Эвакуацию произвести немедленно". Ясно и категорично.
Приказ был выполнен немедленно. Кор объявил, что в "целях предотвращения
возможного распространения болезни он предлагает составу хрисской станции
сегодня же покинуть корабль и перейти на "Эльприс".
   За стеной ракеты была ночь. Двенадцать человек ушли во мрак. Они
исчезали сразу же, едва успев переступить порог люка. Несколько секунд еще
виднелись бледные пятна их фонарей на выщербленной поверхности Хриса, а
потом пропали и они.
   Осталось лишь звездное полушарие. Мы попрощались сухо. Может быть,
помешал Кор, молча наблюдавший, как они облачались в скафандры, или
призрак болезни, стоявший за нашими спинами, - не знаю. Только Мэрс
похлопал меня по спине и понимающе кивнул головой. Так нам и не удалось с
ним поговорить еще раз. Они ушли во мрак, нагруженные продовольствием,
аккумуляторами и снаряжением, ушли и не откликались. Только через двадцать
часов радио сообщило, что все благополучно достигли "Эльприса". Все, кроме
Эссы. Она погибла в обвале.
   Мы остались на корабле одни. Стало пусто в его помещениях. Получив
известие с "Эльприса", Кор сутки не выходил из своей кабины и не
откликался на наши вызовы.
   В эти сутки скончался Торн. Печальное известие принес Дасар.
Осунувшийся, он пришел в салон и сказал:
   - Его уже нет. Я ничего не мог сделать... - Потом он потоптался на
месте и закончил: - Нужно сообщить мазору Кору.
   Экран внутренней связи однотонно мелькал серыми полосами - Кор не
отвечал. Мы уныло разбрелись по кабинам и занялись каждый своим делом. У
меня за стеной теперь было тихо, слишком тихо. Я выключил освещение и лег
на койку.
   На другой день Кор приказал вынести биофизика из корабля. Его
распоряжение выполнили я и Зирн. В кабину Торна мы вошли в скафандрах. Он
лежал на койке, вытянувшись во весь рост. Лицо его было обезображено
гримасой боли и тусклыми коричневыми пятнами, открытые глаза неподвижно
устремлены в потолок. Зирн аккуратно завернул тело биофизика в мягкую
ткань и взвалил на плечо. Я собрал в один тюк все вещи, к которым только
мог прикасаться Торн, и мы двинулись к выходу.
   На Хрисе царила ночь. Темнота мгновенно проглотила нас. Мы двигались
почти ощупью. Свет фонарей был слишком бледным, слишком мало пространства
отвоевывал он у мрака. Шагая в темноту, словно в неизвестность, я подумал
о тех, кто был вынужден покинуть корабль и идти пешком на "Эльприс", по
воле людей, даже не представляющих себе трудностей такого перехода. Можно
было лишь удивляться, что из двенадцати человек не дошла одна только Эсса.
Ночной Хрис мог погубить всех.
   Мы удалились от корабля не более чем на полкилометра и там оставили
Торна. Зирн привалил к изголовью несколько камней, а я положил рядом тюк с
его вещами. Вот и все. Мы постояли несколько минут, держа в свете фонарей
безжизненное тело Торна, и поплелись обратно к кораблю, обозначенному в
ночи цепочкой светящихся иллюминаторов.
   Из семи человек, дерзнувших ступить на почву Арбинады, осталось только
трое.
 
 
   33
 
 
   Солнцу совершенно безразлично - согревает оно своими лучами людей или
нет, живы эти люди или мертвы, здоровы они или больны. Оно взошло в
положенный час и возродило исчезнувший мир. Ослепительно засияли высокие
вершины, темнота сдалась, отступила и широкими мазками теней разметалась
по равнине. Но у нас было слишком много неприятностей, чтобы радоваться
солнцу. Заболел Зирн, и тогда произошло то, о чем я писал в самом начале.
Это события уже недавних дней, и я помню их отчетливо.
   Кор поступил жестоко, но мы тогда были настолько смяты и напуганы, что
не нашли в себе сил противодействовать его воле. Ведь умер Зирн, тот, кто
даже не был на Арбинаде! Неизлечимая болезнь ходила за нами по пятам,
хладнокровно выбирая следующую жертву. Дасар круглые сутки просиживал в
лаборатории в поисках необходимого средства, но все его препараты
оказывались бессильными против инопланетных вирусов. Принятые нами меры по
дезинфекции, как выяснилось, были тоже недостаточными, хотя мы дошли до
того, что наглухо запаяли кабину, в которой лежал биофизик. Не хочу
перечислять все, что мы сделали тогда в защиту от болезни, чтобы это не
выглядело оправданием перед самим собой. Я знаю, нам не было оправдания -
мы просто струсили.
   Лишь на следующий день после того, как умер Зирн и я начал вести эти
записи, к нам вернулась некоторая доля самообладания. Кор созвал всех в
салон, чтобы обсудить создавшееся положение. Мы выползли из своих кабин, в
которых провели, запершись, целые сутки, и вновь собрались вместе,
разместившись на почтительном расстоянии друг от друга. Напротив меня
около иллюминатора, обращенного в сторону Арбинады, расположился биолог.
Он сидел сгорбившись, словно на него навалилась вся тяжесть
ответственности за наши жизни. Да так оно по существу и было, кроме него,
нам не от кого было ждать помощи.
   Кор вышел на середину и по очереди, как бы считая оставшихся в живых,
посмотрел в лицо каждому. Усмехнулся и сказал:
   - Я знаю, вы не очень довольны моим решением, но что бы сделали вы?
   Молчание.
   - Что бы сделал ты, Лост?
   Лост ничего не ответил.
   - А ты, Прис? А вы, мазор литам Дасар? Что могли бы вы сделать, чтобы
облегчить его участь и уменьшить вероятность заболевания каждого из нас?
Не знаете? Так имейте в виду, до тех пор, пока мы не найдем эффективных
средств борьбы с заболеванием, каждый, кто заболеет, должен покинуть
корабль. Если это случится со мной, я тоже уйду. Слышите! Найдите в себе
мужество сделать это самостоятельно и избавьте меня от необходимости
всякий раз брать это на свою совесть. Я тоже человек, в конце концов! Я
сообщил вам свое решение, - последнюю фразу Кор произн„с уже спокойнее, -
теперь жду ваших предложений. Если они окажутся разумными, готов принять
их. Что вы скажете?
   Он обвел нас глазами. Мы молчали. Но это молчание было зловещим.
   - Других предложений нет? Тогда мое решение вступает в силу!
   Кор круто повернулся и направился к двери.
   - Стойте! - неожиданно сказал Дасар.
   Все, как по команде, устремили взгляды на биолога.
   - Что вы хотите сказать, Дасар? Вы не согласны?
   - У меня есть другое предложение.
   - Слушаю вас.
   - Помните, еще там, на Арбинаде, мы были почти в таком же ужасном
положении и нашли выход в анабиозе. Попробуем еще раз это средство.
   - Анабиоз же не излечивает! - воскликнул Прис.
   - Знаю, но, возможно, затормозит развитие болезни, если мы уже больны.
Нам важно выиграть время. Мне нужно время для того, чтобы справиться с
вирусом!
   - Значит, сами вы не собираетесь погружаться в анабиоз. Я правильно
понял? - спросил Кор.
   - Да, я буду работать.
   - А сколько у нас камер?
   - Хватит почти на всех, - ответил Лост, - лишь один из нас и дальше
должен будет подвергаться риску заболеть.
   - Я же сказал, что я буду работать! - крикнул Дасар. - Так что вопрос
решен, во всяком случае, с этой стороны.
   Лост отрицательно покачал головой:
   - Нет, литам, кроме вас, камеры недостает еще одному человеку.
   В салоне сразу наступила тишина. Мы тревожно переглянулись. Биолог
заронил надежду. В анабиозе можно пробыть долго, очень долго. За это время
прилетит корабль с Церекса, за это время отыщется спасительное средство,
если даже мы уже больны, и вдруг каждый почувствовал себя один на один с
опасностью, еще более страшной именно потому, что ее придется встречать
почти в одиночку.
   - Значит, у вас будет помощник, мазор литам Дасар, это увеличивает
шансы остальных, - мрачно пошутил Прис. - Кого же вы назначаете на эту
должность, мазор Кор?
   Это была ирония, но Кор все принял серьезно. Он обернулся к биологу:
   - Кто вам больше подходит, Дасар?
   Последнюю фразу Кор произнес почти обыденным тоном, и я понял, что
предстоящее решение для него не связывается ни с какими сомнениями. Если
бы такой вопрос был обращен к нему, он спокойно ответил бы, что ему,
скажем, больше подходит Антор, или Прис, например, нимало не задумываясь,
что не ему в данном случае принадлежит последнее слово.
   - Я думаю, - сказал Дасар, глядя в лицо Кору, - что здесь нужен
доброволец.
   - Вот как! Впрочем, дело ваше. Кто желает в таком случае остаться
работать с мазором Дасаром?
   Кор переводил взгляд с одного на другого, и тот, на кого падал его
взор, медленно опускал голову.
   - Я вижу, добровольцев немного, - он усмехнулся. - Я остаюсь на
корабле, устраивает вас это, Дасар?
   - Нет, - коротко ответил тот.
   Я понял биолога. С Кором можно еще жить, но остаться с ним умирать -
это выше человеческих сил.
   - Почему же?
   - Мы с вами не сработаемся, мазор Кор.
   - Благодарю за откровенность. - Кор вызывающе поднял голову и посмотрел
на нас.
   Меня что-то подтолкнуло. Может быть, я прочитал скрытое желание в
глазах Дасара, а может быть, здоровое тело не верило болезни и смерти, и
быстрее, чем я осознал, что делаю, подчиняясь лишь внутреннему порыву, я
выступил вперед и сказал:
   - Я остаюсь с вами, литам Дасар.
   И как ни странно, именно от этого решения мне стало легче, и страх
исчез, я снова почувствовал себя полноценным человеком, и за одно это
ощущение уже стоило умереть. Биолог одобряюще посмотрел на меня и,
поднявшись со своего места, встал со мною рядом.
   - Что ж, - хладнокровно резюмировал Кор, - в таком случае нас остается
трое, не будем терять времени. Мазор Лост, подготовьте камеры, я полагаю,
в ваших интересах, чтобы они были в полном порядке.
   Я с сожалением смотрел на Кора, на его спокойное, почти бесстрастное
лицо. Я любовался его энергичными движениями, и мне было жаль его, жаль
сильного, волевого человека, оказавшегося в плену своей неукротимой
гордости, которая заставляла его идти на большой риск, хотя в этом не было
никакой необходимости.
   - А вы зачем остаетесь? - спросил я. - Разумнее было бы...
   Кор высокомерно смерил меня с ног до головы именно тем взглядом, за
который я его ненавидел.
   - Запомните, пилот, - сказал он, обрывая меня на полуслове, - на свете
существует много вещей, которые находятся вне вашей компетенции. Лучше
помогите Лосту. Мне следовало бы вас тоже направить в камеру, но из
уважения к мазору Дасару я оставляю вас, будьте же ему благодарны.
   Биолог при этих словах сморщился, словно проглотил что-то невероятно
кислое и, резко повернувшись к Кору, произнес:
   - Видите ли, мазор, я полагаю, что мужеству, которое проявляет Антор,
мы должны быть в большей мере благодарны, чем он кому-нибудь из нас. Он,
может быть, добровольно идет на смерть... Пойдемте, Антор, поможем Лосту,
я хочу все проверить сам, меня до сих пор мучает случай с Ланком.
   ...Нас осталось на корабле трое. Кор на другой день связался с
"Эльприсом" - там по-прежнему все были здоровы.
   Три человека затерялись в громадных помещениях орбитального корабля.
Биолог трудился, почти не отдыхая. Моя помощь была более чем скромной, я
выполнял чисто техническую работу, правда, и она требовала немало времени.
Шли дни, Кор показывался редко. О результатах нашей деятельности он
справлялся, пользуясь внутренней связью. Биолог обычно отвечал односложно
и просил по радио на Церексе навести ту или иную справку. Там тоже в одной
из лабораторий занимались этим вопросом, но им недоставало главного -
культуры вируса. Кроме того, Дасар с грустью сообщил мне, что руководит
этой работой, по его мнению, "порядочный чурбан".
   - В общем, Антор, пока нам следует рассчитывать только на свои силы...
   Мы почти ни о чем постороннем не говорили. Иногда, после нескольких
проведенных в напряженной работе дней, биолог объявлял:
   - Вы сегодня свободны, Антор, мне нужно подумать, что делать дальше.
   В такие дни я натягивал скафандр и выходил на поверхность Хриса. Часами
бродил я по обнаженному и угрюмому плато, петляя между гор и предаваясь
своим мыслям, или, лежа в тени какого-нибудь камня, рассматривал застывший
рисунок звезд.
   Вечерами я обычно писал, и такое общение с самим собой и недавним
прошлым стало для меня столь же необходимым, как воздух, которым я дышу.
   Мы трое - биолог, Кор и я - вс„ еще оставались здоровыми, и мало-помалу
острота ощущения опасности утратилась, чувство ответственности
притупилось, и наша работа с Дасаром мне начинала даже казаться ненужной
или, во всяком случае, не столь уж спешной. Три дня назад я высказал свое
мнение на этот счет биологу. Он поднял на меня свои бесцветные глаза и,
отрицательно покачав головой, ответил:
   - Нет, пилот, они еще здесь, и они угрожают нам... Но если даже
допустить, что в безопасности мы с вами, то последнее вряд ли можно
сказать о тех, кто неподвижно лежит в камерах... В общем, продолжим.
Какой, говорите, получился индекс реакции?
   - Девятый.
   - Девятый?.. Хм... Странно... Повторите опыт еще раз, пожалуйста.
   Я принялся снова готовить реактивы. Наша работа потекла своим чередом.
 
 
   34
 
 
   Это произошло вчера. Я, как обычно, наскоро проглотив кусок осты (мы
последнее время не утруждаем себя приготовлением блюд), пришел в кабину
биолога, которую он превратил в лабораторию. Дасар сидел за столом,
уткнувшись в колонки цифр - результаты наших последних опытов. На мое
вежливое приветствие он ничего не ответил, а только неопределенно указал
рукой в угол, где стоял стул. За последнее время я привык к странностям
Дасара, поэтому, не обращая внимания на его каменную неподвижность,
принялся чистить пробирки, которые еще с прошлого раза оставались
немытыми. Через полчаса все лабораторное оборудование сияло первозданной
чистотой, а биолог по-прежнему не шевелился.
   - Что мне еще делать, литам Дасар? - спросил я.
   Биолог ответил не сразу, в нем словно сработало реле времени, наконец
он сказал:
   - Ничего, сегодня мне нужно подумать, Антор, последние наши опыты...
м-да... или я ничего не понимаю... или мы очень близки к решению. Мне надо
разобраться.
   - Так я вам сегодня не нужен? - Моя рука легла на замок двери.
   - Нет. То есть стойте... анализы, вы разве забыли?
   Биолог каждое утро проводил обследования, проверяя состояние нашего
здоровья.
   Последнее время я к ним относился уже равнодушно - анализы неизменно
давали отрицательный результат.
   - Хорошо, литам Дасар, я приготовлю аппаратуру.
   В этот момент звякнул сигнал внутренней связи. Это был Кор. Не
оборачиваясь к экрану, я почти видел его лицо, обращенное к нам в кабину.
Он поздоровался как всегда сдержанно, а потом задал свой неизменный вопрос:
   - Как ваши успехи, Дасар? Получили что-нибудь обнадеживающее?
   Биолог отложил свои вычисления.
   - Увы, нет, пока все по-прежнему.
   - Так, жаль, конечно, пора бы уже вам справиться с этой задачей. -
Голос Кора звучал как-то странно.
   - Конечно, жаль. Вы меня упрекаете?! По какому праву? - неожиданно
вспылил Дасар, видимо, и на нем сказалось утомление от нечеловеческого
напряжения. - Нам давно необходим этот препарат, по крайней мере, Торн и
Зирн были бы живы! Я сам все отлично знаю, но в этих условиях не могу
быстро решить поставленную задачу.
   У меня даже нет ни одного квалифицированного помощника... Простите,
Антор, я...
   Кстати, мазор Кор, я хочу еще напомнить вам, что вы двое суток уже не
обследовались.
   Кор криво усмехнулся:
   - Что толку в ваших анализах, если вы не можете лечить? Впрочем,
сегодня я приду. Мне кажется, я заболел, и хотелось бы получить ваше
высоконаучное подтверждение.
   Биолог ничего не успел ответить, экран погас, и лицо Кора исчезло. Оба
мы были ошеломлены неожиданным известием. Первым пришел в себя Дасар. Он
резко отодвинул стул и поспешно направился к столику, где размещалось все
необходимое для анализов лабораторное оборудование.
   - Пустите меня, - сказал он, - я сам настрою приборы.
   Несколько минут его гибкие пальцы порхали между микрометрическими
винтами и верньерами.
   - Так, дайте вашу руку.
   Я почти не ощутил боли от проникновения иглы.
   - Теперь дышите сюда.
   По экрану побежала тонкая зеленая линия, изламываясь в такт моему
дыханию.
   - Все как обычно, - сказал я, наблюдая хорошо знакомую мне по
предыдущим анализам картину.
   - К счастью - да, - ответил биолог и повернулся на шум открывающейся
двери. В кабину вошел Кор, на нем была надета дыхательная маска.
   - Это на всякий случай, - пробубнил он из-под нее, - я долго у вас не
задержусь.
   - Почему вы решили, что больны?
   - Симптомы те же, что у биофизика, боли в суставах и прочее...
   - Есть пятна?
   - Пока нет, но будут.
   - Когда почувствовали боли?
   - Вчера.
   - Почему не пришли сразу? - Биолог насупился.
   Кор сделал равнодушный жест:
   - Какое это имеет значение?
   Дасар тщательно проделал все анализы. Я молча глядел через его плечо на
показания приборов. Стрелки их тревожно отклонялись от зеленой черты.
Через полчаса все стало ясно. Кор держал в руках фотографию микроанализа
крови, на которой отчетливо проступали серебристые точки вирусов. Он
медленно смял пленку и бросил ее на стол.
   - Вам нужно немедленно лечь в анабиозную камеру, - сказал Дасар.
   Кор сел на стул и вытянул ноги прямо перед собой, пальцы его руки
нервно барабанили по шкале эргометра.
   - Бесполезно, Дасар, в анабиоз впадают люди, но не вирусы Арбинады. Вы
же это хорошо знаете, литам. Я, конечно, ценю ваше желание потешить меня
надеждой и избавить от мучений, но в данном случае оно бьет мимо цели. Я
предпочитаю встретить смерть в полном сознании.
   Биолог удивленно уставился на Кора. Я беспокойно переводил взгляд с
одного на другого, ничего не понимая.
   - Что вы говорите! - вскричал Дасар.
   - То, что слышите, можете передо мной не разыгрывать комедию. Я вам
благодарен за то, что вы нашли способ унять на корабле страсти и наилучшим
способом изолировать членов экипажа. Я бы сам высказал то же самое, если
бы мне пришло это в голову. И должен заметить, ваше предложение выглядело
настолько убедительным, что в первый момент даже я поверил в него.
   - Значит, вы проверяли камеры?
   - Разумеется, - Кор отогнул край маски и вытер пот платком, - в двух из
них лежат трупы. И ничего удивительного! Лишенный жизненного тонуса
организм не мог активно сопротивляться болезни, но остальные
законсервированы отлично.
   - Это правда? - Я в упор посмотрел на биолога.
   Тот стоял, низко опустив голову.
   - Правда, Антор, - ответил он. - Мы для них все равно ничего не могли
бы сделать, но я вначале надеялся, что вирусы в анабиозной камере
закапсулируются...
   Воцарилось тягостное молчание.
   - Кто там... кого уже нет? - спросил я.
   - Лоста и Сатара, - невозмутимо ответил Кор. - Однако мне пора, у меня
осталось много дел и мало времени. Прощайте, Дасар, и вы, пилот...
   Кор встал и, небрежно кивнув нам, твердыми шагами вышел из лаборатории,
старательно закрыв за собой дверь. Мы остались одни. Минут пять я просидел
неподвижно, избегая смотреть на биолога и дожидаясь, когда шаги Кора
замрут в глубине коридора. Потом, не произнеся ни слова, направился к
двери.
   Громадный корабль был пуст, тускло горело освещение и гулко отдавался
каждый звук, по несколько раз отражаясь от матовой, глади стен. Я шел мимо
осиротевших кабин, мимо вспомогательных помещений, мимо анабиозных камер,
заключавших в себе мертвых и живых товарищей, поднялся в салон,
пронизанный слепящими лучами солнца и, постояв бездумно на пороге,
спустился вниз к переходной камере. Вдруг мне стало душно, нестерпимо
захотелось ветра и солнца, под которым я рос и жил далеко-далеко и
давным-давно. Мой взгляд упал на скафандры, аккуратно разложенные в
отсеке. Я отыскал свой и начал одеваться.
   Спрыгнув с последней ступеньки трапа, я пошел к сияющей впереди вершине
горы, подножие которой пряталось за линией горизонта. В голове вихрем
проносились обрывки мыслей, беспорядочно сталкиваясь, рассыпаясь,
сочетаясь в невероятные заключения и пропадая. Я, словно со стороны,
следил за этим сумбурным потоком, даже не пытаясь ввести его в какое-то
русло или остановить. Впереди вид