Герберт Уэллс.
    Чудотворец (сценарий)

   -----------------------------------------------------------------------
   Herbert Wells. The Man who Could Work Miracles (1936).
   Пер. - Н.Шерешевская. В кн.: "Герберт Уэллс. Собрание сочинений
   в 15 томах. Том 12". М., "Правда", 1964.
   OCR & spellcheck by HarryFan, 13 March 2001
   -----------------------------------------------------------------------

   По мотивам одноименного рассказа




ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ

   Это сценарий фантастической комедии. Она обрамлена короткими Прологом и
Эпилогом, которые помогут вскрыть ее  подлинный  смысл.  Джордж  Макрайтер
Фотэрингей - абсолютно реальная личность, живой человек; от  начала  и  до
конца он остается самим собой. Все действующие лица - отнюдь  не  символы,
но ярко выраженные характеры. Их надо  суметь  сыграть.  Пролог  и  Эпилог
служат для того, чтобы при создании  фильма  избежать  вторжения  (которое
оказалось бы  роковым)  расслабляющего  "символизма"  в  декорации,  грим,
костюмы, музыку, диалог - словом,  в  любой  из  компонентов  фильма.  Все
должно быть совершенно как в жизни, все "подлинно",  правдиво,  вплоть  до
последних кадров мировой катастрофы.  А  Обрамление,  напротив,  должно  с
помощью музыки и операторского искусства получиться поистине  грандиозным.
Если,  предположим,  Обрамление  снять,  в  сценарии   останется   связный
фантастический сюжет, но Оно необходимо, чтобы подчеркнуть глубину замысла
и сделать фильм "Чудотворец" равным по достоинству "Облику грядущего".
   Заметьте, что  сценарий  завершает  именно  Фотэрингей,  а  не  Эпилог.
Фотэрингей - вот что главное. В противоположность "Облику  грядущего"  это
фильм для больших актеров.



МУЗЫКА

   Музыка  в  фильме  должна  звучать  не  прерываясь,  то   веселая,   то
гротескная, то бравурная и стремительная. Ведущие темы  должны  направлять
интерес зрителя.
   Например, Фотэрингея пусть сопровождает веселый,  бойкий,  но  простой,
легко запоминающийся мотив (с потенциальным  пафосом).  Иногда,  в  минуты
душевных колебаний, он может насвистывать  свой  мотив  сквозь  зубы.  Это
придаст особую окраску его чудесам - невинную и комическую вначале,  а  по
мере нарастания их размаха - зловещую, предостерегающую.
   Музыка должна звучать и во время длинных красноречивых  монологов  чуть
слышным аккомпанементом, словно за развитием действия следит целый оркестр
невидимых духов  и,  увлеченный  зрелищем,  готов  оглушить  вас  в  самых
драматических местах.
   В  Прологе  пусть  музыка  сохраняет  величественное  спокойствие,  его
нарушит  волнение,  которое  оборвется  громовой  тишиной,   когда   палец
опустится на Фотэрингея.
   Волнение в музыке еще не использовалось  в  кино  с  подобной  целью  -
подчеркнуть приближение кульминации. Надо проверить это на нашем фильме.



1. ИЗНАЧАЛЬНЫЕ СИЛЫ

   Возвышенно-торжественная музыка.
   Небо, усыпанное звездами, какое можно видеть ясной,  морозной  ночью  в
умеренном  поясе.  Вначале  расположение   звезд   непривычное.   Какие-то
незнакомые туманности и два  ярчайших  созвездия  из  семи  и  одиннадцати
самостоятельных светил. Звезды медленно плывут по экрану,  и  на  их  фоне
проносятся Всадники. Затем в пункте, обозначенном буквой  "А",  появляются
знакомые   созвездия,   однако   несколько    расплывчатые,    искаженные,
уменьшенные. В  пункте,  обозначенном  буквой  "Б",  они  располагаются  в
точности как мы привыкли их видеть - в зените Орион.
   Два Всадника все явственнее проступают на фоне звезд; Это  великолепные
фигуры обнаженных мужчин на  конях.  Сперва  они  почти  прозрачны,  затем
темнеют. Звезды ярко светят сквозь них; но  вот  Всадники  делаются  более
плотными и четкими и  наконец  совсем  затмевают  собою  звезды.  Кажется,
словно они не из плоти и крови, а из бронзы.  Слышны  их  голоса,  но  кто
именно говорит, разобрать трудно. Назовем  первого  Всадника  Наблюдатель.
Второго - Равнодушный. Третий пусть будет Игрок,  или  Дарующий  Силу.  На
экране их имен нет. Они не  так  уж  важны  и  приведены  здесь  лишь  для
удобства.
   Наблюдатель. Наш брат Дарующий Силу все забавляется своей планетой. Вон
он. (Указывает.)
   Равнодушный.  С  той  смешной  планеткой,  на  которой  обитают   живые
существа?
   Он смотрит из-под  руки,  защищая  глаза  от  яркого  света  звезд  над
головой.
   Наблюдатель. Поглядим, что он там делает.
   Это пункт А.
   Огромные силуэты двух Всадников устремляются вперед через  весь  экран,
постепенно  кони  исчезают  из  поля  зрения,  и   полупрозрачные   фигуры
Всадников, Наблюдателя и Равнодушного теперь видны  лишь  до  пояса  -  по
правую  и  по  левую  руку  от  центральной  фигуры.  Они  останавливаются
вполоборота к зрителю и смотрят на фигуру в центре. Это  третье  огромное,
туманное видение имеет столь же прекрасный и героический облик.  Поза  его
напоминает родэновского "Мыслителя", размышляющего над чем-то, что лежит у
его ног. (Это пункт Б.) У ног его  -  солнечная  система,  сначала  совсем
крохотная. Постепенно она растет, и оба Всадника выходят за кадр, остаются
лишь их голоса. Игрок еще здесь, виден смутно, но уже не прозрачен  -  под
ногами у него и сквозь  них,  заполняя  теперь  почти  весь  экран,  видна
солнечная система и несколько ближайших звезд.
   Равнодушный. Никак не можешь расстаться с этими жалкими тварями?
   Игрок (качая головой). Это ты о людях?
   Наблюдатель. Глупые, ничтожные создания. Копошатся,  ползают.  И  зачем
только они понадобились Создателю?
   Игрок. Да, они малы и слабы. И все же я люблю их.
   Равнодушный. Что от них проку? Раздави их.
   Игрок (помолчав). Нет, я их люблю.
   Наблюдатель. Глупости. Они омерзительны. Они подлы,  жестоки  и  глупы.
Тщеславны и жадны. Они давят, убивают, уничтожают друг друга.
   Игрок. Они просто слабы.
   Равнодушный. К счастью.
   Игрок. Если бы они не были так слабы, то не вызывали бы  жалости.  Ведь
их жизнь так коротка, а усилия так ничтожны...
   Наблюдатель. Будь у них Сила, лучше бы от этого они не стали.
   Игрок. Хочу это испытать - хочу дать им всю Силу, какая у меня есть.
   Наблюдатель. Не делай этого. Ведь ты Дарующий Силу. Ты можешь дать Силу
беспредельную. Что будет, если эти  жадные,  безмозглые  людишки,  которые
только и могут, что плодиться да пожирать друг друга, рассеются меж  наших
звезд?
   Игрок. Увидим.
   Наблюдатель. Ты собираешься дать Силу всем им сразу?
   Игрок кивает и улыбается, глядя вниз на землю.
   Наблюдатель. Неужели беспредельную, всемогущую?
   Игрок.  Сила,  которую  я  могу  дать,  имеет   предел.   Так   повелел
Создатель... В каждой личности есть нечто неодолимое ни  для  какой  Силы.
Это святая святых, Душа, или иначе. Индивидуальность, она подвластна  лишь
Создателю. Воля людей - в первооснове своей - свободна. Все остальное - их
положение, их возможности - в моих руках...
   Солнечная система постепенно растет и вытесняет с экрана Игрока, слышен
только его голос. Три голоса звучат сверху, справа и слева.  Теперь  почти
весь экран занимает солнечная система на фоне далеких звезд.
   Наблюдатель. Посмотрим, чего стоят их Души!
   Игрок. Освобожденная Воля Человека!
   Наблюдатель. Расплодившиеся черви.
   Равнодушный. Они осквернят звезды.
   Наблюдатель. Не давай  Силу  всем  сразу.  Это  будет  подобно  взрыву,
испытай сначала нескольких. А лучше одного.
   Игрок. Ничего не получится.
   Наблюдатель. Испытай одного, и посмотрим, что у него за душой.
   Равнодушный.  Конечно.  Испытай  одного.  Самого   заурядного.   Самого
честного. Позволь ему делать, что он захочет. Дай ему Силу творить  чудеса
- любые чудеса.
   Игрок (задумавшись). И в самом деле. Что ж, посмотрим...
   Солнечная  система  все  это  время  приближается  и  растет.  Вот  уже
различима Земля, она на переднем плане. Видны рядом три  головы,  серьезно
рассматривающие планету.
   Игрок. Любого человека. Все  они  так  похожи  друг  на  друга.  Выберу
наугад.
   И он медленно нацеливается пальцем на Землю.
   Земля приближается на  фоне  звездного  неба.  Огромная  рука  касается
указательным пальцем крохотной Земли.



2. ДАР

   Пока слышны голоса, музыка (музыка сфер) звучит  совсем  тихо.  Но  как
только смолкают последние слова,  она  становится  громче,  взмывает  или,
скорее,  низвергается  тревожным,  напряженным,  протестующим   потоком...
Внезапно она замирает; наступает зловещая тишина, подобная  затишью  перед
бурей.
   Вслед за этим бьют девять часы на церкви.
   Под звездным небом виден Дьюинтон, провинциальный английский городишко,
слабо освещенный несколькими газовыми фонарями, светом из окон,  дорожными
сигналами  и  пр.  Камера  обшаривает   его   по   всем   направлениям   и
останавливается перед питейным заведением. На улице ни души, кроме мистера
Джорджа Макрайтера Фотэрингея, который не спеша  приближается  к  кабачку.
Это самый заурядный, бледный молодой человек, продавец  из  универсального
магазина. В полной тишине на  котелок  мистера  Фотэрингея  падает  черная
тень, похожая по форме на палец. Мгновение она медлит, как будто через эту
дрожащую, колеблющуюся тень проникает во тьме ток  невидимой  Силы.  Потом
тень исчезает.  На  мистера  Фотэрингея,  судя  по  всему,  это  никак  не
подействовало, он даже ничего не почувствовал. Остановившись перед дверью,
он поправляет шляпу, перекладывает в  другую  руку  трость  и  входит.  Из
раскрытой двери вырываются возбужденные голоса спорящих.



3. ЧУДО ПЕРВОЕ

   Кабачок "Длинный дракон" в Дьюинтоне. Кабачок,  как  и  все  кабачки  в
центре любого английского городка. Буфетная стойка. Единственное освещение
- большая керосиновая лампа, свисающая с крюка в потолке.
   У стойки, склонившись, мистер Фотэрингей. Напротив него здоровяк  Тодди
Бимиш, мелкий строительный подрядчик. За  стойкой  раздобревшая  буфетчица
мисс Мэйбридж, она перетирает бокалы. На заднем плане мистер Кокс,  хозяин
заведения, он без пиджака. Слева, за  столиком,  почти  под  самой  лампой
сидит велосипедист; сразу видно,  что  происходящий  спор  ему  совершенно
безразличен. Справа у столика - пожилой господин с  собакой,  он  с  явным
неодобрением медленно покачивает головой. В кадре крупным планом спорящие.
   Тодди Бимиш. Пожалуйста, мистер Фотэрингей, сами вы можете не верить  в
чудеса, а я верю. Я бы даже сказал, что тот, кто отвергает чудо, подрывает
основы религии.
   Пожилой господин одобрительно кивает.
   Мисс Мэйбридж. Вы совершенно  правы,  мистер  Бимиш,  бывают  чудеса  и
чудеса.
   Фотэрингей. Конечно, мисс Мэйбридж. Вот и давайте уточним,  что  именно
считать чудом. Кто-нибудь станет доказывать, что восход солнца каждый день
- это тоже чудо.
   Тодди Бимиш. Некоторые так и считают.
   Фотэрингей. А я - нет. Я называю чудом то, что свершается по  чьей-либо
воле вопреки естественному ходу вещей, - то, что без этой воли никогда  не
свершилось бы.
   Тодди Бимиш. Это ваше личное мнение.
   Фотэрингей. Но надо же как-то определить, что такое чудо. (Обращается к
велосипедисту.) А как ваше мнение, сэр?
   Велосипедист вздрагивает, откашливается и молча выражает согласие.
   Фотэрингей обращается к Коксу, хозяину.
   Кокс. Нет, нет, меня от этого увольте.
   Тодди Бимиш. Ладно, согласен. Вопреки естественному ходу  вещей.  Пусть
так. Ну, а дальше что?
   Фотэрингей (продолжая развивать свою  мысль).  Пример.  Вот  вам  чудо.
Будет эта лампа, согласно естественному  ходу  вещей,  продолжать  гореть,
если ее перевернуть вверх дном? Ведь нет, а, мистер Бимиш?
   Тодди Бимиш. Вы сами и говорите "нет".
   Фотэрингей. А вы? Ха! Не станете же вы утверждать обратное?
   Тодди Бимиш. Нет. Не будет.
   Фотэрингей. Прекрасно. Но вот является  некто,  ну  хоть  я,  например,
становится здесь, вот так же, как я, и говорит лампе, вот  как  я,  собрав
всю свою силу воли, и учтите, без всяких фокусов: "Перевернись вверх дном,
приказываю тебе, но не падай и продолжай гореть..." Ух ты!
   Лампа повинуется.
   Крупным планом - изумленное лицо мистера Фотэрингея. Рука его  все  еще
вытянута вперед. Рот разинут.
   Все оцепенели от ужаса. Велосипедист, сидевший почти под самой  лампой,
осознает опасность и, согнувшись в три погибели, стремительно  ретируется.
Мисс Мэйбридж, которая в счастливом неведении продолжала наводить блеск на
бокалы, оборачивается, видит чудо и вскрикивает. Потрясенный  мистер  Кокс
восклицает:  "Фу!  Черт  возьми!"  Пес  пожилого  господина  вскакивает  и
заливается лаем. До самого пожилого  господина  все  происходящее  доходит
позднее.
   Крупным планом мистер Фотэрингей, пот льет с  него  градом.  "Нет,  это
невероятно, - шепчет он. - Мне ее не удержать. Сейчас упадет".
   Лампа падает, разбивает каминную полку и гаснет. Но дело обходится  без
пожара. Лампа металлическая, и поэтому керосин не проливается.  В  кабачке
темно, пока Кокс не приносит из задней комнаты другую лампу.
   Кокс (с угрожающим спокойствием). А теперь, мистер  Фотэрингей,  прежде
чем я укажу вам на дверь, потрудитесь объяснить, что это за глупые шутки.
   Велосипедист (в крайнем  возбуждении).  Сроду  не  видал  таких  глупых
шуток.
   Тодди Бимиш. Зачем вам все это понадобилось?
   Кокс. Чтобы духу вашего  не  было  в  этом  доме!  Прочь  из  "Длинного
дракона", раз и навсегда!
   Мисс Мэйбридж. Пусть сначала заплатит за две кружки пива, мистер Кокс.
   Кокс. Да, да, и за ламповое стекло и за каминную полку.
   Пожилой господин (вдруг выпаливает). Это у него проволока! Я знал  одну
девицу,  которая  проделывала  такие  же  фокусы.  Конченая  была  девица,
ей-богу! Он это с помощью проволоки устроил.
   Мистер Фотэрингей (наконец снова обретая дар речи). Послушайте,  мистер
Кокс, право, я меньше всех понимаю, что случилось с этой проклятой лампой.
Я ее не трогал. Клянусь вам, не трогал!
   Крупным планом - недоверчивые лица, обращенные к Фотэрингею.
   Мистер Кокс (неумолимо). Слушайте, вы, мистер Фокусник,  хватит  с  нас
всей этой суетни. Лучше уходите сами, пока я вас не выставил...



4. ЧУДОТВОРЕЦ ОСОЗНАЕТ СВОЮ СИЛУ

   Провинциальная  улица,  слабо  освещенная  газовыми  фонарями.   Мистер
Фотэрингей возвращается домой; воротник у него  разорван,  галстук  съехал
набок. Под фонарем он останавливается. Крупным планом его лицо.
   - Что же все-таки произошло) Загадочная история!
   Он идет дальше. Под следующим фонарем опять останавливается.
   - Что же собственно произошло, а?
   Бедняга  совершенно  озадачен.   Вот   он   у   третьего   фонаря.   Он
жестикулирует, вспоминая, как падала лампа.


   Действие переносится в спальню мистера Фотэрингея. Жалкая комнатенка  в
дешевом меблированном доме освещена лишь свечой.  Мистер  Фотэрингей,  уже
без пиджака и жилета, снимает воротничок, затем галстук.
   - Мистер Кокс совершенно напрасно вышел из себя.
   Он тщательно изучает петлю на воротничке, потом с особой  аккуратностью
вешает воротничок и галстук на небольшое обшарпанное  квадратное  зеркало.
Погружается в размышления.
   - Я-то вовсе не хотел, чтобы эта проклятая лампа опрокидывалась.
   В его сознание закрадывается подозрение. Губы его  продолжают  бесшумно
шевелиться.
   - Вот вам и чудо... Только я  сказал:  "Приказываю:  перевернись  вверх
дном!" - и вот вам.
   Внезапная мысль поражает его. Он долго и пристально смотрит  на  свечу,
словно хочет что-то сказать, но не говорит. Поднимает руку, протягивает ее
было к свече,  потом  роняет  в  нерешительности.  Видно,  что  он  боится
собственного успеха. Наконец все-таки произносит:
   - Приказываю тебе. Поднимись на фут.
   Горящая свеча поднимается.
   Фотэрингей. Спокойней, спокойней, головы не терять.  Только  не  терять
головы, Джордж Макрайтер Фотэрингей.  Свеча  не  упадет,  пока  вы  ей  не
разрешите. (Он чуть ли не с мольбой глядит на свечу.) Нет...
   Фотэрингей. Ну-ка, прямо держись, не сажай противных сальных  пятен,  а
то мы не оберемся неприятностей, теперь перевернись, живо!
   Горящая свеча повинуется.
   На лице Фотэрингея написано удовлетворение: он начинает осознавать свою
власть.
   - На место, на стол! - уже почти небрежно бросает он.
   Свеча выполняет приказание.
   Потрясенный Фотэрингей садится.
   - Ба! Да это чудо! В самом деле чудо, без  дураков.  Если  выступать  с
таким фокусом, можно кучу денег заработать!
   Он размышляет: "Похоже, что я могу проделывать  то  же  самое  с  любым
предметом. Например, со столом. А ну-ка!"
   Он жестикулирует и что-то бормочет. Стол поднимается.
   Фотэрингей (оглядывает стол). Переворачивать, пожалуй, рискованно. А ну
вниз! (Стол с грохотом опускается.) Что теперь - кровать?
   Бросает на кровать неуверенный взгляд.
   - Великовата.
   Но тут же обращается к кровати,  сопровождая  слова  жестом  -  "Валяй,
мол". Кровать поднимается.
   Фотэрингей.  Только  не  плюхайся  сразу  на  пол,  слышишь?  Опускайся
потихоньку.
   Фотэрингей (размышляет). Их заставляет подниматься моя сила воли...
   Он подходит к зеркалу, выпячивает подбородок, пристально вглядывается в
свое отражение.
   - Сила воли. Гипнотизм и всякое такое. А что, если теперь...
   И он поднимается сам примерно на фут, но ему, очевидно,  становится  не
по себе, и он опускается.
   - Интересно, на что еще я способен?
   Он вертит в руках колпачок, которым гасят свечи.
   - А ну-ка, расти! Превратись  в  колпак,  какие  бывают  у  фокусников.
Посмотрим.
   Тут  колпачок  либо  должен  вырасти  прямо  на  глазах,   либо   сразу
превратиться в волшебный колпак в руках у Фотэрингея.
   Фотэрингей. А теперь достанем из него что-нибудь. (Он ставит  волшебный
колпак на стол и засучивает рукава, как это делают фокусники.)  Раз,  два,
три!
   Но ничего не получается. Он повышает голос:
   - Раз, два, три! Пусть под колпаком будет... котенок!
   Он осторожно поднимает колпак и обращается к воображаемой публике:
   - Пожалуйста, почтеннейшая публика, настоящий котенок!
   Котенок озирается и прыгает со стола.
   Фотэрингей. Стой! Кис-кис-кис!
   Он бросается за котенком, но тот прячется под кровать.
   Фотэрингей (в замешательстве скребет в затылке). Только  бы  не  удрал.
Ох, уж эти котята! Если он там что-нибудь натворит, мне житья не будет  от
матушки Уилкинс! Пойди сюда, кис-кис! Шалунишка. (Он наклоняется и зовет.)
Кис-кис-кис! (Лезет под кровать. Торчат одни его  ноги.)  Иди  сюда,  тебе
говорят. (Слышно, как котенок  шипит  на  него.)  Черт  тебя  возьми!  Вот
бесенок.
   Он вылезает из-под кровати совершенно расстроенный и, стоя на  коленях,
внимательно разглядывает царапину на руке.
   - Подушка для булавок, а не котенок!
   Вдруг в голову ему приходит новая  идея.  Он  ползет  на  четвереньках.
Вытягивает руку вперед.
   - А ну-ка ты, колючка! Превращайся в подушку для булавок. Ага, попался!
   Он вытаскивает из-под кровати подушечку для булавок в форме котенка.  С
любопытством смотрит на нее, потом прячет под колпак.
   - Сгинь! Раз, два, три!
   Фотэрингей (обращаясь к волшебному колпаку). А теперь и ты снова  стань
обыкновенным колпачком для свечи, и дело с концом. Вот так.
   Фотэрингей (в раздумье лижет царапину). Надо  быть  осторожней.  (Новая
мысль.) А ну-ка, царапины, заживайте!
   Фотэрингей. Ба! Так, пожалуй, вся ночь пройдет с этими чудесами.
   Часы бьют одиннадцать.
   Фотэрингей. Пора спать, Джордж Макрайтер, спать пора.
   Он садится на кровать и начинает расшнуровывать башмак.
   Фотэрингей. Ничего подобного со мной не бывало.


   Следующий кадр -  та  же  спальня.  Фотэрингей  уже  в  постели.  Свеча
догорела до подсвечника. На кровати  несколько  кроликов,  букеты  цветов,
трость, множество пар часов, два фарфоровых котенка.  Сам  Фотэрингей,  не
веря своим глазам,  объедает  гроздь  винограда  (сотворенного  с  помощью
чуда).
   Часы на церкви бьют два.
   - Скандал! Уже два часа, я просплю, опоздаю  на  работу.  Куда  же  мне
девать все это барахло?  Пуст