карточек уже избавилась, а привычки носить с собой наличные так и не завела. Виктор дернулся было к Константину, но тот подбежал сам и протянул пустую ладонь.
     - Можно подумать, вы собрались на фуршет, - посетовал Сапер, доставая из кармана несколько стодолларовых банкнот.
     - В морге выдали премию? - осведомился Петр.
     - Это за того ублюдка. Я с ним, говорю же, всю ночь провозился. Воска пять кило!..
     Фонарей купили двенадцать штук, с запасом. К сапогам и куртке полагался подарок в виде пластмассового компаса, который Константин тут же отдал какому-то мальчишке.
     К перекрестку с улицей Возрождения, здесь - Луначарского, вернулись довольно быстро, однако минут двадцать вояж все-таки съел. Оставалось чуть больше часа.
     Костя показал на узкую арку за угловой аптекой, и обе машины направились во двор. Борису было труднее - его "Сааб" еле вписался и на выезде все же чиркнул задним крылом.
     Из трех колодцев Костя по каким-то скрытым признакам выбрал тот, что находился ближе к песочнице. Девочка лет пяти отвлеклась от погребения своей Барби и с интересом посмотрела на Мухина.
     - Умерла... - сообщила она равнодушно. Константин залез в колодец и, через минуту поднявшись, молча кивнул.
     Люда надела штормовку и, скинув туфли, взяла сапог. На черном резиновом голенище болтался бессмысленный декоративный шнурочек.
     - Шнурки-то зачем? - так же бессмысленно спросила она. - Без шнурков не было, что ли?
     - Со шнурками дороже, - объяснил Виктор.
     - Вы тоже в землю? - окликнула его девочка. - А когда назад вылезете?
     - К обеду вернемся.
     - А я уже пообедала, - гордо заявила она.
     - Значит, мы не вернемся, - пошутил Мухин.

Глава 36

     Накинув автомат на плечо, Виктор спустился и подал руку Людмиле. Костя, Ренат и Петр уже нырнули под низкий боковой свод и грохотали подошвами где-то впереди. За овальным проемом начиналась широкая труба, совершенно сухая. Идти по ней можно было в полный рост, лишь изредка со швов свисала какая-то бахрома, похожая на мертвые водоросли, и тогда Виктор наклонялся, брезгливо отводя ее фонарем.
     Семь ярких пятен прыгали по выгнутым стенам, то сжимаясь в белые круги, то вытягиваясь косыми рыжими овалами. Сзади светили фонари Сапера и Бориса - от этого на душе у Мухина становилось спокойно и почти легко. Он ревностно следил за тем, чтоб Людмила не споткнулась о кочку засохшего мусора, хотя она и не спотыкалась. Племянница Александра Александровича Немаляева, если верить людям - диктатора и тирана, если верить своим глазам - обычного живого старика, так вот, племянница этого странного и противоречивого человека была дамой вполне самостоятельной. На пересечении трубы с каким-то зловонным желобом, напоминающим грязный арык, Виктор попытался поддержать Люду за локоть, но она с досадой отмахнулась, хотя перешагнула еле-еле. Она не желала быть обузой. Люда с самого начала знала, куда и зачем идет. На пикнике она потребовала бы к себе максимум внимания, но здесь, в коллекторе, длина ресниц и объем талии не имели значения.
     Слева показалась какая-то дыра. Мухин повел фонарем - луч шероховато скользнул по ржавой стене и утонул в такой же закругленной, как все в этом подземелье, нише.
     - Нам вообще-то туда, - сказал Костя.
     Проход был гораздо уже и оказался заварен частоколом из стальных прутьев. Виктор прикинул, сколько штук нужно выломать, чтобы попасть на ту сторону, - получалось не меньше трех. Безнадега.
     - Что встали? - бросил Петр. - Тут пролезем? Нет. Тогда пошли.
     Метров через сто возникло еще одно ответвление, точно такое же. Виктор поправил сползающий автомат и для очистки совести подергал решетку - без толку.
     - "Болгарка" и удлинитель, - буркнул он. - Всех делов...
     - И еще розетка, - напомнил Борис. - И время, которого у нас нет.
     Следующий проход вел вправо и был открыт. Ренат как самый худой втиснулся в створ и покачал фонариком. В темноте проявились маслянистые стены, низкие и тесные. И еще там что-то журчало - тяжело и вязко, как нефть.
     - Не годится, - прокряхтел Ренат, выбираясь обратно. - Вот туда уходит, - он показал градусов под сорок пять к трубе, - и узкий, собака... Вы все равно не пропихнетесь, застрянете, как Винни-Пухи, а я тут буду ждать, пока вы не похудеете или пока вас крысы...
     - В общем, двигаем дальше, - перебил его Борис.
     Насколько понимал Мухин, они шли вдоль улицы Возрождения-Луначарского, постепенно забирая вправо, и слово "дальше" сейчас означало не только "дальше по трубе", но и "дальше от цели".
     Спустя минут десять свет уперся в угол - стальная труба резко оборвалась большой затопленной площадкой, за которой начиналась развилка. Два одинаковых тоннеля симметрично расходились в стороны, и Константин уверенно махнул фонарем влево. Сапер промерил прикладом уровень воды - оказалось сантиметров пять-семь, не больше. Мухин с завистью посмотрел на Людины сапоги и принялся закатывать джинсы.
     Стены в новом коридоре были сложены из ровного белесого кирпича, чуть тоньше стандартного. На некоторых попадались неясные штампы - разобрать их было невозможно, однако Мухин пару раз обнаружил "ер" в окончаниях и сделал вывод, что строили этот проход задолго до пятидесятого года.
     Пляшущие овалы света лизнули сужающиеся стены и скучились на глухой перегородке. Тупик был виден еще издали, но каждый сам по себе и поэтому про себя надеялся на Т-образный перекресток или в худшем случае на резкий поворот. В действительности случай вышел гораздо хуже: никаких поворотов не оказалось. Коридор заканчивался такой же кладкой, разве что кирпичи в ней были потолще и потемнее.
     Виктор присел на корточки и, сдув тяжелую, как копоть, пыль, принялся искать штампы. Разглядеть ему удалось мало, но он убедился, что "еры", "яти" и прочие излишества буржуйской лингвистики на кирпичах отсутствуют. Несколько штук лежало удачно, и на них проступала почти стертая, едва узнаваемая звезда с серпом и молотом.
     - Если попремся назад, вряд ли что выиграем, - сказал Константин, словно кому-то угрожая.
     Ренат без разговоров скинул автомат и, размахнувшись им как ломом, ударил в стык между тремя кирпичами. Раствор треснул и выскочил широкой цементной плиткой. Воодушевленный легкой победой. Ренат ткнул в шов раз пять или шесть, пока кирпич не зашатался. Обдирая пальцы, он вытащил его из стены, и все увидели, что за ним - тоже кирпич.
     - Ну и сколько здесь рядов? - спросил Ренат насмешливо и принялся долбить.
     Петр, секунду подумав, присоединился. В тупике было тесно, они то и дело задевали друг друга локтями, тихо переругивались, отплевывались, смахивали с лица песок и за десять минут вымотались так, что едва дышали. На полу лежали шесть кирпичей и еще одна половинка.
     - Арбайт, - обронил Петр, передавая ствол Константину.
     Виктор взял автомат у Рената - стрелять из него после подобного применения нормальный человек уже не рискнул бы.
     Еще десять минут - и семь кирпичей. Смену приняли Сапер с Борисом, Виктор же, немного придя в себя, подхватил свой ствол и прикрыл им спины. Людмила, с фонарем и пистолетом, вглядывалась в черный бездонный колодец, из которого они пришли. Колодец как бы лежал на боку, поэтому они и не срывались назад - так Мухину подумалось. А кроме того, он опасался, что впереди окажется такой же колодец и что приведет он куда угодно, только не к Изделию.
     Разбор первого ряда кладки занял больше часа. Во втором швы были прочнее, но кирпичи уже ни на что не опирались, и Ренат, выдрав из стены две штуки, вдруг провалился вперед.
     То, что открылось за перегородкой, подняло всем настроение. Тоннель шел дальше, причем стал он значительно шире и выше. Потолок был плоский, из идеально подогнанных бетонных плит, такими же были стены и пол. После округлых линий простая прямоугольная геометрия радовала глаз.
     Ренат прокашлялся и взял пыльный автомат.
     - Брось его, - сказал Петр. - Пушки есть, на всех хватит.
     - Да чего тут... пламегаситель, кажись, погнулся. Ерунда! А с пээмкой с этой несчастной сам воюй... Что застыли-то? - крикнул Ренат, пройдя метров десять. - От счастья окаменели? Вот оно! Вот он, вход!
     Все догнали Рената и остановились возле двери. Дверь была странной, то есть до жути обыкновенной - деревянной, из рамы и двух дощатых блоков, с тяжелой литой ручкой и круглой заглушкой над скважиной замка. Такие двери до сих пор можно было встретить в старых домах, но в катакомбах она смотрелась чудно.
     - Не трогать! - приказал Петр и, направив фонарь в щель, притронулся к наличнику, такому же заурядному, в струпьях потрескавшейся эмали. - Там вторая... - прошептал он.
     - Дай!.. - Сапер оттеснил его в сторону и, зажав фонарь в зубах, тихонько потянул дверь на себя. Та поддалась легко, даже не скрипнула, но, открывшись сантиметров на пять, встала, словно бы на что-то натолкнулась. - Заминировано...
     Мухин заглянул сам и увидел жгут из разноцветных проводков.
     - Может, просто сигнализация? - предположил Ренат.
     - Может, и просто... - буркнул Сапер. - А может, и не очень... Так... - Он отошел от двери и похрустел пальцами. - Дальше там что?
     Дальше по коридору, причем не так уж и далеко, был снова тупик, на этот раз капитальный, из тех же бетонных плит.
     - Ясно... - молвил Сапер. - Вы вот что... чешите-ка отсюда. Возвращайтесь к перегородке, укройтесь там как следует. А я тут... чего-нибудь попробую.
     - Ты?! - Люда посветила ему в лицо.
     - Убери, слепишь! Провода перепутаю... Ну я, я! А что? Я же сапер.
     - Какой ты сапер? У тебя имя одно...
     - Да был я и сапером. Настоящим... Ну был, говорю! Недолго, конечно...
     - Что недолго? - произнесла она с недоверием. - Ты так не шути, Саперушка...
     - Да в том слое я был недолго! - Он уже начал терять терпение. - Час где-то, полтора от силы... Но опыт остался же! Все, все, валите, времени нет, нас уже ищут - и на земле, и под землей...
     - Помочь? - осведомился Ренат.
     - Вот уж!.. - Сапер не нашел что сказать и пихнул его коленом в зад. - Ящик коньяка! - предупредил он.
     - Нема базару! - бросил, оборачиваясь, Ренат. За огрызок кирпичной стены он зашел последним, и, как только он спрятался. Сапер потянул дверь на себя. Виктору пришлось это увидеть - от начала и до конца. Все те миллисекунды, пока длился взрыв, он смотрел на Сапера - не потому, что любопытствовал или жаждал смерти, а из-за упавшего рожка. Забыл, что это опасно, нагнулся и... все увидел. Как Сапер использовал свой опыт. Что он сделал. Как он при этом глядел ему в глаза... весело и по-детски беззаботно. Дождался, пока все уйдут, и дернул за ручку. Потому что иначе он эту дверь открыть не мог. И никто из них не смог бы.
     Первое время Виктор ничего не слышал. Люда что-то кричала ему в ухо, но он только отмахивался и показывал вперед. Пять желтых конусов блуждали в пыльном мареве, и Мухин, включив свой фонарь, добавил к ним шестой, как будто от этого могло стать лучше.
     - Он даже не пытался... Он даже не пробовал... - донесся до Виктора голос Люды. - Он... Он специально это сделал... Он не ошибся, он заранее...
     - Да, он не ошибся, - ответил Мухин, перешагивая через кирпичи.
     Прямоугольный тоннель был сплошь усеян песком и бетонной крошкой. Пыль оседала медленно, словно ил, и, прежде чем Виктор сумел что-то разглядеть, прошло еще несколько минут. Время уже не играло роли. Президент Мухин летел обратно в Москву, хотя зачем - и сам, должно быть, не ведал. Войска, верные Главнокомандующему, войска, верные совести и здравому смыслу, и некое Ополчение, против кого - сказать трудно, за что - еще труднее... Виктор представил, что там происходит сейчас и что произойдет потом. Анархия, злая мать, исторгающая из своего чрева еще более злое дитя - Порядок. Если не знать об их прямой родственной связи, ничего и не поймешь. Если знать - поймешь, но все равно не остановишь. Так еще хуже.
     - Быстрей!.. - Мухина потрясли за плечо и подтолкнули к дыре.
     За толстой стеной гудела сквозняком круглая шахта с вентиляционной сеткой на потолке и металлической винтовой лестницей, круто уходящей вправо вниз. Сквозь высокие ячеистые ступени виднелась лестничная резьба, нанизанная сама на себя, - опорного столба в шахте не было, и вся конструкция крепилась к стенкам колодца.
     После полного витка над головой уступом повисли верхние ступени. Ориентироваться в этой кишке было невозможно, и очень скоро Виктор перестал понимать, где лево, а где право. Впереди разворачивался бесконечный изломанный поворот, на уровне затылка свистели по железу резиновые сапоги Людмилы.
     Петр пытался как-то следить за пройденными метрами, Ренат просто считал шаги, в итоге сбились оба.
     Наконец внизу замаячило что-то рассеянно-желтое. Лестница привела в небольшую камеру - два на два или около того - с единственным бронированным люком. Рядом с завывающей решеткой воздуховода из стены торчал мутный плафон с каким-то продолговатым светящимся элементом. Из-за решетки доносился суетливый писк.
     - Боря, а ты уверен, что мы идем туда? - спросил Ренат.
     - Да не идем, а пришли уже. Что, думаешь, это диггеры себе такую нычку построили?
     - А ведь еще назад... - уныло заметила Люда.
     - Ага... - неопределенно отозвался Виктор.
     Люк напоминал переборку на военном корабле - скорее всего, оттуда его и сняли. В центре находился большой штурвал с рукояткой. Мухин легонько тронул колесо, и оно неожиданно повернулось.
     Это был только люфт. Пройдя узкий сектор, рукоятка остановилась, и сдвинуть ее дальше Виктор уже не мог.
     На штурвал пришлось наваливаться всем. Когда Люда умудрилась еще и поджать ноги, колесо взвыло, словно издыхающий кит, и все-таки сдалось. Внутри лязгнули закисшие шестеренки, из пазов посыпались кубики окаменевшего уплотнителя, и люк, издав напоследок какой-то совсем уже немыслимый звук, отъехал от стены на длинных изогнутых петлях. Людмила приготовила фонарь, но он не понадобился - за дверью было еще светлее.
     Плоские лампы горели не то в дежурном, не то в аварийном режиме - одна из каждых четырех, но и этой четверти было достаточно: после тоннеля глаза воспринимали сумрак как нормальное дневное освещение.
     Этот вход был явно не парадным, и Виктор, переступив через широкий бордюр, очутился где-то в углу. Помещение, казалось, имело форму ромба, впрочем, скоро этот эффект пропал. На полу матово отливал серым какой-то твердый пластик, сверху давили мощные балки перекрытия. Не исключено, бункер строили под стандарт стратегического центра.
     Группа разошлась по всему периметру, постоянно переглядываясь, держа оружие наготове и убежденно ожидая нападения.
     - Эй! - негромко позвал Ренат. - Тут это... человек!
     Покрытие глушило шаги настолько, что Мухин услышал Бориса лишь после того, как тот его обогнал. Между двумя колоннами стоял допотопный канцелярский стол с кудрявой зеленой плесенью вместо сукна. За ним, уронив голову на сложенные руки, сидел человек в форме майора. Свет сюда проникал только отраженный, а то, что и можно было разглядеть, загораживала фуражка с темно-синим околышем.
     Ренат пихнул майора стволом, и тот с глиняным бряцанием развалился на отдельные фрагменты. Сухие кости цвета мореного дерева еще как-то держались вместе, череп же, беззубый и грязный, выкатился из фуражки и мелко закачался.
     - Что там у вас? - спросила Люда. - Ой, боже...
     - Да-а-а!! - разнеслось по бункеру.
     Догадаться было нетрудно. Виктор с Ренатом, гремя оружием, побежали на крик. Дубовая дверь была открыта настежь, и Мухин влетел в следующую комнату.
     Если первая секция служила чем-то вроде административного корпуса, то теперь он попал не иначе как в техническое отделение, вытянутое в длину, как коридор. Повсюду тянулись кабели - над дверьми они собирались в толстые жгуты, при этом часть из них каждый раз уходила в стену. Потолок здесь был значительно ниже и без всяких ребер жесткости - обычные плиты, как в "хрущевке".
     - Где?! - выдохнул Виктор и, еще не дождавшись ответа, просто услышав какой-то шорох, метнулся вперед.
     Борис стоял за крашеными стальными створками в конце коридора - туда Мухин и заскочил, чуть не перелетев через перила. Он оказался на узком мостике, который шел по всей стене и в дальнем углу уступами спускался на дно огромной ямы.
     Яма была весьма обустроена и напоминала сборочный цех авиазавода, вот только вместо самолета двадцатью метрами ниже обзорной площадки лежал гигантский магнит.
     Виктор не любил слова "гигантский" и ни за что бы так не подумал, но размеры магнита не оставляли ему выбора. Во внутреннем радиусе легко уместилась бы вся его квартира, любая из тех, в которых он когда-либо жил, за исключением разве что президентских апартаментов. Толщина каждого рога, квадратного в сечении, по прикидкам Виктора, достигала трех метров. Различные леса, лесенки и вспомогательные платформы с приборами, окружавшие Изделие, сверху казались разбросанными детальками от детского конструктора.
     - Не понимаю... - выдавил Мухин. - Если это ускоритель... он, во-первых, должен иметь форму кольца... и он как минимум должен быть замкнутым.
     - Во-первых, почему обязательно ускоритель? - спросил Борис. - Ты книжек, что ли, научных начитался? А по поводу его замкнутости... тут ты прав, по-моему...
     Он показал пистолетом влево, туда, где находились полюса, - если все же сравнивать Изделие с магнитом, - и Виктор увидел, вернее, уловил, что рога упираются в некую плоскость, похожую на неправдоподобно чистую, идеально натянутую полиэтиленовую пленку. Вначале Мухин принял ее за стекло, потом за зеркало, а потом уже сообразил, что мембрана не является ни тем ни другим. Поверхность не отражала и не просвечивала; понять, насколько освещена задняя стена - ведь была же тут четвертая стена! - Виктор не мог, как ни старался.
     - Я думаю, он замкнут, - повторил Борис. - Только замыкается он не здесь.
     Мухин вообразил, как левый рог проходит сквозь мембрану, описывает широкий полукруг - с любой из его квартир внутри - и возвращается обратно в виде того же рога, но уже правого. При этом магнит не издавал никаких звуков - вообще никаких, точно он и не работал.
     - Где тут рубильник? - мрачно спросил Виктор.
     - Это в соседней комнате, - сообщил, заглядывая за створки. Ренат. - И ручки, и лампочки, и вся беда...
     - Ну, что там?! - выпалил подбежавший Константин.
     - Установка... - Мухин пожал плечами и вышел обратно в коридор.
     Первая дверь после зала была открыта нараспашку. Помещение оказалось узким, как гроб. Вдоль левой стены стоял длинный нескладный пульт с крупными черными переключателями, реликтовыми стрелочными табло и тремя выдающимися вперед ручками. Каждую венчал коричневый эбонитовый шарик - именно эти шарики окончательно вывели Мухина из себя.
     - Вот это убожество?.. Оно все и сотворило?..
     - Оформлено неважно... - согласился Петр.
     - Пойду искать топор, - заявил Ренат.
     - Не дури! - Борис остановил его и подвел к пульту. - Куда ты колотить собрался? Если это на самом деле "Китайская ничья", выключить ее надо корректно.
     - Ну тогда выключай! Что здесь нажимать? Инструкция есть?
     - А вот... - Людмила подошла к ручкам и взяла какую-то книгу в мягкой обложке.
     - Да это небось детектив! - сказал Петр.
     - Нет... это... - Она растерянно протянула брошюру, показывая ее сразу всем, и Мухин, еще не читая названия, уже догадался. И застонал от ярости.
     Книжка была абсолютно новая.
     "Уголовный кодекс Российской Федерации.
     Москва, 2002 год".
     - Макаров здесь... - проронила Люда.

Глава 37

     Макаров сидел в кабинете напротив и аккуратно наливал из термоса чай.
     - Долго же вы, господа... - сказал он. - А я... - он отчаянно зевнул, продемонстрировав розовый язык, - ...с самого утра вас дожидаюсь...
     - Шибанов?.. - процедил Мухин.
     Его толкнули в спину, и из коридора в комнату завалились все остальные. Петр и Костя навели на Макарова