отягченного
заботами, прошедшего через жизненные бури - именно
то, что приводило в восторг особ противоположного
пола (а также отдельных представителей
и непротивоположного пола, хотя и не все
от этого в восторге). В общем, это был человек,
внешность которого могла бы отлично служить для
рекламы самого старого виски, самых модных костюмов
и самых дорогих автомобилей.
   Граф поразмыслил над этим и остался доволен.
Но не хватало какого-то штриха. Тогда он придал
себе слабый намек на хромоту, поскольку всегда
считал хромоту загадочной и привлекательной.
   Закончив изменять свой облик, граф Мельба
остался полностью удовлетворенным. Правда, его
вновь обеспокоил тот факт, что графиня заставила
его исчезнуть. Для графа это было равносильно
кастрации.
   - Знаете ли, - обратился он к Мишкину, - у
меня есть жена, графиня Мельба...
   - Очень приятно, - ответил Мишкин.
   - В некоторых отношениях это и вправду очень
приятно. Но дело в том, что я в нее не верю.
   Граф мило улыбнулся, но тут же нахмурился
(правда, это тоже вышло у него очень мило),
поскольку в этот миг перед ним возникла графиня.
   Графиня Мельба окинула графа долгим взглядом
и стала лихорадочно изменять свою внешность.
Поседевшие волосы приобрели каштановый оттенок,
в них появились рыжеватые пряди. Она стала выше
и стройнее, у нее появилась средних размеров
грудь и восхитительный задик. Кисти рук стали
тоньше, на виске запульсировала нежно-голубая
жилка. Родимое пятно на левой щеке очертаниями
напоминало звезду, ноги стали фантастически
красивыми. На ней появилось платье от Пьера
Кардена, в руках возникла сумочка "гермес", на
ногах - туфельки от Рибофлавена, ее тонкие губы
стали алыми без всякой помады (а это, как говорят,
свидетельствует о хорошей наследственности),
у нее появилась зажигалка "данхилл" из
чистого золота, резко очерченные скулы, волосы
приобрели вороненую черноту, на пальце возникло
массивное кольцо с сапфиром.
   Граф и графиня посмотрели друг на друга и
решили, что они восхитительны. Рука об руку они
отправились туда, куда заставили друг друга исчезнуть - то
есть, в никуда.
   - Доброго пути! - Крикнул им вслед Мишкин.
Он оглядел стоянку, но не смог найти своего автомобиля.
   Мелкими шажками к Мишкину приблизился дежурный
по стоянке, невысокий старичок в зеленом
джемпере, на левом нагрудном кармане которого были
вышиты слова "Все звезды высшей школы Амристар".
   - Ваш билет, сэр, - обратился он к Мишкину. - Нет
билетика - тогда приветик.
   - Был где-то, - сказал Мишкин и вынул из бокового
кармана своей планшетки кусочек красного
картона.
   - Не отдавай! - Раздался чей-то голос.
   - Кто это? - Удивился Мишкин.
   - Это я, твой робот СРОНП, замаскированный
под Ровер ТС-200 выпуска 1968 года. Ты находишься
под воздействием галлюциногена. Не отдавай
билет дежурному!
   - Давай билет! - Потребовал дежурный.
   - Не так быстро, - сказал Мишкин.
   - Нет, быстро! - Дежурный протянул руку.
   Мишкину показалось, что пальцы дежурного
превратились в пасть. Дежурный медленно приблизился
к нему. Сейчас он представлял из себя огромного
змея с крыльями и раздвоенным хвостом.
Мишкин без труда увернулся от него.
   И он вновь очутился в лесу (этот проклятый
лес!). Рядом с Мишкиным стоял робот. А сверху
на них пикировал огромный змей.

   13.

   Пасть змея превосходила все фантазии. Это
была самая огромная из когда-либо виденных Мишкиным
иллюзий. Дыхание змея было завораживающим,
глаза его гипнотизировали, при каждом
взмахе крыльев с них срывались заклинания. Форма
и величина змея тоже были иллюзией, так как
он обладал способностью изменять свою величину
от гигантской до бесконечно малой. Но когда
змей превратился в букашку, Мишкин ловко поймал
его и сунул в пузырек из-под аспирина.
   - Что ты собираешься с ним делать? - Спросил
робот.
   - Сохраню до тех времен, - отвечал Мишкин, - когда
для меня вновь придет пора жить иллюзиями.
   - А разве ты сейчас не живешь иллюзиями?
   - Нет, - ответил Мишкин, - я еще молод, и
мой удел - искать приключения, действовать и
пожинать плоды этих действий. Но позже, гораздо
позже, когда угаснет пламя души и притупится
память, я освобожу это существо. Крылатый змей
и я, мы вместе отправимся в ту последнюю иллюзию,
которая называется смертью.
   - Неплохо сказано! - Сказал робот, хотя он и
не поверил, что Мишкин сам придумал это, и дорого
бы дал за то, чтобы узнать истинного автора
этих слов.
   А между тем наши герои продолжали свой путь
через лес. Пузырек из-под аспирина то наливался
свинцовой тяжестью, то становился невесомым.
Было ясно, что заключенный в него змей обладает
магической силой, но Мишкин не стал ломать голову
что это за сила, поскольку ему предстояла
тяжелая работа. В чем она заключалась, Мишкин
не знал, но был уверен в одном - она не находится
внутри пузырька из-под аспирина.

   14.

   Внезапно лес кончился, и Мишкин с роботом
оказались перед ущельем. На дне его, на глубине
в тысячи футов, блестела узкая полоска воды.
   Стоит сказать, что ущелье было необычайно
красивым. Но самым удивительным явлением была
доска, переброшенная через ущелье. Посередине
этой доски стоял стол. Вокруг стола - четыре
стула, и на них сидело четверо. Они играли в
карты. Перед игроками стояли полные окурков пепельницы,
и все это освещалось тусклой электролампочкой,
висевшей на неизвестно к чему прикрепленном
шнуре.
   Мишкин подошел поближе и услышал следующий
разговор.
   - Ставлю доллар.
   - Закрывай.
   - Идет.
   - Больше.
   - Еще один доллар.
   Игра шла вяло. Лица игроков, сосредоточенные
и бледные, были покрыты щетиной, закатанные рукава
рубашек лоснились. Игроки пили пиво из бутылок
с отбитыми горлышками и закусывали толстыми
сэндвичами.
   - Простите, - сказал Мишкин.
   Мужчины подняли головы от карт.
   - В чем дело, пташка? - Спросил один из них.
   - Я бы хотел пройти...
   - Ну и проходи, чего стоишь?
   - Не могу, - сказал Мишкин.
   - Почему это не можешь? У тебя ног нет, что
ли?
   - Ноги у меня в порядке, - ответил Мишкин. - Но
все дело в том, что если я попытаюсь обойти
вас, то могу упасть в ущелье. Видите ли, между
стульями и краем доски маловато места, всего
дюйм или два, а у меня не настолько развито
чувство равновесия, чтобы рисковать.
   Игроки вытаращили на него глаза.
   - Фил, ты когда-нибудь слышал подобную чушь? - Спросил
один из них.
   - Многое я слышал всякой чепухи, - покачал
головой Фил, - но это все почище ночного горшка,
окантованного мехом. Эдди, а ты что скажешь?
   - Нализался он, наверное, а, Джордж?
   - Кто его знает. А ты как думаешь, Берт?
   - Я только что собирался спросить об этом у
Джека, - Берт уставился на Мишкина. - Послушай,
парень. Я и мои приятели сидим в номере 2212
отеля "Шератон-Хилтон", играем в карты, и вдруг
заявляешься ты и начинаешь вкручивать нам мозги
насчет того, что свалишься в ущелье, если обойдешь
вокруг нас, хотя перво-наперво тебе не мешало
бы извиниться за то, что ты вперся без
приглашения в чужой номер, так ведь? Но раз уж
ты здесь, то вот что я тебе скажу, парень - ходи
на здоровье вокруг нас хоть целый день, и
ничего с тобой случиться не может, потому что
никакое это не ущелье, а обыкновенный отель.
   - Боюсь, что вы заблуждаетесь, - учтиво сказал
Мишкин. - Вы не в отеле "Шератон-Хилтон".
   - Ну а где же мы, черт побери? - Негодующе
воскликнул Джордж, а может и Фил.
   - Вы сидите за столом, стоящим на доске, которая
перекинута через ущелье, на планете под
названием Гармония.
   - Ты, - заявил Фил, а может и Джордж, - совершенно
чокнутый. Ну ладно, мы, конечно, немного
выпили, но мы-то знаем, что устроились в
отеле!
   - Не знаю, как это произошло, - сказал Мишкин, - но
вы находитесь не там, где думаете.
   - Мы на доске через ущелье, не так ли? - Спросил
Фил.
   - Точно так.
   - Но как же тогда получается, что мы сидим в
номере 2212 отеля "Шератон-Хилтон"?
   - Не знаю, - признался Мишкин. - По-видимому,
произошло нечто странное...
   - Ну конечно, произошло! - Воскликнул Берт, - произошло
с твоей головой. Ты свихнулся!
   - Уж если кто из нас свихнулся, - сказал
Мишкин, - так это вы все.
   Игроки в покер расхохотались.
   - Здравый ум - это вопрос единого мнения, - сказал
Джордж. - Мы говорим, что это номер отеля,
а нас четверо, и мы перекрываем тебя четыре
к одному. Значит - сумашедший - ты!
   - Этот проклятый город полон чокнутых, - сказал
Фил. - Вы только посмотрите - заявляется
к тебе в номер и утверждает, что он балансирует
на доске через ущелье.
   - Вы позволите мне пройти? - Спросил Мишкин.
   - Ну, предположим. И куда же ты пойдешь?
   - На другую сторону ущелья.
   - Послушай, - сказал Фил, - если ты нас
обойдешь, то упрешься в стену.
   - Ошибаетесь, - возразил Мишкин. - Я уважаю
чужое мнение, но в данном случае оно основано
на неверном представлении о действительности.
Позвольте мне пройти, и вы сами увидите.
   Фил широко зевнул, собираясь подняться со
стула. - Я все равно собирался сходить в гальюн,
так что можешь пройти. Но когда ты упрешься
в стену, то разворачивайся на сто восемьдесят
градусов и сматывайся отсюда.
   - Если это комната, то я обещаю тут же покинуть
ее.
   Фил поднялся, сделал шаг назад и рухнул в
пропасть. Пока он летел в бездну, эхо многократно
повторило его дикий вопль.
   - Эти проклятые полицейские сирены начинают
действовать мне на нервы, - пробурчал Джордж.
   Мишкин пробрался мимо стула, на всякий случай
придерживаясь за край стола, и оказался на
другой стороне ущелья. За ним проследовал робот.
Оказавшись в безопасности, Мишкин крикнул:
   - Ну что, убедились? Это же уще