Небось сумасшедшая какая-нибудь?
   - Ну так что у нас с буфетом? Выпустишь меня из этой конуры?
   - Нет, не выпущу, - ответил Топорков. - В конуре спокойней.  А  подохнуть
тебе не удастся. Помнишь?
   Он порылся в карманах и достал  сложенную  бумажку.  Края  были  желтыми,
потрепанными, а середина протерлась до дырки.
   Егор неуверенно сел на кровати и, взяв листок, прочитал:
   ПОСТОРОННИЙ ОСМЫСЛИТ ОДИН
   - Помню, - сказал он. - У тебя это вроде гарантии, да?  Мол,  обещали.  -
извольте выполнить. Когда уж осмыслит, тогда с ним и кончайте.
   - Вроде того. А раз понять послание невозможно, жить ты будешь до-олго.
   Егор опять прилег и вперился в пустой аквариум.
   - На дне, путаясь в мокрых водорослях, прыгали задыхающиеся рыбки.  Когда
воды было много, они едва шевелили  плавниками,  а  сейчас,  за  секунду  до
смерти, вдруг стали на удивление живыми.
   - Сергей Георгиевич! - крикнули в динамике. - Я к вам, откройте!
   За поднимающейся панелью нетерпеливо переминалась Маришка.
   - Сергей Георгиевич, сигнал!..
   - Что случилось? - по-отечески улыбнулся он. - Что у нас с сигналом?
   - Его больше нет. Радисты потеряли и... все. Сигнал пропал.
   - Перерыв?
   - Их никогда не было, Сережа, - возразил Егор. - За пять лет - ни  одного
перерыва. Просто передача прекратилась.
   - Пойду выясню...
   - Пойди, пойди.
   - Сергей Георгиевич, а я тут посижу, - вопросительно сказала Маришка.
   Тот, не оборачиваясь, что-то промычал и втиснулся в узкий проем.
   Егор положил руку на глаза и попробовал расслабиться. Ему хотелось уснуть
- надолго, может быть, навсегда. Скоро это наступит. Все проходило, осязаемо
кончалось - время, сигнал, вода у рыбок. Все становилось проще и мельче.
   - Егор... Егор!..
   Он замотал головой, но ничего не понял и отодвинулся подальше.
   - Выспался? На работу опоздаешь.
   - Работы нет...
   Егор отнял от лица ладонь и посмотрел, из-под нее на Маришку. Маришка,  в
бежевых шортах и прозрачной блузке, ерзала перед зеркалом.
   - Как это нет? Ты чего? - бросила она. - Облака без тебя не полетят.
   - Какие еще облака?..
   - Перистые, какие.
   Егор сфокусировал взгляд на окне - в нем торчали две  жилых  башни.  Небо
даже сквозь тонированное стекло  светило  резкой  утренней  желтизной.  Этот
неуютный цвет осел на стенах  и  превратил  квартиру  в  подобие  больничной
палаты.  Егор  недоуменно  помял  матрас,  цапнул  простыню  -  все  родное,
знакомое.
   - Опоздаешь, - предупредила Маришка. - На кухне еда. Почту  я  проверяла,
одна реклама. Так, мне уже бежать... Ты встанешь или надо, чтоб Сосед звонок
включил?
   - Сосед?.. Ах, Сосед!.. Встаю, не крякай. Шефа сегодня  не  будет,  можно
понаглеть.
   - На зарплате твоя наглость не отразится?
   - Бежишь - так беги, - скривился он. - Зачем с утра про деньги?
   Маришка  торопливо  нагнулась,  поцеловала  Егора  в  щеку   и,   помахав
пальчиками, ушла.
   Он еще немного повалялся, лежа выполнил комплекс упражнений для инвалидов
и, посмотрев на часы в мониторе, встал.
   - Сосед! Телесеть давай, -  сказал  Егор  и,  посвистывая,  направился  в
ванную.
   Время поджимало, но от душа он отказаться не смог.  Вволю  наплескавшись,
Егор вернулся в комнату и поправил  репродукцию  с  праисторической  картины
?Дети лепят снежного человека?. Сертификат на раме  подтверждал  сходство  с
музейным оригиналом вплоть до  последнего  пиксела,  но  Егору  было  дорого
совсем не это. Что-то иное.
   Недавно  в  центральном  парке  открыли  новый   аттракцион:   наморозили
искусственного снега и покрыли им большую  лужайку.  Пускали  бесплатно,  но
никто не зашел. Ведь снег - это  так  странно.  Пока  детей  уговаривали  не
бояться, он уже растаял. А через пару  дней  трава  на  поляне  почернела  и
погибла.
   - Сосед! Спорт убери. Включи новости, - распорядился Егор.
   - Это новости. Вчера олимпиада началась.
   - Значит, по всем программам та же канитель. Ты все-таки пощелкай.
   - Предлагаю режим мозаики, - дипломатично отозвался  мажордом.  -  Выбери
сам.
   - Валяй...
   На экране возникли девять окошек - три ряда по три - и каждое  показывало
либо старт, либо финиш, либо потную морду победителя.
   - Поприличнее ничего? - на всякий случай осведомился Егор.
   - Все девять каналов в твоем распоряжении. Был  бы  в  сети  десятый  или
одиннадцатый, я бы...
   - Не философствуй, - строго произнес Егор. - Отбой.
   Он с отвращением понаблюдал за багровой метательницей чего-то-куда-то  и,
спохватившись, перешел в  кухонный  отсек.  Маришка  приготовила  запеченную
форель и бутерброд с икрой. Егор соскреб  ножом  икру  и,  проглотив,  запил
минералкой. Хлеб  с  маслом  полетел  в  утилизатор.  Прикасаться  к  форели
почему-то не хотелось.
   Егор  обулся  и  выключил  в  комнате  монитор.   Остальное   -   уборку,
проветривание, получение почты - можно  было  доверить  мажордому.  Телесеть
тоже можно было доверить, но это Егору  хотелось  сделать  самому:  погасить
одно за другим все девять окошек с мячами, гирями и клюшками.
   Вызвав лифт, он од„рнул плащ и застегнул его на все  пуговицы  -  сегодня
обещали жару не простую, а  какую-то  особую,  неслыханную.  А  Маришку  он,
кажется, не предупредил. Она все без капюшона норовит,  прическу  ей  жалко.
Сколько раз уже ругались! Может,  у  женщин  потому  мозгов  и  меньше,  что
защитой пренебрегают? Они у них плавятся, мозги.
   Дверцы тренькнули и раскрылись, но горящая стрелка  показывала  вверх,  и
Егор отступил. Лифт был занят - вероятно, жилец направлялся на сто  десятый,
на этаж фешенебельных магазинов. Егор откровенно рассмотрел пассажира -  это
был невзрачный мужчина с маленьким круглым лицом и таким же маленьким, таким
же круглым носиком. Руки у него были, как у автопогрузчика, - длинные  и  по
виду ухватистые. Еще Егор обратил внимание на смешные торчащие уши. Все  это
вместе что-то напоминало - не то известного комика,  не  то  друга  детства,
впрочем,  пока  Егор  перебирал  в  памяти  друзей  и  комиков,  дверцы  уже
закрылись.
   Спустившись в вестибюль, он ради интереса взглянул на табло левого лифта,
в котором ехал незнакомец. Если верить мигающим цифрам,  кабина  по-прежнему
двигалась вверх, причем где-то на том же уровне.
   Возможно, на сто десятом распродажа, отметил Егор.
   Он поприветствовал знакомого портье и, вдохнув прохладного воздуха, вышел
на солнце.
   Жара оказалась терпимой. К полудню могло припечь не  на  шутку,  но  пока
было около пятидесяти - обычное дело.
   Обогнув серую башню, Егор прошагал двести метров до  станции  и  привычно
посетовал на колонистов. Перевези  они  на  Близнец  несколько  транспортных
камер,  и  такой  неприятности,  как  ожидание  электрички,  можно  было  бы
избежать.
   Погуляв туда-сюда,  он  тоскливо  попинал  ногой  пластиковую  бутылку  и
отфутболил ее к урне. Рельс тоненько заныл - поезд  был  уже  близко.  .Егор
устроился в мягком кресле и, выдохнув, вдруг засомневался: а дышал ли он  на
улице? Он хорошо помнил, как набрал воздуха, выходя из дома, и  вот  теперь,
уже в электричке, его выпустил. Что было между - почему-то не отложилось.
   Подумав хорошенько, Егор обозвал себя дураком и повернулся к окну. К чему
забивать голову всякой ерундой? Этим займется шеф, у него лучше  получается.
Вот сейчас, только проехать шестой от города холм - .  с  кривым  откосом  и
служебной постройкой на макушке. Сейчас, после пятого, будет  шестой,  а  за
ним...
   Он вскочил и, прижавшись к стеклу,  заглянул  вперед.  За  шестым  холмом
возвышался седьмой - за ним, очевидно, восьмой и девятый, но так  далеко  по
этой ветке Егор никогда не ездил.  Его  маршрут  заканчивался  возле  здания
метеослужбы, он даже не знал, как называются следующие  станции  -  ему  это
было не нужно.
   Егора  мягко  толкнуло  на  сиденье  и  прижало  к  спинке  -  электричка
тормозила.  Цепляясь  за  поручни,  он  добрался  до  тамбура  и  еле  успел
выскочить. Створки, чуть  не  прикусив  полу  плаща,  схлопнулись,  и  поезд
унесся.
   Егор ошеломленно осмотрелся - вокруг  ничего  не  было.  Влево  и  вправо
вилась сияющая струна рельса. Сверху, отбрасывая узкую тень,  дрожал  навес.
Четыре купола, стоявшие прямо напротив, исчезли. Не оказалось  их  и  сзади.
Егор это, конечно, знал, но  все  же  проверил.  Сзади,  спереди  -  повсюду
простиралась каменная пустыня с редкими пучками растительности.
   Егор с надеждой подскочил  к  табличке.  Нет,  он  не  ошибся.  Рельефная
надпись подтверждала:
   "Метеослужба, 61-й километр?.
   Он сунул руки в карманы и бессознательно поплелся к торцу платформы.  Там
начиналась дорожка, что вела к центральному входу. Раньше вела...
   Светлое  покрытие  было  плотно  засыпано  пылью,  будто  его  месяц   не
подметали. Будто он сам вчера не видел, болтая в коридоре с Марковой, как по
дорожке ехал оранжевый мусоросборник...
   От четырех корпусов метеослужбы  не  осталось  ни  фундамента,  ни  ямки.
Растрескавшаяся земля на месте  здания  выглядела  натурально  неровной,  но
никаких примет строительных работ на ней не сохранилось. Вроде их никогда  и
не было, этих работ.
   Дорожка заканчивалась уступом, который приближался  значительно  быстрее,
чем шел Егор. Он замер - край светлого покрытия,  рассыпаясь,  впитывался  в
глинистую почву. Вскоре приподнятая над землей бетонная полоса  протаяла  до
самых сандалий, и Егор со страхом отошел в сторону. Пожирающая себя  дорожка
проползла мимо и, становясь все короче, втянулась в пологий спуск платформы.
Ветер нагнал песка, сухих веточек и прочей дряни, и вскоре уже  нельзя  было
определить, где именно проходил путь от станции к метео, и был ли он вообще.
Август. 10

   Гражданин!..  Эй,  гражданин!  По  платформе,  закинув  мешок  за  спину,
прохаживался странник.
   - Гражданин! - снова позвал он.
   - Я слышу, слышу, - сказал Егор вполголоса. - Вам чего?
   - Мне ничего... - с обидой брякнул он. Странник  говорил  еще  тише,  чем
Егор, но речь звучала так, словно он находился в двух шагах. - Это  не  мне,
гражданин Востока, это тебе. Убедился?
   - В чем?
   - Да ты и не понял, значит...
   Странник снял с плеча мешок, и на станции мгновенно  появился  поезд.  Не
возник из пустоты, а приехал, но так стремительно, что Егор  успел  заметить
лишь момент остановки.
   У платформы стоял один-единственный вагон, да  и  тот  не  полностью.  Ни
начала, ни конца у  него  не  было-и  то,  и  другое  как  бы  расплывалось,
постепенно теряясь на фоне рыжей пустыни. Приглядевшись,  Егор  увидел,  что
остальные вагоны не пропали совсем, а размазались в мутную дымку, и она - то
ли тень, то ли призрак - тянулась в обе  стороны  от  станции,  тянулась  на
многие километры.
   Странник обернулся и вопросительно выгнул седую бровь. Их разделяло около
ста метров, но Егор различал его лицо, точно они были рядом.
   - Я с вами, - крикнул он, поднимаясь с земли.
   - Тогда на этом не  поедем,  -  по-стариковски  пробормотал  странник,  и
размытая полоса электрички сразу умчалась.
   Через секунду на ее место прилетела и так же, от горизонта до  горизонта,
расползлась новая тень.  Четким  и  бесспорно  материальным  казался  только
небольшой фрагмент с открытыми дверьми и двумя соседними  окнами,  остальное
растворялось, постепенно пропадая в колебаниях горячего воздуха.
   Странник дождался Егора и, легонько подтолкнув его под локоть, шагнул  за
ним в тамбур. Разгона Егор не почувствовал, однако, посмотрев в  затемненное
стекло, обнаружил, что электричка несется на полной скорости.
   Салон был пуст, на иное Егор и не рассчитывал. Странник  сел  так,  чтобы
смотреть вперед, по ходу поезда. Егор устроился в кресле  напротив.  Разницы
не было, они видели одно и то же - холмы.
   - Я думаю, правильно вашу метеослужбу разогнали,  -  буднично  проговорил
странник, похлопывая по мешку на коленях. - У вас одни дармоеды. Пусть  дома
строят, рыбу ловят - пусть делом занимаются. Ученых тоже пора. Толку от  них
нет, давно ничего не изобретают.
   - И кто же нас разогнал? - спросил Егор почти безучастно.
   - Как сказать... Сами, естественным образом. В Близнеце все регулируется.
   - Кем же?
   - Близнецом.
   - М-м... - протянул Егор. - Как поживает ваш соловей?
   - Нормально. Пока Близнец про него не знает, соловью  хорошо.  Когда  его
найдут, он станет бесполезен. Он станет частью Близнеца. А пока он не поет -
будет жить.
   - Не поет? Почему?
   - Говорю же тебе: Близнец про него не знает. Поэтому не  может  заставить
его петь. Как запоет - сразу выпущу. Зачем мне  кусок  Близнеца?  Он  и  так
везде.
   - Э-э... дедушка, мы уже не первый раз встречаемся, а как вас звать, я до
сих пор...
   - Как звать? По-всякому меня зовут, гражданин. Например,  старой  шкурой.
Зовут лысым или просто стариком. По-всякому. Вот ты  дедушкой  назвал.  Зови
дедушкой, мне нравится.
   -  Шкурой?!  Простите.  И...  лысым?..  И  что,   вы   терпите?   Вы   не
сопротивляетесь?
   - Я все терплю, - со вздохом ответил странник.
   - В этом, наверно, что-то есть, - не слишком искренне сказал Егор.
   - Может быть...
   Странник смотрел в окно, но не так, как смотрят все пассажиры. Его зрачки
не двигались. Он не провожал взглядом  ни  ближние  растеньица,  ни  дальние
холмы. Он был равнодушен ко всему, что пробегало мимо  поезда.  И  к  самому
поезду, кажется, тоже.
   - А куда мы едем... дедушка? - наконец решился Егор.
   - А куда хочешь.
   - Я?.. Ну, в музей протоистории.
   - В музей и едем, - спокойно сказал странник.
   - Малый Китеж не по этой ветке.
   Странник промолчал и отрицательно качнул головой  -  не  Егору,  а  своим
мыслям.
   - Приедем скоро?
   - Как ты хочешь. Если вопросов больше нет, уже приехали.
   - А что спрашивать-то?
   - Если нечего, то пойдем.
   - Книга!.. Что за книгу вы мне дали?
   - Сформулируй вопрос, я отвечу.
   - Ну... о чем она?
   - Обо всем.
   - Нет, о чем конкретно? Как она называется?
   - Как хочешь, так и назови.
   - То - ?как хочешь?, это - ?как хочешь?... Я,  получается,  прямо  творец
судьбы какой-то.
   - Все творцы. Но ты - особенно. Вот твой  музей.  Перед  тамбуром  торчал
объемный указатель:
   "Малый Китеж, Музей Протоистории, Окружная, 2-й километр?.
   Егор со странником спустились с платформы и  направились  к  приземистому
угловатому корпусу.  Кусты,  высаженные  по  периметру  пустой  автостоянки,
пожелтели - похоже, навсегда.
   Широкие стеклянные двери не реагировали. Егор отыскал в стене  фотодатчик
и помахал рукой - система не работала.
   - Сами откроем, - сказал  странник.  -  Помоги.  Они  вдвоем  взялись  за
створку и отодвинули ее настолько, чтобы можно было протиснуться.
   Внутри  валялся  какой-то  мусор,  преимущественно  бумага.  Справа,   на
вешалках, кто-то оставил несколько ношеных плащей. Света не было -  судя  по
духоте, здание обесточили полностью.
   - Соловей-то ваш... - спохватился Егор.
   - Ничего с ним не случится.
   Раскидывая ногами газеты, Егор прошел в первый зал. Все шкафы  и  витрины
были  рачительно  укрыты  тканью.  Он  приподнял  драпировку   на   каком-то
экспонате, но под стеклом лежала лишь красивая табличка:
   "Карандаш. Дерево, графит. 312 г. до н. э.?.
   Егор сорвал другую тряпку: ?Журнал мод. Целлюлоза, полипропилен.  287  г.
до н. э.?. На бархатной тумбе пропечатался  темный  прямоугольник  -  самого
журнала там не оказалось.
   Он метнулся к третьему стенду, к четвертому, пятому - везде одно и то же.
От экспонатов остались только таблички и иногда - выгоревший след.
   Егор продолжал сдергивать занавеси, пока не кинул на пол последнюю. Сотни
мутных поверхностей дробили его отражение, в  косых  лучах  у  окна  роилась
невесомая пыль. Стекло, ветошь, таблички. И никаких экспонатов.
   В коридоре послышались хрусткие шаги.  Егор  с  надеждой  выскочил  из-за
стеллажа, но это был странник.
   - Нет... Ты ищешь Старь? Ее здесь нет. - Он протянул Егору лист  пластика
с надписью ?ОБНОВЛЕНИЕ ЭКСПОЗИЦИИ?. - Во всех залах такие.
   - Вы знали заранее?
   - Конечно, гражданин.
   - Обновление?.. Как  их  можно  обновить?  Или...  постойте!  Музей  тоже
разогнали? Вместе с метеослужбой?
   - Никуда не денешься, - уныло отозвался странник. - Близнец нашел его. Не
музей - вещи эти. Теперь он над ними властен. Он их вернет,  разумеется,  но
они уже не будут настоящими.
   - Что здесь настоящего? -  воскликнул  Егор.  -  Скафандр,  которому  две
тысячи лет?!
   - Близнец старше, чем мы думаем.
   - А камера? Она тоже настоящая?
   - Камера внепространственного переноса? Это его вымысел. Пойдем, она тут.
Ее он не забрал.
   Странник поманил его пальцем и повел через боковой проход.
   Слева,  за  прозрачной  перегородкой,  стояла   транспортная   камера   -
металлический куб высотой в три метра или около того. Егор помнил, что видел
ее разобранной, но ни  швов,  ни  щелей  ему  отыскать  не  удалось.  Камера
выглядела  монолитной  и  не   такой   обшарпанной,   как   прежде.   Вполне
работоспособной.
   - Он о ней заботится, - пояснил странник. - Это же его детище. Как и  все
прочее.
   - Вы мне не сказали, кто такой ваш Близнец.
   - Лучше я тебе покажу кое-что. Транспортную  камеру  в  действии.  Ты  же
хотел. Попробуешь? Не бойся, через нее миллионы  прошли.  На  Западе  вторая
стоит, тоже исправная.
   - Нет.
   - Ну почему же? - неожиданно загорячился странник. - Ты ведь  не  был  на
Западе?
   - Не довелось.
   - Побываешь! Ненадолго: туда - и обратно. Пока я не раздумал,  гражданин!
Я их включу, для тебя одного! Западная Австралия, а? Посмотришь,  с  кем  вы
все эти годы соревновались. Ты что, не веришь мне?
   - Верю, - отозвался Егор. - Если вы  остановили  несущийся  ?Беркут?,  то
почему не сможете перенести меня на  Запад?  Верю,  что  вы  умеете  творить
чудеса. Но мне чудес не надо, дедушка,  они  меня  раздражают.  Транспортная
камера  -  не  чудо,  а  продукт  технологии.  Мне  хотелось  бы,  чтоб  она
действовала - не по вашей  воле,  а  по  нажатию  кнопки.  Кнопку-то  вы  не
сделаете. Для этого необходимо знать принцип внепространственного  переноса.
А его не существует. А чудеса ваши... да я ими сыт по горло!
   - Ты, видимо, прав, гражданин, - проговорил странник, медленно обходя его
сбоку. - Во всяком случае, ты настолько близок к истине, что я  тебе  больше
не нужен. Без меня тебе будет легче, - закончил он уже за спиной.
   - Вы что, обиделись?
   Егор обернулся, но сзади никого не было. Где-то грохнула рама, и сквозняк
проволок по полу ворох грязных газет.  В  центре  круглого  зала  завертелся
мусорный смерчик и, тут же обессилев, осыпался.
   - А книжку вашу я выбросил! - зло крикнул Егор.  -  Ясно?  Выбросил  ваше
дерьмо!
   Ему не ответили, и он с досадой врезал по толстому стеклу.
   Транспортная камера за перегородкой сияла хромированными стенками - можно
было уверовать, что они напичканы сверхсложными устройствами. Уверовать -  и
избавиться от многих сомнений. Но как себя заставить -  после  всего?  После
пяти лет с сигналом, двух лет с фирмой, полутора - с Маришкой...
   Егор выбрался на улицу и попытался задвинуть створку, но одной  пары  рук
для этого было мало. Оставив дверь открытой, он сбежал по лестнице  и  вышел
из-под навеса.
   Солнце жарило так, что плащ не справлялся. Ткань  пропускала  все  больше
тепла, и вскоре в воротнике тревожно запиликал зуммер.
   - Отстань... - буркнул Егор.
   Он ускорил шаг, но от этого стало еще хуже. Пот, не  успевая  испаряться,
стекал по брюкам и капал на сандалии.  Каждый  вдох  обжигал  горло,  и  чем
сильнее он обжигал, тем глубже Егору приходилось дышать.
   Семьдесят пять, не меньше, отметил он. Такого еще  не  было.  Метеорологи
небось в восторге - уже сели за диссертации. Лучше б  нашли  способ,  как  с
этим зноем бороться.  Думали,  человек  привыкнет,  пристроится.  Плюс-минус
тридцать градусов, ерунда. Думали - обмен веществ скорректируется