щади  солнечного  диска.
Казалось, Солнце поражено неведомым недугом или даже чем-то  пробито. Однако
даже Юпитер  не  нанес  бы светилу  такого  повреждения. Самое большое пятно
достигало четверти миллиона километров в диаметре и могло бы поглотить сотни
земель.
     - Ночью снова ожидается большое полярное сияние. Профессор Сессуи и его
команда выбрали удачное время.
     -  Давайте  посмотрим,  как  у  них дела, - сказал  Морган,  настраивая
телескоп. - Взгляни-ка, Дэв.
     Мальчик с минуту внимательно вглядывался.
     - Все четыре ленты уходят внутрь, то есть вверх, а потом исчезают.
     - А посредине ничего нет?
     Дэв снова немного помолчал.
     - Нет, башни не видно.
     -  Верно,  она  на шестистах километрах, а телескоп  настроен  на самое
слабое увеличение. Но сейчас поднимемся. Застегните привязные ремни.
     Дэв  улыбнулся старинному штампу,  знакомому  по десяткам  исторических
пьес. Но он не заметил никаких изменений: лишь четыре линии, направленные  к
центру  поля  зрения,   стали  менее  резкими.  Через  несколько  секунд  он
сообразил,  что никаких  изменений  не будет:  он  смотрит  вверх вдоль  оси
системы, и все четыре ленты в любой точке выглядят одинаково.
     Потом совершенно неожиданно - хотя Дэв все время  этого ждал -  в самом
центре   поля  зрения   появилось   крошечное  яркое  пятнышко.  Оно  быстро
расширялось, и мальчик испытал ясное ощущение скорости.
     Через несколько секунд он  уже мог  разглядеть маленький  круг - нет, и
мозг  и  глаз  согласились, что это  квадрат.  Он  смотрел  прямо  вверх, на
основание башни, которая ползла к Земле вдоль направляющих лент, преодолевая
два  километра в день.  Сами ленты  исчезли - на таком  расстоянии они  были
неразличимы.  Но  квадрат,  словно   по  волшебству  прикрепленный  к  небу,
продолжал   расти,   хотя  теперь,   при  максимальном  увеличении,  казался
расплывчатым.
     - Что ты видишь? - спросил Морган.
     - Яркий квадратик.
     - Хорошо. Это  основание башни, ярко освещенное  Солнцем. Когда  у  нас
стемнеет, его можно будет наблюдать невооруженным глазом еще целый час, пока
оно не скроется в тени. А еще что-нибудь видно?
     - Не-е-ет, - после долгого молчания протянул мальчик.
     -  Странно. Группа ученых отправилась  в  нижнюю секцию установить  там
научные  приборы.  Они только  что  спустились  с  "Центральной".  Всмотрись
повнимательней, и ты увидишь их транспортер - он  на Южном пути, это справа.
Ищи яркое пятно, раза в четыре меньше башни.
     - Извини, дядя, я не могу его найти. Посмотри сам.
     - Возможно,  ухудшилась  видимость. Иногда башня совсем исчезает,  хотя
атмосфера кажется прозрачной...
     Прежде  чем Морган  успел занять  место  Дэва  у  телескопа, его личный
приемник издал два резких двойных гудка. Секунду спустя система сигнализации
Кингсли сработала тоже.
     Впервые за все время на башне объявили тревогу четвертой степени.

36. МЕТЕОР

     Огромное искусственное  озеро, в течение  двух тысяч лет  известное под
названием  Море  Параваны,  спокойно   лежало  под  каменным  взором  своего
создателя.  Хотя  лишь  немногие посещали одинокую статую отца Калидасы, его
создание  пережило творения его сына  и  принесло  стране бесконечно  больше
благ,  снабдив  едой и  питьем сто поколений  людей. И еще больше  поколений
птиц, коз, буйволов, обезьян и хищных зверей, подобных лоснящемуся коварному
леопарду,  который  сейчас  утолял свою  жажду.  Эти огромные  кошки слишком
расплодились и теперь, когда вымерли устрашавшие их прежде охотники,  начали
сильно всем докучать. Впрочем, если их не дразнить и не трогать, то на людей
они не нападают.
     Уверенный  в своей  безопасности леопард не спешил, между тем  как тени
вокруг  озера  удлинялись,  а  с  востока  надвигались  сумерки.  Вдруг   он
насторожился.  Грубые  человеческие  органы  чувств  не  уловили бы  никаких
изменений. Вечер был безмятежным, как всегда.
     Потом прямо в зените послышался Слабый свист, постепенно превратившийся
в  неистовый  грохот,  совсем  непохожий   на   шум  входящего  в  атмосферу
космического корабля. Высоко в небе в последних лучах Солнца сверкало что-то
металлическое,  оно становилось все  больше  и  больше,  а  за  ним тянулась
длинная полоса  дыма. Одновременно предмет  распадался  на куски,  и горящие
обломки с шипением разлетались во все стороны. В  течение  нескольких секунд
глаза,  столь же зоркие, как у леопарда,  могли бы  видеть какой-то цилиндр,
который  тут же  разорвался на бессчетное  число  осколков.  Но  леопард, не
дожидаясь финала, уже растворился в джунглях.
     Внезапный гром  взорвал Море  Параваны.  В воздух устремился  гейзер из
брызг и глины высотой в  сотню метров - фонтан, далеко превосходящий фонтаны
Яккагалы,  почти  такой  же  высокий,  как сам Утес. Бросая отчаянный  вызов
земному тяготению, он на секунду повис в воздухе, а потом вновь обрушился во
взбаламученное озеро.
     Небо наполнили стаи водоплавающих птиц, в ужасе обратившихся в бегство,
и полчища  огромных  летучих мышей,  похожих  на птеродактилей, ухитрившихся
прорваться в современность. Одинаково испуганные птицы и летучие мыши делили
между собой небо.
     Последние  отзвуки  грома  замерли  в джунглях,  и вокруг  озера  вновь
воцарилась тишина. Но зеркальная поверхность еще долго волновалась, и мелкая
рябь пробегала взад-вперед под невидящим оком Параваны Великого.

37. СМЕРТЬ НА ОРБИТЕ

     Говорят, каждое крупное сооружение требует хотя  бы одной  человеческой
жизни. На  устоях  Гибралтарского моста высечено  четырнадцать имен.  Однако
благодаря  почти  фанатической заботе о  безопасности несчастных  случаев на
строительстве  башни было очень  мало:  один год обошелся  вообще без единой
жертвы.
     Но был год, который принес четыре смерти, из них две особенно страшные.
Один контролер  по  космическому  монтажу,  привыкший  работать  в  условиях
невесомости, забыл, что он не на орбите, хотя и в космосе, и опыт всей жизни
его предал. Камнем  пролетев свыше пятнадцати  тысяч километров, он,  словно
метеор,  сгорел  при входе  в  атмосферу.  К несчастью,  радиопередатчик его
скафандра работал и в эти последние минуты...
     То  был  очень  тяжелый год.  Вторая  трагедия длилась  гораздо дольше.
Женщина-инженер  на  противовесе далеко  за пределами  синхронной  орбиты не
закрепила  как  следует  ремень  безопасности  и,  словно  камень из  пращи,
сорвалась в космос. С этой  высоты она не могла ни упасть на Землю, ни выйти
за пределы земного тяготения, но, увы, воздуха в ее скафандре  было всего на
два часа. За  такой короткий срок спасти ее было невозможно, и,  несмотря на
всеобщие  вопли протеста,  никто не сделал  даже  попытки. Жертва  вела себя
героически. Она передала прощальные приветствия,  а потом разгерметизировала
скафандр. Тело нашли через несколько дней, когда непреложные законы небесной
механики возвратили ею в перигей эллиптической орбиты.
     Воспоминания об  этих трагедиях проносились в голове Моргана, когда  он
на скоростном лифте спускался  в  командный пункт в  сопровождении  угрюмого
Кингсли  и  перепуганного  Дэва.   Но  сегодня   катастрофа  совсем  другая:
зафиксирован взрыв  в  районе  "Фундамента".  Что транспортер упал на Землю,
стало  ясно   еще  до  того,  как  было  получено  искаженное  сообщение   о
"колоссальном метеорном ливне" где-то в центральной части Тапробани.
     Пока не станут известны новые факты, размышлять на эту тему бесполезно,
а  фактов в  данном случае  скорее  всего не  будет  вообще, ибо  все улики,
вероятно,  уничтожены. Морган  знал, что катастрофы  в космосе  редко бывают
вызваны  одной  какой-нибудь  причиной, чаще всего они  являются  следствием
длинной  цепочки  совершенно невинных  обстоятельств.  Все  предосторожности
инженеров   по   технике  безопасности  не  могут  гарантировать  абсолютную
надежность: иногда  к катастрофе  приводит  их же собственная перестраховка.
Морган не стыдился того, что сейчас  безопасность сооружения  беспокоила его
гораздо  больше, чем гибель людей. Мертвым  не поможешь ничем,  но когда под
угрозой оказалась почти законченная башня...
     Лифт остановился, и он  вошел в командный пункт как  раз в тот  момент,
когда стало известно о второй ошеломляющей новости этого вечера.

38. АВАРИЯ

     В  пяти километрах  от  цели  водитель-пилот  Руперт  Чанг вновь сбавил
скорость.  Теперь  пассажиры  впервые  увидели, что  грань башни  не  просто
монотонная полоса, уходящая  вверх и вниз  в  бесконечность. Правда, двойные
пазы, по которым они двигались, все так же тянулись вверх на высоту двадцать
пять  тысяч   километров,   что  по  человеческим  масштабам   почти   равно
бесконечности, но зато внизу  уже был виден  конец.  Усеченная основа  башни
четким  силуэтом  выделялась  на  зеленом  фоне  Тапробани,  с  которым  она
соединится через год с небольшим.
     На  приборной  доске опять  загорелись  красные сигналы тревоги.  Хмуро
остановив на них взгляд, Чанг нажал кнопку "Восстановление". Они вспыхнули и
погасли.
     Когда  это произошло в первый раз, на двести километров выше, он спешно
проконсультировался с "Центральной".  Быстрая проверка  систем не обнаружила
никаких  неисправностей,  да  и  вообще,  если верить  всем предупреждениям,
пассажиры транспортера  давно мертвы. За пределы допустимого вышло  все. Это
явно неполадки в самой аварийной сигнализации, и все с облегчением выслушали
теорию  профессора Сессуи. Аппарат  уже  не  находится  в  условиях  полного
вакуума,  для которого предназначен, и  ионосферные  помехи воздействуют  на
датчики системы предупреждения.
     - Кто-то должен был это предусмотреть, - сердито буркнул Чанг. Он особо
не  волновался:  остался  всего час  хода. Придется  постоянно проверять все
критические  параметры.  "Центральная"  это  одобрила:  собственно,  другого
выхода все равно нет.
     Больше всего Чанга  беспокоили аккумуляторы. Ближайшая зарядная станция
находится  в двух тысячах километров выше. Если  до нее не добраться,  будет
по-настоящему скверно. Однако при спуске двигатели транспортера работали как
динамо-машины, и  девяносто процентов  его  потенциальной  энергии  пошло  в
батареи. Теперь они полностью заряжены, а избыточные сотни киловатт, которые
еще продолжают  генерироваться,  отводятся  в  космос большими  охлаждающими
ребрами в хвостовой части. Из-за этих  ребер, как  частенько  говорили Чангу
коллеги, его уникальный аппарат напоминает старинную  авиабомбу. Сейчас они,
видимо, накалены докрасна.
     Естественно,  Чанг  был бы  весьма  встревожен, если б  узнал, что  они
нисколько  не  нагрелись.  Энергия  не  исчезает  -  она  должна  на  что-то
расходоваться. И очень часто она направляется совсем не туда, куда надо.
     Когда сигнал "Пожар - Аккумуляторный отсек" появился в третий раз, Чанг
без колебаний возвратил  пульт  в исходное состояние. Настоящий пожар привел
бы в действие  огнетушители,  и он больше всего боялся, как бы они не начали
работать вообще без  нужды. Теперь  на  борту было  уже несколько неполадок,
особенно в  цепях зарядки  аккумуляторов.  Как только путешествие окончится,
придется  слазить  в  двигательный  отсек  и, как  в  доброе  старое  время,
проверить все собственными глазами.
     Это случилось  всего в километре от  цели. Первым  почуял  неладное его
нос. Даже  когда  Чанг, не  веря  глазам, уставился на тонкую струйку  дыма,
сочившуюся  из-за приборной доски,  холодная аналитическая  часть  его мозга
говорила: "Какое счастливое совпадение, что пожар дождался конца поездки!"
     Потом  он  вспомнил об  огромном количестве  энергии, произведенной  во
время окончательного торможения,  и  без  труда  догадался, как  развивались
события.   Очевидно,   не   сработала   система   защиты,   и   аккумуляторы
перезарядились. Средства  безопасности  одно  за другим вышли  из строя. Под
прикрытием ионосферной  бури неодушевленные предметы снова нанесли  человеку
предательский удар.
     Чанг нажал кнопку  огнетушителя  аккумуляторного  отсека.  Огнетушитель
действовал: из-за  переборки донесся глухой  рев струи  азота. Через  десять
секунд Чанг  открыл клапан, чтобы выпустить  газ  в  космос.  Вместе с газом
улетучится и большая часть тепла. Клапан тоже сработал нормально.  Впервые в
жизни  Чанг с облегчением слушал характерный свист, с каким  из космического
аппарата вырывается воздух.
     Когда аппарат наконец приблизился к станции, Чанг не рискнул положиться
на автоматическое торможение: к  счастью, благодаря основательной подготовке
он знал все  визуальные сигналы и сумел остановиться  буквально в сантиметре
от стыковочного узла. В отчаянной спешке удалось соединить воздушные шлюзы и
вытолкнуть через соединительную трубу имущество и оборудование...
     ...Та же операция общими усилиями  пилота, бортинженера  и стюарда была
произведена с  профессором Сессуи,  когда он  попытался вернуться  за своими
драгоценными  приборами. Крышка  воздушного шлюза захлопнулась  за несколько
секунд до того, как переборка двигательного отсека не выдержала.
     После  этого  спасенным,  очутившимся в мрачном  15-метровом квадратном
помещении, оставалось только ждать  и надеяться, что пожар прекратится  сам.
Возможно,  душевному  равновесию  пассажиров  способствовало  их  счастливое
неведение.  Ибо  только  Чанг  с  бортинженером  знали,  что  перезаряженные
аккумуляторы подобны  бомбе замедленного действия,  часовой механизм которой
ритмично тикал теперь рядом с башней.
     Через десять минут после их прибытия бомба взорвалась. Сначала раздался
глухой  взрыв,  вызвавший  лишь слабую  вибрацию башни, а затем все услышали
жуткий скрежет металла.  Эти звуки вселили  холод в  сердца спасенных -  они
поняли, что их  единственное  транспортное средство  развалилось  на  части,
оставив их в двадцати пяти тысячах километров от "Центральной".
     Раздался второй,  еще более долгий взрыв, и наступила тишина. Спасенные
догадались, что аппарат свалился с башни.  Все еще оцепеневшие от ужаса, они
принялись  обозревать свои  запасы  и  постепенно поняли,  что  их  чудесное
спасение, вероятно, было напрасным.

39. ПЕЩЕРА В НЕБЕ

     Далеко   в   глубине   горы  Морган  и   его  инженеры   стояли  вокруг
голографического изображения нижней части башни в  масштабе  1:10. Оно точно
передавало  мельчайшие   подробности,  видны   были   даже   четыре   тонкие
направляющие ленты, которые  шли  вдоль граней, бесследно исчезая  над самым
полом.  Было  трудно  вообразить, что, даже  будучи уменьшены в 10  раз, они
тянутся еще на шестьдесят километров вниз - за нижнюю границу земной коры.
     - Дайте разрез и поднимите "Фундамент" до уровня глаз, - сказал Морган.
     Изображение  башни   превратилось  в   светящийся  призрак  -   длинный
тонкостенный   прямоугольный   ящик,  в   котором  не  было  ничего,   кроме
сверхпроводящих  энергетических  кабелей.  Нижний отсек  ("Фундамент"  -  на
редкость удачное название, хотя он и находится сейчас в сто раз выше вершины
горы) представлял собой  кубическую камеру, каждая сторона которой равнялась
пятнадцати метрам.
     - Что с тамбурами? - спросил Морган.
     Две части  изображения стали ярче.  На северной  и  южной гранях, между
пазами   направляющих  рельсовых  путей,  отчетливо   вырисовывались  крышки
воздушных  шлюзов,  максимально  удаленных друг  от  друга, -  обычная  мера
безопасности на всех космических объектах.
     -   Вероятно,  они  вошли  через  южный  люк,  -  пояснил  оператор.  -
Неизвестно, поврежден ли он взрывом.
     "Ничего,  остается  еще  три  входа",  - подумал  Морган.  Его особенно
интересовали  нижние два. Эта  мысль была  реализована  в период  завершения
проекта.  Впрочем, и сама  идея "Фундамента" возникла незадолго до  этого  -
какое-то время  считали,  что  нет  надобности строить убежище здесь, в  том
отсеке башни, который в конце концов станет частью станции "Земля".
     - Поверните ко мне основание, - приказал Морган.
     Башня  опрокинулась и,  описав светящуюся дугу,  повисла горизонтально.
Теперь  Морган  видел все детали пола.  Люки,  расположенные  у  северного и
южного краев, вели в два независимых воздушных шлюза. Вопрос в том, как туда
добраться. Ведь до них 600 километров!
     - Система жизнеобеспечения?
     Шлюзы  померкли, вместо  них появилось изображение  небольшого шкафа  в
центре камеры.
     - В этом-то вся проблема, - мрачно отозвался оператор. - Имеется только
кислородная  система.  Нет   очистителей  и,  конечно,   энергии.  Лишившись
транспортера, они едва ли переживут ночь. Температура падает - после  захода
она уже снизилась на десять градусов.
     Моргану показалось, что космический холод проник  ему в сердце. Радость
от сознания, что люди из транспортера живы, быстро улетучивалась.  Даже если
запасов  кислорода в "Фундаменте" хватит на несколько дней, что  толку, если
спасенные замерзнут еще до рассвета?
     - Я хотел бы поговорить с профессором.
     -  Мы  не  можем  выйти на  него  непосредственно -  аварийный  телефон
"Фундамента" связан только с "Центральной". Впрочем, сейчас попробую.
     Оказалось,  что  это  не  так просто. Когда  связь была  установлена, к
телефону подошел водитель-пилот Чанг.
     - Прошу прощения, но профессор занят.
     От изумления Морган на секунду лишился дара речи, но потом, отчеканивая
каждое слово (особенно свое имя), сказал:
     - Передайте, что с ним хочет говорить Ванневар Морган.
     - Я  ему  передам,  но  вряд ли  это  поможет.  Он  объясняет студентам
устройство какого-то прибора. Кажется, спектроскопа. Больше ничего спасти не
удалось. Сейчас они прилаживают его к одному из иллюминаторов.
     Морган  едва  сдерживал ярость. Он уже хотел было  спросить: "Они  что,
спятили?" - когда Чанг сказал:
     -  Вы  не  знаете профессора,  а я провел с ним  двое суток.  Он  очень
целеустремленный человек. Мы с  трудом помешали ему вернуться за  остальными
приборами.  А сейчас  он  заявил,  что  раз уж  гибель неминуема,  он должен
убедиться в нормальной работе хотя бы этого проклятого спектроскопа.
     В  голосе  Чанга чувствовалось  восхищение  своим  упрямым  пассажиром.
Действительно, профессору нельзя отказать  в логике. Необходимо  спасти все,
что можно, -  ведь  на снаряжение  этой злополучной экспедиции потребовались
многие годы.
     - Ладно, - произнес наконец Морган. - Тогда доложите обстановку.
     -  Могу  сообщить очень немногое.  В  сущности, у нас нет ничего, кроме
одежды. Одна студентка успела схватить свою сумку. Угадайте,  что  там было?
Черновик ее диссертации!..
     Морган смотрел на прозрачное изображение башни, и ему  казалось, что он
видит  крошечные, в масштабе 1 :  10, человеческие  фигурки. Стоит протянуть
руку, и они спасены...
     -  Главные проблемы -  холод и воздух. Не  знаю,  скоро  ли нас задушит
углекислым газом. Может, кто-нибудь найдет способ от него  избавиться. Но...
-  Голос  Чанга понизился на несколько децибел, казалось, он боится, что его
подслушивают.  - Профессор и  студенты  не знают, что южный  шлюз  поврежден
взрывом.  Там утечка  -  непрерывно шипит вокруг  уплотнений.  Насколько это
серьезно, сказать не могу.  - Голос снова поднялся до  нормального уровня. -
Такова ситуация. Ждем ваших сообщений.
     "А что здесь можно сказать, кроме прощайте"?" - подумал Морган.
     Он  всегда  восхищался теми, кто умел принимать  решения  в критических
ситуациях,  но  отнюдь  им  не  завидовал.   Янош  Барток,  дежурный  офицер
безопасности на станции  "Центральная", взял бразды правления  в  свои руки.
Все находящиеся в недрах горы в  двадцати пяти тысячах километров под ним (и
всего в  шестистах километрах от места происшествия) могли  лишь выслушивать
доклады,  давать  полезные  советы  и  по   мере  возможности  удовлетворять
любопытство репортеров.
     Максина Дюваль связалась с Морганом через нес