рхпрочной пластмассы, она была даже
ковкой,  корпус вездехода.  Формами для деталей служили углы и участки  стен
комнат,  подлестничные  пространства  и  другие  участки  ракеты.  Все  было
предусмотрено. Проверили двигатели и  оборудование вездехода, а к вечеру уже
окончили  монтаж. Еще через  четыре  дня  разведчики осмотрели территорию  в
десять квадратных километров  и углубились в  декоративный  лес.  Ездили  на
вездеходе и ходили пешком, составили огромный живой гербарий, наловили целый
зоосад животных и насекомых. Наконец, обнаружили море или большое озеро.
  -- Странная планета, странный животный мир! --  сказал за ужином биолог
Том  Гаррисон. --  Совсем  нет  хищников.  Не обнаружено!  Никто не  поедает
другого, все лопают траву!
  -- Нет  разумной жизни, --  поддержал его  Антуан. -- Как  ни старались
отыскать, не нашли. Скучная планета. Рай до Адама и Евы.
  Насчет Адама и Евы понял только Эррера, остальные тактично промолчали.
  -- Нет. -- Рэд говорил медленно, взвешивая слова.-- Скучной  я бы ее не
назвал.  Тихая. Тоже не  то  слово.  Не  знаю,  как  сказать,  но мне  здесь
беспокойно, тревожно. Будто кто-то подглядывает за мной...
  -- Ты прав!  --  неожиданно поддержала  его Жаннет. --  И у  меня такое
чувство, что в кустах кто-то прячется и наблюдает за нами.
  Эррера  вспомнил слова капитана  о  психической устойчивости  Жаннет  и
покачал  головой,  однако  ничего  не  сказал,--  у   него   были  основания
помалкивать.
  --  Голубые лебеди  за  тобой  подглядывают,  --  сказал  он с казенным
сарказмом, -- Или жираусы, -- Жираусы были животные, похожие одновременно на
жирафов и на страусов.-- Или  хоботные машины. Разумных животных ведь  мы не
нашли!
  -- Пока нет.
  --  А по-моему, очень милые существа эти хоботные антилопы,-- вмешалась
Мзия. -- Неразумные, но мирные.
  Действительно, антилопы  Гаррисона, как их назвали, на плоть пришельцев
не  посягали, жрали в основном траву  и листья,  и большинством голосов было
решено, что они травоядные.
  Многие   животные  уже   получили  названия  и  были  классифицированы.
Например, первое встреченное ими в этом мире существо  получило наименование
"Эррера усатая",  а голубые  лебеди -- "Лебедь Антуана",  чем  Пуйярд  очень
гордился. Он даже считал себя обязанным принять декларативные меры по охране
лебедей.
  --   Надо   добиться,  чтобы  третий   глаз  у   них  атрофировался  за
ненадобностью! -- Антуан взял на себя роль святого  покровителя и заступника
птиц, вероятно не нуждавшихся в его защите.
  Товарищи восприняли его  высказывание  с  некоторым  весельем, и Пуйярд
обиделся.
  -- Нужно проверить море! -- неожиданно сказал Селинджер. -- Может быть,
разумная жизнь развивается здесь в другой среде.
  -- Верно, --  рассеянно кивнула  головой  Ютта,  а потом,  очнувшись от
своих  мыслей, спросила:--А  почему вы все думаете,  что  здесь  должна быть
разумная жизнь?
  -- Почему мы  так думаем? --растерянно пробормотал Антуан. -- А правда,
почему мы так думаем?
  Десантники замолчали. Они чувствовали,  что их детская  вера в разумную
жизнь на планете подтверждается какими-то неуловимыми аргументами. Но какими
-- никто не мог сказать. Что-то ускользало от их внимания, а ведь это вообще
была  первая  попытка  осмыслить  и  разобраться  в  своих  ощущениях  после
знакомства с новым для них миром.
  -- По-моему, здесь слишком хорошо! -- робко высказал свою мысль Рэд. --
Может, я говорю глупость, но здесь  неестественно  красиво, удобно,  что ли,
для дикого мира!
  --  Как  будто здесь  над природой поработали дизайнеры и психологи! --
выкрикнул Том.
  -- Смотри, Эррера, ни одного ядовитого плода, все съедобно, все вкусно,
полный набор металлов в  плодах  и витаминов тоже,  --  Мзия словно задалась
целью убедить неверующего Эрреру.
  -- Ни  одного хищника, --  сказала задумчиво Ютта.-- Даже насекомые  не
кусают.
  -- Может, и  на Земле было  так же  до  появления человека!--  возразил
Эррера. -- Откуда вы знаете?
  -- Не-ет! Мы знаем, что на Земле всегда один вид животных поедал другой
вид в продолжение всех геологических эпох.  А здесь  они все травоядные!  --
сказала Ютта. -- Нет, здесь какая-то тайна!
  И все с ней согласились.
  -- Вот что я скажу, -- прервал всех Эррера. -- Хватит собирать гербарии
для школьного  кабинета  ботаники! Завтра  идем к морю, потом  в  кинжальный
поход в глубь леса!
  На следующий день команда была готова встретить восход местного солнца.
В экспедицию  отправились  Эррера, Ют-та  и  Гаррисон.  И  хотя  в  компании
Селинджера люди чувствовали себя  почему-то  безопаснее и  увереннее, кулаки
Рэда и его редкостная  реакция боксера ничем не могли помочь в  воде. А если
гигант  чего-нибудь  и  боялся,  то  скорее всего именно воды   он так  и не
научился  плавать  на  Земле.  Теперь  главным лицом  была Ютта,  жительница
австралийского  шельфа,  выросшая  в  море  и работавшая  в нем, как  другие
работали в садах и на пашнях.
  -- Операция "Наш друг водяной" начинается! -- крикнул Эррера, последним
садясь в вездеход и посылая остающимся шутливый воздушный поцелуй.
  Незанятые  члены экипажа, торопливо помахав  руками, побежали в рубку к
телевизорам.  Всем было  интересно,  а  кроме  того, ушедшим  на поиск могла
понадобиться срочная помощь. Заодно подключили связь с капитаном. Кэндзибуро
Смит,  и  члены  экипажа  корабля  были  непременными,  хотя  и  пассивными,
участниками всех походов разведгруппы.
  Вездеход шел  по зарослям,  почти без усилий прокладывая  себе  дорогу.
Впрочем, особенно большие или красивые группы деревьев  они обходили. Сквозь
бортовые  окна был виден неправдоподобный,  светлый и красивый  лес.  Трава,
кусты и  мелкие деревья стелились перед  ними, открывая  иногда удивительные
поляны, казалось нарисованные рукой мастера из Палеха. Зверей не было видно,
только в небе парил  одинокий синий лебедь. Он все время висел над ними, как
елочная игрушка на нитке.
  Наконец раздвинулся последний  занавес оранжевых и багровых деревьев, и
перед  ними в рамке растительности голубовато-белым светом заискрилось море,
отделенное  от  них  небольшим  участком  каменистого  пляжа.  Что-то  вроде
крымского берега или калифорнийского, у Тихого океана.
  Было жарко  и томно. За  спинами людей в безопасной тишине почти совсем
по-земному  стрекотали  местные   кузнечики.  Загадочная  гладь  перед  ними
покрывала  какую-то  таинственную  жизнь,  неведомые  формы   которой  могли
оказаться разумными.
  -- К берегу!  -- крикнул  Эррера  и направил  вездеход через каменистый
пляж.
  --  Знаете, чем отличается это море от земных? -- спросил  Гаррисон. --
Здесь нет ни чаек, ни других птиц, живущих у моря.
  -- И крабов нет, -- сказала Ютта. -- И ракушек. Голый берег.
  Как жительница моря, она  особенно остро подмечала разницу  в пейзажах.
Эррера поднял голову.
  -- Синий лебедь и тот пропал! -- задумчиво произнес он. -- Не  нравится
мне это место!
  -- Смотрите, смотрите! -- крикнула Ютта.
  Над водой  летела рыба с большими  крылообразными плавниками, а  за ней
неслось   нечто   среднее  между   крабом  и   медузой.   Странное  животное
отталкивалось  от  поверхности широкими, плоскими  щупальцами.  Щупалец было
много, и бежало оно быстро.  Не догнав крылатой рыбы, животное шлепнулось на
волны и утонуло.
  --  Вот и первый  хищник  для Антуана, -- улыбнулся  Эррера. --  По его
теории здесь может быть разумная жизнь.
  Тем временем мулатка надела легководолазный  костюм и уже навешивала на
себя разнообразные приборы и оружие.
  -- Слушай, Ютта! -- Мартин был совершенно  серьезен. -- Мне не нравится
это место и это море. Ты опускаешься для изучения дна и  обнаружения  следов
существующей или умершей культуры.
  -- Ты что, беспокоишься за меня? -- с кокетливым вызовом спросила она и
уставилась на него огромными черными глазами.
  Эррера подумал,  что он  действительно беспокоится,  что ему страшно за
нее и  что лучше бы он сам полез в эту  непрозрачную  воду,  кишащую  хищным
зверьем и полную неожиданными опасностями. Но его не учили плавать  так, как
Ютту, и, к сожалению, здесь каждый выполняет "свой маневр". Но вслух сказал:
  --  Время погружения  не больше  пятнадцати минут. Скорость прохождения
максимальная.  Связь с нами непрерывная.  Понятно? --  Она кивнула.  -- Ни в
какие пещеры, ямы или расселины не лезь!
  Ютта кивнула опять.
  -- Тогда вперед. Мы идем за тобой!
  Ютту  посадили  на  крышу  вездехода.  Эррера  и  Том  сели  в  него  и
направились  прямо  в открытое море.  В  двадцати метрах от  берега  девушка
соскользнула  с крыши  и,  постепено увеличивая тягу  ракет, прикрепленных к
ногам  ее костюма,  исчезла  в  море.  Оставшиеся приникли  к  экранам  двух
портативных телевизоров.
  Девушка плыла, не  форсируя скорости, на глубине примерно  пяти метров.
Глаз передатчика был  закреплен на лбу, и десантники, как в вездеходе, так и
оставшиеся у ракеты, "смотрели ее  глазами". Уже  с этого уровня было видно,
что ниже, может быть, у дна, кипит жизнь. Само дно просматривалось с трудом.
  -- Что это, Том, живые существа или растения?
  -- Не  знаю... -- Лицо Гаррисона сморщила гримаса отвращения.-- Смотри,
Эррера, они не страшнее тренировочных чертей, а ведь внушают страх.
  -- Потому что настоящие!.. Гляди, она пошла ниже.
  Дно наплывало на  экран. Похоже, это было  царство  моллюсков и червей.
Точнее, они  были похожи на знакомых земных обитателей моря. Часть моллюсков
сидела прикрепившись к камням, без раковин, одна студенистая масса.
  Внезапно  изображение  начало круто и  быстро поворачиваться.  Это Ютта
повернула  голову,  чтобы  увидеть  обстановку  в  своем  тылу. И  все  трое
вскрикнули от ужаса.
  -- Скорость, Ютта, скорость! -- кричал Эррера. -- Сзади!
  Но   она   сама  увидела   позади  себя   огромную   голову   с  белыми
глазами-бельмами   из  пасти рыбы  -- голова,  скорее, принадлежала рыбе  --
высовывался трубчатый язык-присосок.
  Скорость разведчицы возросла, в экране появились две сложенные вместе и
вытянутые   вперед  руки.  Ютта   облегчала   гидродинамику.  Опять  поворот
изображения -- рыба не отступает. На мгновение  снова появились руки, и  все
пропало в струях воды и пузырях воздуха. Внезапно Том крикнул:
  -- Вот она!
  Над водой поднялась синяя ракета человека в скафандре. От его ног метра
на полтора  била упругая  струя  сжатого  воздуха. Но  за человеком вылетела
почти черная торпеда. Это была  рыба, огромная рыба без  хвоста. Там,  где у
земных  рыб  располагался   раздвоенный  хвостовой  плавник,  у   этой  было
отверстие, из  которого  истекал  плотный  ствол  воды.  Ютта  летела  почти
параллельно поверхности моря, в экране были видны набегающие волны, чудовище
тоже. Однако через секунды, а может  быть, и  часы,  несовершенный двигатель
отказал  аборигену, и  реактивная ракета мягко вошла  в воду.  Только сейчас
Эррера рванул  рычаг,  и  вездеход почти  совсем  выскочил из воды,  набирая
скорость.
  -- Купальный сезон отменяется! -- рявкнул Эррера, выдергивая разведчицу
из воды.
  -- Что это было? Что это было? -- повторяла она испуганно.
  -- Девочка моя!  --  пробормотал он, не  отвечая на вопрос и прижимая к
себе мокрую Ютту. Он впервые обнял ее, не стесняясь ни людей, ни всевидящего
блюдца телевизора и друзей, сидящих у экранов. Он сам был смертельно испуган
и  даже  не  постарался  этого  скрыть.  --  Девочка  моя!  --  повторил  он
подростковым фальцетом, так и не выпуская ее из рук. Только через час, когда
она пришла в себя, Ютта поняла, как она дорога ему. Она просто обессилела от
нежности  -- не  то своей,  не то Эрреры.  В ней  родилось какое-то чувство,
похожее на первую полузабытую  любовь, сладкое и стыдное. И стали далекими и
смешными  мысли о  его поклонении  ей  и  ее  снисходительной любви к  нему,
королевской милости навечно  осчастливленному.  Она  мучительно  покраснела,
вспомнив эти свои мысли.
  -- Да. Что-то мне и самой не больно хочется туда, -- пробормотала  она.
-- Слишком быстро они плавают. Спустим лучше камеры.
  У них были подвесные герметические камеры. Этакие хрустальные шарики на
ниточках, вроде удочки рыболова-любителя.
  Битых три  часа они утюжили море. Ходили  во все вероятные, с  их точки
зрения,  места,  где  можно  было обнаружить  естественную  жизнь,  потом  в
наименее вероятные.  Две камеры  были  проглочены кем-то, они успели увидеть
только черные  пасти ртов.  Так и  осталось неизвестным -- большие  это были
животные или нет.
  -- Послушайте, ребята, а почему в море есть  хищники, а на суше нет? --
вдруг спросил Эррера. Никто не ответил.
  -- Почему? -- упрямо повторил он. -- Почему даже в реках и в озерах нет
хищников,  а в море даже такую крупную дичь, как Ютту, и то чуть не слопали?
Том, почему?
  --  Не  знаю.  --  Гаррисон  был  задумчив.  --  Может,  это  результат
своеобразного  развития местной  жизни? А может,  это следствие деятельности
разумных существ с других планет?
  -- Фью!  --  пренебрежительно  присвистнул Мартин.  --  Уже  триста лет
группа  психов  на  Земле  пытается провести  идею инопланетян.  Сказки  для
взрослых. А посолиднее гипотезы у тебя нет?
  -- Нет, -- обозлился Гаррисон. -- Так же как у тебя.  И вообще, мы ищем
разумную жизнь в воде. Бери пример с Ютты.
  Ютта лежала в кресле, превращенном в удобный диван, и смотрела в экран.
Она настолько была поглощена зрелищем подводной жизни,  что ноги ее время от
времени отрабатывали движения кроля.
  -- Никакой разумной жизни здесь нет! -- внезапно сказала девушка. --  И
искать больше нечего!
  --  Все  только  жрут и жрут  друг  друга, --  с досадой и  отвращением
пробормотал Эррера.
  -- Это только тебе непривычно, милый! -- успокоила она его. -- На нашей
Земле, то есть под водой, точно такая же столовая, мелкого кушает средний, а
среднего -- крупный.
  --  Ну  что  ж, ничего  мы  здесь  больше  не  найдем, -- констатировал
командир. -- Возвращаемся!
  Дальнейшие изыскания проводились на суше. В ближайшее время сделали два
кинжальных  прохода:  в  северном,  по-местному,  направлении  и  на  запад.
Оставляли вездеход  на видном месте, а потом бродили по напоенному чудовищно
прекрасными ароматами лесу, открывая все новые травы, цветы, фрукты.
  -- Ну, как спали, мальчики? -- спросила Мзия тоном, врача, совершающего
обход.
  Мужская  часть отряда  ежедневно  покидала  спальные места в  ракете  и
делала зарядку. Сейчас они висели на входной лестнице.
  --  Хорошо спали, -- ответил  за всех Антуан и, повиснув на одной руке,
спрыгнул вниз.
  -- А что, Мзия?
  --  Нет...  Ничего.  --  Она  краем  глаза  следила  за тем, как Эррера
небрежной походкой идет  к  одной из  трех ног  ракеты. Подошел ближе,  пнул
ботинком в телескопическую штангу и, удовлетворенный, повернул обратно.
  -- Не развалилась? -- за его спиной стояла Мзия.
  -- Нет.
  -- В чем дело, Эррера? Похоже, что это не у тебя первого.
  -- У кого еще?
  -- У Жаннет.
  --  Понимаешь,  в  этих райских  кущах  меня все время  гнетет  что-то.
Беспокойство, ожидание  нападения. Словно мы здесь что-то  не так  делаем...
или пренебрегаем опасностью.
  -- Сны?
  -- Ужасные! Вчера в красках снился отлет. Я стою перед главным пультом,
рядом  со  мной  Ютта.  Первая скорость  уже набрана,  перехожу к  рукояткам
второй. А их нет, на  пульте вместо рукояток гладкое место. И я понимаю, что
если  я что-нибудь не сделаю, мы рухнем обратно. Спрашиваю Ютту: "Ты видишь,
ручек  нет!" "Вижу, -- говорит. -- Ну и черт  с ними!"  И мне тоже стало все
равно. Этот сон  я видел три раза подряд. А когда проснулся, мне  постепенно
стало  страшно. Целый день было не по себе... Сегодня видел, что ноги ракеты
проржавели и ракета повалилась.  -- Он безнадежно махнул рукой.  --  А что у
Жаннет?
  --  То  же самое.  Подавленное состояние, сны. Сгнившие деревья.  Целое
дерево, а толкнешь рукой -- падает и разваливается в труху!
  -- Она тебе жаловалась?
  -- Нет, -- медленно ответила Мзия, --  я  сняла  у всех вас  сонограммы
сегодня ночью. На экране это выглядит ужасно! Команда собралась около них.
  -- У кого еще сны, ребята? Все переглянулись.
  -- У меня нету никаких снов, -- сказал Антуан.
  -- У тебя, Том?
  --  Ужасные,  --  ответил Гаррисон. -- Но я помню,  что  в детстве тоже
видел страшные сны.
  -- Скажите, мальчики, состояние  опасности  с течением времени проходит
или бывает усиление страха?
  -- Это не страх. Это -- тревога! И самое странное заключается в том, --
сказал Эррера задумчиво, -- что на море, когда  была опасность реальной, мы,
во всяком случае, я беспокойства не испытывал. Правда, Ютта?
  -- Хорошо,  я постараюсь во  всем разобраться, но пока мы должны делать
нашу работу!
  И все разошлись. Но с этого разговора Том Гаррисон тоже начал бояться.
  -- Что ты  по этому поводу думаешь, командир? -- спросила  Мзия,  когда
все разошлись.  -- Я вплотную  подошла к решению  запретить любые  походы  в
глубь континента!
  -- Ты смеешься!
  -- У вас сдают нервы. Сны -- это симптомы.
  -- Со своими снами я справлюсь! -- уверенно сказал Эррера.
  -- Я знаю, но...
  -- Остальных  приводи в  чувство ты. Это твоя работа  и  твой долг.  Ты
знаешь,  чего  стоила эта  экспедиция,  ее  организация  и  связанные с  ней
расходы.  На  Земле нужна  каждая  пара рук.  Люди  заняты,  и  все-таки они
поверили  нам.  И  я не позволю,  чтобы из-за  каких-то страхов все надежды,
планы и работа оказались перечеркнутыми.
  Эррера  сказал правду.  Люди  были заняты,  очень  заняты.  После  века
ядохимикатов и  биостимуляторов,  в результате которого  почва и вода родной
планеты  стали  ядовитей  Аквы  Тофаны  семейства  Борджиев,  наступила  эра
захламления  Земли. Потом -- "Эра  великой очистки". Между  тем Homo  a ie
плодился  и  расселялся и,  цепляясь  за каждый  кустик  около своего жилья,
вырубал  леса,  выжигал  насекомых и  таскал  с места на  место уставших  от
путешествий лягушек и зайцев.
  Ко   времени  отлета  не  только  человечество,  но  и  каждый  человек
почувствовал  себя ответственным за  планету, на которой он  жил. Шло  Новое
Время людей, освобожденных от необходимости ради сиюминутных нужд  вскрывать
вены Земле и  вспарывать ей чрево. Наступала  эпоха питания дарами  планеты,
единения  человека  с  природой.  Наступал  экологический  Ренессанс,  более
прекрасный, чем Возрождение XV -- XVII веков.
  Но сколько  для этого необходимо было  сделать! Земля агонизировала, и,
хотя ее раны были очищены от  червей, восьми миллиардам человек, всем вместе
и  каждому  в  отдельности  надлежало лечить ужасные  язвы.  И  люди приняли
суровую программу.  Они  таскали  камни  и убирали мусор.  Каждый  на  своем
участке  общего  соловьиного  сада. Тяжелая  это была  работа,  и  улетевшие
космонавты понимали, что через четыре года отсутствия они не могут вернуться
с  пустыми  руками. Желание  вернуться и  привезти  на  Землю что-то  нужное
человечеству  подстегивало их,  заставляло  метаться  по  космосу  и искать,
искать, искать.
  Самое  удивительное, если  можно еще  было удивляться  на этой планете,
состояло в  том, что  на всех деревьях, на большинстве кустарников и  даже в
травах  они находили  прекрасные плоды, всех цветов  и форм. Анализ показал,
что все плоды  съедобны. Они так пахли, что Рэд  и  Ютта первыми откусили от
райских яблок, а затем уже вся группа перешла на питание фруктами, орехами и
овощами.
  -- Хорошо здесь! --  на четвертый день сказал Антуан Пуйярд. -- Не надо
выдумывать, откуда взять  вымерших  китов  и волков, чем  дышать,  что пить?
Можно  уйти в лес, дышать медом и ничего не знать о  восьми миллиардах чужих
для тебя людей.
  Аннет с удивлением посмотрела на него.
  --  Райский  сад,  --  отозвался  Гаррисон,  откусывая  кусок  красного
соленого яблока, острого и будто перченого.
  -- Медовый сад, -- поправила Ютта лениво, жуя медово-сладкий огурец.
  Они сидели на поваленном стволе, вытаскивали  из мешка плоды, ко