Владимир Григорьевич Мелентьев.
    Обыкновенная Мемба


     Издательство Детская Литература, Москва, 1978
     OCR: Tuocs, 2001
     Origin: Книжная полка В.Ершова http://vgershov.lib.ru



     Часть первая

     Глава первая

     НЕВЕРОЯТНЫЙ СТАРТ

     В  нашем  старом доме  Витя Насонов и  Валя  Наливайко  жили  на  одной
лестничной площадке. Они учились в одном и том же пятом классе "Б" и дружили
еще с  яслей. Их называли "дубль В" или "2Н", потому что они ходили вместе в
школу или из школы, в кино или  на  каток. В  остальное  время,  например на
переменках или в  выходные дни,  они встречались  только случайно, и поэтому
никто не называл их женихом  и невестой и не писал мелом на стене неприятные
намеки: "Витя + Валя -- любовь!"
     В этот вечер они встретились совершенно случайно в булочной.  Купили по
батону и  буханке "Орловского" и тихонько  шли на свою  лестничную площадку,
обламывая краешки буханок.
     - Ты что  думаешь  делать?  - спросил  Витя после  того, как все, о чем
можно было поговорить, они уже обговорили.
     - Не знаю... - пожала плечами Валя. - Делать-то нечего.
     Делать действительно  было нечего. Летние  каникулы кончались, учебники
для  шестого  класса  в основном  закуплены, тетради приготовлены, самописки
заправлены.  В кино шли те картины, которые каждый уже смотрел и пересмотрел
в  лагере.  Идти на реку купаться  было  уже  поздно  - августовское  солнце
скатывалось  в леса.  Двинуться  в ближайший лес  по  грибы -  бессмысленно,
потому что шел воскресный день и горожане наверняка выбрали все грибы  еще в
субботу.
     - Тогда пойдем к нам смотреть телевизор, - предложил Витя.
     - Подумаешь! - вскинула голову Валя. - Как будто у нас нет телевизора.
     - Так у нас же новый. С большим экраном. И - цветной!
     И хотя в то время в нашем  маленьком городке еще нельзя было увидеть не
то  что  цветной  передачи,  но  даже  третьей программы,  не  говоря  уж об
остальных, и  все смотрели  только  первые две, Валя подумала и согласилась.
Она положила хлеб на столик в коридоре своей квартиры и пошла с Витей.
     Но в Витиной  квартире, у  его папы, сидели  товарищи и  ожидали, когда
начнется передача  футбола. Как  только  Витя придвинулся к телевизору, папа
обернулся и сказал:
     - Слушай, парень, дай ты  мне хоть в выходной день посидеть спокойно. -
И, увидев  Валю,  добавил:  - Вообще,  ребята,  погода  такая замечательная,
последние дни каникул, шли бы вы погулять.
     Витя и Валя вышли на лестничную площадку. Валя вздохнула и сказала:
     -  Что ж...  Пойдем тогда  ко мне. Но у Валиной  мамы сидели соседка по
нашему  дому и  соседка из  дома  напротив.  Витя, конечно,  поздоровался  и
остановился в дверях, потому что  сразу понял: здесь тоже толку не жди. Валя
благовоспитанно спросила:
     - Мама, можно включить телевизор?
     -  Не надоело?  - спросила  Валина  мама.  - Целыми вечерами торчите  у
телика, а теперь еще и в воскресенье пристраиваетесь? Дайте хоть поговорить.
     -  Прямо-таки  беда с современными детьми, - сказала соседка  из нашего
дома. - Они думают только о себе и совершенно не думают о взрослых.
     Ее взрослый  сын плавал на корабле  в далеких морях  и  почти не  бывал
дома. Откуда эта соседка знала, о чем думают современные дети - неизвестно.
     - Это  все оттого, что мы их  балуем,  - печально вздохнула соседка  из
дома  напротив,  у  которой  никогда не было  детей. -  Вот  когда  мы  были
маленькими...
     Валя переглянулась с Витей и сказала:
     - Тогда мы пойдем гулять.
     Но гулять  они  не пошли,  потому  что оба,  как считали  их  родители,
обладали очень неприятными характерами: оба были упрямы, "Если уж решат, что
делать или не делать, так хоть кол у них на голове теши, - так говорил Витин
папа, - а все равно  настоят на своем". Поэтому они поднялись на второй этаж
к  своему соученику Андрею Антонову,  или,  как его называли в классе,  "А в
квадрате". С  ним они дружили с детского  сада. Именно из-за него эта троица
из нашего дома алгебраически выглядела так: 2Н+А[2]=7X

     Невероятный  результат  объяснялся  невероятным  характером  Андрея. Он
всегда чем-нибудь увлекался, и всегда его увлечения кончались либо печально,
либо  смешно,  но  он не  терял ни  бодрости духа, ни  уверенности, что  все
неудачи преходящи, а успех когда-нибудь да появится. Нужно  только искать  и
дерзать.  С таким характером можно было попасть и на  седьмое небо, но можно
было провалиться и в седьмые тартарары.
     Деятельный  характер  Андрея имел свои объяснения. Его отец и мать были
очень добрыми людьми и ни в чем не стесняли своих детей. Наверное, поэтому у
Андрея  имелся  старший  брат,  который  служил  в  армии,  старшая  сестра,
учившаяся в  самой Москве, сестра  поменьше и  брат постарше - самый  лучший
человек на свете, потому что  он умел делать  приемники величиной с почтовую
марку, ездить на мотоцикле  по  спортивному бревну, великолепно  танцевать и
петь. Он был уже почти взрослый - на  его  подбородке росли  три  золотистых
волосинки в шесть рядов и очень много рыжего пуха.
     Когда Витя и Валя появились у  Антоновых, Андрей лежал на тахте закинув
ногу на ногу  и  крутил  одной ногой обруч. Последнее время он  очень  любил
цирк.  Обруч крутился сам  по себе, а  Андрей  читал вслух. Он всегда  читал
вслух, считая, что так лучше запоминается прочитанное.
     Его сестра поменьше  гладила белье  и пела.  Старший  брат -  тот,  что
помладше, - возился у телевизора и свистел. Так что всем сразу стало  хорошо
и весело.
     - А-а, - засмеялся  брат. -  Академики пришли! Скоро в  школу?  Надоело
гулять?  Ну  ладно...  Я  тут  одну  приставку  к телевизору  придумал, если
получится, так мы будем смотреть даже Америку, а если нет - так... Москву по
"Орбите" увидим.
     И все стали ждать, пока Андреев брат приладит приставку к приемнику.
     - Ты что читал? - спросил Витя у Андрея.
     - Так... Кое-что научное...
     - Интересно? - спросила Валя, чуточку потупилась и подалась к Андрею.
     -  Конечно!  - Андрей крутнул обруч последний раз, он сорвался с  ноги,
упал  на стол  и сбил  стакан  с  водой, которой сестра вспрыскивала  белье.
Сестра привычно сказала:
     - Дурак. Ненормальный.
     - Наплевать! Высохнет! - махнул рукой Андрей,  вскочил с  тахты и  стал
ходить по комнате,  размахивая руками. - Ты только представь, - обратился он
к  Вале.  -  Оказывается,  свет,  а  также  радиоволны  распространяются   в
пространстве со скоростью триста тысяч километров в секунду...
     - Жуть! - передернула плечами Валя.
     -  Конечно!  А  в  такси  написано:  "Скорость  не   свыше  шестидесяти
километров  в  час". Представляешь? -  спросил Андрей, останавливаясь  возле
Вали.
     - Не-а, - помотала она головой. - Не представляю.
     - Так это же  очень просто. Это  значит, что радиоволна... ну, вот хоть
до этого  нашего телевизора летит в... - Андрей запнулся и посмотрел на свою
сестру. Но она  уже не слушала младших, сушила утюгом мокрое пятно и пела. -
В... в...
     -  Мы же этого все равно еще не проходили, - сказала Валя. - И, значит,
я этого не пойму и не представлю.
     - Ну все равно. Там написано, что до Луны - представляешь? - радиоволна
или  свет  летит всего несколько  секунд.  Раз,  два,  три  - и  ты на Луне.
Ходишь... прохаживаешься... А потом раз... два... три - и ты уже на Земле.
     - Нет, - почему-то упрямо и обиженно сказал Витя. - Нет. Этого не может
быть.
     - Чего не может быть?- спросил Андрей.
     - Прогуляться по Луне.
     - Почему?
     - А там воздуха нет.
     - А... А зачем нам воздух? Ведь когда мы ныряем и плаваем под водой, мы
можем не  дышать по целой минуте! И мы можем ходить и даже бегать не дыша! -
почти закричал Андрей и, увидев,  что ему не очень верят, предложил: - А вот
давайте попробуем. Ленка! - крикнул он сестре. - Считай!
     Он вздохнул поглубже и, надутый и красный, стал расхаживать по комнате.
Валя рассмеялась:
     - Ой, какой ты чудной! - но тоже надулась и зашагала вслед за Андреем.
     Вите не хотелось отставать,  он  тоже  набрал  воздуха и,  стараясь  не
дышать, стал ходить за товарищами.
     Минуту,  конечно, они  не продержались, но  Лена  все-таки досчитала до
сорока пяти.
     -  Вот!  Видите!  Так это  без тренировки!  А  потренировались и минуту
походили б  не  дыша. А это значит, что если бы мы  оседлали радиоволну  или
свет, то могли бы  побывать  на Луне, походить на ней  и вернуться  домой на
одном дыхании.
     Они потренировались еще пару раз,  чтобы, в случае нужды, отправиться в
путешествие  на  Луну  хорошо подготовленными, но в  это время  Андреев брат
крикнул:
     - Ну вы, мастера безвоздушного спорта, садитесь к аппарату! Сейчас буду
включать.
     Ребята расселись у телевизора, а Лена сказала брату:
     - Ты на всякий случай выключи люстру, а то опять все пробки пережжешь.
     -  Если  перегорают пробки, то люстрам от этого  ничего  не делается. И
потом, она выключена. Физику нужно учить, а не одни песенки.
     Андреев брат включил телевизор. Он загудел, и экран озарился  странным,
неестественным светом: зеленым, оранжевым и голубым.
     - Гм... - сказал Андреев брат. - Что-то не так... Вероятно,  не хватает
энергии... Впрочем, все включают телевизоры - скоро футбол.
     И  он  нагнулся  к регулирующему напряжение трансформатору  и  повернул
ручку...
     Что произошло в следующее мгновение - ни в тот момент, ни в последующие
годы никто из троих толком рассказать не  мог. Вокруг все завыло  страшными,
электронными    голосами,    заплясало   ужасными    земле-   или,   скорее,
воздухотрясениями.   Андрея,  Витю  и  Валю  подхватила  какая-то  огромная,
сверхракетная  сила,  вынесла  из окна второго  этажа  и  понесла прямо  над
городом, в небо.
     А небо  это оказалось тоже странным: только что было голубым и уже чуть
розовым - приближалась вечерняя заря,  - но вдруг превратилось в фиолетовое,
потом  черное, и на  нем проступили  огромные и очень яркие звезды  с  очень
длинными, мохнатыми лучами. Эти лучи трепетали и переливались.
     Но  не это  оказалось самым главным.  Впереди,  перед ребятами,  мчался
переливающийся  все  тем  же  невероятным -  оранжевым, ослепительно  белым,
голубым  и  зеленым  -  светом  огромный  пульсирующий  шар. От него  во все
стороны,  вверх  и  вниз,   расходились  странные,  трепещущие,  похожие  на
звездные,  лохматые  лучи.  Они  обтекали  ребят  со  всех  сторон,  образуя
прозрачную розоватую стену.
     Таким  образом, ребята оказались как бы  в огромной светящейся бутылке.
Пробкой  этой бутылки оказался светящийся шар.  От него вдоль стенок  иногда
проплывали  переливающиеся пузырьки, как газ в прозрачной бутылке с вишневым
напитком. Только газ в  бутылке с вишневым напитком двигался обычно со дна к
горлышку,  а тут все происходило наоборот. Пузырьки  двигались от горлышка к
донышку, хотя самого донышка никто так и не увидел.
     Сзади   курилось   и   переливалось   нечто    совершенно   непонятное.
Черно-светло-фиолетовое в зеленую и белую крапинку.
     Все в этой прозрачной  бутылке было наоборот. От ее стенок веяло жаром,
и ребята  даже вспотели. Вернее, это, может  быть, не  был пот, а всего лишь
испарина. Причем  испарина  довольно странная.  Такая,  какая бывает,  когда
крепко испугаешься. И все, что заключалось в этой бутылке с гибкими розовыми
стенками,  не  стояло   на  месте,  а  медленно  передвигалось  и   как   бы
переливалось.  Даже внутри  у ребят тоже все  как будто переливалось, и сами
они все время медленно переворачивались и кружились.
     Когда  ребята  стали  приходить в себя от неожиданности  и, главное, от
очень  трудного и  потому страшного переливания  чего-то  в самих себе, Валя
крикнула:
     - Ой! Мне страшно!
     Валин голос  показался  глухим и  расплывчатым, словно это  кричала  не
Валя, а кто-то другой, чей голос был записан  на граммофонную пластинку  или
магнитофонную ленту. И вот когда эту ленту или  пластинку запустили, радиолу
или  магнитофон вдруг  заело,  и вместо обычного  звонкого  Валиного  голоса
прозвучал басовитый, утробный мужской голосище, да еще и странно растянутый.
     Вот  почему  такой голос заставил мальчишек вздрогнуть и оглядеться.  А
когда они огляделись, то тоже испугались.
     Оказывается, они плавали и кувыркались, как будто соринки в наполненной
розовым бутылке. Андрей попробовал схватиться за  Витю, но Витя, увидев, как
плавает  и кувыркается Валя, прежде всего попытался помочь ей. Он поймал  ее
за самый краешек юбки и потянул. Втроем они  опять закувыркались и поплыли к
розовым стенкам  гигантской  бутыли,  вдоль которых  все  так же  проплывали
разноцветные пузырьки.
     Розовые,  вздрагивающие   стенки   показались  очень   недобрыми,  даже
опасными,   и  ребята,  усиленно   работая   руками  и   ногами,  отплыли  к
противоположной  стенке. Но  и эта стенка тоже была  не лучше, и  потому они
поплыли назад.
     Так повторялось несколько раз, пока наконец ребята не  остановились как
раз  посреди  бутылки  и  впервые  за  все  время  вздохнули:  от  страха  и
неожиданности  они  сдерживали  дыхание.  И  в  этом,  видимо,  им  помогала
тренировка.
     Воздух внутри бутыли оказался  приятным, острым, как газированная  вода
или как воздух в  лесу после грозы. Он пахнул  озоном и  еще чем-то,  слегка
горелым,  но  тоже приятным. Валя посмотрела  на ребят, и  глаза у нее стали
круглыми.
     - Ой, какие вы страшные!
     Мальчишки  посмотрели  друг  на друга  и  промолчали.  Они поняли,  что
красивыми их назвать, наверное, нельзя.
     Круглое лицо Андрея вытянулось, стало неприятно розовым. Нижние  веки и
нижняя губа  оттопырились и  опустились. А вот темные, почти  черные волосы,
всегда  тщательно прилизанные, почему-то  встали торчком, и потому  довольно
симпатичное лицо Андрея показалось и Вале и Вите не слишком приятным.
     В  обычное   время  несколько  вытянутое  лицо  Виктора   теперь  стало
приплюснутым, отчего скулы  на нем выступили острыми треугольниками, а глаза
- серые, твердые - показались всем  неестественно  огромными и, главное,  не
серыми, как обычно, а розовыми, как у белых кроликов.
     И даже Валя оказалась не красивей  ребят. Ее очень милое, овальное лицо
перекосилось куда-то на сторону, как в кривом  зеркале, глаза превратились в
узенькие  щелочки. Уголок одного  глаза смотрел вниз,  и потому эта  сторона
Валяного лица казалась печальной. А уголок  второго  глаза подался вверх,  и
потому перекошенное лицо с этой стороны приняло надменное выражение.
     Андрей похлопал верхними веками и прошепелявил:
     -  Я все  понимаю.  Это  у  нас  от  космических  перегрузок.  Мы  -  в
невесомости.
     Он  мог так говорить, потому что у него был очень  умный  брат и  очень
добрые  родители.  Они  всегда  покупали для  него  умные  книжки,  и  он их
постоянно читал.
     Однако Витя тоже кое-что знал. Он  смотрел взрослые телепередачи, ходил
в кино и слушал радио. Кроме того, он читал книги и "Пионерскую правду" даже
тогда, когда был еще октябренком. Вот почему он усомнился:
     -  Как же так? Если у нас перегрузки, да еще космические, так тогда  не
может быть невесомости. Одно из двух.
     -  Правильно! -  сразу  согласился Андрей и зашепелявил точно так,  как
только что шепелявил  Витя. - Ты говоришь правильно.  Что-то  одно  из двух.
Либо космические перегрузки, либо невесомость.
     - И потом, - басом шепелявил Витя, - откуда мог взяться космос? Мы ведь
сидели на Земле.
     - Верно говоришь, - кивнул Андрей и покрепче ухватился за Витю.
     Бутыль с необыкновенными розовыми стенками заметно тряхнуло, она слегка
изогнулась  и  как бы  поплыла  куда-то в  сторону, но вскоре выровнялась  и
полетела дальше.
     - Мальчики! - медленно и басовито не то закричала, не то запела Валя. -
А мы, кажется, и в самом деле в космосе.
     Сквозь  просвечивающие стенки бутыли справа по  курсу проплыла какая-то
далекая не  то  планета,  не  то  солнце  -  большой серобуро-малиновый шар.
Бутыль, которая, как видно, летела именно к этому шару, исчерченному ровными
линейками-шрамами  и  с белой  шапочкой  на  макушке, изменила направление и
теперь двинулась к другой не то планете, не то солнцу. Оно маячило впереди и
чуть левее по курсу полета.
     Некоторое время мальчишки молчали.  Сомнений, кажется, не было. Они и в
самом деле  очутились в космосе. Но  как и почему - понять не могли, хотя бы
потому, что  несколько  секунд, а может быть, и  минут  после телевизионного
взрыва они ничего толком не видели и очень медленно соображали.
     Нагрузки спадали,  и  их  лица  превращались в  нормальные. Бульканье и
перекатывание внутри тоже прекратилось, и тело постепенно становилось легким
и незнакомым.
     - Точно! - сказал Андрей своим нормальным голосом. - Мы в космосе.
     - Но откуда же  тогда взялись и перегрузки и невесомость?  -  запоздало
удивился Витя.
     - Наверное, так тоже бывает. Наука...
     - А что же нам теперь делать? - спросила Валя.
     - Не знаю, - честно признался Андрей.
     - А  кто же знает? - рассердилась Валя.  Андрей пожал плечами и чуть не
отлетел в сторону - его подхватил Витя. Теперь он держал одной рукой Валю, а
другой Андрея.
     - Я ничего не понимаю, - сказал он, глубоко вздохнул и задумался.  - Но
раз мы дышим, то, значит, вокруг есть воздух. А наука говорит, что в космосе
воздуха нет. Там - безвоздушное пространство.
     -  Точно! -  сразу согласился  Андрей. -  Ты правильно  говоришь.  - И,
подумав, поощрительно добавил: - Говори, говори, приводи примерчики.
     Но примерчиков у Вити не было. И он замолк. Тогда спросила Валя:
     - А это хорошо или плохо, что есть воздух?
     - Н-не знаю,  -  ответил Витя. -  С одной стороны, как будто хорошо. Мы
ведь дышим.  А с другой - плохо. Если мы летим в  космосе  и в то же время в
воздухе, значит, мы сгорим.
     - А зачем это мы будем сгорать? - опять рассердилась Валя, выдернула из
Витиных рук подол своей юбки и поплыла к стенке розовой бутылки.
     - Потому что по радио говорили, что ракетоносители, входя в околоземное
воздушное пространство,  обязательно  сгорают!  - прокричал ей вслед Витя  и
бросился ее ловить, таща за собой, как на буксире, Андрея.
     -  Правильно! Сгорают!  -  обрадовался Андрей.  -  Но ведь мы же  не  в
околоземном пространстве, а  в космосе.  Значит, порядок!  Значит, мы  будем
дышать и не сгорим.
     Витя с большим трудом поймал Валю  за  косичку, легко подтянул к  себе.
Она и в самом деле ничего не весила. Общая невесомость...
     -  Надо нам связаться, -  сурово сказал Витя. Он начинал понимать,  что
ему  придется  стать  командиром. А становиться командиром ему не  хотелось.
Дело это хлопотное. И  он сердито хмурился. -  А то вы начнете разлетаться в
разные стороны, а мне вас лови. Но чем связаться?
     - Верно. Чем?
     Ничего, чем можно было бы связаться, под руками не оказалось.
     - А давайте волосами, - предложила Валя. - Невесомость же...
     -  Как это...  волосами? -  растерялся Андрей  и погладил свою  круглую
голову с короткими волосами.
     -  А я сейчас  сделаю,  - сказала  Валя. - Ты держи меня,  а я из своих
волос сплету веревочки.
     Она не стала  ждать  общего решения и, морщась от боли, начала выдирать
из косичек  длинные волоски. Это  значило,  что в космосе  и при невесомости
человек ощущает боль так же, как и на Земле.
     Ребята  летели,  разговаривали и осматривались. Валя плела веревочки из
своих волос.
     Странная,  исчерченная  полосками,  серо-буро-малиновая  планета уплыла
куда-то в сторону, и Андрей отметил:
     - По-моему, это был Марс.
     - Какой Марс?
     - Ну планета такая... На нее еще наши  аппараты высаживались. "Марс-3",
"Марс-4" и так далее. На ней тоже есть что-то вроде каналов-черточек. Да! По
радио говорили. Сам слышал.
     - Ты, как всегда,