.  Кто-то вышел из комнаты наружу,  потом
еще один.  За ними - третий.  Они брели вдоль  улицы,  напевая  что-то
пьяными неуверенными голосами,  такими же тупыми,  как их пьяные шаги.
Эхо детонировало  тишину  между  высоких  стен.  Эффект  был  до  жути
потусторонний.
       Кэлхаун спрятался   в   проеме   ближайшей   двери   и   поднял
пистолет-распылитель. Когда  трое  пьяных оказались напротив него,  он
увидел, что они для устойчивости держатся  за  руки.  Один  из  пьяных
ревел невпопад  куплеты  разухабистой  песни,  двое  других  время  от
времени ему  подтягивали.  Потом   один   обиженно   запротестовал   и
остановился. С ним вместе остановились остальные.  Троица, покачиваясь
на нетвердых ногах,  затеяла путанный спор.  Кэлхаун поднял тупое рыло
пистолета и   нажал  на  рычажок  спуска.  Невидимые  вихревые  кольца
декстретиловых паров понеслись к тройки пьяных преступников.  Раздался
громкий общий вздох, потом три бесчувственных тела рухнули на покрытие
тротуара, а Кэлхаун,  не теряя времени,  быстро сделал все,  что нужно
было сделать.
       Вскоре один пират лежал на тротуаре в коме, отлично имитирующей
состояние заболевших. Взвалив на плечи второго, Кэлхаун с Мургатройдом
поспешно удалились   в   направлении   посадочной   решетки.    Третий
преступник, раздетый   до   белья,  ждал,  когда  его  через  день-два
обнаружат.



                         Глава 6


               Совершенно  неправильно  называть  "игроком"  человека,
       который использует вероятностные таблицы, чтобы делать  ставки,
       обеспечивающие  ему  благоприятный  процент  возвратности.  Еще
       более неправильно  называть  "игроком"  жулика.  Он  вообще  не
       играет в точном смысле этого слова.
               Истинным игроком является только тот, кто идет на риск,
       не взирая на соотношение  вероятностей  выигрыша  и  проигрыша,
       который действует по интуиции, пользуясь здравым  размышлением,
       не принимая во  внимание  законов  вероятности.  Он  игнорирует
       факт, что результат любого поступка зависит от  случайности.  В
       этом смысле преступник - истинный игрок. Он всегда уверен,  что
       случай не помешает  ему  осуществить  задуманное.  В  настоящее
       время мы не имеем статистического анализа преступлений, которые
       мог бы показать нам преступление как акцию, на которую  решится
       среднеблагоразумный человек. Эффект  чистой  случайности  может
       быль просто ошеломляющим..."
                    Фитцджеральд. "Вероятность и  поведение человека"

       Ночной мир  Мариса-3  океаном  жизни  окружал молчаливый остров
города, где улицы и здания источали безмолвие.  Лишь отрытая небу,  не
стиснутая стенами природа за пределами города пела гимн звездам.
       Кэлхаун, устроившись в удобном месте,  начал ждать.  С ним  был
мургатройд и  бесчувственное  тело  пирата.  Кэлхаун не знал,  сколько
времени понадобиться провести в ожидании, но был уверен, Что появление
симптомов чумы  у  человека,  который должен быть к ней невосприимчив,
даст результаты.И дежурного из центра связи принесут именно к кораблю,
на боту  которого  должна  находиться лаборатория и тот,  кто придумал
чуму.
       Кэлхаун ждал  терпеливо.  У  него был наготове еще один пират в
состоянии поддельной комы,  и Кэлхаун затаился в тени массивной  опоры
посадочной решетки. Мургатройд сидел рядом, стараясь держаться поближе
к хозяину.  Тормалы были активны днем, но темнота их подавляла и, если
рядом не было Кэлхауна, Мургатройд обычно начинал хныкать.
       Над головой нависали парящие арки  посадочной  решетки.  Здание
диспетчерской, откуда  управлялась  решетка,  растянулось  на  полмили
неподалеку от того места,  где Кэлхаун устроил засаду.  Глаза его  уже
привыкли к темноте,  а в ста ярдах стоял большой шарообразный корабль,
принесший на Марис-3 банду преступников.
       Было тихо, не считая хора насекомых, певших небу обычную ночную
серенаду. Эффект был замечательный. Кэлхаун с наслаждением вслушивался
в перебивавшие серенаду низкие,  басовитые,  как у органа,  звуки.  Их
сменяли трели,  прозрачные,  текучие, как вода в ручье. Интересно, кто
производил их - зверь, птица, рептилия?
       Ждать было легко. Все, что произошло на Марисе-3, было Кэлхауну
практически ясно.  Части  мозаики  встали  на свои места.  Похоже,  он
теперь хорошо знал не только то,  что произошло здесь,  но и что может
произойти на  других  планетах,  если  операция  на  Марисе-3 окажется
успешной.
       В космосе   доже  преступления  имеют  подчеркнуто  утилитарную
природу. И законы природы нарушаются,  чтобы  совершить  преступление.
Например, можно   построить   звездолет  с  атмосферными  крыльями.  В
пространстве или в овердрайве крылья кораблю не нужны. Но крылья очень
пригодятся, если кто-то задумал тайно проникнуть в атмосферу ничего не
подозревающей планеты.
       Такой крылатый  корабль  может спокойно разбросать над планетой
замороженные капсулы так,  что ветер разнесет облако на многие мили, и
высота распыления  будет выбрана таким образом,  чтобы зона заражения
была наибольшей.  И   тогда   на   многие   квадратные   мили   почва,
растения,воздух, здания    -    все    будет    пропитано   невидимыми
возбудителями болезни. И начнется чума.
       Человек нарушал законы природы.  Он создал чуму,  составил план
эпидемии, в безоблачном небе однажды прокатился гром, и начали умирать
люди. Потом  появилась  команда бандитов - проверить,  все ли идет как
было задумано.  Теперь они  ждали,  пока  прилетят  новые  колонисты,,
займут похищенную   у   законного  владельца  планету.  Если  прибудут
корабли  с Деттры-2,  захватчики не уступят планету.  Да  и  для  всех
людей она  теперь была бесполезна.  Если колонисты с Деттры высадятся,
они начнут умирать.  Только планета,  Захватившая  Марис-3,  могла  ее
использовать. Да, кому-то этот план казался стопроцентно надежным.
       Кэлхаун до  боли,  до  скрипа  сжал  зубы.  Организаторы  этого
преступления могут пойти и дальше...
       В темноте городской ночи вспыхнул  движущийся  огонек.  Кэлхаун
тут же насторожился.  Это были фары кара,  мчавшегося по шоссе. Огонек
исчез за одним из высотных зданий.  Появился снова.  Пересек  высотный
мост между небоскребами,  снова исчез, снова появился. Свет становился
все ближе,   наконец   ударил   в   глаза. Машина   прошелестела    по
утрамбованному грунту  посадочной  площадки  под  решеткой,  скрипнули
тормоза, зашипели о грунт покрышки:  машина остановилась  у  здания  с
пультами и  трансформаторами.  Фары  остались  включенными.  Из кабины
выскочили люди, бросились к двери в здание. Голосов Кэлхаун не слышал.
Несколько минут  спустя  группа  людей высыпала из здания,  столпилась
вокруг кара.  Несколько секунд - и кар умчался прочь,  подпрыгивая  на
неровностях: он мчался к кораблю.
       Кар остановился всего в сотне ярдов от засады Кэлхауна. В свете
фар искрился огромный серебристый пузырь корпуса звездолета. Человек в
машине крикнул:
       - Откройте, откройте! Человек заболел! Похоже, у него чума!
       Никакого признака,  что его услышали.  Другой мужчина заколотил
по металлу люка.
       Из наружного громкоговорителя спросили:
       - В чем дело? Что за шум?
       Ответил хор растерянных голосов,  но динамик над люком резко их
оборвал и  начал  диктовать  приказы,  каждый  из  которых Кэлхаун мог
предсказать с абсолютной точностью.
       Голос из громкоговорителя сказал:
       - Чепуха! Внесите его сюда!
       Люк с   хрустом   отворился,   опускаясь,  открывая  проход  и,
одновременно образуя  трап  для  подъема  в  корабль.  Люди   вытащили
неподвижное тело  товарища  из  кара.  Полунеся,  полуволоча его,  они
поднялись и исчезли в люке.
       Вскоре преступники  вышли  обратно.  Один явно дрожал.  Хриплый
голос сказал свирепо:
       - Ему нужно разобраться!  Не может быть, чтобы это было чума. У
нас прививки.  Просто обморок или что-то еще.  И хватит паники, словно
мы уже при смерти.  Все по местам!  Займитесь своими обязанностями! На
всякий случай, я сделаю общую проверку.
       Кэлхаун с  удовлетворением  выслушал этот разговор.  Внутренний
люк закрылся,  но наружный оставался опущенным.  Трап же был опущен до
самого грунта.  Кар, задержавшись у здания контроля, высадил несколько
пассажиров и мгновенно умчался в ночь, в ту сторону, откуда явился.
       - Это тот, которого мы обработали первым, - сухо сказал Кэлхаун
Мургатройду. - Впечатление неблагоприятное.  Они еще надеются, что это
просто случайность.  Посмотрим, что будет дальше. Начальник собирается
сделать перекличку. Скоро он обнаружит кое-что волнующее.
       - Чи, чи! - тихо пискнул Мургатройд.
       Снова неподвижность и тишина, не считая ночных песнопений из-за
черты города.  Теперь Кэлхаун услышал кое-что новое - басовитые удары,
словно звук больших барабанов.
       Полчаса спустя  показался  свет  у  здания контроля,  открылись
невидимые двери,  прямоугольник света упал на землю.  Минуту спустя по
шоссе заскользил огонек фар.
       - Ага!  -  довольно  хмыкнул  Кэлхаун.  -  Они  нашли  типа  на
тротуаре.  Возможно,  донесли  и  о  двоих  отсутствующих.  Один лежит
позади тебя, Мургатройд. Сейчас они должны испытывать не только легкое
беспокойство.
       Кар пересек круг посадочной площадки, завизжали тормоза. Темные
силуэты уже ждали. Несколько секунд, и кар направился к трапу. Хриплый
голос пропыхтел:
       - Вот еще один! Мы его сейчас внесем!
       Голос из динамика менее уверено сказал:
       - Хорошо.  Но  у  первого нет никакой чумы.  Обмен веществ идет
нормально. Он просто потерял сознание!
       - Но мы нашли другого! С ним то же самое!
       Темные силуэты поднялись по узкому трапу, волоча бесчувственное
тело. Несколько минут спустя они вышли наружу.
       - Он не смог  вернуть  в  сознание  первого,  -  сказал  кто-то
нерешительно. - Мне это не нравится.
       - Он же сказал, это не чума!
       - Если  он  сказал,  значит,  ему лучше знать!  - добавил голос
человека, явно привыкшего,  чтобы ему подчинялись.  - Ему лучше знать!
Он сам эту чуму придумал!
       Кэлхаун чуть улыбнулся и сказал себе: "Ага!"
       - Но... слушай... - снова заговорил испуганный. - Тут в городе,
когда мы сели,  были врачи.  Вдруг кто-то  успел  убежать  и  придумал
какой-нибудь микроб... и теперь они выпустили его на нас...
       Решительный голос  оборвал  сомневающегося.  Несколько  человек
заговорили. перебивая  друг  друга,  и  ничего  разобрать было нельзя:
преступники явно потеряли самоуверенность и покой. Им, естественно, не
пришло бы  в  голову,  что кто-то может вести против них биологическую
войну, если  бы  они  сами  не  были  участниками  такого   микробного
нападения. Они  не боялись бактерий,  пока дело шло в из пользу,  пока
погибали люди на другой стороне.  Но теперь  кто-то,  похоже,  обратил
против них  их  собственное оружие,  и иммунитет от чумы не казался им
гарантированным. У кое-кого из межпланетных бандитов  начали  трястись
поджилки.
       Кар помчался прочь,  надолго остановился у контрольного пункта.
Там шел горячий спор, возбужденные голоса доносились даже до Кэлхауна.
Потом кар уехал.
       Кэлхаун выждал  еще  двадцать  минут,  которые  ему  показались
бесконечными. Потом он нагнулся над  человеком,  которого  притащил  с
собой. С третьего бандита,  оставленного в одном белье, Кэлхаун стащил
форму. Сейчас она была на нем.  Второго  бандита  Кэлхаун  взвалил  на
плечо.
       - Попробуем  получить  приглашение  на  борт  корабля,  в   его
лабораторию. Пошли, Мургатройд!
       Он зашагал к неподвижному серебристому шару корабля.
       Шар гигантской  выпуклой  стеной нависал над ним.  Наружный люк
все еще  был  опущен  в  виде  трапа.  Кэлхаун  каблуком  постучал  по
металлической плите,  и  вошел  в  тесный  шлюз.  Потом забарабанил во
внутренний люк:
       - Еще один! - крикнул он. - Тоже без сознания, как и остальные!
Что мне с ним делать?
       Внутри шлюза должны быть микрофоны,  такие же,  как снаружи. Но
отсюда Кэлхауна не услышат у диспетчерской.  Кэлхаун старался  придать
голосу убедительное звучание: паника, недоумение.
       - Уже третий, без сознания! Что мне делать?
       - Погоди! - недовольно приказал металлический голос из динамика
на стене.
       Кэлхаун начал ждать.
       За внутренним люком послышались шаги,  он  отворился,  и  голос
проскрипел:
       - Вноси его!
       Человек, открывший  замок  люка,  повернулся  к  ним спиной,  и
Кэлхаун вслед за ним пошел по коридору  в  глубь  корабля.  Мургатройд
робко семенил   рядом.  Люк  щелкнул,  автоматически  закрылся  за  их
спинами. Человек в белом лабораторном халате,  шаркая,  шагал впереди.
Он был  невысокого  роста  и  немного  хромал.  Едва ли его можно было
назвать хорошо сложенным.
       Кэлхаун прикрывал  пистолет-распылитель перекинутым через плечо
бандитом и тревожно  прислушивался  -  не  раздастся  ли  какой-нибудь
посторонний звук? Нет ли на борту другого человека?
       У тощего скрюченного человечка в белом халате было  собственное
место в социальной системе, собственная социальная экониша. Есть люди,
которые становятся  личностями  именно  из-за  собственной  физической
ущербности. Слишком много мужчин и женщин  стремятся  только  к  тому,
чтобы иметь привлекательный вид. И навсегда остаются никем.  Некоторые
люди с внешностью уродов мужественно принимают положение вещей  таким,
каково оно на самом деле есть, и становятся людьми. Но  часть  из  них
начинают бунтовать.
       Теперь, зная,   что   этот  человек  использовал  свой  талант,
истратил неисчислимые  часы  утомительного  и  кропотливого  труда  на
изготовление нового чудовищного орудия истребления,  Кэлхаун мог почти
в точности описать его жизненный путь.  Он был уродом,  посмешищем. Он
ненавидел тех,  кто  смеялся  над  ним.  Он   строил   в   воображении
грандиозные фантазии о мировом господстве, о том, что он накажет всех,
кого ненавидел.  И всю бешенную энергию  он  вложил  в  замысел  мести
Космосу. Он  выработал  поразительную выдержку и силу воли,  он строил
план за планом,  интригу за интригой, шаг за шагом приближаясь к своей
цели...
       Кэлхаун знал несколько  людей  с  похожей  судьбой.  Они  пошли
другим путем.   Один   из  самых  ценных  работников  в  штаб-квартире
управления Сектором,  очень ценимый  за  свои заслуги, просто  на  вес
золота, имел не совсем, мягко говоря, обычную внешность. Но через пять
минут разговора вы уже об этом и не вспоминали.  И был  еще  президент
планеты в  созвездии  Лебедя,  учитель  с  Альфы Кита,  музыкант из...
Кэлхаун мог сейчас вспомнить  многих.  Но  вот  этот  горбатый  карлик
избрал иной  путь,  противоположный пути мужества и природы. Он избрал
ненависть, и поражение было в его случае неотвратимо.
       Они вышли  в  лабораторию. Мургатройд приободрился - обстановка
была знакомая.  Яркий свет,  привычный блеск  хромированных  приборов,
инструменты. Даже    запахи   хорошо   оснащенной   микробиологической
лаборатории были  для  Мургатройда  приятными,  домашними.  Он  сказал
весело:
       - Чи-чи-чи!
       Карлик в   халате   дернулся,  стремительно  обернулся.  Широко
раскрылись темные блестящие глаза.  Кэлхаун дал  бесчувственному  телу
бандита соскользнуть  с  плеча  на пол,  позаботившись,  чтобы тот не
очень ушибся.  Из-под формы  бандита  показалась  куртка  Медслужбы  -
соскользнувшее на пол тело потянуло за собой "молнию".
       - Прошу прощения,  - вежливо сказал Кэлхаун,  - но я вас должен
арестовать. Вы    обвиняетесь    в    нарушении   основных   принципов
общественного здоровья. Создание и распространение эпидемии летального
характера.
       Карлик в халате бросился вправо, что-то схватил со стола. Потом
ринулся на  Кэлхауна,  пытаясь  поразить его скальпелем - единственным
оружием, оказавшимся под рукой.
       Кэлхаун нажал на спуск распылителя...



                               ГЛАВА 7


               "Все наши мотивы, наши достижения субъективны. Мы живем
       в границах черепной коробки. Но человек может сделать  то,  что
       он хочет сделать, а потом с удовольствием созерцать  результаты
       своего поступка.  Это  удовольствие  субъективно,  но  напрямую
       соотносится с  реальностью  и  с  объективным  космосом  вокруг
       индивида. Имеется так  же  сверхсубъективный  тип  мотивации  и
       получения  удовольствия,  который  очень  важен  в    поведении
       человека. Многие люди получают удовольствие,  созерцая  себя  в
       определенном  контексте  обстоятельств.  Такие  люди    находят
       удовлетворение  в  трагическом  жесте,  в  щедрости,  мудрости,
       значительности.  Объективные  результаты  такой   репрезентации
       редко  принимаются  во  внимание.   Очень    часто    личность,
       завороженная  созерцанием   великолепия    собственной    драмы
       поведения, приносила великие страдания. Ибо личность  это  и  в
       мыслях не имела последствий своих поступков для кого-то еще..."
                    Фитцджеральд. "Вероятность и  поведение человека"


       Кэлхаун связал карлика полосами разорванной  куртки.  Процедуру
эту Кэлхаун  проделал очень тщательно:  сначала он привязал пленника к
стулу, потом заключил в надежный  кокон тканевых  пут.  Потом  занялся
осмотром лаборатории.
       Мургатройд, поднявшись  на  задние  лапы,  копировал   движения
Кэлхауна. Кэлхаун  осматривал лабораторию.  В большинстве оборудование
было ему знакомым: наборы чашек Петри, предметные стекла, оптические и
электронные микроскопы,    автоклавы,  облучатели,   инструменты   для
микроанализа,  термостаты,  в которых  культура  могла  содержаться  в
любом из сотни избранных температурных режимов.  Мургатройд чувствовал
себя, как дома.
       Вскоре Кэлхаун услышал стон. Он повернулся и кивнул пленнику.
       - Здравствуйте,  - вежливо приветствовал он хозяина лаборатории.
- Я  очень  заинтересовался  вашей  работой.  Кстати,  сам я работаю в
Медслужбе. Я прибыл с  обычной  проверкой,  и  кто-то  попытался  меня
уничтожить. На их месте я бы позволил мне сесть, а потом прикончили бы
выстрелом из бластера.
       На него внимательно смотрели маленькие темные глаза.  Выражение
их менялось каждую секунду.  То  их  наполняла  ярость,  граничащая  с
безумием, в  следующий  миг они становились хитрыми и проницательными.
Потом выказывался почти животный страх.
       Кэлхаун сказал несколько рассеяно:
       - Наверное, сейчас разговаривать с вами нет смысла. Вы  еще  не
оценили ситуацию,  не  успокоились.  Я в корабли, и никто не может мне
помешать. Трое из вашей...  команды  мясников  выведены  из  строя  на
несколько дней...  Сверхдоза  полисульфата,  -  пояснил он.  - Это так
просто, что я был уверен - вы не догадаетесь.  Я их "выключил",  чтобы
проникнуть на корабль.
       Пленник, похожий  на  мумию,  спеленатый  лентами,  пробормотал
что-то нечленораздельное.   Кажется,   он   скрежетал   зубами.  Потом
забулькал - ярость вышла из-под контроля.
       - Вы сейчас в шоке,  - сказал Кэлхаун. - Частью - в самом деле,
частью притворяетесь.  Я вас оставлю одного, чтобы вы немного пришли в
себя. Мне  нужна  информация.  Думаю,  вы  пойдете  на  переговоры,  в
вашем-то положении... Оставляю вас одного, поразмышляйте.
       Он покинул    лабораторию.    Он    чувствовал   отвращение   к
привязанному к стулу человеку.  Он  понимал,  что  преступник  получил
сильнейший шок.  Он был пойман и бессилен освободиться. Но часть этого
шока - бешеная ярость,  настолько сильная, что имелась угроза перехода
ярости в  безумие.  Кэлхаун  хладнокровно  оценил ситуацию и  пришел к
выводу, что человек,  однажды  принявший  решение  и  проживший  такую
жизнь, -  а это предположение, он понимал,  вполне пока соответсвовало
фактам, -  в  буквальном