адающую хламиду существо. Плотный капюшон, скрывший прическу и затенивший черты лица, придавал ее фигуре еще большую таинственность и как бы завершил эту трансформацию безликости.
     Она смотрела на горизонт, где разгорались краски наступающего дня, и вспоминала недалекое прошлое, то самое прошлое, в котором она была воином и сражалась на одном из этих холмов, едва не отдав свою душу дьявольским механическим созданиям, которые пришли с соседнего материка накануне дня ее нового рождения
     Сейчас она уже не могла вспомнить, сколько раз рождалась и взрослела в ледяной тиши Храма.
     Цепь реинкарнаций добавила ей с десяток боевых имплантов, дополнивших строение тела, и это неизбывное, непреходящее чувство холодной, пустой тоски, поселившейся в душе.
     Никто не мог осудить ее за то, что теперь она избрала новый жизненный путь. Лиза мысленно повторяла себе эту фразу вновь и вновь, будто оправдывалась перед невидимым оппонентом за собственное осознанное, вымученное решение.
     Убивать можно до бесконечности, но есть ли в этом смысл? Ненависть к чужим, такая горячая, гулкая, тоже, оказывается, имеет свой предел. Она не затухает со временем, но трансформируется в это непонятное чувство сосущей пустоты, бессмысленности...
     Иногда она злилась сама на себя за подобные мысли, с тоской вспоминая те дни, когда ярость являлась единственным мерилом жизни, делая существование простым и понятным...
     Что мешало ей оставаться воином?
     Глаза Лизы блеснули под тенью капюшона.
     Странный, непонятный человек несколько месяцев назад спас ее от Фагов. Он пробыл с ней совсем недолго, но успел разбудить что-то древнее, давно потерянное, дремлющее в груди. Он не преклонялся перед богом и задавал вопросы, на которые не было ответов в этой реальности.
     Она смотрела на него сначала глазами старухи, потом маленькой, не помнящей себя девочки... и вот она выросла. ОН вернул ей память, отданную на хранение в момент реинкарнации, заставил быстро повзрослеть ее тело, чтобы она могла вновь вступить в схватку с ЕГО врагами, но сколько ни молила Лиза, ОН не смог дать ей ответ на этот вопрос:
     Что такое Любовь?
     Она еще стояла, в глубокой задумчивости глядя на слоистую структуру угрюмых облаков, когда привычные звуки рассвета нарушил идущий издалека басовитый гул.
     Лиза не вздрогнула, не испугалась, не напряглась - она просто повернула голову, и мгновенно блеснувшая догадка тут же превратилась в абсолютную уверенность.
     Высоко над холмом, в хмурых небесах, по которым ветер гнал косматые тучи, наметилось легкое зарево, словно солнце пыталось встать в неурочном месте, проклюнувшись совсем не там, где ему положено сиять.
     Падучая звезда появилась неожиданно и эффектно - прорезав клубящуюся гряду облаков, в хмурую прослойку сумерек между небом и землей ворвался ослепительный, роняющий капли раскаленной ауры шар. Он пронесся, чертя ниспадающую дугу, от далекой линии горизонта к чернеющей за холмами кромке синего леса, потом затормозил, поджидая оставленный далеко позади звук, а когда тот накатился, ударил по земле, поднимая с нее тугой воздушной волной мелкий мусор и водяную взвесь, ослепительная аура вокруг корабля потускнела, и он предстал во всей красе своих форм - серый, слегка серебрящийся, обтекаемый, с тремя расположенными под углом в сто двадцать градусов выступами ходовых двигательных секций.
     Сейчас плазмогенераторы корабля уже отработали свое, он снижался, опираясь на два коротких, скошенных крыла, под которыми угадывались выступы турбин.
     Лиза спокойно наблюдала за его снижением. Если это прибыл очередной Фаг, то ему лучше не приближаться к ней.
     Ее рука скользнула под ниспадающие складки одежды, извлекла из невидимого внутреннего кармана что-то маленькое, холодно и неприятно блеснувшее в свете занимающегося утра. Откинув капюшон, она одним точным движением оголила участок шеи в том районе, где начинался затылок, тонкие пальцы раздвинули края неприметного бескровного надреза на коже, и маленький предмет вошел в предназначенное ему гнездо с едва слышным звуком щелкнувшего фиксатора.
     Медленная дрожь проскользнула по мышцам девушки. Кожу едва заметно пощипывало - менялся электрический потенциал некоторых клеток.
     Она ощутила легкое головокружение. Затем признаки дурноты исчезли так же внезапно, как появились, - сработали встроенные биологические схемы контроля. Ее организм активировал их на уровне инстинктов.
     Корабль садился. Он исчез из поля зрения. Лизу это не устраивало, она хотела видеть его, и поэтому пошла вперед, рукой раздвигая ветви кустарника, растущего по склону холма.
     Ее движения были спокойными, четкими. Никакой дрожи, перевозбуждения мышц, невроза. При использовании имплантов это недопустимо, биологически совместимые системы не выносили излишка адреналина в крови, и его выброс в такие моменты подавлялся.
     Холодное, фактически отрешенное спокойствие в бою плюс способность к реинкарнации - вот что позволило остаткам людей выжить и делало их тем противником, на которого иные Фаги опасались нападать без десятикратного перевеса.
     Ненависть людей была холодна, как лед, и она оставляла после себя лишь мертвую материю.
     Фаги боялись людей и не представляли, что сила - это лишь тень, оборотная сторона слабости. Побеждая в бою, люди отдавали на заклание богу нечто гораздо более ценное, чем приобретаемое хладнокровие и биохимические преимущества, - данный обмен был неадекватен, хотя мало кто из ныне живущих подозревал, что в прошлом их первые сущности были способны на какие-то утраченные ныне чувства.

***

     Корабль сел у подножия прибрежного холма.
     Лиза ощущала исходящий от него жар. Она притаилась под сенью пограничных кустов, внимательно наблюдая за пришельцем.
     Она ожидала, когда Фаг покинет свой корабль и окажется вне защиты его брони.
     Шли секунды, но нос корабля оставался плотно сомкнут. Сегменты его обшивки и не думали расходиться, вместо этого в корпусе открылся люк, и оттуда на раскаленный песок выпрыгнул... человек!..
     Лиза мгновенно узнала его.
     Это был он... он... тот самый, который спас ее несколько месяцев назад.
     Вадим...
     Она стояла под сенью кустов, ощущая, как гулко и неровно бьется сердце...
     На запястье со щелчком открылась крохотная обтянутая живой кожей крышечка, под которой пряталась мини-панель...
     Господи... Что же делать...
     Лиза лихорадочно озиралась...
     Сейчас он подойдет... Увидит эту откинутую крышечку, заметит, как она лихорадочно пытается попасть дрожащим ногтем в нужный микропереключатель и...
     Лизу мутило. Выброс адреналина в кровь мешал ей думать, в ушах шумело...
     Чувства сменяли друг друга с сумасшедшей стремительностью. Она никогда не испытывала ничего подобного ни в бою, ни при перерождениях тела...
     Что-то новое... или давно позабытое?.. возрождалось в ней.
     Закусив губу, Лиза посмотрела на ряд мерцающих кнопок и захлопнула крышечку на запястье. Пусть пищит.
     Она не хотела возвращения к холодному, отрешенному созерцанию жизни.

***

     Посадив покалеченный в бою корабль, Вадим выбрался из кабины на горячий прибрежный песок.
     Открыв забрало гермошлема, он отошел от раскаленной обшивки, вдыхая горьковатый, бедный кислородом утренний воздух.
     Это был мир его второго рождения.
     Мир, в котором у него были назначены два свидания - одно с повисшим над головой богом, а другое...
     Он обернулся, узнавая окрестности.
     Тихо потрескивала, остывая, обшивка истребителя.
     Со светлеющих небес сорвалась бледная падучая звезда.
     Юная девушка, закутанная в знакомый балахон, шла к нему от зарослей кустарника, и ее глаза больше не казались глазами древней старухи.
     В них жило что-то новое, безумное, рожденное этим мигом внезапной, но предначертанной встречи.