ь на невысокий перевал, потом  сбежала  в  вытянутую
параллельно хребту долину. Редкие фермы здесь почти не пострадали: крестьяне
выгоняли скот и занимались своими делами, словно ничего и не произошло.  Еще
через несколько километров обвалы снова преградили нам путь. Но  тут  полоса
разрушений  была  меньше  и  среди  хаоса  возвышалась  уцелевшая  гора.  Мы
взобрались на нее и смогли осмотреть местность  сверху  Вокруг  простирались
одни болота.
   Уже  наступали  красные  сумерки,  все  были  измучены  и  потому  решили
заночевать на ближайшей ферме. Шесть часов проспали мы как убитые,  а  затем
двинулись на запад. На сей раз перед нами открылись не болота,  а  пустынное
море. Тогда мы повернули на юг.
   Машина прошла уже километров двенадцать, но  мертвая  зона  была  еще  не
видна. Дорога каким-то чудом уцелела среди обвалов,  что  намного  облегчало
продвижение. Ехать, однако, приходилось медленно, потому  что  обломки  скал
местами загромождали часть шоссе. Внезапно за поворотом  перед  нами  возник
совершенно нетронутый уголок: прелестная долина с  лесами  и  лугами.  Осыпи
только запрудили горную речушку, и она разлилась  в  сверкающее  озерцо.  На
пологом склоне стоял маленький замок, к которому  вела  тенистая  аллея.  Мы
въехали в нее. У входа я заметил  табличку:  "Частная  собственность.  Въезд
воспрещен!"
   - Я думаю, теперь это несущественно,- пробормотал Мишель.
   Едва мы успели развернуться перед замком, как на  террасе  появились  две
девушки и молодой человек. Он  был  высок,  темноволос  и,  пожалуй,  неплох
собой, но  сейчас  его  лицо  искажала  гримаса  злобного  недоумения.  Одна
девушка, тоже довольно хорошенькая, явно приходилась  ему  сестрой.  Другая,
та, что постарше, была слишком яркой блондинкой, чтобы цвет ее  волос  можно
было принять за естественный. Молодой человек быстро сбежал по ступеням.
   - Вы что, читать не умеете?
   - Полагаю, - начал Вандаль, - при данных обстоятельствах...
   - Какие еще могут быть обстоятельства? Это частная собственность, и я  не
желаю здесь видеть никого, кроме моих гостей!
   В то время я был молод, горяч и несдержан, а потому насмешливо ответил:
   - Послушай, сосунок, мы специально приехали спросить, не обрушился ли ваш
родовой  замок  на  то,  что  тебе  заменяет  голову.  Разве  так  встречают
спасителей?
   - Убирайтесь немедленно! - заорал он. - Иначе я  прикажу  вышвырнуть  вас
отсюда вместе с вашей таратайкой!
   - Мы уедем и сами, - сказал Вандаль, удерживая меня. - Но  позвольте  вам
сказать, что мы теперь на другой  планете,  где  все  ваши  деньги  вряд  ли
чего-нибудь стоят...
   - Что здесь происходит?
   На террасу вышел пожилой  широкоплечий  мужчина  в  сопровождении  дюжины
здоровенных и малосимпатичных парней.
   - Папа, эти типы ворвались без разрешения, а теперь...
   - Молчи, Шарль! - оборвал его хозяин замка. Потом он обратился к Вандалю:
   - Вы говорили о другой планете. Как вас понимать? Вандаль объяснил.
   -  Значит,  мы  уже  не  на  Земле?  Интересно,  интересно...  И  планета
девственная?
   - Пока что мы видели только болота с двух сторон, а  с  третьей  -  море.
Остается разведать, что находится с четвертой стороны, если только  ваш  сын
нам позволит.
   - Шарль молод, и он не знал, что произошло. Мы тут  ничего  не  понимали.
Сначала я думал, что это землетрясение, но когда увидел  два  солнца  и  три
луны... Благодарю вас, теперь мне все ясно. Надеюсь, что вы с  нами  выпьете
по рюмке?
   - Спасибо. К сожалению, у нас нет времени.
   - Ну что вы! Ида, приготовь-ка гостям...
   - Нет, в самом деле, - прервал его я, - мы  очень  торопимся!  Нам  нужно
засветло добраться до края "земли" и к вечеру быть уже в деревне.
   - В таком случае не настаиваю. Завтра я к  вам  заеду  узнать  результаты
вашей разведки. И мы тронулись дальше.
   - Да, не очень-то они мне понравились, - проговорил Мишель.
   -  Мерзкие  рожи,  -  согласился  Луи.  -  Знаете,  кто  это?  Хоннегеры,
швейцарцы, как они говорят. Папа миллионер, нажился на торговле  оружием.  А
сынок еще хуже папаши. Воображает, будто все девушки без ума от него  и  его
денег. Нет в мире справедливости! Ну что бы  этим  типам  не  подохнуть  под
развалинами вместо нашего добряка мэра!
   - А что за шикарная блондинка с ними?
   - Мадлена Дюшер, - ответил Мишель. - Киноактриса.  Знаменита  не  столько
своими ролями, сколько скандальными  похождениями.  Ее  фото  были  во  всех
газетах.
   - А дюжина типов с физиономиями висельников?
   - Должно быть, подручные для грязных делишек, - сказал Луи.
   - Боюсь, эти люди причинят нам еще немало хлопот, - задумчиво  проговорил
Вандаль.
   Снова началась зона опустошения. Четыре часа  пробирались  мы  через  нее
пешком, но зато на сей  раз,  к  нашему  величайшему  удовольствию,  за  нею
оказалась твердая  почва.  Я  был  взволнован.  Остановившись  на  последнем
обломке известняка, наполовину зарывшемся в неведомые травы,  я  не  решался
ступить ногой на почву иного мира. И  менее  сентиментальные  Луи  и  Мишель
сделали это первыми.
   Мы   собрали    множество    образцов    растительности,    здесь    были
тускло-зеленоватые травы с  жесткими,  режущими  стеблями  без  соцветий,  и
многочисленные кустарники с  удивительно  прямыми  стволами  и  серой  корой
металлического отлива. Луи обнаружил  также  одного  мертвого  представителя
местной фауны. Он походил на плоского слепого удава без позвоночника  длиной
около трех  метров.  На  предполагаемой  голове  у  него  были  две  большие
заостренные клешни с каналами внутри. Вандаль сказал, что примерно такое  же
приспособление есть у личинок жука-плавунца. Ничего подобного на  Земле  ему
не встречалось. "Слепой удав" оказался  высохшим.  Я  заметил  на  его  коже
рваное отверстие, вокруг которого застыла блестящая слизь.
   Вандаль очень хотел захватить нашу находку с собой,  но,  присмотревшись,
мы обнаружили,  что  сухой  была  только  кожа,  а  внутренности  неведомого
создания  оказались  в   крайней   стадии   разложения.   Поэтому   пришлось
удовлетвориться фотоснимками. Опасаясь, что в высокой траве скрываются живые
и, наверное, опасные собратья этой твари, мы поспешно двинулись  в  обратный
путь к деревне.
   За нашей спиной до самого горизонта простиралась травянистая степь, и над
нею вдали висело еще одно зеленое облако.
 
   ОДИНОЧЕСТВО
   Прежде чем  думать  об  исследовании  планеты,  нужно  было  как  следует
обосноваться на уцелевшем  куске  земной  территории  и  организовать  здесь
какое-то общество. В деревне нас ожидали  добрые  вести:  в  колодцах  снова
появилась вода - правда, чуть солоноватая, но, по заключению Вандаля, вполне
пригодная для питья. Перепись шла  полным  ходом.  С  людьми  дело  обстояло
просто, со скотом - сложнее, а с материальными  запасами  -  труднее  всего.
Дядя оказался прав, когда предупреждал нас: "Меня знаю г, но я для них никто
- не мэр и даже не муниципальный советник".
   Согласно подсчетам, население деревни и  окрестных  ферм  достигало  2847
человек, из них  943  мужчины,  1007  женщин  и  897  детей  в  возрасте  до
шестнадцати лет. Скота, по-видимому, было много, особенно коров. Выяснив все
это, Луи сказал:
   - Завтра утром  надо  созвать  общее  собрание.  Он  нашел  добровольного
глашатая и вручил ему воззвание, написанное  карандашом  на  клочке  бумаги.
Этот листок до сих пор у меня, весь пожелтевший и чуть живой от времени. Вот
полный текст воззвания: "Гражданки и граждане! Завтра  утром  на  площади  у
колодца общее собрание. Астроном  Бурна  объяснит  причины  катастрофы.  Луи
Морьер и его товарищи расскажут о результатах разведки. Сбор через два  часа
после восхода голубого солнца. Нужно принять решения на будущее. Присутствие
обязательно". Я хорошо запомнил это первое собрание. Сначала слово взял Луи:
   - Сейчас  мсье  Бурна  объяснит,  насколько  это  возможно,  что  с  нами
случилось, но, сначала я хочу  сказать  пару  слов.  Вы,  должно  быть,  уже
поняли, что мы больше не  на  Земле.  Теперь,  оказав  помощь  раненым,  нам
придется взяться  за  самое  трудное.  Прежде  всего  нужно  организоваться.
Никакое человеческое общество не может жить без законов. Нам осталась  часть
Земли длиной примерно  тридцать  километров  и  шириной  семнадцать,  этакий
грубый ромб площадью около пятисот квадратных километров. Но  надо  смотреть
правде в глаза: только четверть этой площади  пригодна  для  обработки,  все
остальное - развороченные  горы.  Я  думаю,  что  земли  нам  хватит,  чтобы
прокормиться, хотя наше население может значительно возрасти. Но дело  не  в
земле, каждый человек сможет получить хоть по тысяче  гектаров,  потому  что
дальше вокруг нас целая планета! Самое главное - это  рабочая  сила.  Теперь
понадобится каждый человек и работать  будут  все  Нам  неслыханно  повезло:
вместе с нами оказались инженеры и ученые. Но все равно, мы должны  смотреть
на себя как на пионеров и проникнуться их суровым  духом.  Тот,  кто  вместо
помощи соседу будет ему вредить, - преступник, и таким мы будем воздавать по
заслугам. Хотим мы этого или нет, отныне это закон, и нам придется либо  ему
подчиняться, либо... всем передохнуть!  После  собрания  я  с  добровольцами
проведу перепись профессий. Те,  кто  пришли,  дадут  сведения  о  тех,  кто
отсутствует. Послезавтра общее собрание выберет депутатов, которые  создадут
правительство; обычными делами будет  по-прежнему  заниматься  муниципальный
совет. А теперь будет говорить астроном Пьер Бурна.
   Мой дядя встал, опираясь на трость.
   - Дорогие друзья! - сказал он. - Вы знаете, что беспримерная  катастрофа,
по-видимому, навсегда оторвала нас от старушки Земли и забросила в неведомый
мир. Что это за мир? Пока я не знаю. Мы уже видели, что здесь два  солнца  и
три луны. Пусть это нас не пугает: мсье кюре и ваш учитель, которые  не  раз
заходили ко мне в обсерваторию, могут вам  подтвердить,  что  подобные  вещи
можно наблюдать в  небе  довольно  часто.  Благодаря  случайности,  поистине
чудесной (здесь кюре одобрительно закивал), мы  попали  на  планету,  воздух
которой, по сути дела, почти не отличается от земного и вполне нам подходит.
По предварительным расчетам, эта планета должна быть немного  больше  Земли.
Что делать дальше - Луи Морьер только что вам объяснил, и довольно  понятно.
Когда я узнаю что-нибудь новое об  этом  мире,  который  теперь  стал  нашим
миром, я вам сообщу.
   Собравшиеся приняли выступления хорошо. Крестьяне с отдаленных ферм  явно
примирились с катастрофой: семьянины и домоседы, привязанные к своим  полям,
они по большей части сохранили все, что у них было,  а  прочим  не  очень-то
интересовались. Рабочие оказались куда недоверчивее.
   - Старик что-то путает со своим иным миром. Мы ведь живы, а на тот  свет,
пока не умрешь, не попадешь!
   - Откуда же тогда два солнца?
   - Ну второе совсем маленькое! А потом с теперешней техникой мы не то  еще
увидим! Если хотите знать, все это штучки бошей, а ваше второе солнце  вроде
атомной бомбы!
   Семейные драмы разыгрывались в основном среди жителей деревни.  У  многих
под развалинами домов или под обвалами в горах погибли родные, а один  юноша
никак не мог свыкнуться с мыслью, что больше никогда не увидит свою невесту,
которая уехала погостить к своей кузине. Он во что  бы  то  ни  стало  хотел
послать ей телеграмму!
   Назавтра, в воскресенье, мы проснулись от колокольного звона.  С  помощью
прихожан кюре извлек из-под развалин церкви колокола, подвесил их к  большой
ветке дуба и трезвонил вовсю.  Когда  мы  подоспели  на  площадь,  кюре  уже
отслужил воскресную мессу под открытым  небом.  Славным  человеком  был  наш
кюре; позднее он доказал, что в его пухленьком теле жила героическая душа.
   Я приблизился к нему.
   - Поздравляю вас, монсеньер, ваши колокола напомнили нам о родной  Земле.
- Монсеньер? - удивился добряк.
   - Ну да, вы же теперь епископ. Впрочем, что я говорю -  для  нас  вы  сам
папа!
   - Боже правый, об этом я и не подумал! -  бледнея,  пробормотал  кюре.  -
Какая страшная ответственность...
   - Ничего, справитесь!
   Я оставил ошеломленного толстяка и направился в школу, где  уже  трудился
Луи. Ему помогали учитель с женой и двое юношей.
   - Как дела со списком?
   - Продвигаются. Если кто-нибудь скрытничает, о нем всегда можно узнать  у
других. Вот предварительный подсчет: триста пятьдесят рабочих  завода,  пять
мастеров, пять инженеров, четыре астронома, геолог - это ты;  хирург,  врач,
аптекарь, биолог, историк - твой брат; антрополог, ветеринар,  два  учителя,
два каретника, три каменщика, плотник с подмастерьем, автовеломеханик, кюре,
церковный служка, три владельца кафе, булочник, два пекаря, три бакалейщика,
два галантерейщика, кузнец с двумя молотобойцами, шесть рабочих каменоломни,
два жандарма, часовщик, он же мастер по  радиоприемникам,  портной  с  двумя
учениками, две швеи, лесник, а остальные - крестьяне.  Что  касается  папаши
Борю, то он настоял, чтобы его запирали как браконьера.  Да,  совсем  забыл!
Еще владелец замка со своим сынком, дочкой, любовницей  и  по  крайней  мере
дюжиной  телохранителей,  не   считая   прочей   челяди.   От   них,   кроме
неприятностей, ждать нечего.
   - Что с техникой?
   - Легковых машин  на  ходу  -  одиннадцать,  еще  машина  твоего  дяди  и
стосильный автомобиль Мишеля, который жрет слишком много бензина;  тракторов
- три, один из них гусеничный; грузовиков - восемнадцать, из них  пятнадцать
заводских;  десять  мотоциклов  и  около  сотни  велосипедов.  К  сожалению,
осталось лишь двенадцать тонн бензина и 13 600 литров газолина. Запасных шин
тоже маловато.
   - Ну без бензина обойдемся, переделаем на дровяные газогенераторы.
   - Где переделаем?
   - На заводе, конечно.
   -  А  электричество?  Правда,  есть  аварийные  генераторы   с   паровыми
двигателями, но у нас очень мало угля, да и дров недостаточно.
   - Тут в горах неподалеку были залежи угля. Надеюсь,  они  тоже  с  Земли.
Пласты бедные, но выбора у нас нет.
   - Вот и найди их, это твоя работа. Теперь продовольствие, с  этим  все  в
порядке, но, пока не соберем новый урожай, надо будет  вести  строгий  учет.
Может быть, даже введем  продовольственные  карточки,  хотя  я,  честно,  не
представляю, как это примут остальные!
   На следующий день состоялись  первые  выборы.  Никакой  точной  программы
никто не выдвигал: собравшимся  просто  объявили,  что  они  должны  избрать
Совет, или Комитет общественного спасения из девяти человек.  Проходит  тот,
кто набрал больше голосов; каждый избиратель должен подать список с  девятью
именами, и все.
   Результаты  выборов  удивили  всех.   Первым   987   голосами   из   1302
присутствующих прошел прежний заместитель мэра, богатый  крестьянин  Альфред
Шарнье. Вторым 900 голосами был избран  его  дальний  родственник,  школьный
учитель. Третьим 830 голосами прошел кюре. Далее следовали Луи Морьер -  802
голоса;  Мари  Прэль,  бывшая  муниципальная  советница,  крестьянка,  всеми
уважаемая за грамотность и годы,- 801 голос; мой дядя - 798 голосов;  Этранж
- 780 голосов; как ни странно, Мишель  -  706  голосов;  оказалось,  что  он
весьма популярен среди женской половины населения! И наконец, последним  был
я - 700 голосов. Лишь потом я узнал,  что  своим  избранием  я  обязан  Луи,
который провел за меня настоящую избирательную кампанию, убеждая людей,  что
только я смогу отыскать железо и столь необходимый уголь.  Зато  содержатель
самого большого в деревне кабака получил всего 346 голосов.
   Больше  всего  нас  удивило  незначительное  число  избранных   крестьян.
Возможно, при данных необычных обстоятельствах избиратели решили  довериться
тем, кто, по их мнению, мог выпутаться из любого положения и располагал  для
этого необходимыми знаниями, а может быть, они просто не очень доверяли друг
другу и предпочли выбрать людей, далеких от местных склок.
   Мы  хотели  избрать  председателем  Альфреда   Шарнье   как   получившего
большинство голосов, но он отказался, и в конечном счете  эту  должность  по
очереди занимали учитель и кюре. В тот же вечер Луи,  поселившийся  в  одной
комнате со мной и Мишелем, сказал нам:
   - Теперь мы должны держаться вместе. Ваш дядя будет с нами, и на учителя,
я думаю, тоже можно рассчитывать. Значит, нас будет в Совете пятеро, то есть
большинство. Нам придется отстаивать свою точку зрения, что будет не  всегда
легко. Но рабочие нас поддержат, инженеры, наверное, тоже, а может  быть,  и
часть деревенских жителей. И дело здесь не в самолюбии! Я говорю так потому,
что, на мой взгляд, только мы до конца понимаем, что именно нужно делать для
спасения этого клочка земного мира.
   - Выходит, ты хочешь установить диктатуру? - спросил Мишель.
   - Диктатуру - нет, но сильное правительство - да.
   -  Особой  разницы  не  вижу,  -  проговорил  я.  -  Не  думаю,  что  это
действительно необходимо. Недовольные сразу появятся...
   - Кюре... - начал было Мишель, но Луи его прервал:
   - Не обязательно! Кюре достаточно умен, а поскольку в религиозные дела мы
не собираемся вмешиваться, можно будет даже привлечь его  на  свою  сторону.
Крестьяне? Земли у них будет вдоволь - бери сколько сможешь! А что  касается
коллективного  производства  -  промышленность  и  ремесла  нам  придется  в
какой-то степени обобществить, - то это наше новшество их пока не  затронет.
Нет, я думаю, что труднее всего придется,  когда  мы  начнем  ломать  старые
привычные представления. Во всяком случае,  сначала  будет  нелегко.  Потом,
через несколько поколений, встанут новые задачи, а сейчас нам надо выжить. И
если мы начнем со взаимной вражды или допустим анархию и беззакония...
   - Согласен! Я с тобой.
   - Я тоже, - сказал Мишель, - хотя, честное слово, в жизни не  думал,  что
стану когда-нибудь членом директории!
   Первое  заседание  Совета  было  посвящено  распределению   "министерских
портфелей".
   - Начнем с народного просвещения, - сказал Мишель.
   - Я предлагаю избрать  министром  мсье  Бурна.  Любой  ценой  мы  обязаны
сохранить наше научное наследие. Каждый из ученых должен выбрать себе  среди
школьников наиболее  способных  учеников  и  для  начала  передать  им  свои
практические знания. Теорию будем преподавать потом, самым талантливым, если
такие найдутся. Одновременно нужно будет написать учебники, чтобы  пополнить
библиотеку обсерватории и  школы.  К  счастью,  в  обсерватории  сохранилось
достаточно научных трудов по самым различным вопросам.
   - Прекрасно! -  согласился  Луи.  -  Предлагаю  министром  промышленности
назначить Этранжа, сельское хозяйство поручить Шарнье,  а  ты,  Жан,  будешь
министром геологии,- это очень важное дело. Мсье кюре будет нашим  министром
юстиции, а учитель - министром финансов: он на  досуге  изучал  политическую
экономию. Нам  придется  выпускать  деньги,  чтобы  было  какое-то  средство
обмена.
   - А я?- спросил Мишель.
   - Ты организуешь полицию.
   - Чтобы я стал полицейским?!
   - Да. Дел у  тебя  будет  много,  и  самых  трудных:  описи,  реквизиции,
поддержание порядка и прочее. Тебя уважают, это тебе поможет.
   - Ну, этак я все симпатии быстро растеряю! А какой пост займешь ты?
   - Погоди. Мари Прэль будет министром здравоохранения; ей  помогут  доктор
Массакр и доктор Жюльен. А я, если вы не против, займусь армией.
   - Армией? Может быть, заодно и флотом?
   - Может быть. Кто знает, что ждет нас на этой планете! К тому же  я  буду
весьма удивлен, если тот мрачный субъект из замка  не  даст  вскоре  о  себе
знать.
   Луи как в воду глядел! На другой день на всех стенах появились  листовки,
напечатанные типографским способом. Текст их гласил:
   "Крестьяне и горожане!  Так  называемый  Комитет  общественного  спасения
захватил власть,  прикрываясь  видимостью  демократии.  Кто  входит  в  этот
комитет? Из девяти членов только четыре местных жителя! Рабочий, тр