вога,  едва
ощутимая неправильность происходящего - все вместе запульсировало в мозгу,
частыми  толчками  выплескиваясь  в  напряженные  мускулы.  Движение  -  я
приподнялся, не отпуская Ингиной руки.
     - Прогуляюсь...
     Пальцы на моем запястье сжались сильнее.  Бесполезно.  Движение  -  я
вскинул руки  перед  собой.  Темнота,  лишь  слабые  отсветы,  падающие  с
вырастающего на глазах корабля. Две пары удивленных глаз: Том не  в  счет,
он самоотверженно борется с непокорным рулем.
     - Тим, береги Ингу.
     Вода встретила меня ответным ударом  -  холодной,  забивающей  уши  и
ноздри волной. Кашляя, отплевываясь, я вынырнул. Сквозь водяные  пробки  в
ушах, от которых в голове загудело и она стала тяжелой,  пробивался  голос
Инги. Нет, возвращаться поздно. Я должен подняться на борт клипера первым.
Подняться - и увидеть человека, стоящего за штурвалом.
     Странно, волны, такие страшные на вид, оказались вполне подвластными.
В два десятка гребков я достиг корабельного  борта.  Разлохмаченный  конец
шторм-трапа был словно к нему приклеен. Волны ритмично ударяли  о  борт  и
исчезали, не рассыпаясь брызгами.
     Усиленно заработав ногами,  я  поднял  руки,  пытаясь  ухватиться  за
шершавые  доски.  Деревянный  меч,  подхваченный  течением,  туго  натянул
перевязь...
     Мои пальцы прошли сквозь  борт  корабля,  не  встретив  ни  малейшего
сопротивления. Как сквозь мираж, которым он на самом деле и был  -  гордый
клипер Безумного Капитана.



                             4. БОЛЬШАЯ ЛОЖЬ

     Это очень странное ощущение, когда руки не встречают ничего там,  где
глаза  упорно  видят  твердый,  реальный  предмет.  На   томительно-долгое
мгновение мне  показалось,  что  обросшая  какой-то  ракушечной  дрянью  и
неотвратимо наползающая стена просто-напросто сточила мои  ладони,  стерла
их, как наждак. Но ни боли, ни крови не было. А руки уже утонули в  дереве
борта по локоть...
     Я запрокинул голову, инстинктивно защищая лицо. Но призрачный корабль
уже двигался  сквозь  меня.  Скользко  отблескивающая,  источенная  узкими
порами, темная  от  времени  доска  бесплотной  тенью  коснулась  глаз.  Я
зажмурился, чувствуя, как начинаю погружаться в холодную  воду.  Замолотил
руками, борясь с желанием завопить во все горло. И увидел сквозь стиснутые
веки свет. Холодный синий свет, напоминающие  не  то  какие-то  неприятные
медицинские процедуры, не то  мерцающую  пустоту  включенного  среди  ночи
телевизора.
     Глаза раскрылись  сами  собой.  Я  ожидал  любой,  самой  неожиданной
картины. Грязного корабельного трюма, в котором плещутся настоящие волны и
бродят окутанные голубым  пламенем  призраки.  Искристого  синего  тумана,
клубящегося в фальшивом корпусе клипера.
     Истина оказалась проще. Но это была простота, которая пугает  сильнее
любых фантастических неожиданностей. Так  тупой  перочинный  нож  в  руках
пьяного хулигана кажется вам страшнее крупнокалиберного пулемета.
     Светился сам клипер, вернее,  его  оболочка.  Изнутри  она  выглядела
тоненькой голубой пленочкой, огромной надувной игрушкой в  форме  корабля.
Вверху, по палубе, ходили такие же  иллюзорные,  "надувные"  люди.  Ловили
ветер мерцающей  лазурью  паруса.  Фонари  из  голубой  пленки  удерживали
сгустки неподвижного желтого пламени.
     Макет! Всего-навсего голографический макет. Мираж, электронный морок,
отлитая в красивую форму ложь.
     А в центре "надувного  корабля",  на  полметра  выступая  из  воды  и
медленно вращаясь вокруг оси, плыл пятиметровый металлический диск. Творец
подлой фата-морганы. Гибрид  катера  и  телевизора.  Инопланетный  прибор,
загримированный под старинный корабль.
     Раскачиваясь на волнах, я растерянно следил за его приближением. Диск
плыл прямо на меня, слепо, равнодушно. Неведомая программа  гнала  его  по
раз и навсегда заведенному  маршруту.  До  отдельных  людей  ему  не  было
никакого дела...
     Я был уже в нескольких метрах  от  диска,  когда  заметил  вскипающие
вокруг него буруны. Словно стайка быстрых рыбешек  кружилась  в  хороводе.
Веселых,  неутомимых  рыбешек,  временами  вспарывающих   воду   стальными
лезвиями плавников...
     Диск качнуло водой. Он плавно накренился - и на расстоянии  вытянутой
руки от  меня  вынырнул  из  воды  "участник  хоровода".  Длинный,  плавно
изогнутый, похожий  на  слоновый  бивень  металлический  стержень.  Тонкое
острие топорщилось венчиком коротких клинков.
     Система была максимально  простой.  Скрытый  под  водой,  вращающийся
бивень  ударял  приближающегося  пловца...  И  отбрасывал,  протаскивал  к
лезвиям на острие.
     Я действовал интуитивно, не раздумывая. Выбросил вперед руку, мертвой
хваткой вцепившись в "бивень" сразу за клинками. Меня дернуло, потащило по
окружности диска. Нетрудно было сообразить, что за моей спиной полощутся в
воде готовые "к работе" украшенные такими  же  стальными  цветками  бивни.
Отцепиться - значило  умереть.  Быстро  перехватывая  стержень  руками,  я
пополз к диску. Ноги начало заносить на клинки -  я  поджал  их.  Работали
только руки, уставшие от бешеной драки  на  японском  острове,  от  рывков
захваченной штормом шлюпки.
     Стержень начинался от подводной части диска. Добравшись  до  него,  я
почти полностью  погрузился  в  воду.  Волны  окатывали  меня  с  головой,
заставляя судорожно глотать воздух в  редкие  мгновения  затишья.  Ровная,
скользкая поверхность диска казалась неприступной.  Я  попытался  закинуть
руку наверх, где угадывался узкий ободок - и едва  не  сорвался.  Господи,
как можно на него забраться? Да и чем мне это поможет...
     Накатила очередная волна. Меня потянуло вверх. Вверх... Я оттолкнулся
от круглого основания "бивня", рванулся вслед за водой. Второй  попытки  у
меня не будет. Или - или...
     ...Узкое  ребро  диска  больно  врезалось  в  грудь.   Я   лежал   на
металлической,  мокрой  и  холодной  плите.  Ноги  болтались  в  воде,   а
вздрагивающие от напряжения ладони сжимали выступ на поверхности диска.
     Или - или... Или! Я прополз к центру диска. Он оказался не таким уж и
гладким - по поверхности  были  в  беспорядке  разбросаны  полусферические
выступы: тонкие, двух-трех сантиметровой высоты трубки из прозрачного  как
стекло материала. Голубые отсветы миража  отражались  в  них  круговоротом
искр.
     Диск  раскачивало  куда  меньше  шлюпки.  Я  даже  смог  выпрямиться,
оказавшись на безопасном расстоянии  от  края.  Мокрый,  вздрагивающий  от
ледяных объятий ветра, я стоял посреди нереальной, сказочной  красоты.  Ну
почему, почему, самая подлая и жестокая ложь кажется нам  такой  красивой?
Куда красивее, чем правда...
     Вместо  прогнивших  деревянных  балок  и  перекрытий  меня   окружали
светящиеся, переливающиеся  полотнища.  Затхлый  трюмный  воздух  сменялся
наполненным озоном и морской солью ветром. Каждое движение парусов, каждый
"поворот" клипера рождали бирюзовые всполохи, каскады  фиолетовых,  синих,
слепяще-белых искр.
     Наверное, все дело в том, - что  каждая  ложь  -  это  чья-то  мечта.
Настоящая ложь просто обязана  быть  красивой,  тогда  в  нее  обязательно
поверят. Лишь правда способна позволить себе роскошь быть уродливой.
     - Димка! Дима!
     Голоса  пробились  сквозь  шум  волн  и  ветра.  Я  почти  позабыл  о
"Дерзком", пораженный изнанкой клипера и  едва  не  изрезанный  диском.  А
шлюпка уже приближалась к "борту" корабля. Тимур с Ингой были на корме,  у
руля. Том у мачты - они подняли парус.
     С внезапной ясностью я  понял,  что  сейчас  произойдет.  Нос  шлюпки
коснется голографического фантома - и войдет в него. Мгновение, и шлюпка с
ничего не подозревающим  экипажем  окажется  "внутри"  клипера.  Несколько
мгновений  испуга  и  восторга,  несколько  мгновений  среди   феерической
иллюминации. Сказочная красота морока не отпустит просто  так...  А  потом
плывущая сквозь голубой туман шлюпка окажется на пути диска.
     ...Стальные  бивни-тараны  разнесут   тонкие   доски,   как   бумагу.
Вращающаяся фреза - вот что такое этот диск. Ребята или утонут,  унесенные
водой... или разделят судьбу шлюпки. Чудом вскарабкавшиеся  на  диск  тоже
обречены. Клипер Безумного Капитана никогда не приближается к берегу.
     Кричать? Прыгать в воду и плыть к  шлюпке?  Я  беспомощно  оглянулся.
Тараны, стальные тараны со всех  сторон  диска.  Сверху  их  было  отлично
видно. Восемь или десять металлических бивней по окружности. И на одном из
них раскачиваемые  набегающей  волной,  полусгнившие  деревянные  обломки.
Короткие бревна, связанные ржаво-черным, высовывающимся из воды  тросиком.
И доски настила, пробитые острием тарана.
     Остатки плота. Мы не первые твои жертвы, Безумный Капитан...
     ...Шлюпка коснулась лазурной пленки. По поверхности клипера пробежали
темные, концентрические круги. Словно в луже, в которую бросили камень.
     Сквозь мокрые джинсы ноги обожгла холодная тяжесть меча. Еще  никогда
я не начинал ненавидеть так сильно и слепо, что меч делался  металлическим
сам  по  себе.  Еще  никогда,  ни  на  Земле,  ни  на  Островах,  меня  не
захлестывало  такой  волной  омерзения  и   ярости.   Беспомощной   ярости
обманутого и униженного мальчишки. Правда, у мальчишки есть меч...
     Я поднял клинок. Он выглядел как-то странно - блестящий, как зеркало,
светящийся чистым синим светом. Отраженным... или своим?
     Вы научили меня одному, Острова. Ненавидеть. Ненавидеть и убивать.  Я
даже люблю, ненавидя. Что ж, получайте!
     Пригнувшись, - ноги автоматически реагировали на колебания диска, - я
отвел меч за спину. И ударил по мокрой стальной плите под ногами.
     Взметнув два веера  оранжево-желтых  искр,  клинок  распорол  обшивку
диска.
     - Дима!
     Светящаяся пленочка призрачного клипера колебалась и меняла  окраску,
как мыльный пузырь, на который  сильно  подули.  Колебалась  и  сжималась,
стягивалась к диску, словно проткнутая резиновая игрушка.  Но  шлюпка  уже
была в десятке метров по курсу, как нарочно подставляя таранам борт.
     - Не нравится? - глядя на ровную черную прорезь, прошептал  я.  -  Не
ожидал?
     Еще  удар  -  крест-накрест.   Треугольная   металлическая   пластина
неожиданно  легко  загнулась  вверх.  Из-под  нее  вываливалась,  вспухала
светящаяся  бело-розовая   масса.   Что-то   зашипело,   на   кашеобразной
поверхности набухли и лопнули просочившиеся газовые пузыри.
     Но шлюпка уже наплывала на стальные гребни таранов...
     - Берегись!
     Ребята кричали все вместе, словно я был страшно далеко и  не  мог  их
услышать. Я поднял голову, выдирая меч из мерцающей  липкой  каши.  Клинок
светился ярче, обугливая бело-розовую слизь.
     Из воды, синхронно и быстро, поднимались изогнутые "бивни". Клинки на
их концах тихо выли, пропеллерами разрезая  воздух.  На  основании  одного
тарана грязно-белой гирляндой висели человеческие кости.
     Я не испугался - на это не было времени. Удар меча подрезал основания
двух "бивней". Колонны, подломившись,  упали  к  моим  ногам.  Вращающиеся
лезвия вонзились в пенящуюся под ними массу. Диск мелко завибрировал.
     В один прыжок оказавшись на краю диска,  я  замер.  Шлюпка  скользила
совсем рядом.
     - Давай-давай! - Том протянул мне руку. Через мгновение  я  стоял  на
палубе "Дерзкого". А над диском хищными лапами нависали уцелевшие бивни.
     -  Ловко  ты...  -  Тимур,  отклонившийся  к  другому  борту,   чтобы
уравновесить мой прыжок, медленно передвинулся к мачте. Он был  непривычно
вялым, а смуглое лицо посерело.
     - Плохо? - одними губами спросил я.
     Тимур кивнул. Я с ужасом увидел, что лицо у него  начинает  синеть...
Впрочем, и у Инги с Томом тоже. Опустив глаза, я  увидел,  как  окрасилась
лазурью палуба. Засветился голубым воздух...
     Сквозь нас прошла волна  яркого  синего  цвета.  Дохнуло  теплом.  На
какую-то секунду мы снова увидели клипер Безумного Капитана  -  маленькую,
метровую модель, игрушечный кораблик, висящий над залитой  кроваво-снежной
пеной поверхностью диска.  Потом  исчез  и  он.  Остался  лишь  светящийся
розовый сугроб, из которого нелепо торчали металлические клыки.
     - Мы решили, что ты поднырнул под корабль, -  тихо  сказала  Инга.  Я
подумал, что ей, наверное, хочется сказать что-то еще, но она  промолчала.
Зато закричал Тимур:
     - Смотрите!
     Вокруг   нас   загорелось   море.    Поверхность    воды    покрылась
бледно-голубыми язычками пламени, как  будто  горел  спирт.  Клочья  пены,
слетающие с гребней волн, превратились в мгновенно  гаснущие  снопы  искр.
Стало светло как днем.
     - Превращения продолжаются,  -  очень  спокойно  произнесла  Инга.  -
Корабль превратился в ржавую кастрюлю, а шторм...
     А шторм просто  кончился.  Угасло  сине-голубое  свечение,  померкли,
опали волны. Шлюпка плыла в прежней темноте, но чудовищные, сравнимые лишь
с цунами волны исчезли. Море слегка волновалось,  дул  порывистый,  мокрый
ветер. Если закрыть глаза, то перемена и не ощущалась.
     Ложь. Все - ложь. Я опустил руку за борт в  холодную  бурлящую  воду.
Нельзя поверить в красивую сказку, пока не расскажут страшную.  Трудно  не
засомневаться в клипере Безумного Капитана, если он плывет  по  ласковому,
освещенному солнцем морю.
     Ложь...
     - Поднимай парус, Том, - пробираясь к рулю сказал  я.  -  Мы  вот-вот
окажемся у нашего острова. Надеюсь, при таком ветерке ты можешь  управлять
и корытом с парусом.
     Стальной клинок ледяной коркой примерз к бедру.



                               5. ПЕРЕВОРОТ

     Небо стало светлее,  когда  наступило  утро.  Но  что-то  неуловимое,
непонятное, предсказывало нам - наступает день.  Может  быть,  нам  просто
перестало хотеться спать. Мы вплывали в рассвет.
     "Дерзкий" прошел у берега двух или трех островов, пока мы  не  узнали
знакомых очертаний замка на двадцать четвертом острове. Положив руль круто
к ветру, я повел шлюпку  под  одним  из  мостов.  Темнота  впереди  начала
сгущаться. На фоне далеких зарниц проступила угловатая тень. Замок.
     Я почувствовал, как на меня наползает противная, обидная слабость. Не
могло, не должно было появиться у  меня  это  подлое  чувство  возвращения
домой! Замок Алого Щита мне вовсе не дом, а тюрьма...
     Шлюпка вылетела на пологий песчаный берег с  полного  ходу  -  мы  не
рассчитали расстояния до острова.  Меня  кинуло  на  искореженные  остатки
каюты, Том с Ингой успели зацепиться за мачту, ну а Тимура выбросило прямо
на берег. Едва поднявшись, я перевалился через борт и побрел к острову.  В
обычной обстановке за Тимура волноваться не стоило, но  сейчас,  когда  он
был ранен...
     Когда я вышел на берег, Тимур уже стоял, выдернув  меч  из  ножен.  Я
осторожно взял его за плечо.
     - Тим, все нормально. Это же наш остров.
     Тимур  кивнул,  неохотно  опуская  меч.  Но  глаза  его   по-прежнему
напряженно всматривались в темноту. Рядом суетились Том и  Инга,  стараясь
вытащить шлюпку подальше на берег. Но я даже не  попытался  им  помочь.  Я
смотрел на Тимура. Я слышал его слабый шепот.
     - Дим, ты не думай, я не тронулся, раз  по  своему  острову  с  мечом
хожу. Просто, для меня Конфедерация - единственный шанс...
     Переливались  на   горизонте   узкие   полотнища   зарниц,   бледными
фосфоресцирующими тенями  громоздились  в  небе  облака.  Тимур  продолжал
говорить вполголоса:
     - Наш остров для меня не первый, понимаешь? Даже если он  победит  по
всем правилам Игры, мне это ничего не даст. А попал я когда-то  на  Остров
Тысячи Камней, тот, где нас чуть не убили. И жил  там  полгода,  учился...
Потом ушел искать своих ребят, из Союза.  Ночью,  когда  мосты  разведены,
перебирался с острова на остров... Только Крис знает, откуда  я  на  нашем
острове взялся. Но Крис промолчит. И ты молчи, слышишь?
     - Зачем тогда рассказываешь? - шепотом спросил я.
     - Чтобы ты меня понял. Я за Конфедерацию буду  драться  до  конца,  у
меня иного пути нет. А значит, мне придется быть осторожнее всех...
     Я кивнул, хоть он и не мог увидеть моего жеста. Сзади  подошла  Инга.
Том возился у шлюпки - искал какую-то сумку с  вещами,  пытаясь  растащить
доски каюты. Зря, наверное. Все унесло штормом.


     Мы пристали  к  берегу  недалеко  от  замка,  но  добирались  к  нему
неожиданно  долго.  Пусть  шторм  был  иллюзорным,  но   дождь-то   прошел
по-настоящему. Ноги вязли в холодном мокром песке,  и  несколько  раз  нам
приходилось обходить низинки, превратившиеся  в  топкие  болота.  Мы  были
вымотаны до предела, и я уже  несколько  раз  пожалел,  что  не  предложил
дожидаться утра у шлюпки. Но кончается  любая  дорога,  даже  та,  которая
приводит к порогу дома.
     Мы подошли к крепостной стене. Розовый камень поблек от дождя, вобрал
в себя ускользающую ночную темноту, и казался  тускло-серым.  Ворота  были
открыты.
     - Совсем обнаглели, - неодобрительно произнес Тимур. - Может  устроим
переполох?
     Никто не отозвался. Да, впрочем, и самому Тимуру, наверняка, хотелось
не шумных сцен, а уютной постели в одной из комнат замка.  Не  обязательно
даже в своей, вполне годилась та, которая окажется ближе всего.
     Полуоткрытыми оказались и двери самого замка.  Более  того,  в  узкую
щель  пробивался  дрожащий   желтоватый   свет.   Мы,   не   сговариваясь,
остановились. Инга хотела было что-то сказать, но промолчала, прежде чем я
успел ее об этом попросить.
     - Дима, - вполголоса произнес Тимур. - Ты?
     Я кивнул... Взглянул на меч, втайне надеясь, что клинок снова  начнет
светиться. Увы, это зависело не от оружия, а от меня самого. Во мне же  не
было ни злости, ни страха, ни подозрительности.  Одна  усталость,  тяжелая
как свинец...
     Стараясь ступать бесшумно, я подошел к двери. Посмотрел в щель  между
створками.
     Прямо в коридоре,  перед  узкой  дверкой,  ведущей  в  подвал,  горел
костер. Двое мальчишек,  прислонившись  спинами,  сидели  рядом.  Я  узнал
знакомые лица, и что-то вроде легкой досады мелькнуло в  душе.  То  ли  на
перестраховщика Тимура, то ли на самого себя,  начавшего  пугаться  каждой
тени.
     Толкнув дверь, я вошел. Ребята вскочили - так резко, что один  угодил
ногой в костер и тоненько ойкнул. Это был Игорек.
     Второй мальчишка медленно вынимал меч. Полоска света, отразившись  от
лезвия,  скользнула  по  резким  скулам,  твердо  сжатым  губам,  засохшей
царапине  на  лбу.  Когда  мы  уплывали,  у  Ахмета,  командира   двадцать
четвертого острова, такого украшения еще не было.
     - Привет, - глядя на Малька, сказал я. -  Что,  тебя  уже  отпустили?
Перевоспитался?
     Малек жалко улыбнулся. Я повернулся к Ахмету:
     - Как дела-то? Все в порядке? А что ты у нас дежуришь,  ты  же  гость
Крис на вашем острове?
     Ахмет  застыл,  теребя  пальцами  рукоятку  меча.  Малек  отвернулся,
заложил руки за спину, даже не пытаясь достать оружие.
     - Как мы устали, Ахмет... Сейчас доползем до постелей, а все рассказы
завтра... - сонно улыбаясь, я подходил к ним. Когда до  Ахмета  оставалось
два-три шага, я  выхватил  меч  и  перепрыгнул  через  костер.  Мы  с  ним
оказались лицом к лицу.
     - Брось меч, - прижав острие клинка к его горлу, сказал я. -  Разожми
пальцы и бросай.
     Краем глаза я следил за Игорьком. Тот задумчиво смотрел на нас. Потом
отошел к стене и сел на пол.
     - Считаю до трех, - без всякой угрозы, искренне надеясь на то, что он
бросит, попросил я. - Раз, два...
     Ахмет откинул голову, отстранясь от лезвия, и резким ударом отбил мой
меч. Что-то прошептал и пошел на меня,  сжимая  меч  обеими  руками  перед
собой. С такой тактикой боя я  еще  не  встречался...  Подняв  клинок  над
головой, я ждал его приближения. В этой стойке все решает один удар.
     У дверей тихо щелкнула распрямившаяся пружина. Ахмет издал непонятный
звук, напоминающий сдавленный кашель, выпустил меч,  схватился  за  горло.
Его тонкие пальцы пробежали