- Я в некотором роде ветеринар. Рога обламываю,  копыта отшибаю, хвосты
накручиваю... Говорят, на грузовике целая  комиссия летит. Биологи, зоологи,
экологи...
     - Так пусть они разберутся и скажут. Вдруг мы чего-то не понимаем.
     - Они вам скажут... Их кто нанимал? Концессионер. Разуйте глаза, святой
отец.
     Впереди  показались  ворота  порта.  Стало  заметно  светлее -  русские
электричества не жалели.
     - Думаете, комиссия посмеет отрицать, что на  Кляксе  за последние годы
произошли  невероятные изменения? - не унимался Причер. - Считаете,  биологи
закроют глаза на здешние чудеса?
     - Им  закроют, Причер. В каждый глаз  по платиновой кредитке - и привет
горячий.  Потеря  зрения  гарантирована.  А  может быть еще  веселее  -  нам
объяснят,  что эти чудеса с биологической точки  зрения фигня  на палочке. И
будем мы  тут  гнить,  пока не вылезет из моря настоящее чудо размером в две
"Тревоги". Слишком многое поставлено на карту, Причер.
     "То  же  самое  говорил  Кэссиди,  -  вспомнил  капеллан и потупился. -
Просто-таки слово в слово.  Он  надеется, что нам  объяснят - никакого  чуда
нет. И одновременно боится обмана".
     - Креатин, уважаемый,  - это вам не активная органика, - ехидно сообщил
Кронштейн. -  На которую у  нас, между прочим, давно уже разработан отменный
клопомор.
     -  Да не было  на  Черных Болотах  никакой  органики! -  почти закричал
Причер.  -  И  армия  оттуда  ушла, коммерческие структуры теперь с  охраной
возятся! Через двадцать... нет, уже девятнадцать лет я вам скажу, что именно
там выращивали. Если доживу, конечно.
     -  А вот  я, между прочим, -  сказал Воровский тихонько, - видел тут на
днях бабу...
     - С во-от такими сиськами! - хором рявкнули все трое.
     - Стой, кто идет! - крикнули от ворот.
     - С во-от такими сиськами!!!
     - Стой, стрелять буду!
     - Я т-те щас  стрельну!  - пообещал Кронштейн. -  Я  тебе, юноша, та-ак
стрельну! Через  сто  гробов  в центр мирового равновесия!  То  есть прямо в
личный файл. Тебя после моего  снайперского выстрела даже в буйное отделение
не положат - усыпят сразу на фиг с перепугу...
     - Здравия желаем, господин капитан-лейтенант!
     - Это правильно.
     - Здравия желаем, господин прапорщик!
     - Тоже ничего.
     - Здравия желаем, господин... э-э... посторонний!

     - Хорошее звание  - а,  Причер? Это,  парни, никакой не  посторонний, а
святой отец.
     - Так я и говорю - посторонний в тридцатиметровой зоне.
     - Майкл, объясни ты им!
     - Это святой отец, - скупо подтвердил Воровский.
     - А допуск у святого отца есть?
     Из будки у ворот появились двое флотских устрашающих размеров, в полном
боевом и с  жуткими свиными рылами  вместо лиц.  "Респираторы,  -  догадался
Причер. - До моря еще верных полмили, но  здесь  даже  в безветренную погоду
все носят фильтры. Ох, и куда меня занесло... "
     - Может, я  пойду? - спросил  он робко,  искренне надеясь,  что его  не
отпустят. Водка гуляла по жилам, хотелось добавить, и особенно хотелось  еще
побыть рядом с этими странными, но такими симпатичными  людьми. "Спиртное, -
напомнил  себе  капеллан.  -  Это  не  совсем  мои  желания,  их провоцирует
алкоголь.  Сказано:  печь  испытывает  крепость  лезвия  закалкою; так  вино
испытывает сердца, гордых - пьянством... А если абстрагироваться? Попытаться
трезво?  Ну?  Хочу  идти  дальше.  Забраться  на  пароход,  который  русские
почему-то зовут "коробкой", и там  добавить. Соотечественники от меня никуда
не  уйдут, да  и надоели они, честно говоря.  Хорошие люди,  правильные,  но
скучные".
     -  Никуда вы  не пойдете, -  распорядился  Кронштейн строго. -  То есть
пойдете,  но  с нами. Время детское  еще.  Значит,  так, парни.  -  Психиатр
развернулся к дневальным внушительным фасадом, расправил плечи и упер руки в
бока. -  Во-первых, запасной  респиратор сюда. Потом  отдадим.  А во-вторых,
насколько  я  помню,  у  вас  на  следующей  неделе  плановое  обследование.
Предупреждаю - это шантаж. Ну?
     Дневальные переглянулись, и один скрылся в будке.
     -  Вы  нас  неправильно поняли,  господин капитан-лейтенант,  -  сказал
другой. - Мы же не вые... ваемся...
     - Не хватало еще!
     - ... а просто напоминаем, что могут быть неприятности. У всех.
     -  Ладно,  кончай баланду  травить,  -  вступил Воровский.  -  Открывай
калитку.  Вянете  тут  со  скуки, цепляетесь к  людям...  Я  тебя,  военный,
запомнил. И ты у меня тоже запомнишь это свое "стрелять буду".
     - Виноват, -  буркнул дневальный.  - Больше не повторится.  Ну  честное
слово, господин прапорщик.
     Его  напарник  принес  респираторную  маску  и  неуверенно  протянул ее
вперед, то ли  Кронштейну, то  ли просто так, вообще. Психиатр маску забрал,
подошел к Причеру и сказал:
     - Не бойтесь, я нежно.
     Действительно почти нежно, очень аккуратно натянул респиратор капеллану
на физиономию, отошел на шаг, полюбовался творением своих рук и сообщил:
     - Ну и рожа! Никогда бы не подумал, что священник.
     Причер счел за лучшее промолчать. Дышать в респираторе было трудновато,
не то что  в "наморднике" пехотной  натовской  выживалки.  Капеллан подумал,
что, может быть, мусорные баки у русских и отменные, но фильтры  им явно  не
удаются.
     У  Кронштейна и  Воровского  маски были  с собой,  в  карманах.  Причер
русских от души пожалел - все-таки большая часть их  службы проходила либо в
закрытых помещениях с принудительной  фильтрацией воздуха, либо  с такой вот
неудобной   штуковиной  на   лице.  Тут  поневоле   запьешь.   Он   вспомнил
"снюхавшегося" русского batiushku и помолился за него. "Безумный мир, бьющий
в  первую очередь  именно  по  священникам... Наверное,  это знак.  Напрасно
земляне сюда  влезли,  да  еще и  так нагло, железным сапогом. Что же  здесь
будет  со  мной?  Справлюсь  ли?  Откроются ли  мне  тайны  планеты,  тайны,
порождающие чудеса, и выстою ли  я перед лицом этих тайн? Укрепи, Всевышний,
раба своего... "
     - Обувь почистить не забудьте, господа, - напутствовал их дневальный. -
Пожалуйста.
     -  Сюда,  Причер, -  позвал Кронштейн,  подходя к  какому-то  ящику,  в
котором не без  труда  угадывалась механическая  щетка, правда, навороченная
дальше  некуда, вроде  тех, что  ставят  в  переходных тамбурах  орбитальных
шаттлов.  -  Вставайте на  этот  коврик  и ботинки суйте по одному  вон в ту
дырку. Больно не будет. Чистую ногу - на другой коврик. Ага, правильно.
     - Прямо как на шаттле, - сказал Причер.
     -  Так  оттуда и позаимствовали. Наша штатная была еще лучше,  удобнее,
только на  нее полгода назад бронетранспортер случайно  упал. Хорошо, летуны
мужчины пьющие, к казенному имуществу относятся философски, без пиетета.
     - А к чему такие строгости? У нас даже на входе в штаб ничего подобного
нет...
     -  И у кого зенитную  батарею ржавка сгрызла?  Так-то, Причер.  Давайте
сюда, руки мыть. Я понимаю, у НАТО на складах зенитных батарей много...
     - Только  на Кляксу их  возить далеко  и накладно, -  заключил  Причер,
обрабатывая  руки.  -  Ладно,  не тратьте  попусту  сарказм. Надеюсь,  чтобы
попасть  на  борт  "Тревоги",  мне  не  придется через  какую-нибудь  камеру
сгорания проходить?
     - Нет, что вы, там просто бактерицидная лампа.
     - Это та, после которой две недели перхоть по всему телу, особенно ниже
пояса?
     - Мы же не будем раздеваться... Так, Майкл, готовы.
     -  Тогда  за  мной! -  скомандовал  Воровский. - И  хватит  демократии.
Патрулям не отвечать, незнакомых встречных не приветствовать. Сам разберусь.
Всех арестую на хрен. Задолбали наглеть, дети ржавчины. Ну, левой!
     - Может,  тебе  еще песню изобразить? - поинтересовался Кронштейн.  - У
нас со  святым отцом крепко спитый дуэт. А ну-ка, Причер, вспомните, как вас
в училище дрючили...
     И на весь порт немузыкально рявкнул:
     - One mad girl from Sascartoon!..
     - One mad girl from Sascartoon! - подхватил капеллан.  Он действительно
вспомнил, как это было в училище. Нормально было. Давно только.
     - Да тихо вы! - умоляюще крикнул прапорщик.
     - Eat her out with a silver spoon!!! * - радостно заключил  психиатр. -
Слушай, прапор, а хочешь, мы строевым  пройдемся? Два капитана, блин... Ишь,
раскомандовался, коп поганый!
     *"Одна ненормальная из Саскатуна сама себя имела серебряной ложечкой" -
традиционная американская строевая песня-речевка.

     - Спасибо, обойдусь. И не надо обгладывать  мою солдатскую  косточку, -
попросил Воровский серьезно, устремляясь вперед.  - На ней и так мяса  почти
не осталось.
     - Писатель! - с уважением прогудел Кронштейн сквозь маску, оборачиваясь
к Причеру. -- Во как метафорами шпарит!
     -  Секундочку, - попросил капеллан.  -  У  меня уже окончательно ум  за
разум  заехал. Давайте расставим  все по полочкам. Есть прапорщик Воровский,
да?  Пехотный  воррэнт-офицер в вашей  сугубо  флотской организации, что уже
само  по себе  бред.  К  тому  же, насколько  я  понял,  начальник  портовой
гауптвахты.  Это из серии  "час от часу не легче". А  по совместительству он
еще   и   писатель.  Надеюсь,   известный?  Культовый?  Эйб,  объясните  как
профессионал  - я  рехнулся  или  надвигается делириум тременс? А может,  вы
просто надо мной издеваетесь? Так и скажите, я не гордый, посмеемся вместе.
     - Майкл! - крикнул психиатр вырвавшемуся далеко вперед Воровскому. - Он
не верит, что ты писатель!
     - Подумаешь! Я сам не верю! - отозвался Во-ровский.
     -  Майкл  -  военный  писатель,  - непонятно объяснил  Кронштейн. - Был
раньше полицейский, но там за это мало платили.
     - Кажется, у меня травит респиратор, - уныло сообщил Причер.
     - Ну-ка, стойте, - распорядился Кронштейн. Он придирчиво осмотрел маску
капеллана, подергал ее туда-сюда  и спросил  с не  очень-то  приятной  чисто
психиатрической интонацией: - А почему вы так думаете?
     - Потому что я  совершенно косой.  Все, что  я наблюдаю вокруг  себя  -
контейнеры  вот, погрузчики, - блестит. Под ногами бетон удивительно чистый,
прямо-таки стерильный.  На столбах ни одной перегоревшей лампочки, - доложил
Причер с деланным спокойствием. - А  прапорщик  Воровский служил писателем в
полиции, но там ему за это мало платили, и он нанялся писателем на внеземную
базу... 0-ох, человече, против вина  не показывай  себя храбрым, ибо  многих
погубило вино!
     - Водки хотите? - участливо  спросил Кронштейн. - Немного осталось, как
раз на поправку душевного здоровья.
     - Хочу, - согласился капеллан тоскливо.
     -  Я  не  знаю,  как  у вас... Майкл,  погоди,  не  спеши!  -  попросил
Кронштейн,  доставая  флягу.  -  А  у   нас  в  Империи  каждая  организация
прикармливает себе писателей. Конечно, должностей таких  нет.  Но писатели -
есть. Если отбросить груз  стереотипов, не так уж глупо это. Писатель должен
знать предмет, о котором сообщает публике. Вы представьте, какой будет ужас,
если,   например,   детективы  начнут  придумывать  тоскующие   от  безделья
домохозяйки!  Кто  станет читать  такую муть? Что может написать,  допустим,
историк  о  трудовых буднях простых русских террористов? Или  специалист  по
паукам - о  войне эльфов с орками? Было  время, я слышал,  когда палеонтолог
мог запросто  соорудить  книжку  о межзвездных  полетах  и  она  становилась
бестселлером. Нет уж, спасибо, больше мы такого не кушаем.
     Причер так  жадно  присосался к  фляге,  будто  там  была не  водка,  а
пресловутый креатин после официального признания его эликсиром жизни.
     - Научились!  - одобрил  Кронштейн.  -  Ну,  пойдемте. И не  пугайтесь.
Чистота у нас действительно  непревзойденная, только ничего  удивительного в
этом нет - порт все-таки. Мореманов хлебом не  корми,  дай медяшку надраить.
Условный  рефлекс,  иначе  ржавеет все  моментально  - вода же  рядом. А тут
водичка не то что земная, она хоть дурью испаряется, а коррозионные свойства
у нее ого-го! Кислота,  блин. На "Тревогу" поднимемся,  вы вообще обалдеете,
там  можно  палубу вместо  операционного  стола  использовать.  То  есть  не
хотелось бы, конечно, - я так, для примера.
     - Никогда бы не подумал... - Капеллан сказал это просто из вежливости и
тут поймал себя  на том, что действительно -  никогда бы не подумал. Недаром
его так  поразил царящий в порту образцовый  порядок. Глядя на своих русских
собутыльников, особенно на Кронштейна, Причер склонен был предположить нечто
с обратным знаком. Да и репутация у этого народа была, в общем, не ахти.
     - Вы уясните,  святой отец, простую вещь. Средний американец до сих пор
сжигает за год в три  раза  больше топлива,  чем немец. И в пять раз больше,
чем русский.  Всем  миром вас пытаются от этого расп... дяйства отучить  - и
фиг чего  выходит. Поэтому  вы  ничего беречь  не умеете.  И о  последствиях
задумываться не  научились. Как дети, право слово,  поломалась игрушка -  на
помойку ее, папа новую купит. Естественно, зачем вашим зенитчикам  руки мыть
- ну,  слопает ржавка батарею к чертям... Ну, пролетят крокодилы, засрут всю
базу. Ну, микрофлора из крокодильего дерьма в бетон впитается. Зато солдатам
будет чем заняться - химией эту самую микрофлору глушить. А химии у нас тоже
вагон,  двести  бочек!  У  нас всего до  жопы! У нас  только  с  нормальными
взрослыми  мужиками  дефицит  образовался -  на  всю базу  от  силы  десяток
человек,  спасибо,  на  днях  еще  одного  прислали,  некоего  Причера...  А
остальные,  блин,  подростки.  Так, пацанва. Стрелять-то  научились,  только
соображать не научатся вообще никогда.  Поэтому у вас, Причер, -  вы уж меня
извините  -  жуткий  бардак,  неорганизованность,  бездумное  разбазаривание
всего,  что под руку подвернется,  и, простите великодушно, такое бесстыдное
воровство, какого, наверное, даже в итальянской армии нет!
     "Если  нужно что-то спереть  или,  наоборот, промотать и  разбазарить -
зови  русского", -  вспомнил  капеллан пренебрежительную  фразу  полковника.
"Похоже,  мне  настала пора,  как говорит  Кронштейн,  избавляться от  груза
стереотипов.  Только  вот что они с  писателями  своими вытворяют  -  такого
модернизма я все равно не понимаю".
     - Зато у нас писатели свободные люди, - огрызнулся Причер.
     -  У   нас  тоже  свободные.  Далеко   не  все  такие,  как   Майкл,  -
прикормленные.  Но,  поверьте  мне,  почти  все хотят  такими  стать.  Чтобы
заведомо качественный продукт  читателю предлагать  и иметь благодаря  этому
устойчивые   продажи.   Ведь   сами   посудите   -  лучше   всего   отражают
действительность специалисты в узких областях!
     - То есть?
     -  Ну,  возьмите, например,  этого вашего  американского  классика, как
его...  Буховский? Быковский?  Который  писал  исключительно  про  е... лю с
некрасивыми  бабами и алкоголизм. Так он,  между прочим, знал, о чем  пишет.
Всю жизнь тренировался. Поэтому и вышло так убедительно.
     Капеллан представил  себе, какая у американского классика была нелегкая
судьба, и прямо-таки затосковал.
     -  А  кому  хочется, чтобы  о  сфере  его жизненных интересов  написали
какую-нибудь ерунду? -  разорялся Кронштейн. - Из-за  этого профессиональные
сообщества  и  поддерживают  своих авторов. И потом, вы не думайте,  что все
как-то жестко и зарегламентировано. Просто есть  литература, рассчитанная...
Да  хотя бы на психиатров. Там все жанры, от  маньячного боевика до женского
романа,  но  это  пишут  наши  люди!  Коллеги,  из бывших  или  до  сих  пор
практикующих,  и,  конечно,  психиатры читают  именно их. Потому что если уж
обрисован сумасшедший эротоман, так он правильный сумасшедший. А если описан
нормальный человек,  так он  не полный  идиот.  И  ты не будешь хихикать над
ошибками автора и  впечатление от книги получишь хорошее, на все заплаченные
деньги.  Наш  Майкл,  например,  вообще   фантаст.   Но   фантастику   писал
специальную, для полицейских. А теперь вот для военных.
     - И как его на Кляксу занесло?
     -  Прикомандировали,  -   сказал  Кронштейн   просто,  будто  о  чем-то
разумеющемся,  Причер  даже  невольно  поежился.  -  От Главного  имперского
политуправления. Чтобы впечатлений набирался. Ну, он тут пообжился слегка, в
пару  рейдов  сходил,  а потом спрашивает  адмирала -  чего  это  я  Морфлот
объедаю? Вон, у  вас начальник гауптвахты до сих  пор  не назначен... Честно
говоря, Причер, адмирал о киче поначалу и  не задумывался - на фига она нам?
-  но  здесь обстановка  такая  разлагающая  оказалась...  Сами посудите,  в
открытом  море из люка высунулся  - через пять минут уже поддатый,  а  через
пятнадцать вообще в дугу! Так что сажать в холодную нашлось кого, и с каждым
днем  все больше.  Надо было офицера с боевого  дежурства снимать  и  на это
непутевое хозяйство  ставить.  И тут Майкл  сам  предложил.  Адмирал  его на
радостях прямо расцеловал. Ну что, рассеял я ваши сомнения?
     - Насчет сомнений - не очень, - признался капеллан, -  но хоть какая-то
логика появилась. А то  я и вправду  решил, что  фильтр подтравливает. Но до
чего  же чисто в порту! И как аккуратно все! Жаль,  я обстановку на плавучем
космодроме спьяну не разглядел, меня "эм-пи" уже ждали, скрутили  тут же и в
катер...
     - Ржавеет ваш космодром, вот и вся обстановка. Скоро развалится.
     - Пессимист вы, Эйб, - вздохнул Причер.  - И националист оголтелый. Что
не в России сделано, все хрупкое и разваливается...
     -  А  кто  не русский,  тот  дурак! - крикнул  издали,  уже с  портовой
"стенки",  Воровский, который, по своему обыкновению,  молча подслушивал.  -
Эй, такси! Троих до борта!
     Капеллан подошел к Воровскому и глянул со "стенки" вниз. На безмятежной
глади  стоял,  как  приклеенный,  большой  красивый открытый  катер.  Пилот,
облаченный  в  жутковатый  на  вид  русский боевой  скафандр,  торговался  с
прапорщиком.  "Вчера  еще  было  по пятьдесят  граммов  с  носа,  -  говорил
Воровский. - Не позорь нас хоть перед гостем, жила!  " - "Я сегодня  от шефа
такого натерпелся, что уже по  сто, - непреклонно отвечал пилот. - А если он
вернется совсем злой и вообще убьет меня -  что ж, так и помирать не выпивши
русскому матросу? "
     - Не убьет! - пообещал Кронштейн. - У нас и без того некомплект.
     -  Короче, мое  последнее  слово - четыреста  в два  конца, - предложил
Воровский. - Или пятьсот, но я на тебя обиду затаю.
     - Можете  вызвать дежурный бот и вообще ничего не платить, - подал идею
пилот.
     - У нас гость, -  сказал Воровский строго. - Почетный гость  имперского
морского флота. И мы не намерены везти его на какой-то шаланде под загробные
рыданья.
     -  Из-за  меня  сплошные  трудности  сегодня, - вздохнул  Причер.  - Да
вызовите вы бот, в самом деле. И вообще не люблю я всякой ненужной роскоши.
     - Зато мы любим, - усмехнулся Кронштейн. Воровский спустился по лесенке
к самой воде и что-то втолковывал пилоту, тыча пальцем в сторону Причера.
     - Ладно, грузитесь, - сказал пилот. - Раз такое дело...
     - Какое дело? - шепотом спросил Причер Кронштейна.
     -  Ну, вы  не  забывайте, Майкл все-таки  неплохой фантаст. Воображение
развито. Наплел чего-нибудь.  - Психиатр  взялся  за поручни и с неожиданной
для грузной фигуры истинно флотской лихостью сбежал по лесенке вниз.
     Причер спустился осторожно, памятуя,  что  не моряк и форсить ему вовсе
не обязательно.
     - Пилотку снимите, - только и успел ему посоветовать Кронштейн, сам уже
без головного убора.
     Катер издал приглушенный свист, развернулся буквально  "на пятке" и так
рванул с места,  что  Причер  невольно вспомнил  последний  в своей  карьере
боевой  орбитальный  сброс.  А потом он наконец-то  понял, куда  именно  они
несутся, и ему стало уже не до эмоций - капеллан впал в ступор.
     И  из  глубины  порта,  и даже с причальной стенки  плавбазу  "Тревога"
разглядеть толком было невозможно.  Она просто  оказывалась не видна  в силу
невероятных   размеров.  Гига