Уильям Нолан.
Рассказы

Совпадение
Но много миль еще пройти
Миры Монти Уилсона


    Уильям Нолан.
    Совпадение

   -----------------------------------------------------------------------
   William F.Nolan. Coincidence.
   Журнал "Химия и жизнь". Пер. - С.Кутепов
   OCR & spellcheck by HarryFan, 10 August 2000
   -----------------------------------------------------------------------


   Гарри Добсон охотно согласился с женой, когда она  предложила  провести
последнюю ночь перед его отъездом не дома, а в Нью-Йорке, в гостинице. Эта
ночь обещала им пусть  короткое,  но  все  же  повторение  почти  забытого
медового месяца - тех дней, когда они были молоды, когда не  было  еще  ни
детей, ни дома, ни связанных с  ними  забот.  Правда,  теперь  дети  стали
взрослыми и разлетелись из родительского  гнезда,  но  постоянно  растущие
налоги и расходы по содержанию дома оставались тяжким бременем для  Гарри.
Поэтому он был рад ненадолго отвлечься и,  обнимая  жену,  всю  дорогу  до
Нью-Йорка пребывал в отличном настроении. Ощущение счастья не покидало его
весь вечер в гостинице. Ему нравилось, что  он  по-прежнему  возбуждает  в
Маргарет страсть.
   Но что Гарри Добсону совсем  не  понравилось,  так  это  голая  коленка
Маргарет, резко пихнувшая его в бок и разбудившая в шесть утра.
   - Что стряслось? - пробормотал он спросонья.
   - Там, в соседней комнате, человек, - зашептала Маргарет, прижимаясь  к
нему на просторной двуспальной кровати. - Он все время стонет  и  не  дает
мне спать.
   - Ну и что? Может, он болен или просто напился. Нам-то какое дело?
   - Меня пугает то, что он говорит, - пожаловалась Маргарет. - Ты  только
послушай его. Это какой-то маньяк.
   - Ладно, - проворчал Гарри и прислушался к звукам,  доносившимся  из-за
тонкой гостиничной стены.
   - Я убил, - стонал мужской голос. - Я убил. Я убил.
   - Он без конца повторяет  это,  -  прошептала  Маргарет.  -  Ты  должен
что-нибудь сделать.
   - Что сделать? - спросил Гарри  и,  приподнявшись  с  подушки,  закурил
сигарету. - Может, его мучит кошмар.
   - Но ведь он постоянно твердит одно и то же. Я,  правда,  очень  боюсь.
Может, там, за стеной, убийца.
   - И что ты предлагаешь?
   - Позвони управляющему. Пусть они выяснят, в чем дело.
   Гарри  вздохнул,  откинул  одеяло  и  прошлепал  босиком  к   телефону,
стоявшему на тумбочке. Он взял трубку и подождал, пока ответит коммутатор.
   - Это Гарри Добсон из двести третьего. Какой-то чокнутый тип в соседнем
номере все время ноет, будто, убил кого-то. Он мешает нам спать. Да...  он
- в двести втором. Это соседняя дверь.
   Гарри замолчал, держа трубку и медленно гася окурок о стеклянную  полку
тумбочки.
   - Ну, что? - спросила его жена.
   - Сейчас проверят, кто живет в двести втором.
   - Он перестал стонать, - сказала Маргарет.
   - Нет, нет. - Гарри отозвался по телефону. - Я в двести третьем. О'кей,
забудьте о моем звонке, просто забудьте. - И он в сердцах швырнул трубку.
   - Что случилось?
   - Этот кретин портье говорит, что оба номера записаны на мое имя.
   - Может, случайное совпадение? - предположила  Маргарет.  -  Я  имею  в
виду, что твое имя довольно распространено. Наверняка в Нью-Йорке найдется
несколько Гарри Добсонов.
   - Только не в соседних номерах одной и  той  же,  черт  бы  ее  побрал,
проклятой гостиницы, - возразил он. - Но как бы то ни было, они  ничем  не
могут помочь, пока этот псих не  начнет  буйствовать.  Просто  не  следует
обращать на него внимание. - Он покачал головой. - Это тебе Нью-Йорк.
   - Тогда нам лучше поскорее уехать отсюда, - решила Маргарет.
   Она встала и пошла в ванную.
   Гарри, негодуя, начал одеваться. Впрочем, все равно сегодня  утром  ему
улетать в Лос-Анджелес, и большой беды не будет, если он пораньше  приедет
в аэропорт. Кстати, там можно и позавтракать.
   Они вышли из номера.
   В лифте Маргарет обещала писать ему каждую неделю. Она  старалась  быть
ласковой и сказала, что несмотря на  маньяка  из  соседнего  номера,  ночь
показалась ей восхитительной.
   - Да уж, - сказал Гарри Добсон.
   В вестибюле они  распрощались,  Гарри  пошел  расплатиться  и  отругать
портье за путаницу с номерами.
   - Я представитель солидной фирмы, - выговаривал он клерку. - Я  вам  не
какой-нибудь  там,  черт  возьми!  Что  если   бы   мне   позвонили?   Моя
корреспонденция могла попасть к шизофренику из двести второго  номера.  Вы
понимаете, о чем я говорю?
   Портье рассыпался в извинениях.
   Гарри вышел на стоянку  такси.  Низкое  свинцовое  небо  сыпало  мелкий
холодный дождь, пронзительный ноябрьский ветер швырял морось в лицо.
   - Аэропорт Кеннеди, - сказал он шоферу, и прежде чем  сесть  в  машину,
вдруг остановился. Он следит за тобой. Этот сукин сын  из  двести  второго
смотрит на тебя.  Прикрывшись  ладонью  от  дождя,  Гарри  поднял  голову,
отыскивая окно двести второго номера.
   Оно было распахнуто настежь. Высокий мужчина, не  обращая  внимания  на
резкие порывы ветра с дождем, стоял в нем и вызывающе рассматривал  Гарри.
Лицо незнакомца было искажено яростью.
   Гарри Добсон твердо выдержал его взгляд. Боже, какая нелепость! Ведь он
похож на меня. Словно мой двойник, только постаревший. Не удивительно, что
портье перепутал нас. А, ну его к дьяволу!
   К тому времени, когда самолет  оторвался  от  взлетной  полосы  и  стал
набирать  высоту,  Гарри  Добсон  успел  окончательно  забыть  о  странном
незнакомце.  Он  сосредоточился  на   предстоящем   отчете   коммерческому
директору фирмы в Калифорнии.  На  откидном  столике  он  начал  проверять
статистические  выкладки,  как  вдруг  случайно,  подняв  голову,   увидел
пассажира, сидящего у противоположного через проход окна.
   Как - это он? Не может быть. Он же остался в Нью-Йорке?
   Мужчина, читавший журнал, медленно перевел глаза на Гарри Добсона.  Его
взгляд источал холодную ненависть.
   Салон второго класса был наполовину  пуст,  и  Гарри  без  труда  нашел
свободное место несколькими рядами  сзади.  Не  хватало  еще,  чтобы  этот
подонок сглазил его. Явный маньяк - Маргарет была права.
   В  лос-анджелесском  аэропорту  "Интернэшнл"  Гарри  первым  вышел   из
самолета. В здании аэровокзала он приказал носильщику  получить  багаж,  а
сам ждал в такси у выхода. Ему не хотелось испытывать судьбу - столкнуться
с психопатом у транспортера.
   Но все шло хорошо. Этого неприятного типа нигде не было видно.
   Носильщик принес багаж, Гарри дал ему на чай и сказал водителю адрес  в
западном Лос-Анджелесе. Когда  такси  выехало  на  скоростную  автостраду,
Гарри расслабился, откинувшись на сиденье. Похоже, что кошмар закончился -
сумасшедший даже не пытался преследовать его.
   Расплатившись с шофером, Гарри перенес вещи в арендованную квартиру. Он
достал  из  портфеля  и  откупорил  бутылку  шотландского  виски.  Хорошее
настроение вновь вернулось к нему. На всякий случай выглянув из  окна,  он
еще раз убедился, что никто не следит за ним - улица была пуста.
   Гарри распаковал чемоданы, вынул костюмы и понес их в стенной шкаф.  Он
открыл раздвижные дверцы... и отшатнулся.
   Из шкафа скалился тот человек. В темноте его улыбка казалась дружеской.
Затем он прыгнул на Гарри и  схватил  его  за  горло.  Гарри  вырвался  и,
перекатившись через кресло, увернулся от нападавшего.
   Тогда мужчина вытащил из-за пояса нож.
   Гарри метнулся от него в сторону, перепрыгнув через кровать.  Бежать  к
выходу не имело смысла - противник перехватит его у двери.
   - Кто... вы? - Гарри с трудом выталкивал из себя слова.  -  Что...  что
вам нужно от меня?
   - Убить тебя, - улыбнулся незнакомец. - Это все, что ты должен знать.
   По-прежнему держась между Гарри и дверью, он  начал  полосовать  вокруг
себя ножом, распарывая матрас,  обивку  кресел,  портьеры,  одежду.  Гарри
оцепенел от ужаса.
   Но когда бандит вытащил из портфеля фотографию Маргарет и  проткнул  ее
ножом, волна ослепившей Гарри Добсона ярости  смыла  страх.  Прежде  всего
этот подонок такой же смертный, а кроме того он, Гарри, на добрый  десяток
лет моложе и сильнее.
   Улучив момент,  когда  противник  повернулся  боком  к  кровати,  Гарри
обрушил  ему  на  голову  тяжелую  настольную  лампу.  Тот,  выронив  нож,
повалился ничком, оглушенный.
   - Ах ты, взбесившаяся тварь! - заорал Гарри и, схватив нож,  ударил  им
поверженного в спину - раз, другой, третий... Мужчина прохрипел  и  затих.
Гарри еще долго стоял над распростертым телом, но оно осталось недвижимо.
   Кто он такой? Кто, черт его возьми, он такой? Обыскав  мертвеца,  Гарри
не нашел ничего, что помогло бы ему ответить на этот  вопрос.  Сначала  он
было решил вызвать полицию, но тут же отказался от этой мысли.  Свидетелей
не было. Все его вещи на месте. На двери нет ни малейшего признака взлома.
Этот сукин сын, должно быть, имел ключ. Полиция вполне  могла  заподозрить
Гарри Добсона в хладнокровном убийстве.
   Он - душевнобольной! Ты даже не знаешь этого ненормального.  Тем  более
ты должен избавиться от трупа. Если он исчезнет, никому никогда не  придет
в голову связать его смерть с твоим именем.
   К ночи Гарри прибрал комнату, завернул мертвеца  в  одеяло  и  отнес  в
багажник своего автомобиля. Затем он поехал вдоль побережья, пока не нашел
пустынный пляж. Здесь он привязал к телу груз и столкнул его в океан.
   Он был сумасшедшим. Он преследовал тебя и хотел убить лишь за  то,  что
ты пожаловался на него в отеле. У  тебя  нет  оснований  чувствовать  себя
виноватым. Забудь обо всем. Продолжай жить, как жил до этого, а его просто
выбрось из головы.
   Гарри Добсон постарался так и сделать.  Когда  позвонила  жена,  он  ни
словом не обмолвился о происшедшем. А  закончив  дела,  вернулся  домой  и
зажил прежней жизнью.


   Прошло десять лет. Всякий раз, когда лицо мертвеца  из  двести  второго
номера всплывало в памяти Гарри Добсона, он гнал видение  прочь.  Наконец,
со временем все случившееся  стало  казаться  ему  лишь  дурным  сном.  Ни
угрызений совести, ни страха он не испытывал.
   Однажды, ровно десять лет спустя,  месяц  в  месяц,  Гарри  оказался  в
Нью-Йорке в той же гостинице. Как обычно, в ноябре он  летел  в  служебную
командировку в Калифорнию, и на этот раз решил остановиться именно в  этой
гостинице. Он хотел убедиться, что призрак убитого навсегда оставил его.
   Выполняя задуманное, он спросил у портье свой  старый  номер  -  двести
третий.
   - Извините, сэр, но он  занят.  Могу  предложить  номер  рядом,  двести
второй. Вас это устроит?
   Ирония  судьбы.  Номер  его  жертвы.  Да,  согласился  Гарри,  его  это
устраивает.
   В комнате он увидел двуспальную кровать, белую тумбочку  со  стеклянной
полкой, круглый стол, кресло, латунный торшер  в  углу...  Он  помнил  эту
обстановку! Она была такой же, точно такой, как в соседнем двести  третьем
номере. Наверное, все  комнаты  на  этаже  меблированы  одинаково.  Только
странно, что гостиничная обстановка  ничуть  не  изменилась,  хотя  прошло
целых десять лет.
   Гарри достал из чемодана непочатую бутылку шотландского виски  и  налил
себе полный стакан. Выпивка успокоила  его,  сняла  напряжение.  Было  уже
поздно, около полуночи, и, выпив, подряд еще несколько  порций  виски,  он
почувствовал лишь желание заснуть и удивился про себя тому, как еще совсем
недавно драматизировал ситуацию. Перспектива провести ночь в комнате,  где
когда-то спал зарезанный им человек, больше не волновала его.
   Под утро Гарри начал бредить. Его мучил кошмар, будто он предстал перед
судом  за  убийство.  Он  стоит  у  свидетельского  барьера   под   градом
прокурорских вопросов и, наконец, не выдерживает. "Я  убил,  -  признается
он. - Я убил. Я убил. - И снова: - Я убил. ...убил... убил..."
   В конце концов Гарри проснулся весь в поту, ошеломленно  вглядываясь  в
темноту. Фу,  какая  мерзость!  И  приснится  же  такое.  Все  из-за  этой
проклятой комнаты. Это она действует. Но сейчас все в порядке. Слава богу,
все просто великолепно. Это был только сон.
   Из соседнего номера донеслись голоса. Сквозь тонкую гостиничную  стенку
был слышен тревожный женский шепот:
   - Ты должен что-нибудь сделать.
   - Что сделать?  -  спросил  мужской  голос.  Он  был  приглушенным,  но
доносился отчетливо. - Может, его мучит кошмар.
   - Но ведь он постоянно твердит одно и то же. Я,  правда,  очень  боюсь.
Может быть, там, за стеной, убийца.
   - И что ты предлагаешь?
   - Позвони управляющему. Пусть они выяснят, в чем дело.
   Гарри слышал,  как  заскрипели  пружины,  когда  мужчина  выбирался  из
постели, как он  взял  трубку  и  сказал:  "Это  Гарри  Добсон  из  двести
третьего. Какой-то чокнутый тип в соседнем номере все  время  ноет,  будто
убил кого-то...
   Дальше Гарри не захотел слушать. Он бросился в ванную, и его  стошнило.
Он стоял на коленях перед унитазом до тех  пор,  пока  не  хлопнула  дверь
соседнего номера. Его била крупная дрожь, когда он вернулся  в  комнату  и
позвонил вниз.
   - Кто... кто остановился в двести третьем?
   - Гм... мистер Добсон, сэр. Но он уже уезжает.
   - Спасибо, - будничным голосом поблагодарил Гарри и положил трубку.
   Он подошел к окну и распахнул его.  Порывы  холодного  ветра  с  дождем
обжигали лицо.
   Из подъезда гостиницы вышел мужчина и подозвал такси. Но перед тем, как
сесть в машину, он поднял  голову  и,  прикрыв  глаза  ладонью  от  дождя,
взглянул на Гарри. Такой же, как он, только моложе. На десять лет  моложе.
Проклятый убийца! Гарри в ярости смотрел на него.
   А когда тот уехал, Гарри Добсон позвонил в аэропорт и  подтвердил  свой
вылет. Потом вынул из чемодана нож, взвесил его  на  ладони  и  еще  долго
разглядывал, уже зная, что через несколько часов он будет им убит.



    Уильям Нолан.
    Но много миль еще пройти

   -----------------------------------------------------------------------
   Журнал "Вокруг света", 1966, N 6. Пер. - А.Вавилов.
   OCR & spellcheck by HarryFan, 11 August 2000
   -----------------------------------------------------------------------


   Один в гудящем корабле,  в  лабиринте  бесчисленных  отсеков,  подобных
пчелиным  сотам,  Роберт  Мэрдок  ждал  смерти.  Пока  ракета  неотвратимо
двигалась к Земле, - словно гигантская серебряная игла, прошивающая черный
бархат космоса, он отсчитывал свои последние часы, зная, что надежды нет.
   Мэрдок возвращался домой после двадцати лет странствий в космосе.
   Домой. К Земле. В Тейер -  небольшой  городок  в  штате  Канзас  Чистый
воздух, тенистая улица и белый двухэтажный дом  в  конце  квартала.  Домой
после двух десятков лет, промелькнувших среди звезд.
   Ракета вспарывала тишину космоса, ее атомные  двигатели,  как  огромное
сердце, пульсировали где-то внизу, а  Роберт  Мэрдок  неподвижно  сидел  у
круглого иллюминатора, видя и не видя бездонную черноту, окружавшую его.
   Мэрдок вспоминал.
   Тревожные глаза матери, когда она  неслышно  молилась  за  него,  потом
обняла и долго-долго не отпускала, перед  тем  как  он  поднялся  на  борт
корабля. Обветренное лицо отца - высокого мужчины, и как тот, прощаясь, до
боли стиснул ему руку.
   Он силился и не мог представить их  старыми  и  седыми:  отца,  который
ходит с палкой, и мать, придавленную грузом прожитых лет.
   А он сам?
   Ему сорок один, и космос истощил его так же, как степи Канзаса истощили
его отца. И он боролся с бурями, работая  вне  Земли,  с  жуткими,  чужими
бурями, похуже тех, что ему приходилось переносить на своей планете. И  он
трудился на равнинах под  жгучими  звездами,  которые  были  намного  ярче
родного Солнца. У него было угловатое, суровое  лицо  с  глазами,  глубоко
спрятанными под резко выступающими надбровьями.
   Роберт  Мэрдок  вытащил  из  кармана  стереоснимки  родителей.  Добрые,
улыбающиеся,  ждущие  лица...  Осторожно  развернул  он  последнее  письмо
матери. Она упрямо не желала посылать магнитные ленты: жаловалась, что  не
узнает свой голос в записи и ей очень трудно вслух  выражать  мысли  перед
металлическим зевом холодного и равнодушного  аппарата.  Она  пользовалась
только старомодной ручкой,  медленно  выводя  слова  уже  почти  архаичным
шрифтом. Последнее письмо он получил перед самым  отлетом  на  Землю.  Она
писала:

   "Дорогой мой!
   Мы так волнуемся! Вместе с  отцом  мы  несколько  раз  прослушали  твой
голос. Ты сообщаешь, что возвращаешься, наконец, домой к  нам,  и  мы  оба
благодарим бога, что ты невредим. Ох, как мы хотим видеть  тебя,  сыночек!
Ты знаешь, мы не очень себя хорошо чувствовали последнее время.  Сердце  у
отца такое, что выходить надолго из дому ему теперь уже нельзя. А тут  еще
он переволновался, получив известие о  твоем  возвращении.  Да  и  у  меня
здоровье пс блестящее, опять сильно кружилась голова на прошлой неделе. Но
серьезного ничего нет (и ты, пожалуйста, не волнуйся), потому  что  доктор
Том говорит, что я еще довольно сильная и эти приступы пройдут. Я стараюсь
как можно больше отдыхать, чтобы чувствовать себя совсем хорошо, когда  ты
прилетишь. Последи, Боб, чтобы ничего не случилось. Мы молим  бога,  чтобы
ты вернулся здоровым и невредимым. Думы о тебе все  время  наполняют  наши
сердца. Наша жизнь снова приобрела смысл. Приезжай скорее, Боб, скорее!
   Любящая тебя мама".

   Роберт Мэрдок отложил письмо и сжал кулаки.  Ему  оставалось  несколько
часов, а до Земли еще несколько  дней!  Тейер  бесконечно  далек;  ему  не
добраться живым.
   И снова, уже в который раз, ему показалось, что чей-то голос  прошептал
последние строки древнего стихотворения Роберта Фроста:

   Но много миль еще пройти
   И обещания сдержать мне нужно,
   Прежде чем засну в пути.

   Он обещал вернуться домой и сдержит  слово.  Вопреки  самой  смерти  он
возвратится на Землю.
   - Не может быть и речи! - говорили ему врачи. -  Вам  не  добраться  до
Земли. Вы умрете.
   Потом они ему все показали. Они рассчитали его смерть  с  точностью  до
секунды; ему сообщили, когда именно прекратит биться его  сердце  и  когда
остановится  дыхание.  Болезнь  эта,  привезенная  из  чужого  мира,  была
неизлечима. Для Роберта Мэрдока смерть была определенностью.
   Тем не менее, заявил он врачам, он  отправляется  на  Землю.  И  с  его
планом согласились.
   Сейчас, когда ему оставалось меньше тридцати минут жизни, Мэрдок шел по
одному из длинных  коридоров  корабля,  отстукивая  секунды  каблуками  по
металлическому полу.
   Он готов сдержать свое обещание.
   Остановившись перед стенным шкафом, он повернул небольшую ручку. Дверца
отъехала в сторону. Мэрдок поднял глаза на  высокого  мужчину,  неподвижно
стоявшего в темной глубине. Он протянул руку и быстро  что-то  переключил.
Высокий мужчина заговорил:
   - Уже пора?
   - Да, - ответил Роберт Мэрдок. - Пора.
   Высокий мужчина легко ступил в коридор; луч света обрисовал его глубоко
запавшие глаза, почти скрытые нависшими надбровьями. Лицо его было суровым
и угловатым.
   - Вот видишь, - неожиданно улыбнулся он, - я действительно совершенен.
   - Ты прав, - сказал Мэрдок. Иначе, подумал  он,  и  не  может  быть,  в
совершенстве весь смысл. Не должно быть ни единого изъяна, даже малейшего.
   - Меня зовут Роберт Мэрдок,  -  сказал  высокий  мужчина  в  аккуратной
космической форме. - Мне сорок один год, и я в полном  уме  и  здравии.  Я
пробыл в космосе двадцать лет и теперь возвращаюсь домой.
   Скупая торжествующая усмешка пробежала по усталому лицу Мэрдока.
   - Сколько еще ждать? - спросил высокий мужчина.
   - Десять минут.  Быть  может,  еще  несколько  секунд  сверх  этого,  -
медленно проговорил Мэрдок. - Они сказали, что я не почувствую боли.
   - В таком случае... - высокий мужчина замолчал и отрывисто вздохнул.  -
Мне жаль.
   Мэрдок снова усмехнулся. Машина, как бы  совершенна  она  ни  была,  не
может испытывать сожаление. И все-таки ему стало легче от этих слов.
   Он отлично справится, думал Мэрдок. Он будет на