времени давясь хрипучим, металлическим, вроде
    как при переключении шестерен, смешком.
      И з о б р е т а т е л ь. Я говорю - напротив, босс. Раз в поколение
хорошая потасовка только бодрит прогресс, но я предлагаю взамен бессмысленной
концентрации грубой убойной силы применить более тонкие психологические
воздействия. Пора освежить войну, вернуть ей былое мистическое величие, этот
начисто утраченный ею апокалипсический ужас с его великолепной свитой из адских
псов, ухмыляющихся скелетов и прочей замогильной чертовни, как это изображено во
фламандском бреду у Брейгеля!.. Снова призвать на вооружение зубовный скрежет,
первобытную щекотку страха, затрагивающего наиболее сокровенные биологические
клавиши, этакое порабощающее волю смертное содрогание, трепет почти предельной
боли, однако без спасительного летального исхода. Настало время, босс, ввести в
обиход нечто поцелесообразнее этих ворчливых и разорительных грибов с сердитой
шляпкой, черт бы их побрал, и вместе с тем нечто такое, чтоб человечество
завизжало, как младенец на коленях у Вельзевула, босс! Я даже предвижу создание
двусторонних психологических средств на манер липпинстоковских пилюль - с одной
стороны, мобилизующих чувство самосохранения, а с другой - вызывающих
физиологическое отвращение к собственному бытию... У-ху-ху, представляете себе
современную мотодивизию, пораженную судорогой кровавой рвоты на марше? Надо
только пошарить в исторических хрониках,- может, там и отыщется что-нибудь вроде
великолепного белкового яда Борджиа или того знаменитого лейстеровского
насморка...
      Ш е ф. Да, это и вправду увлекательно... тут непочатый край работы. Вы
истинный поэт, продолжайте же, прошу вас!
      И з о б р е т а т е л ь. Словом, отныне вам следует производить не падаль,
не бесполезных калек, а прежде всего сумасшедших! Вообразите шествие танцующих в
кровоточащих лохмотьях безумцев, которые своею грозной непоправимой немотой,
х-ха, красноречивее расскажут о вашем могуществе, чем даже горы гниющих тел.
Что-нибудь в духе византийского Василия Болгароктона, который отпустил на родину
полтораста тысяч ослепленных им пленных... по десятку слепцов на поводыря!
Словом, у меня уйма замыслов в голове и несоответственно мало возможностей!..
Для начала я могу предложить гибриды новых, гомерической отвратности и
баснословной плодовитости насекомых, каких еще не бывало на свете... правда, в
ограниченном количестве пока. При виде моих трехголовых жучков я и сам тороплюсь
опустить глаза, чтоб не слишком расстраиваться. Я мог бы в трехмесячный срок
наладить их серийное производство, в условиях гарантированного сбыта,
разумеется... а пока угодно ли вам взглянуть на эти картинки? Каковы милашки!
          Слышен шелест бумаги и удовлетворенное кряканье шефа.
          Тем временем в приемной собралось много служащих. Не спуская глаз с
    аппарата, они внимают чугунным перекатам изобретательского баса. Какая-то
    стенографистка тихонько плачет в углу, но вот пугается общего внимания и,
    улыбаясь, делает вид, что красит губы. В окне, несмотря на ясный день, в
    полную мощность световая реклама фирмы "Боулдер и Кё".
      У п р а в л я ю щ и й  к о н т о р о й (овладев собой). Сейчас,
по-видимому, последует заключение сделки. Приготовьте регистрационные бланки,
мистер Мак-Кинли, а пока... (окончательно придя в себя) кто дал вам разрешение
покинуть свои рабочие места, господа?
          Люди долго не могут опомниться от подслушанного ими проекта обновления
    войны.
          И сразу небо как бы крепом затянулось в тот погожий денек, а заодно и
    радость назначенного на вечер обручения. Однако верный данному слову м-р
    Мак-Кинли по дороге домой покупает орхидейку в целлофановой упаковке: для
    избранницы! Дома он переодевается в парадный, неизменно черный костюм... и
    тут случайно прошедший под окном взвод солдат вызывает у него подобный
    удушью упадок решимости. Сдернув галстук с шеи, он валится в кровать,
    впрочем не спуская глаз с фотографии улыбающейся мисс Беттл.
      - Вот уже третий раз вы поступаете со мной нехорошо, мистер Мак-Кинли,-
говорит мисс Беттл из своей рамочки, скорее грустно, чем с упреком.
      Мистер Мак-Кинли закрывает глаза, чтоб не видеть.
      - Я вас дожидаюсь на углу целых восемь минут, а вы еще не выезжали из
дому... Конечно, в моем возрасте надо быть терпеливей, но нельзя же напоминать
об этом девушке так часто! Ради вас я отказалась от загородной прогулки на
пароходе с друзьями...
      - Если бы вы знали, мисс Беттл,- мучится угрызаемый совестью м-р
Мак-Кинли,- как страшно повторить ошибку собственных родителей... в отношении
меня самого!
      - Но попытайтесь же совершить хоть один, только один, опрометчивый шаг в
своей жизни, мистер Мак-Кинли,- убеждает мисс Беттл, любуясь появившимся у ней
на коленях младенцем.- Война уже не вернется никогда. Дайте вашим малышам
побегать по зеленым лужайкам!
          И, подчиняясь соблазнительной логике мисс Беттл, несчастный счастливец
    поднимается с постели, чтобы серией последних перед зеркалом штрихов вернуть
    себе доступную ему мужскую привлекательность. Все готово. Не забыть теперь
    обручальное колечко! Пряча на груди свой тропический цветок от
    подсматривающих за ним жильцов,- причем все двери приоткрываются по мере
    того, как он минует их!- м-р Мак-Кинли спускается по лестнице. Каждая
    подробность в его внешности с головой выдает попавшего в брачные сети
    холостяка.
      Ш е п о т о к  н а  л е с т н и ц е. Вот наконец-то и наш отшельник
прощается со своей свободой! Ишь подрагивает, бедняга, словно голый в воду
идет...
          В поисках такси жених выходит на соседний сквер, вызывая обычное
    оживление среди маленьких друзей, и хотя многие из них машут ему руками -
          - Хэлло, мистер Мак-Кинли!- видимо, из детской деликатности ни один не
    пристраивается за ним следом на этот раз. М-р Мак-Кинли важно приподымает
    шляпу в ответ на приветствие каждого из малышей.
          Проходя мимо местной конторы "Боулдер и Кё", он замечает в окне
    большую фотографию кубастого, с сиреневым румянцем господина килограммов на
    115.

          П о д п и с ь  п о д  п о р т р е т о м

          "Дальновидный миллионер м-р Дональд Торнер-младший, записавшийся вчера
    в наш сальваторий на 4000 лет".
          Пример миллионерской предусмотрительности погружает м-ра Мак-Кинли в
    очередное парализующее раздумье, пока не возвращает его к действительности
    воображаемая Мисс Беттл.
      - Да станьте же наконец мужчиной, мистер Мак-Кинли! - время от времени
произносит ее голос. - Боже, я жду вас здесь семнадцатую минуту!
          Такси попадает в уличный затор: часы "пик". Вот уж девятнадцать минут
    героически ждет своего жениха мисс Беттл; он торопит водителя. Видно издали:
    мисс Беттл прогуливается по четыре шага в обе стороны на условленном
    перекрестке. Смешавшись с очередью ожидающих у троллейбусной остановки, м-р
    Мак-Кинли наблюдает за своей невестой. Она нервничает, озирается по
    сторонам; м-р Мак-Кинли поворачивается боком, чтобы остаться незамеченным.
    Он делает вид, что читает через плечо экстренный выпуск газеты в руках
    господина перед собою. Но, боже, такие же листки в руках буквально у всех на
    улице! Все поглощены головокружительными новостями дня.
          Внезапно звуки улицы пропадают, слышно лишь зловещее шевеление бумаги.

          З а г о л о в к и  в  л и с т к а х
      "Талантливый подарок молодого ученого человечеству. Отныне Н-бомба самый
воздух выжигает начисто. Окрестные водоемы в радиусе тысячи километров
устремляются в образовавшийся сверхвакуум!"
      "Ожидаемая в официальных кругах большая война разыграется не раньше
осени".
      "По авторитетному суждению м-ра Хаббла с Паломарской обсерватории, в  с л
у ч а е  ч е г о - мы не исчезнем начисто, а превратимся в звездочку 6-й
величины, видимую отовсюду в космосе с почтенного расстояния в сто парсеков!"
          Решение принято: отбой! М-р Мак-Кинли поспешно, за спиной у себя,
    засовывает в мусорную урну жениховскую орхидею, но... как же трудно порвать
    все нити жизни разом! Он заходит в кафе-бар, оказавшийся по соседству. Заняв
    угловой столик у окна, он заказывает себе:
          - Чего-нибудь покрепче там, на троих!- И поверх взятой газеты с
    терзаниями совести все смотрит, наблюдает через окно за поведением своей
    избранницы в уличном потоке. Мисс Беттл толкают прохожие, она встревожена,
    поминутно поглядывает на часики. Медленные минуты ожидания, а ведь ждет она
    всего только двадцать шесть минут! М-р Мак-Кинли пьет и, видимо, впервые в
    жизни столько.
          Мы видим его со спины, когда же он время от времени оборачивается
    взглянуть на часы, повешенные над выходом в одно подсобное помещение, всякий
    раз у него чем-то иное лицо: хмурое, плачевное, растерянное, безразличное,
    как у приговоренного к казни, наконец.
      В о о б р а ж а е м ы й  г о л о с  м и с с  Б е т т л. Еще не поздно,
мистер Мак-Кинли, ладно, я подожду... Вы же знаете, мне теперь все равно некуда
спешить!
          Нет, придется, видно, в седьмой раз растоптать свою сердечную
    привязанность. Напрасно он старается какой-нибудь посторонней мелочью
    вытеснить ее из сознания... И тут до рассеянного слуха м-ра Мак-Кинли
    достигает случайный разговор молодых людей в нише за соседним столиком.
    Похоже, это б и т н и к и, тамошние н и ч е г о н е д е л ь ц ы. Их пятеро,
    и пятый все время маниакально дирижирует какой-то неслышной музыкой, которая
    проясняется порой, и тогда мы узнаем ее,- это как раз та усыпительная
    мелодия из процедурного фильма о сальваториях "BS", которую мысленно теперь
    поет весь город.
          С возрастающим интересом м-р Мак-Кинли вслушивается в беглую, со
    смешком и навеселе, беседу молодых людей:
      - Давно не видно Пита. Надеялся встретить у той танцорки на Лонг-Айленде
вчера... так до ночи и не явился.
      - Знаешь, он обнищал совсем и духом пал, бедный малый... За что ни
возьмется, все из рук валится.
      - Ему просто пора найти себе богатую доверчивую старуху.
      - Зачем... жениться? Да ты, как видно, сегодня в ударе, Фелси!
      - Ну, можно поживиться и без столь мрачных обязательств. Я довольно
занимательную книжку читала на днях. Там один - не то молодой чиновник, не то
бакалавр, не помню кто,- старуху убил. Она вещи у нищих в заклад принимала.
Сейфы до отказа набила, а ему как раз сравнительно пустяков и не хватало...
словом, оборотных средств на что-то! Старуха была все равно рвань, ее не
жалко... а у него дальний, чистый путь светился впереди!
      - И что же, наверно, элегантный и красивый парень? - сочувственно
спрашивает подруга Джейн.
      - По-видимому... во всяком случае, нетерпеливый очень! Так, знаешь, Эл, он
прикрепил топор в петле, у себя под мышкой, вот здесь, и отправился туда
вечерком с визитом.
      - Почему же так громоздко? Лучше было сунуть ей под подушку пробирку с
радиоактивным изотопом, и баста!
      - Вот и видно, что ни черта из тебя не выйдет, Эл. С топором-то, да еще
под мышкой, в наше время есть шанс сойти за сумасшедшего, а это при неудаче
сулит, по крайней мере, половинную скидку в суде.
      - Уверена, что очень старинный автор: они это любили в старину, чтоб
Ниагара крови, попышнее... кто таков?
      - Не помню фамилии... кажется, поляк какой-то!
          Вполоборота повернувшись к ним, м-р Мак-Кинли сперва рассеянно, потом
    внимательнее ловит ухом их непринужденную и откровенную беседу. Он
    оглядывается справиться об истекшем за минувший срок времени. "Всего только
    час прошел... боже, какая длинная жизнь на земле, если мерить человеческой
    тоскою!" М-р Мак-Кинли с воровским выражением лица косится в окно: ушла ли
    мисс Беттл?
          Но, верная данному слову, она все еще ждет его, только прислонилась к
    косяку аптечной двери, чтобы не слишком толкали прохожие. К ней выходит
    аптекарь: приняв ее за уличную, он просит ее гулять где-нибудь в другом
    месте.
      - Понимаете, мисс... вы несколько сомнительная реклама для моего
заведения!
          Через окно м-р Мак-Кинли видит, как к его невесте подкатывается лихой
    и, видимо, слегка на взводе моряк. Судя по жестам, он зовет мисс Беттл в
    один известный ему поблизости райский уголок с подачей горячительных
    напитков. Пантомима уговаривания, соблазняющая жестикуляция, как в старинном
    кино. Мисс Беттл колеблется, отчаянно поглядывая по сторонам. В ответ
    морячок показывает ей что-то в кармане, кажется, деньги. Лежащие на столе
    кулаки м-ра Мак-Кинли сжимаются. Он встает и снова садится, едва подавляя в
    себе потребность немедленного возмездия.
          Мы слышим подлинный разговор его мнимого соперника с мисс Беттл на
    перекрестке:
      М о р я ч о к. Мне до слез жалко вас, Пэгги... теперь ваш обормот уже не
появится. И право, мне пора возвращаться, у меня будут большие неприятности.
      М и с с  Б е т т л. Ради бога, подождем еще минутку, мистер Дроот. Я
уверена, он где-нибудь наблюдает за нами поблизости: я так хорошо изучила все
его хитрости. Ну, выкиньте еще что-нибудь, положите руку мне на плечо,
тряхните... нет, посильнее... теперь еще раз покажите мне деньги и тащите меня
куда-нибудь! Сейчас он примчится драться с вами...
          Происходит убедительная атака морячка, при виде которой м-р Мак-Кинли,
    кажется, жует палец у себя за столиком, втягивает голову в плечи, смятой
    шляпой необъяснимо трет себе лицо. Публика в баре не обращает внимания на
    странности его поведения: верно, у господина болят зубы!
          Морячок уводит наконец мисс Беттл, она кокетливо виснет на его руке.
    За углом они снова останавливаются - в затишье от уличного движения.
      М и с с  Б е т т л. Ради бога, постоим еще хоть минуточку, а то он не
найдет нас...
      М о р я ч о к. Неужели вы собираетесь ждать его здесь до вечера, Пэгги?
      М и с с  Б е т т л. Боже, хоть до завтрашней ночи!
      М о р я ч о к (после паузы). Лучше дайте мне его адресок, я пойду и успею
нанести небольшое увечье этому потрошителю, чертову выродку, этой кособокой
скотине...
      М и с с  Б е т т л (со слезами, стуча кулаками в его грудь). Не смейте
так! Это, может быть, самый-самый из всех вас, кого я только знаю... самый
честный человек!
          Мистер Мак-Кинли планомерно, с видом бесстрастия и без спешки допивает
    свою горькую чашу, а также часть напитков на столе, потом очумело бредет
    домой. По дороге он машинально останавливается у витрины - абажуры, кровати,
    топоры, тесаки и прочие стальные хозяйственные изделия. Пройдя десять шагов,
    он возвращается взглянуть еще разок на подсознательно запавшую теперь в его
    воображение мясницкую утварь всяких образцов... И вот уже опять знакомый
    сквер, и детишки окликают его, не очень устойчивого на ногах, а он
    своеобычно салютует малышам мятой шляпой.
      Д и к т о р. В назначенное время мистер Мак-Кинли получил обещанное
приглашение осмотреть в составе Государственной комиссии один из филиалов фирмы
"Боулдер и Кё".
          Семь парадно одетых джентльменов, государственных деятелей второго
    разряда, направляются по пустынному, за чугунной оградой, двору к
    приземистому и сумрачному зданию крематорного стиля; последним поспешает за
    ними м-р Мак-Кинли.
          Их встречает главный управляющий филиалом. Пока один бой в фирменной
    униформе отбирает у посетителей верхнюю одежду, другой вручает взамен белые
    халаты с фирменными инициалами на спинах и мягкую, неслышную обувь. Мистер
    Мак-Кинли задерживается возле клерка, регистрирующего фамилии высоких
    посетителей.
      М а к - К и н л и (важно). Я - Мак-Кинли, из Высшего Лицензионного Совета.
Что-то довольно пустовато у вас сегодня!
      К л е р к. Главный съезд начинается с наступлением темноты... Нам запрещен
дневной прием, во избежание беспорядков.
      М а к - К и н л и. Грабежи?
      К л е р к. Слишком много желающих попасть в сальваторий бесплатно.
(Понизив голос.) Как раз нищие районы кругом,- взгляните, что там у нас
делается!
          Во всю боковую длину высокой литой ограды с копьями и монограммами
    "ВS", с той стороны, откуда только и можно подойти, выстроилась молчаливая,
    недвижная, безликая какая-то, на бесформенное пятно похожая людская толпа.
    Всех их роднит один и тот же признак - оттенок безнадежности во взгляде;
    женщины с малышами, старики и самостоятельные, преждевременно повзрослевшие
    ребятишки.
          Остальные члены комиссии слышат разговор Мак-Кинли с клерком:
      1 - й  ч л е н  к о м и с с и и. Почему ж вы не обратитесь в полицию?
      К л е р к. Мы не можем... Они не нарушают порядка, не мешают работе, они
только глядят.
      М а к - К и н л и (обернувшись в сторону ворот). Но вот как раз и дневные
клиенты к вам!
      К л е р к. О, эти, очевидно, прямо с аэродрома... за последний месяц
наплыв из Европы увеличился вдвое, хотя у них там имеется своя сеть
комфортабельных сальваториев.
      2 - й  ч л е н  к о м и с с и и. По-видимому, сказывается дурной опыт от
прежние войн!
      К л е р к (горестно). Да, в случае неприятностей Европа превратится в
вулканический кратер средней активности. Простите, господа...
          Вполголоса клерк отдает распоряжение служащему помоложе, чтобы тот
    встретил новоприбывших.
          Через двор к главному зданию сальватория шествует, с пледом через
    руку, по моде прошлого века, престарелый, надменного вида господин, возможно
    даже лорд, во главе своего семейства: параличная жена в кресле на
    велосипедных колесах, незамужние, подсохшие от времени дочери, личные
    секретари, домашний врач и единственный внук. Ливрейный лакей несет в руках
    аквариум с рыбками, также поступающими на долговременное хранение. Владелец
    их, задумчивый хилый мальчик, тащит вдобавок своего любимца, сидящего в
    обруче носатого тукана. Кроме того, ведут под уздцы ветхую, но, значит,
    дорогую по воспоминаниям верховую лошадь. Гувернантка с двумя шпицами в
    поводке замыкает шествие, отдаленно напоминающее погребальную процессию.
          И самое любопытное: приезжие проходят по аллейке как раз мимо
    напряженно созерцающей толпы, им не стыдно.
          - Пожалуйте, этим путем, сэр! - кланяясь, принимает почетных клиентов
    главный администратор, передавая их помощникам пошустрее.
          Комиссия спускается в скоростном лифте в подземные помещения
    сальватория. Что-то бешено мигает в контрольном окошке кабины, и вспыхивают
    бесчисленные лампы и номера этажей: 13... 22... 36... Заглушаемый легким
    свистом падения, управляющий успевает ввести гостей в курс текущих дел и
    очередных соображений фирмы. Здесь уместно отметить поразительную четкость
    поведения и речистость всех служащих фирмы "BS".
      У п р а в л я ю щ и й. После недавних просчетов наших конкурентов мы
предпочитаем для своих сальваториев предельные глубины порядка семи-восьми
километров. Дальнейшее погружение в земную кору чрезмерно повышает стоимость
шахтной проходки и, следовательно, каждого кубометра полезного объема... в
особенности из-за повышения глубинных температур.
      1 - й  ч л е н  к о м и с с и и. Ну, уж себе-то вы, наверно, присмотрели
тут уютный и безопасный уголок?
      У п р а в л я ю щ и й. К сожалению, для нас это недоступно, сэр. Боксы
стоят довольно дорого, а заливать кокильоном коммуникационные коридоры, что,
конечно, устроило бы служащих, запрещает главная инспекция.
      2 - й  ч л е н  к о м и с с и и. Уж для своего-то персонала фирма могла бы
предоставить места со скидкой.
      У п р а в л я ю щ и й (уклончиво). У меня большая семья, сэр.
      М а к - К и н л и. Дети?
      У п р а в л