судьбах четверых человек, которым секретная служба поручила
особую  миссию. Полученное  сообщение  было  абсолютной тайной  для  всех  и
предназначалось  лишь  для  самого  узкого  круга  людей,  которые постоянно
поддерживали  связь  с  главным  штабом.  Больше  никто  не  знал  о  гибели
руководства. Даже  люди  из  ближайшего  окружения,  которые  участвовали  в
обороне  студии и  решили защищать до последней капли крови президента и его
соратников, не подозревали о случившемся, не говоря уже о тех, кто воевал на
других  континентах,--  все  продолжали считать четырех  комедиантов  своими
вождями и  руководителями, и в  этом была  своя  правда,  поскольку передачи
продолжали с большей  или  меньшей регулярностью  выходить  в эфир. Конечно,
всем  четверым  было  ясно,  что  теперь  готовые тексты  перестанут  к  ним
поступать, но не так уж  трудно сочинить их самим--интонацию менять не надо,
содержание  давно  известно, так что приспособиться к конкретной ситуации не
так уж трудно.
     Не  успел Рихард  продумать  все  до конца, как раздалась  целая  серия
взрывов. Они были  уже не  глухими и отдаленными,  они  слышались совершенно
отчетливо,  от них содрогалась  земля--видимо, рвалось где-то совсем близко.
Тут же включился громкий сигнал тревоги, а еще через несколько секунд к  ним
вбежал Каттегат  и, задыхаясь,  сообщил,  что  в  нескольких  сотнях  метров
отсюда, в  шахте, ведущей на верхний  этаж,  откуда открывается единственный
доступ к этому залу, уже идет бой -- ударные отряды противника рвутся сюда.
     В соседнем помещении собрались сотрудники безопасности,  они приступили
к осуществлению плана, разработанного на случай чрезвычайной ситуации. Не  в
пример  другим военным,  служившим в армии,  авиации или во  флоте,  которым
постоянно приходилось иметь  дело со сложной техникой, эти люди были обучены
в лучшем случае приемам рукопашного боя, и достаточно было взглянуть хотя бы
на охранника  у дверей, чтобы  понять, что со  своим оружием  они обращаться
умеют. Каттегат  окинул быстрым  взглядом свою команду,  убедился,  что  они
готовы, и дал  им знак выступать.  Они исчезли за стальными дверями, которые
открывались на короткое время лишь  после набора цифрового кода, менявшегося
каждый  день.  Осталась  лишь  небольшая  группа  штатских,  тоже,  впрочем,
числившихся здесь  на  военной  службе. Среди  них  были  два  телевизионных
техника, оператор и руководитель съемок, одна парикмахерша, она же гримерша,
и еще несколько человек из обслуживающего персонала. По мере того как взрывы
раздавались  все  чаще  и  ближе,  люди постепенно  собирались  в  столовой,
единственном, если не считать телестудии, просторном помещении.
     С первых  же  слов  их беседы  стало ясно, что отношения внутри  группы
изменились.  Эллиот, Эйнар, Рихард  и Катрин, как  их по-свойски называли  в
этом кругу, всегда занимали здесь особое положение--хотя бы потому, что  все
хлопотали в основном вокруг них. При этом подразумевалось, что роль четверки
в этой большой игре-- подчиненная  и. хотя они выполняют важную задачу, прав
у них не  больше, чем у парикмахерши  или повара.  Подлинными руководителями
были сотрудники  безопасности во  главе  с Каттегатом.  Но теперь, когда они
оказались предоставлены  самим  себе,  становилось  все больше заметно,  что
дублеры выдвинулись на первые роли,  они как  бы остались здесь  в  качестве
заместителей--вплоть до особого  распоряжения, как будто исчезновение первых
лиц  в  государстве обозначило некий новый самостоятельный этап--заняв место
ушедших, они взяли на себя и всю ответственность. Рихард не захотел ни с кем
этого обсуждать, но  у каждого  из  четверых появилось  такое чувство, будто
теперь  дело  дошло  и  до  них  и  положение   четверки  странным   образом
изменилось--все ждут от них чего-то.
     Где-то   за   стеной  раздался   новый,  особенно  сильный  взрыв,   за
ним--короткий скребущий звук, потом все стихло.
     Они молча  прислушивались. Тишина  действовала  на  нервы  сильней, чем
взрывы. Прошел почти  час, бездействие становилось  невыносимым. Первым, кто
(пусть и не сразу) вошел в свою новую роль,  был Эллиот. Он составил ударную
группу  из  четырех  человек:  он  сам,  Рихард,  повар  Сильвиано  и  Блюм,
телеоператор. Они достали из металлического красного  сейфа автоматы, ручные
гранаты  и,  быстро  распределив  обязанности,  подняли  стальную  пластину,
закрывавшую вход.  В лицо  дохнуло  пыльным  горячим ветром, запахло  жженой
пластмассой  и паленым  мясом.  Освещение  было  отключено, но  коридор  был
наполнен  словно  бы  серебристым  туманом--свет  исходил  от  радиоактивной
светящейся краски, широкой полосой тянувшейся по потолку.
     Они медленно  продвигались  вперед,  с  оружием на  изготовку, стараясь
держаться плотней,  словно надеялись найти друг  у друга  защиту. Видно было
лишь  на  несколько  метров  вперед--каждый  почувствовал  какую-то  смутную
угрозу: под ногами  поскрипывала каменная крошка, которая покрывала  пол все
более толстым  слоем;  сильней  становился  запах горелого,  впереди  что-то
пощелкивало и журчало... и наконец они услышали тихий протяжный стон.
     Все замедлили шаг.  Перед ними вдруг открылась картина разрушения.  Это
было то место, где коридор переходил  в шахту, здесь находились самая нижняя
площадка  лифта  и  первая площадка винтовой лестницы,  которой  практически
никто  не  пользовался.  Ничего этого  теперь  не осталось  --  все  было  в
развалинах,  всюду   валялись   обломки   камней,  металлическая   арматура,
искореженные двери, перепутанные провода, обрывки кабеля, трубы, а надо всем
этим  висело, оседая,  облако  пепла  и пыли, осыпавшейся тут и там  тонкими
струйками,  видимо,  из  горловины  шахты,  и  горелая  пенистая  пластмасса
медленно оседала, шипя.
     Опустив оружие, они  попробовали найти проход, ткнулись туда, сюда... и
тут  снова  услышали  стон.  Он  шел  откуда-то  слева,  со  стороны  стены,
заваленной  обломками... опять  ненадолго  прервался,  потом до них  донесся
полузадушенный голос, и все-таки можно было разобрать слова:
     Я тут... меня зажало... ох... о-ох...
     Они осторожно стали разбирать обломки. Скоро показалась рука человека в
военном  мундире, потом  плечо, наконец им удалось высвободить и голову. Это
был  Каттегат, он лежал головой вниз, грудь его была придавлена обвалившейся
опорой--вытащить его из-под бетонной глыбы не было никакой возможности.
     Лицо Каттегата под шлемом, на котором  еще можно было различить эмблему
головы орла с оливковой ветвью, было совершенно белым.
     Господин  президент... разрешите  доложить... они  хотели прорваться...
Нам    пришлось...    в    последний    момент...   взорвать...   Удалось...
заблокировать... вход...  Сюда...  не  сможет никто... Вы в  безопасности...
Господин  президент...  Какие  будут...  дальнейшие приказания?..  Мы готовы
бороться до конца... За вас... господин президент... и за блок...
     Он мучительно закашлялся.
     -- У него раздавлена грудная клетка.
     Сильвиано попробовал сдвинуть опору, придавившую Каттегата,  но едва он
ее тронул с места, как сверху с шумом посыпались новые обломки бетона.
     Губы Каттегата снова зашевелились, он заговорил едва слышным, свистящим
шепотом, и им пришлось к нему наклониться.
     На   случай...  чрезвычайных   обстоятельств...  секретный  документ...
подготовлен для вас... у меня в нагрудном кармане... магнитный ключ...
     Он пытался еще что-то сказать, но губы его  уже не слушались. Изо рта у
него  потекла струйка крови,  он  поднял  голову,  плечи  его  вздрогнули  в
последнем порыве...
     Рихард уже ощупал  его нагрудный карман, открыл  застежку-молнию... там
оказалась пластинка...
     Возможно, последнее отчаянное  движение Каттегата нарушило неустойчивое
равновесие нагромоздившихся один на другой обломков. Раздался тихий скрежет,
посыпался песок... и они едва успели отскочить  в сторону... Казалось, будто
гигантский  кулак  вдавил в  шахту все, чем она была  завалена, из горловины
хлынули  обломки бетона,  куски  металла, пластмассы,  взметнулось удушливое
облако и закрыло все.
     Они поспешно опустили маски противогазов и смотрели на этот обвал, пока
еще ничего не различая в густой пыли.
     Кто-то крикнул сдавленным  голосом...  это  подействовало, как команда,
все  ринулись  назад,  ударяясь  о стены,  скользя  по саже,  толстым  слоем
покрывавшей  пол.  Наконец  пыль  осела  и  воздух  снова  стал  прозрачным.
Оказалось,  что  герметичная  стальная  дверь выдержала  ударную волну. Едва
дождавшись,  пока  стальная  плита  поднимется, они проскользнули  под нее и
тотчас  опустили  за собой  снова.  Они  побросали оружие  и,  подняв  маски
противогазов, стали  жадно ловить воздух. Они задыхались, они  были  глубоко
потрясены; кто-то, обессилев, прислонился к стене, кто-то опустился на стул.
Их окружили, желая  узнать, что они  там  видели... Однако  понадобилось еще
несколько минут, прежде чем  Эллиот сумел  кое-как,  торопясь и захлебываясь
словами, обрисовать им положение.
     Понемногу все пришли в себя и стали обсуждать ситуацию.
     --  Непосредственная  опасность нам  пока  не  грозит,-- констатировала
Катрин.-- Источники  энергии  у  нас тут  свои,  свет и  электричество есть,
отопление работает. А продовольствия столько, что можно продержаться чуть ли
не целый год.
     -- Попасть сюда можно только через шахту. Чтобы спуститься по ней, надо
ее расчистить. Не  знаю,  сколько  для  этого нужно  времени,  но, думаю, не
меньше нескольких дней.
     -- Проход легко оборонять,--сказал Эллиот.
     -- Как ты это себе представляешь? Думаешь, они кинутся его  штурмовать,
а  мы будем отстреливаться? Тебе явно недостает  фантазии.  Да они могут нас
просто  выкурить,  затопить, отравить  или облучить... могут напустить  сюда
болезнетворных  бактерий,   привести   в   действие   взрывные   устройства.
Захотят--могут  сбросить на нас атомную бомбу и превратить все, включая горы
вокруг, в одну огненную кашу...
     Эйнар  готов  был,   кажется,  продолжать  свой  перечень,  но  у  него
перехватило  дыхание.  Он расстегнул  воротничок, как  будто он его душил, и
согнулся пополам, сидя на стуле.
     -- В таком  случае  нам даже  не  придется  воспользоваться всеми этими
продовольственными запасами.
     -- Ну, так что же нам  делать?  Теперь мы сами себе хозяева, некому нам
больше указывать.
     -- Секретный  приказ!--Рихард  нашарил  в кармане  куртки металлическую
пластину  Каттегата. Он  вынул ее и показал всем.-- Кто говорит, что для нас
не существует больше приказов?
     -- Плевать нам на все приказы!
     -- И то верно. Какой теперь в них смысл?
     -- Но, может, там указан  выход? Надо посмотреть. Вдруг там  именно то,
что нам сейчас
     нужно?
     -- Наверное, молитвенник,-- сказал  Эйнар. Собственная шутка показалась
ему очень удачной, и он разразился хриплым смехом.
     -- А что, в самом деле, надо посмотреть. Чем это нам грозит?
     Эллиот,  Рихард  и  Катрин   принялись   искать  замок,  для   которого
предназначался магнитный ключ.  Задача эта оказалась несложной. В студии они
скоро наткнулись на  вмурованный в стену ящик,  крышка  которого  отскочила,
едва Рихард сунул в щель магнитный ключ. Внутри оказался конверт с надписью:
"Секретный приказ 2603 -- вскрыть в случае чрезвычайной ситуации".
     --  Сейчас  как  раз  и есть  чрезвычайная ситуация,--  сказал Эллиот и
надорвал  конверт.  Там  оказались листки огнеупорной бумаги,  где  подробно
описывался  доступ  к секретному  сектору этого  подземного  убежища. Эллиот
уселся на кровать, остальные, заглядывая через его плечо, тоже стали читать.
В начале было разъяснение, как открыть дверь из Центра управления; для этого
нужно было применить цифровой код, получавшийся путем специальных вычислений
из  регистрационных  номеров  доверенных  лиц.  Дальше  следовали   указания
относительно  того,  в каком порядке покидать Центр управления, и о том, как
обращаться с цифровыми данными, которых, однако, здесь не было.
     Не успели они дочитать  до конца, как ворвался Блюм с известием, что за
стальной  дверью  со  стороны  коридора  слышен  непонятный  шум. Все  опять
побежали в столовую;  Эллиот на ходу сложил бумаги и спрятал в  карман.  Все
прислушались:  за  дверью  то  нарастал,  то  затихал равномерный  тревожный
скрежет и грохот.
     -- Этого можно было ожидать... но не так скоро!
     -- Что там?
     -- По  всей  вероятности,  бурильная  установка.  Они  решили  даже  не
возиться с расчисткой шахты.
     -- Сколько у нас еще времени?
     -- Смотря для чего...
     Рихард прильнул ухом к стальной двери и вместе с глухим звуком  бурения
услышал еще другой: что-то трещало и сыпалось.
     -- Видимо, они пробурили сначала скважину, а теперь хотят ее расширить.
     -- Значит, ни затоплять, ни травить газом нас не будут?
     --  Похоже,  хотят  взять нас живыми. Они ведь считают, что мы  и  есть
Большая четверка.
     Шум на  минуту  замолк, но потом  возобновился  с  еще  большей  силой,
сопровождаемый грохотом обваливающихся камней.
     -- Пора наконец что-то предпринять.
     -- Что именно?
     Эллиот достал из кармана бумаги.
     --  Можно  просто  положиться  на   судьбу  и  ждать:  глядишь,  ничего
особенного с нами и не  случится, мы ведь, в конце  концов, не те, кого  они
надеются  тут найти. Но  есть  и другой  вариант.-- Он  постучал пальцем  по
бумаге.
     -- Дай взглянуть!  --  Рихард протянул руку, расправил  листы и стал их
просматривать.-- Тут указаны пути для прохода... некоторые магнитные замки и
цифровые  коды к  ним...  А  вот  еще  какой-то  план...  Танцевальный  зал,
плавательный бассейн, винный погребок... Что это может быть?
     Остальные  тоже  склонились  над  листами,  пытаясь  понять,  что здесь
изображено.
     -- Слишком роскошно.
     -- Может, это условные обозначения?
     -- А вот этот чертеж -- смотрите... явно что-то техническое.
     -- Какой смысл гадать! Давайте посмотрим сами, все равно ничего другого
нам не остается!
     Рихард огляделся, прикинул расположение комнат и сравнил с планом.
     -- Проход должен быть там!
     -- Ага! Вот и кнопки. Ну-ка попробуем: 713 1083299. Едва Катрин набрала
все  цифры, часть  передней стены  отошла  в  сторону.  Они прошли несколько
метров и остановились перед  следующим препятствием.  Это был бетонный блок,
плотно  закупоривший проход.  Справа перед ним  на стене  виднелась панель с
кнопками.
     Сзади послышался крик. К ним бежал взволнованный Блюм.
     --  Снова  заработала  радиосвязь!  Идите  скорей,  вызывает  Верховное
командование  Южного   фронта.   Просят  позвать  Бурста  или   Валленброка,
немедленно!..
     Оба застыли на месте в нерешительности. Но Блюм не дал им времени долго
раздумывать.
     Кажется, там произошло какое-то  важное событие... может,  мы  добились
победы в Африке.
     Пусть один  из вас пойдет к телефону,-- сказала Катрин. Ее слова вывели
обоих из оцепенения, и они направились вслед за Блюмом в студию. Там их ждал
Сильвиано с телефонной трубкой в руке.
     Эллиот назвал  себя,  прислушался.  Связь была скверная, но слова можно
все-таки разобрать:
     --  Нам удалось сбросить водородную бомбу типа  "Суперкилл" на ракетные
базы в районе Килиманджаро-- они выведены из строя. Но положение наше крайне
опасно:  десантные отряды черных  сжимают вокруг нас кольцо. Противник имеет
превосходящие  силы,  наше  оружие  дальнего  действия   в   этих   условиях
бесполезно. Как прикажете действовать?
     Эллиот, побледнев, прислонился к пульту.
     -- Видите ли... отсюда трудно...
     Собеседник не дал ему договорить, а может, просто не слышал его.
     -- Попробовать прорваться? Шансы невелики.  Или  защищать свои позиции?
Мы готовы держаться до последнего.
     Телефон был подключен к громкоговорителю, так что разговор слышали все.
Что делать? Эллиот прикрыл трубку рукой.
     -- Сказать ему всю правду? Объявить, что я не президент?
     -- У нас нет времени объясняться, да он и не поймет.
     --  Им надо  сдаваться.  Другого выхода у них  нет.  Сопротивление--это
смерть.
     -- Войска нашего блока в плен не сдаются! Тем более командиры!
     -- Значит, прорываться?
     Эллиот немного подумал, потом произнес в трубку:
     -- Вы офицер нашего блока и знаете, какая ответственность лежит на вас.
В подобных  ситуациях вы должны принимать  решение сами -- в  соответствии с
поставленной перед вами задачей. Выполняйте свой долг! Все!
     Эллиот,  не  поднимая глаз, положил  трубку на рычаг.  Остальные  молча
стояли вокруг.
     -- Господи!-- Эллиот вдруг стукнул кулаком по пульту.-- А что  мне было
делать? Сопротивление -- это смерть. Если  они  попробуют  прорваться,  тоже
погибнут. Сдадутся -- все равно они обречены.
     Трое  его товарищей  молчали,  никто  не мог подсказать  никакого иного
решения. Как ни странно, Эллиота поддержал Блюм.
     -- Все правильно, в такой момент единственное, что можно  сделать,--это
приободрить солдат.  А теперь надо попробовать связаться  с другими частями.
Может, вам удастся организовать оборону.
     Эллиот, явно ничего не понимая, уставился на него.
     --  Мы  люди  не военные,--сказал  Блюм,--  но  мы  сделаем все,  чтобы
продержаться подольше. Нельзя оставлять армию без руководства, бросать ее на
произвол судьбы. Каждый обязан сделать  все, что от него  зависит.  Сейчас я
выберусь наружу и приготовлю огнеметы. Пусть только  сунутся--мы устроим  им
хорошую встречу.
     -- Что он говорит?--обернулся Эллиот к своим спутникам.
     --   Бред   собачий!--возмутился   Эйнар.--   Единственное,   что   нам
остается,--это осмотреть задние  помещения. Если  вообще есть какой-то выход
из положения, он только там.
     Остальные  согласились с ним и вернулись назад. Они  освободили проход,
отодвинув бетонный блок,  затем отключили систему фотоэлементов  и разрядили
несколько  минных устройств -- все это с помощью цифровых кодов, указанных в
инструкции.  Наконец они оказались перед прямоугольным проемом, который  был
просто заклеен обоями. Никаких указаний на этот счет в инструкции не было, и
Рихард просто,  пнув  ногой,  прорвал обои  и заглянул  внутрь.  Можно  было
ожидать здесь какой-нибудь  хитроумной ловушки.  Однако ничего не произошло.
Оборвав все обои, они вошли  в проем и оказались в зале,  тоже вырубленном в
монолитной скале, как и все другие помещения нижнего этажа,  но только здесь
это   было   трудно  обнаружить.  Казалось,  они  очутились   в   одном   из
правительственных   апартаментов,  так  хорошо  знакомых  по   телевизионным
передачам,  там  проводились  обычно  официальные встречи и  дипломатические
приемы.  Своды  огромного  зала  опирались на мраморные  колонны, стены были
украшены каменными  барельефами с символами разных  родов войск; одну  стену
занимала   громадная    картина,   изображавшая   Сталинградскую    битву--и
предостережение,   и   боевой   клич.  Мебель  темного  дуба  была  небрежно
расставлена   по  залу,  пустые   простенки  закрывали  толстые  ковры,  где
преобладали светло-синий, белый и черный тона. Судя по всему, зал служил для
официальных  торжеств,  тогда  как   остальные  помещения  использовались  в
качестве  частных  апартаментов.  Они,  без  сомнения,  предназначались  для
четырех   руководителей   страны.   Танцевальный  зал   с  большим  камином,
плавательный бассейн с  искусственным прибоем, винный погребок и холодильник
с батареями черно-зеленых и темно-красных бутылок... все это казалось сейчас
таким странным и неожиданным... Однако всеобщее внимание привлекло  еще одно
помещение,  которое  было  обставлено  совсем  иначе:  нечто  среднее  между
машинным залом и механической мастерской. В глубине на возвышении, куда вело
несколько ступеней, стояло металлическое устройство неизвестного назначения,
перед ним--ра