вор.

-  Послушай,  Грехем,  -  наконец нерешительно произнес Сигрен. - Я могу
задать тебе один вопрос? Это для меня очень важно.

- Ну, разумеется.

Сигрен помялся еще несколько секунд, словно собираясь с духом.

-  Грехем,  -  спросил  он глухо, - только, пожалуйста, не удивляйся, ты
веришь в бога?

- А почему ты спрашиваешь об этом именно меня? - все-таки удивился Грехем.

- Ну, Ленгли поклоняется иным богам, а у Сойка слишком критический ум.

-  Не  понимаю,  почему  это вдруг тебя заинтересовало? - Грехем встал и
прошелся по комнате.

-  Впрочем,  не вижу причин скрывать свои убеждения. Да, я верю. Но не в
того  бога,  который изображен на иконах и который занимается судьбами и
деятельностью людей, а в некий рациональный мировой порядок.

- Мировая гармония? - проборматал Сигрен.

- Ну что ж, в конце концов это ничего не меняет.

-  Он  поднял  глаза  и  пристально  посмотрел  на  Грехема. - Послушай,
Грехем, а в судьбу ты, значит, не веришь? В предопределение?

Грехем пожал плечами:

-  Но  ведь  ты лучше, чем кто-нибудь другой, должен знать, что никакого
предопределения  нет  и  быть не может. Коль скоро поведение микрочастиц
подчиняется  не  законам  механики,  а принципу неопределенности... Если
последующие    состояния    не    являются    однозначными   следствиями
предшествующих,  то  о  какой  же судьбе может идти речь? А ведь мы тоже
состоим из микрочастиц.

-  Но и полного произвола тоже нет, - возразил Сигрен. - Существуют ведь
статистические закономерности.

- Что ты хочешь этим сказать?

-  А  то.  что  осуществляются  все-таки  наиболее  вероятные состояния.
Значит,  то,  что  должно  произойти,  произойдет.  Что  суждено,  то  и
исполнится.  И  мы сейчас ничего не можем сделать. Только ждать. Вот это
и не дает мне покоя.

-  Вот  ты о чем. - Грехем сочувственно посмотрел на Сигрена. - Но ты не
прав,  Сигрен. Вероятность пластична. И она открывает для каждого из нас
множество возможных вариантов. И от нас зависит, какой именно избрать.

-  Не знаю.. не знаю, - задумчиво бормотал Сигрен. - Послушай, Грехем, а
если  кто-нибудь  из  нас  что-то  совершит,  это  ведь будет сделано, в
конечном счете, по воле божьей? Да?

Грехем  подозрительно  посмотрел  на  Сигрена,  но промолчал. Сигрен же,
казалось, ничего не заметил.

-  А  как  ты  думаешь, Грехем, - продолжал он, неожиданно меняя тему, -
каким путем мог идти Девидс в своем решении?

-  Девидс?  Признаться  я  не думал над этим, - Грехем явно уклонялся от
ответа.

На этот раз настала очередь Сигрена с подозрением взглянуть на Грехема.

Разговор  иссяк.  В  полумраке  комнаты  повисло  напряженное  молчание.
Первым  не  выдержал Сигрен. Он тяжело поднялся и, молча кивнув Грехему,
вышел за дверь.

А  в  это  время  Сойк,  лежа  на диване, заканчивал чтение детективного
романа.  С  сожалением  он  перевернул  последнюю  страницу, полежал еще
некоторое  время,  устремив  взгляд  в  потолок,  словно вновь переживая
прочитанное, потом медленно протянул руку и выключил настольную лампу.




                             ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Было  уже  за  полночь,  когда Хэксли вышел из своего кабинета и, пройдя
через  гостиную,  заглянул  в  комнаты  теоретиков.  Трое мирно спали на
диванах, прикрывшись пиджаками. Дверь в комнату Сойка была заперта.

Хэксли  тихо  постучал,  но  Сойк  не  отозвался.  Тогда Хэксли постучал
настойчивее.  В  комнате послышалось шуршание, звук отодвигаемого стула,
шаги, но дверь не открывалась.

Потеряв  терпение,  Хэксли  сильно надавил на нее плечом и едва не упал,
так как в это время Сойк как раз отпер замок и дверь неожиданно поддалась.

Чтобы  не упасть, Хэксли пришлось сделать несколько замысловатых взмахов
руками.  Он  представил  себе,  как  это,  должно  быть,  смешно и глупо
выглядит со стороны, и зло посмотрел на Сойка.

А  тот,  как  ни  в  чем  не  бывало,  стоял  прямо против двери, широко
расставив  ноги  и заложив руки в карманы, и с веселой усмешкой наблюдал
за  тем,  как  Хэксли  балансирует, стараясь сохранить равновесие. Можно
было подумать, что он все подстроил специально.

-  Пожалуйста,  разбудите  своих  друзей, Сойк, - холодно сказал Хэксли,
приняв  наконец  устойчивое  положение.  -  Мне  нужно немедленно с вами
поговорить.

-  Будет  сделано,  шеф, - Сойк был невозмутим, будто ночные совещания в
лаборатории самое обычное дело.

Через  несколько  минут  заспанные  теоретики,  ежась и позевывая, вновь
сошлись в гостиной.

Подождав, когда они рассядутся в креслах, Хэксли сказал ледяным голосом:

-  Мне  кажется,  молодые  люди,  вы  отнеслись к моему сообщению, мягко
сказать, несколько легкомысленно.

-  Но  мы  уже  все  обсудили,  шеф,  -  демонстративно зевнув, нарочито
беззаботным тоном сообщил Сойк.

- И что же?

-   Мы   пришли  к  выводу,  что  действительно  подозревать  в  хищении
документов  можно  в  абсолютно равной степени каждого из нас, - пояснил
Сойк с обескураживающей улыбкой.

- Сейчас не время для шуток, Сойк, - резко оборвал его Хэксли.

-  Да, время действительно позднее, шеф, - все так же спокойно отозвался
Сойк.

-  Видимо,  вы  плохо  представляете  себе  всю серьезность положения, -
Хэксли  явно  нервничал.  - Что же касается подозрений, то я не хуже вас
знаю,   кого   следует  подозревать.  Но  мне  нужны  не  подозрения,  а
похищенные бумаги.

-  Но,  шеф, вы не дали мне договорить. А я как раз собирался сообщить о
бумагах.

Хэксли, прищуриваясь, посмотрел на Сойка.

- И что же?

- Мы пришли к выводу, шеф, что эти бумаги никто из нас в глаза не видел.

-  Ну вот что, - Хэксли стукнул кулаком по столу. - Я старался отнестись
с  уважением  к  вашему  человеческому  достоинству. Не зная, кто из вас
виновен,  я  не  хотел  оскорблять подозрением остальных. Но я вижу - вы
сговорились. Это что же, круговая порука?

- Как вам будет угодно, шеф, - вежливо заметил Ленгли.

-  Хорошо,  -  медленно  произнес Хэксли и обвел молодых ученых недобрым
взглядом. - Хорошо же. Тогда я вам скажу все, что думаю.

Он на секунду умолк, а потом заговорил, отчеканивая каждое слово:

-  Я  вправе  подозревать  любого из вас. Любого. В сравнении с Девидсом
все  вы  -  простые  ремесленники. Вы все завидовали ему. Да, вы неплохо
считаете,  но  стоило поставить перед вами действительно сложную задачу,
как  вы  не смогли даже с места сдвинуться. Разумеется, я сам виноват: я
просто  в  вас  ошибся.  Ну что можно ожидать, например, от вас, Сигрен,
нетрудно  понять,  когда  видишь,  с  какой  тоской  вы смотрите на свои
уравнения.  Или  от вас, Ленгли? Ведь у вас на уме только женщины. Я уже
не  говорю о вас, Сойк. Вы, конечно, человек не глупый, но, к сожалению,
рождены  не для теоретической физики... Грехем? Еще в детстве бабушка не
раз предупреждала меня, чтобы я остерегался рыжих.

- Шеф! - возмутился Ленгли. - Вы переходите границы.

- Оставь, - равнодушно сказал Грехем.

-  Границы?  -  насмешливо  переспросил  Хэксли. О каких еще границах вы
можете говорить? Один из вас - преступник.

- Но вы оскорбляете нас всех.

-  Перед  остальными  я  впоследствии  извинюсь,  -  бесстрастно заметил
Хэксли,  - а пока советую меня не перебивать. Так вот. Мне бы и а голову
не  пришло  вас  подозревать,  если  бы  вы сами были хоть на что-нибудь
способны.

-  Хорошо,  пусть  мы  бездарны,  - заметил Сойк, - Но от бездарности до
преступления...

-  Не  так уж далеко, - перебил Хэксли. - Как говорится, всего один шаг.
И  кто-то из вас его сделал. Я бы очень хотел, чтобы это было не так, но
факты...  Одним  словом,  я  передумал. Я не хочу ждать до понедельника.
Бумаги должны быть возвращены сегодня утром.

Хэксли помолчал.

-  Пожалуй, я даже соглашусь, чтобы тот, кто взял бумаги, просто положил
их  на стол в этой комнате. Для меня, в конце концов, не имеет значения,
кто  именно  их взял. Я хочу получить бумаги. И все. Но если утром их не
будет, я сообщу в полицию.

И, круто повернувшись, он направился к себе в кабинет.

- Напрасно вы нас пугаете, - бросил ему вдогонку Ленгли.

Но Хэксли даже не оглянулся.
                          УТРОМ В ВОСКРЕСЕНЬЕ

В  воскресенье  в  восемь  утра  Хэксли, который тоже коротал эту ночь в
своем кабинете, разбудил Грехема.

- Ну как? Что вы надумали?

-  Вы меня имеете в виду? - переспросил теоретик, поеживаясь и методично
массируя руку, затекшую от лежания на жестком диване.

- Всех.

-  На  этот счет мне ничего не известно, - пожал плечами Грехем, - лично
я, как вы сами видели, спал.

- Но на столе в гостиной бумаг нет.

-  Нет?  Тем лучше, - загадочно сказал Грехем. - Значит, вам известно об
этом больше, чем мне.

- Взгляните сами, - предложил Хэксли.

- Зачем? Разве от этого они могут появиться?

- Но я хочу все же, чтобы вы посмотрели, - настаивал Хэксли.

- А почему именно я? - настороженно спросив Грехем. - Тогда уж будите всех.

-  Достаточно  и кого-нибудь одного. А то, что в обратился именно к вам,
- чистая случайность. Можете не волноваться.

- Ну, хорошо, - снова пожал плечами Грехем. - Если уж вам так хочется...

Они  вместе  вышли  в  гостиную - впереди, твердым шагом Хэксли, за ним,
все  еще  поеживаясь,  Грехем  в пиджаке, наброшенном на плечи. Постояли
возле пустого стола. Хэксли зачем-то спросил:

- Итак, вы видите - бумаги не возвращены?

-  Во  всяком  случае  на  столе их действительно нет, - уточнил Грехем,
недоумевая, зачем Хэксли понадобилась эта процедура.

- Можете сообщить своим товарищам - я передаю дело в полицию.

-  Как  вам будет угодно, - отозвался Грехем. - Но только на вашем месте
я не стал бы этого делать.

-   А  почему,  собственно?  Разве  я  не  предоставил  вам  возможность
выпутаться  из  этой истории, если и не с честью, то по крайней мере без
особых потерь?

- Следует больше доверять людям, шеф.

-  Бросьте,  -  отрезал  Хэксли,  -  оставьте  эти  ваши интеллигентские
рулады.  Я  человек  простой,  верю  только  своим глазам, фактам. И вам
советую.  А  факты  говорят,  что  это  мог  сделать только один из вас.
Другой вариант невозможен.

Невозможен?  -  усмехнувшись,  переспросил  Грехем.  -  Невозможность  -
понятие  довольно  неопределенное,  шеф.  Вот  мы,  скажем, считали, что
решить эту вашу задачу совершенно невозможно. А Девидс взял да и решил.

Хэксли  как-то  странно  посмотрел на Грехема. Казалось, он хочет что-то
сказать,  но  колеблется.  Однако  так  ничего  и  не  сказав,  он круто
повернулся и вышел из комнаты.

Вернувшись  в  кабинет,  Хэксли  полистал  записную книжку, нашел нужный
номер  и снял трубку. Это был номер домашнего телефона комиссара полиции
Бэрда.

-   Господин   Бэрд?   Здравствуйте.  Говорит  Хэксли  из  теоретической
лаборатории.  Мы  с  вами  однажды  встречались  в  связи  с  Институтом
Бентсона,  помните?  А сейчас я хочу попросить вас заняться одним делом.
Нет,  нет,  лично  вас.  Почему  не в полицию? В этом нет необходимости:
дело  носит,  так  сказать,  частный  характер.  Женщина?  Нет,  нет,  к
прекрасному  полу  это  не  имеет  никакого  отношения. Ровно через час?
Хорошо. Я вас жду.






                             ХЭКСЛИ И БЭРД

Когда  Бэрд  вышел  из  кабины  лифта на 37-м этаже небоскреба "Волизанс
Сайн",  где  помещалась теоретическая лаборатория, Хэксли уже ожидал его
на  площадке.  Он молча провел комиссара в свой кабинет и пододвинул ему
кресло.

- Прошу вас, присаживайтесь... Сигару?

-  Предпочитаю  сигареты,  если  разрешите?  -  вежливо  отказался Бэрд,
доставая  из  кармана  массивный  серебряный  портсигар  с  замысловатой
монограммой.  -  Я, знаете ли, вообще не люблю крайностей, мне больше по
душе полутона.

-  Ну,  в  вашей-то  работе,  - улыбнулся Хэксли, - насколько я понимаю,
чаще всего приходится иметь дело именно с крайностями.

-  Тем  более,  -  заметил  Бэрд.  -  Тем  более. Потому-то я и стараюсь
обходиться без них, когда это возможно.

Он  щелкнул  зажигалкой  и  глубоко  затянулся.  Приближался  тот всегда
волновавший  его  момент,  с  которого,  собственно,  и начинается любое
расследование.  Сейчас  Бэрд  как  бы  готовился  открыть  новую книгу и
погрузиться  в  таинственный  водоворот  событий  и судеб, в котором ему
предстояло разобраться.

Он поудобнее уселся в кресло и тихо сказал:

- Я слушаю, господин Хэксли.

-  Да,  да,  -  Хэксли  сразу  сделался  серьезным.  -  Но  я  хочу  вас
предупредить.  Дело,  ради которого я вас пригласил, чрезвычайно тонкое,
и я не хотел бы, чтобы оно вышло за стены моей лаборатории...

Он вопросительно взглянул на Бэрда, но тот промолчал.

-  Я  хочу  также,  чтобы  вы  знали,  комиссар: я не случайно обратился
именно   к   вам,  -  продолжал  Хэксли.  -  То,  что  здесь  произошло,
непосредственно   связано   с   наукой,  с  научными  исследованиями.  А
насколько мне известно, вы с успехом провели уже ряд подобных дел.

-  Вы  мне  льстите,  господин  Хэксли,  -  вежливо улыбнулся Бэрд. - Но
физика не моя стихия.

Бэрд   скромничал.   В  свое  время  он  прошел  два  курса  физического
факультета  и  только  после  этого,  окончательно  убедившись,  что его
призвание  в  другом, переменил профессию. Впрочем, о своем знании основ
физики  он  умалчивал также из чисто тактических соображений. Это давало
ему  в  процессе  расследования преимущество, какое дает человеку знание
иностранного  языка,  когда об этом не подозревают объясняющиеся на этом
языке окружающие.

-  Так  что,  может  быть,  -  продолжал  Бэрд, - вам лучше обратиться к
кому-нибудь другому?

-  О, нет. Вам не придется решать уравнений. Ваша задача найти того, кто
их украл. Не столько физика, сколько психология...

Бэрд  внимательно  выслушал  рассказ  Хэксли,  медленно  раскурил  новую
сигарету  и,  несколько  раз  затянувшись,  с  силой  придавил ее о край
пепельницы:

- Могу я задать вам несколько вопросов?

- Разумеется.

- Кто, кроме вас и Девидса, находился вчера в лаборатории?

-  Только  четверо  теоретиков,  о  которых  я  вам  уже  говорил, и моя
секретарша Мэри.

- А не мог ли войти в кабинет к Девидсу кто-либо посторонний?

-  Это  исключено.  Мой  кабинет  расположен между комнатой секретарши и
всеми остальными помещениями.

-  Следовательно,  -  уточнил  Бэрд, - для того чтобы попасть в комнаты,
где работают теоретики, необходимо пройти через ваш кабинет?

- Да, другого пути нет.

-  Но  это значит, что ваши сотрудники беспокоят вас по меньшей мере два
раза в день - утром и вечером, - удивился Бэрд.

- Да, но это себя окупает.

-  Возможно,  -  согласился  Бэрд.  -  Я  бы хотел еще кое-что уточнить.
Значит, одна дверь вашего кабинета выходит в комнату секретарши, а другая?

- Другая - в промежуточную комнату. Мы между собой называем ее гостиной.

- И туда же выходят двери кабинетов ваших служащих?

- Да, вся внутренняя планировка сделана по моим эскизам.

- А между собой кабинеты сообщаются?

-  Я  всегда  был  убежден,  что  самый  лучший помощник исследователя -
полное уединение.

-  Что  же  ваши  сотрудники  вовсе  не общаются друг с другом в течение
всего дня?

- Разумеется, общаются. Обмен мнений необходим. Но в разумных дозах.

-  Понятно.  Итак,  если  я вас правильно понимаю, в кабинет к Девидсу с
того  момента,  как вы оттуда ушли, и до того момента, как вы обнаружили
Девидса мертвым, могли входить только ваши сотрудники. Кто-то из четверых?

- Да, никто другой к Девидсу войти не мог.

- А через ваш кабинет за это время не проходил никто?

- Исключено. Я все время находился здесь и, конечно, заметил бы.

-  А  нет  ли  какой-нибудь  другой  возможности  проникнуть в кабинет к
Девидсу? Скажем, через окно?

- Разве что с вертолета, - рассмеялся Хэксли - Мы ведь на 37-м этаже.

-  О,  вы  даже  представить  себе  не  можете, какую ловкость проявляют
современные преступники.

-  Верю  вам,  комиссар,  но  в данном случае это абсолютно исключено. В
нашей   лаборатории   ни   одно   окно  не  открывается.  Мы  пользуемся
кондиционерами.  А  так  как  все  стены  целы...  -  Хэксли поднялся. -
Впрочем, вы можете сами в этом убедиться.

-  Нет,  нет,  -  остановил его Бэрд. - Осмотр я проведу позже. Прежде я
хочу познакомиться ее всеми обстоятельствами дела.

-  Как  вам  угодно.  -  Хэксли  снова опустился в кресло. - Что еще вас
интересует?

-  Расскажите,  пожалуйста,  господин  Хэксли,  если это, разумеется, не
секрет, чем занимается ваша лаборатория?

- Над какими проблемами мы работаем?

-   О,   нет,  так  далеко  или,  вернее,  глубоко  мое  любопытство  не
простирается.  Я  хотел  бы  только  знать,  откуда  берутся  те задачи,
которые  вы  решаете?  Это  чьи-нибудь заказы или вы, так сказать, жрецы
чистой науки?

-  Да,  мы  получаем  заказы от различных фирм и институтов. Но время от
времени я ставлю перед своими сотрудниками и чисто научные проблемы.

- И задача, о которой идет речь...

- Это была именно такая проблема.

- Важная?

-  Ее  решение  позволило  бы  добывать  любые  вещества из вакуума - из
пустоты!  Судите  сами. Это произвело бы полный переворот и в науке, и в
технике, - помолчав, добавил Хэксли.

- И вы уверены, что Девидс действительно решил эту задачу?

- Ни минуты в этом не сомневаюсь.

- Но вы сами говорите, что видели только начало решения.

-  Девидс  не  мог  ошибиться,  -  убежденно сказал Хэксли. - Я знаю его
много  лет.  Он  всегда видел ошибку за тысячу километров. И потом - это
особый вопрос. Ваша задача найти бумаги. Их-то я, во всяком случае, видел.

Бэрд снова раскурил сигарету.

-  Мне  придется  задать  вам еще один вопрос. Из чего складываются ваши
доходы и как они распределяются?

-   Работу   лаборатории   оплачивают   заказчики.   Что   же   касается
распределения, то мы существуем на правах акционерного общества.

- И вы, господин Хэксли, разумеется, владеете контрольным пакетом?

-   Да,  у  меня  что-то  около  шестидесяти  процентов.  Но  каждый  из
сотрудников  также  является  полноправным  пайщиком, имеет свою, хотя и
небольшую,  долю.  Кроме  того, я плачу им достаточно высокое постоянное
жалованье.

- Ну, а в тех случаях, когда работа не заказная?

-  Если  сделано  открытие, мы можем получить на него патент, а это - те
же кларки.

-  Хорошо.  Допустим,  кто-то  из  ваших  сотрудников действительно взял
бумаги.  Как  он  мог  бы  ими воспользоваться? Может он выдать открытие
Девидса за свое?

- Да, конечно.

- И получить от этого какую-нибудь выгоду?

Хэксли помедлил с ответом.

-  Как  вам  сказать...  Это было бы довольно трудно осуществить. Дело в
том,  что,  согласно  контракту,  в  течение  всего времени его действия
любое  открытие,  сделанное  нашим  сотрудником, является собственностью
лаборатории  -  независимо  от  того,  сделал он его в рабочее время или
где-нибудь дома.

-  Но  автором  открытия, так сказать для истории, все же считается тот,
кто его сделал?

- О, разумеется. Личное авторство сохраняется. И соответственно - слава.

-  Значит, не исключено, что похищение документов могло быть совершено в
погоне за славой?

Хэксли снова помедлил:

- Я допускаю подобную возможность.

Бэрд тоже помолчал.

-  Однако  если  открытие все равно остается собственностью лаборатории,
то  почему же вы сочли необходимым задержать сотрудников на воскресенье?
Или вам не безразлично, кто из них будет считаться автором открытия?

-  Я  за  справедливость.  Но  дело  не  только  в  этом. Открытие могут
запатентовать на подставное лицо. И тогда ничего нельзя будет доказать.

- Но в таком случае и вся слава тоже достанется подставному лицу.

- Слава - да, но кларки...

-  Понимаю.  И  наконец,  последнее.  Не  могли  бы вы, господин Хэксли,
охарактеризовать ваших сотрудников, ну хотя бы а нескольких словах?

Хэксли задумался:

- Вероятно, прежде всего вас интересует Девидс?

- И он.

-  Деви