развертывались  с  течением
времени.
     -- Летим -- и звезда превращается в солнце,-- негромко произнес Икаров.
     И впрямь Тритон медленно, но верно увеличивался на  экране. Но это было
не жаркое солнце,  щедро разбрызгивающее свет в  окрестном  пространстве,  а
черный провал в небе. Капитан по  бегущей ленте добрался до головной рубки и
сел перед экраном. Он включил защитный слой со светофильтром.
     Икаров был один в отсеке. Каждый член экипажа находился на своем месте.
     "Будь у Тритона своя планета, -- подумал капитан, -- интересно, как  бы
чувствовал  себя  на ней человек?" Он  представил себя стоящим на каменистой
вулканической  почве  этой планеты. Возможно, она  будет в чем-то  похожа на
Рутон,  который  они некогда  избороздили  с Энквеном.  Горизонт  напоминает
раскаленную  струну, разноцветные скалы --  застывший  фейерверк.  Что может
испытывать  человек   в   поле  чудовищного  тяготения   Тритона  --  Черной
сверхзвезды?  Капитан  легко  делает  несколько  шагов.  Ходить  по  планете
нетрудно: ведь  тяжесть тела на ней обусловлена  не Тритоном, а массой самой
планеты.  Но  масса  Тритона  настолько  велика,   что  она  меняет  метрику
окружающего пространства,  как бы  искривляет, пpoгибает  его.  Это  явление
предсказал  еще  Лобачевский.  Но   что  это  значит  --  звезда   прогибает
пространство? Этого никто из землян еще не знает... Что он  испытает,  когда
попадет  в искривленное пространство? Может  ли вообще человек выжить в нем?
Капитан  глубоко   задумался,  опустив  голову  на  пульт.  То,  что  раньше
представлялось теорией  и  чистейшей  абстракцией,  с  каждым  часом  полета
"Пиона" все более  превращалось в  реальность. На месте Тритона зиял  черный
провал, все время увеличивающийся в размерах.
     При приближении к звезде-невидимке приборы корабля  вели себя все более
беспокойно.  Однажды  вспыхнула  магнитная буря,  которая  бушевала  четверо
земных  суток -- время на корабле  измерялось в привычных земных циклах. ("О
том, как измерять на "Пионе" время, мы договорились с тобой, капитан, еще на
Рутоне", -- заметил по этому поводу Энквен.) Во время магнитной бури капитан
почти не отходил от пульта. Когда капитан отдыхал, его место занимал Энквен.
     Четверо суток вокруг  "Пиона" бушевали силовые поля. Это был безмолвный
разгул стихии без  грома,  ливней  и пенных  морских  волн.  Четверо  суток,
откликаясь на немую  бурю, конвульсивно трепетали стрелки приборов. На пятые
сутки синусоида,  которая  неутомимо  вытанцовывала  на  экране капитанского
пульта, наконец нырнула под красную горизонталь.
     Буря улеглась, однако радость оказалась преждевременной: на поверхности
корабля  определили  повреждения. Возникла  необходимость  срочно  проверить
поверхность "Пиона".
     Натянув  противорадиационный скафандр,  капитан нажал кнопку с надписью
"вакуум".  Стенки  переходного  отсека  едва  слышно  завибрировали. Стрелка
барометра, описав полный круг, ткнулась в "зеро". Все! Можно выходить.
     Икаров повернул  рукоятку, но  люк  остался неподвижным.  "Заело",--  с
беспокойством подумал капитан.
     В этот момент вспыхнул  видеофон.  Связь  по  своей  инициативе включил
Энквен.
     -- Что  случилось,  капитан?  --  спросил робот.-- Я по  биопередатчику
уловил: у тебя что-то не ладится.
     -- Оставь Кельзава на пульте и иди сюда,-- велел капитан. Экран погас.
     Через несколько минут в камеру, где царил вакуум, вошел Энквен. Перепад
давлений робота не смущал.
     -- Люк не открывается, -- сказал капитан. -- Давай попробуем вдвоем.
     Икаров и Энквен налегли на люк, но тот не поддался.
     -- Ударь, Энквен,-- сказал Икаров.-- Только антенну не повреди.
     Коротко разогнавшись, робот ударил в люк плечом. После третьей  попытки
люк открылся. Первым на поверхность вышел капитан, за ним Энквен. Очутившись
снаружи, капитан  на мгновение закрыл  глаза. Он сделал несколько осторожных
шагов,  затем  остановился  и  прильнул к  портативному  телескопу,  который
прихватил с собой.
     -- Посмотри вниз, капитан,-- прозвучал ровный голос Энквена.
     Опустив телескоп, капитан посмотрел под ноги  и  едва  не вскрикнул  от
неожиданности: отсеки корабля были покрыты ровным слоем вещества изумрудного
цвета. Некоторые участки были потемнее, другие светлее. Ярче всего светились
участки, прилегающие к фотонным дюзам.
     --  Что  это, Энквен? --  спросил капитан,  потрогав  носком изумрудное
вещество.
     Энквен неохотно пожал плечами.
     -- Аналога нет,-- сказал он.
     Капитан присел на корточки.
     --  Вещество такой плотности  землянам не  известно,-- сказал он.-- Вот
почему люк не открывался!
     --  Быть  может,  слой  образован  прилипшими  метеоритами? -- высказал
предположение Энквен.
     Икаров покачал головой.
     -- Почему  же тогда локаторы  не отметили метеоритных ливней? -- сказал
он.-- Нет, здесь что-то другое. Ладно, возьми немного вещества на пробу, там
разберемся.
     Капитан и  Энквен вошли в  лабораторный  отсек. Несколько  минут Икаров
молча  наблюдал,  как Энквен  безуспешно пытается  разломить в  руках  кусок
изумрудного вещества, только что вырезанный  лазерным лучом с  поверхностной
обшивки  "Пиона". Шестипалые  руки,  которые  с легкостью связывали  в  узел
стальную полосу, ничего не могли поделать с находкой.
     -- Нужно расплавить...-- начал Энквен.
     -- Нет, --  перебил  капитан, пораженный  неясной догадкой.  --  Опусти
вещество в насыщенный раствор биогибберелина.
     Энквен знал, что этот раствор, который передала капитану перед  стартом
внучка  воспитателя Лин, активизирует деятельность живой клетки.  Но неужели
капитан думает, что...
     --  Начальная  температура вещества в момент  осаждения  на поверхности
корабля  составляла  примерно две  с половиной тысячи градусов,--  на всякий
случай напомнил Энквен.
     -- Выполняй,-- сказал капитан. Он проследил, как Энквен опустил пробу в
прозрачный контейнер с раствором, и вернулся в свой отсек.
     Из  состояния  дремоты капитана вывел  вой  аварийной сирены. На пульте
контроля близ цифры  "З"  вспыхнул красный глазок. Третий отсек...  Это была
астролаборатория, которую он покинул минут двадцать назад.
     Не  ожидая приказа, Энквен, который  находился рядом, метнулся  к люку.
Окрик Икарова остановил его у выхода.
     --  Не  торопись.  Посмотрим, что там  делается,  -- сказал капитан. Он
включил экран внутреннего обзора, и перед ними предстал  лабораторный отсек.
Ряды  установок, стеллажи,  уставленные  приборами. Но  что это? Какая  сила
сдвинула  с места массивный термостат, в который Энквен поместил контейнер с
изумрудным веществом? Черный матовый куб  термостата покачивался. Неожиданно
одна грань  его  изогнулась и лопнула, и сквозь трещину  неудержимо поползло
что-то извивающееся, плоское, зеленое...
     -- Выключи сирену,-- попросил капитан.
     Робот повернул на пульте рукоятку, звук оборвался.
     Они всматривались в экран, не зная, что делать.
     -- Есть аналог, -- вдруг сказал Энквен.
     -- Да ну? -- посмотрел на него капитан.
     -- Похоже на мох, который  мы встретили на  Рутоне, на  Теплом плато,--
сказал  Энквен  и  указал  на  вещество,  которое  продолжало  выползать  из
контейнера.
     Икаров покачал головой.
     -- Мох с Рутона, который мы использовали для "живого барометра", тут ни
причем, Энквен,-- сказал он, не отрывая взгляда от экрана.
     Зеленая лужица, образовавшаяся  между тем на полу,  будто  раздумывала,
затем ручеек из нее скользнул в сторону люка, ведущего из астролаборатории в
центральный ствол "Пиона".
     --  Энквен,  бегом в  третий!  --  крикнул  капитан.-- Задрай  выход из
отсека.
     Робот пулей вылетел в коридор. Соскочив с бегущей ленты эскалатора, он,
приближаясь  к третьему  отсеку, двинулся осторожно,  крадучись.  На  экране
хорошо было видно  его мощное тело, сильные руки,  касающиеся стен,  огоньки
фотоэлементов.
     Неужели это Икаров своей волей выпустил джина, дремавшего в бутылке?
     До  сих  пор  "Пион"   мчал  сквозь  космические  просторы  без  особых
приключений. Никаких признаков высокоорганизованной материи, характерной для
жизни, экипаж "Пиона" не обнаружил. Да и откуда она в открытом пространстве?
Тщательно  проверяемые метеориты,  которые  попадали  в  ловушки "Пиона", не
несли  на себе  ни бактерий,  ни спор.  Наоборот, высокая  радиация, уровень
которой при  приближении  к Тритону непрерывно  повышался, склоняла к мысли,
что жизнь в этих "широтах" невозможна.
     Но капитан знал, какой колоссальной приспособляемостью обладает жизнь.
     Что  же  представляет  собой  изумрудное  вещество?..  Капитан  сообщил
экипажу  обо  всем, что произошло в  течение  последних сорока минут, только
догадку относительно  слоя,  покрывающего обшивку "Пиона",  оставил пока что
при себе. Слишком дерзкой, даже еретичной показалась она самому Икарову.
     Энквен  приближался  к  третьему  отсеку.  Немой  ураган, четверо суток
бушевавший снаружи, не  прошел  бесследно для  "Пиона". Стены  коридора,  по
которому осторожно  шагал Энквен, слабо светились: микрочастицы,  с огромной
скоростью  бомбардируя  корабль, порождали  во  внутренних отсеках вторичное
свечение, особенно хорошо заметное на экране.
     Капитан внезапно почувствовал приступ сильной сонливости. Он просмотрел
все  отсеки: экипаж застыл в неподвижности.  Возможно, таково  было действие
изумрудного  вещества.  Хорошо еще, что у  Энквена хватало сил двигаться. Он
шел еще медленнее, шатался, хватаясь руками за светящиеся стены.
     --  Пожалуй,  задраить  люк  в  третий  отсек  недостаточно,--  подумал
капитан.--  Нужно проникнуть внутрь, чтобы во всем разобраться на  месте. Но
как отдать такой приказ Энквену? Проникнуть в отсек -- значит подвергнуться,
по всей вероятности, смертельной опасности...
     Пока капитан колебался,  Энквен достиг третьего  отсека, рывком  открыл
люк  и прыгнул  внутрь. Биопередатчик  Вана! Как мог Федор  позабыть о  нем?
Видимо, Энквен уловил мысли капитана и принял самостоятельное решение.
     Икаров  переключил  экран  на  третий  отсек. Картина,  которую  застал
Энквен, была тревожной. Зеленая масса, набухая, вырастая,  заполнила чуть ли
не  все  свободное пространство отсека.  Она  играючи  гнула и ломала все на
своем  пути.  Даже  термостаты,  изготовленные  из  сверхпрочного  нейтрита,
лопались, как переспелые дыни.
     Капитан  не мог детально инструктировать Энквена. Он и сам не знал, что
представляет собой зеленая напасть. В зависимости от обстановки робот должен
был выбрать наиболее  разумную  тактику, помня, разумеется, и о безопасности
корабля, и о возможной угрозе экипажу, и о  необходимости выполнить конечное
задание, возложенное на "Пион".
     Очевидным  было  простейшее  решение  проблемы:  попытаться  немедленно
уничтожить таинственное вещество.  Но торопиться с  этим было неразумно: кто
знает, какие формы, еще не известные землянам, может образовывать жизнь?
     Едва Энквен изнутри задраил люк, как на него сверху опустилась  зеленая
покачивающаяся  лиана. Она  двигалась,  словно живая,  и  едва  не коснулась
Энквена.
     Робот отскочил в свободный угол и застыл в выжидательной позе.
     Зеленое вещество -- капитан мысленно назвал его мхом -- начало медленно
подступать к Энквену, обхватывая его со всех сторон.
     Теперь, даже если бы Икаров отдал команду, Энквен  не сумел бы покинуть
отсек: путь к отступлению был отрезан.
     Впрочем,  Энквен, похоже, не помышлял об отступлении.  На  экране  было
четко   видно,  как  колышутся   на   голове  его  волосы-антенны,   холодно
поблескивают глаза, подрагивают  микролокаторы, оценивая  обстановку. Прежде
чем  приступить к действиям,  Энквен собирал информацию, перебирал в  памяти
тысячи вариантов, ища среди них единственно верный.
     В этот решительный  момент биосвязь отказала  (возможно,  и  в этом был
повинен  изумрудный   мох).  Капитан  включил  радиовызов.  Шорох  и   треск
радиопомех наполнили штурманский отсек.
     -- Я в третьем, капитан,-- послышался  странно далекий голос Энквена.--
Анализ воздуха в отсеке...
     -- Докладывай о самом важном,-- сказал капитан.
     --  Анализ воздуха  в отсеке,-- повторил Энквен,-- свидетельствует, что
процентное содержание кислорода уменьшается.
     Уменьшается   содержание  кислорода?  Это  было  новое  звено   в  цепи
неожиданностей. Воспользовавшись коротким затишьем, капитан  проверил отсеки
корабля: все одиннадцать белковых роботов продолжали  пребывать в  состоянии
неподвижности.
     --  Приступаю  к  исследованию зеленой  субстанции,-- спокойно произнес
Энквен, словно находился не на корабле, бог весть на сколько оторвавшемся от
Земли, а на  тренировочном полигоне Зеленого  городка. Правда, голос  робота
звучал глуше, чем обычно. Но причиной мог быть севший аккумулятор...
     Прошло несколько минут. Энквен не двигался, выжидая. Возможно, какие-то
соображения удерживали его от активных действий.
     Икаров заметил, как подвижный язык,  похожий  на зеленое пламя, подполз
по полу  астролаборатории  к стеллажу,  гибко  обхватил его  со всех сторон.
Стеллаж покачнулся и  полетел вниз, усеяв пол осколками  перекрытий, которые
разбились  вдребезги.  Большинство  реторт  разбилось,  и  ядовитый  дым  от
смешавшихся  реактивов  заполнил  отсек.  Реторты  не  должны  были  биться.
Возможно, их сделала хрупкими атмосфера, воцарившаяся в отсеке.
     С  трудом боролся капитан с  приступами сонливости. Когда дым в третьем
отсеке рассеялся,  на  экране возникла  картина,  заставившая сжаться сердце
Икарова:  зеленая  масса  заполнила почти  весь  отсек.  Свободным оставался
только угол, в котором находился Энквен.
     Икаров   только   теперь   обратил   внимание   на   одно   невероятное
обстоятельство -- предмет, которого касался движущийся мох, куда-то исчезал,
словно  растворялся.  Вот  зеленый  язык наткнулся на  осциллограф, и прибор
немедленно растаял, будто был вылеплен из снега.
     Однако, буйствуя в отсеке, подвижное вещество пока что щадило Энквена.
     -- Включи инфравизор, Энквен! -- скомандовал капитан.
     Когда робот выполнил приказ, Икаров спросил:
     -- Что случилось с осциллографом?
     Энквен замешкался с ответом.
     -- Кажется, прибор стал прозрачным... -- произнес он наконец.
     -- А может, он растворился в едких кислотах? -- сказал капитан.
     -- Возможно,-- согласился робот. В его голосе сквозила растерянность.
     Вокруг  Энквена  все  еще  оставалось немного свободного  пространства,
которое  неуклонно  сжималось. Хуже всего было то, что роботу никто  не  мог
прийти  на помощь. Белковые по-прежнему  пребывали в  неподвижности.  Икаров
решил  было  выручать Энквена,  но еще раз  посмотрел  на экран и убедился в
бесполезности  своего  намерения:  стоит высадить  задраенный  Энквеном  люк
третьего отсека -- и зеленая масса проникнет в центральный ствол корабля...
     Зеленая  масса продолжала  свирепствовать в  третьем  отсеке,  но  стен
лаборатории, которые были покрыты ионизированным пластиком, она не касалась.
Приборы, установки, контейнеры с образцами  метеоритов и пробами космической
пыли --  все исчезало при соприкосновении  с загадочным  веществом,  властью
биогибберелина выпущенным на волю. Икаров сжимал кулаки, бессильный что-либо
предпринять.
     Щелкнул сигнал радиовызова.
     -- Зеленое  вещество  испускает  лучи,--  еле  слышно  прозвучал  голос
Энквена.
     -- Какие?
     -- Аналога нет. Попытаюсь...
     Фраза оборвалась, потому  что зеленая масса со всех сторон ринулась  на
робота.
     Энквен исчез из  поля  зрения.  Весь экран  затопило месиво,  и  только
мгновениями  в нем показывались руки робота. Энквен отчаянно сражался, ни на
шаг не отступая. Да и отступать было некуда.
     В  конце концов  зеленая  масса отхлынула от Энквена, и робот, шатаясь,
поднялся на ноги.
     -- Береги глаза, Энквен! -- крикнул капитан, пригнувшись к микрофону.
     Зеленое вещество подозрительно зашевелилось, готовясь к новой атаке.
     Почему  живой мох не  касается  стенок отсека?  Боится  ионизированного
пластика? Допустим. А почему он не уничтожает Энквена? В плен, что ли, хочет
его взять?!
     Зеленое вещество ринулось в новую атаку.  На этот раз на  экране хорошо
были видны перипетии борьбы. Энквен пока что отражал нападение.  Поверхность
нападающего вещества начала переливаться, меняя оттенки.
     Неожиданно из  зеленой массы вырвался тонкий  шнур. Конец его раздулся,
словно голова рассерженной кобры, и качнулся в сторону робота. Энквен  успел
руками  перервать у  основания  странный  стебель, и тот, свиваясь в кольца,
рухнул.
     Мозг  Икарова  продолжала  сверлить  догадка.  Разумная  материя?! Нет,
невозможно.  Но  чем же  тогда  объяснить  правильную тактику  в нападении и
защите? Чем объяснить действия, похожие на предварительную разведку?
     Энквен  продолжал борьбу.  Противник,  похоже,  щадил  его. Когда робот
делал  шаг  вперед,  зеленая  стена  услужливо  прогибалась,  чтобы  тут  же
сомкнуться за ним.
     Но чем может кончиться эта игра в пятнашки со смертью?
     Непослушная голова  склонилась  на пульт.  Чьи-то  мягкие, но  властные
пальцы легли на сонные веки...  Капитан испуганно поднял голову: сколько  он
проспал? Ситуация на экране стала критической: зеленая масса образовала шар,
в центре которого находился Энквен.
     Икаров принял решение.
     -- Энквен, вырвись любой ценой! -- отдал он команду в микрофон.
     -- Есть! -- донеслось до капитана словно из другой Галактики.
     --  Следи только, чтобы  зеленое  вещество  не  проникло  в центральный
ствол! -- крикнул капитан.
     -- Можно ли мне... воспользоваться...
     -- Да! -- сказал капитан, не дослушав.-- Да! Включай лазеры.
     В  тот же  миг  экран  охватило  слепящее  пламя.  Оно  погасло,  затем
вспыхнуло  снова.  Тысячи  огненных  иголок,  посланных  Энквеном,  пронзили
пространство третьего отсека, и угасли,  не достигнув стенок. Зеленая  масса
дрогнула и отступила.
     Астролабораторию  наполнил белый  дым. Видимость  ухудшилась, и капитан
включил инфравизор.  Зеленая масса,  съежившись, конвульсивно подергивалась.
По  всем признакам под действием  лазерных  лучей ей  пришлось несладко.  Но
зеленые щупальцы все еще пытались дотянуться до Энквена.
     В отсеке стало просторней, и робот начал  перебегать с места  на место,
маневрируя.  Казалось,  он  выполняет  какой-то химерный  танец. Каждый  шаг
приближал его к заветному люку. В такт прыжкам Энквена покачивались и словно
бы  торчащие  из  него  огненные иголки  лазерных лучей,  которые удерживали
зеленую массу на почтительном расстоянии.
     В этот момент био- и радиосвязь с Энквеном  прервалась,  и восстановить
ее капитану не удалось.
     Осуществляя  хитрые  финты,  робот  пробился  к  стене,  погасил  часть
лазерных  лучей,  чтобы  не повредить панели,  а остальные собрал  в  сноп и
бросил  их  вперед.  Ошеломленное  массированным  огнем,  зеленое   вещество
отступило  на  несколько  метров.  Этого  было достаточно,  чтобы  Энквен, с
неимоверной силой рванув на себя люк, выскочил в коридор.
     Икаров успел еще увидеть, как Энквен, захлопнув за собой люк,  двинулся
по центральному стволу, затем тяжелая дрема снова овладела капитаном.
     Он очнулся, когда Энквен ввалился в штурманский отсек.
     -- Говори,-- приказал капитан.
     --  В   третьем  отсеке  выросло   зеленое  вещество.   Я  сделал   его
биологический анализ,-- совершенно спокойно произнес Энквен.-- Результат...
     Робот начал сыпать числами и структурными формулами, но капитан оборвал
его:
     -- Цифры  потом  доложишь.  Меня  интересуют  твои  логические  выводы,
Энквен.
     --  Зеленое вещество  имеет мягкую кристаллическую  структуру,-- сказал
Энквен.
     -- Что оно собой представляет?
     -- Конгломерат бактерий.
     Капитан кивнул.
     -- Би